Пятнадцатого дня месяца Фармутин, едва только стало светать, жителей Бургоса – славной столицы Вселенского королевства – разбудили крики многочисленных разносчиков газет, наводнивших главные улицы города – от аллеи Львов до авентина Бориноса. Кардинал Амир, архиепископ Артошский и глава всей Бургосской курии пребывал этой ночью в Пашкот-паласе, в старом Ново-Апостольском дворце, и вышел на обширную лоджию, чтобы полюбоваться видом пробуждающейся столицы.

«Новизна» Ново-Апостольского дворца была, конечно, относительной, поскольку в таком виде он существовал уже без малого две с половиной тысячи лет и был основан, как известно, сразу после завершения Господом Хепри-Ра колониальных войн, объединивших не только эшвенские Великие королевства – Артош, Артону и Аран с Боссоном, но и почти весь известный на тот момент мир.

Тогда, после покорения мятежных стран Антийского каскада, Господь отпраздновал свой послед-ний триумф и провозгласил Бургос столицей всех объединенных под его дланью земель. До этого его резиденцией как Двенадцатого апостола и как Первого Единого короля Эшвена считался то ли Стеллополь – главный порт Эльбиники, то ли вообще тайный город храмовников в Сакральной долине.

Поговаривали, что бесноватый король Боринос Победоносный, наследник светской власти Хепри и нынешний правитель, собирается перенести свою столицу поближе к морю, в деревушку где-то недалеко от Литавры и отгрохать там крупнейший на внутреннем море порт и помпезный город, призванный поразить окружающие Эшвен покоренные варварские народы нетленным величием своего архитектурного гения.

Некоторые называли даже имя возможной столицы – ГрейтБориБерг – «Город Великого Бориноса», или КароБерг – «Город Короля», предоставив Бургосу оставаться только религиозной и церковной столицей мира. Однако его высокопреосвященство кардинал Амир относился к таким мечтам-проектам с известной долей скепсиса, если не сказать презрения.

На личность придурковатого Второго Единого короля, обязанного Господу Хепри и престолом, и богатством, и даже просто военной безопасностью своей вселенской державы, Амир смотрел безо всякого уважения. Уж больно мелкой являлась личность монарха. А если личность мелка и неудачно скроена, полагал Амир, то и мечты у личности будут неправильные и дурные. Как бы там ни было, к строительству новой королевской резиденции только приступили, дочерчивая первые «прожекты» и насыпая первые дамбы на побережье, а столицей мира все еще оставался огромный, раскинувшийся перед кардиналом Бургос…

Древний Ново-Апостольский дворец расположился в самом центре знаменитого города. Его окружал небольшой сквер, огороженный решетчатым забором с замысловатым чугунным литьем и латунными декорами, изображающими эшвенских грифонов с кардинальскими гербами. Хотя забор был достаточно высок, он не закрывал резиденцию духовного владыки от городских улиц полностью, и с высоты четвертого этажа Амир мог без труда наблюдать за монотонной и суетливой жизнью той части «столицы мира», которая протекала бурлящим потоком мимо фасада его дворца.

Пашкот-палас действительно был его дворцом, а давно уже не апостольским. Собственно Апостол-Господь Хепри-Ра появлялся здесь лишь дважды. В первый раз – при выборе места для будущей резиденции, когда старый замок правителя этой земли передали во владение церкви, для перестройки под нужды священного обиталища, а во второй – непосредственно при торжественном открытии Пашкот-паласа вознесенным Апостолом Хепри уже после реконструкции.

С этого трогательного события прошло уже более двух тысяч лет, но Хепри так и не удосужился побывать здесь еще раз. Странно, но именно в столетия колониальных войн Его Божественность Единый Король-Господь Хепри пребывал на Эшвенском субконтиненте постоянно, лично руководя армиями и флотами, наблюдая за городским строительством, прокладывая дороги и основывая собственные храмы, однако сразу после наступления мира и утверждения власти церкви над бесчисленными странами и морями Невона-0143 он исчез, являясь исключительно редко, почти всегда ненадолго и только в Сакральную долину.

Церковь от этого, разумеется, не осиротела. Механизмы храмов работали исправно, торговля това-рами и людьми процветала, земли прирастали, богатства и влияние множились. Верховные иерархи церкви Хепри на эти годы стали почти самостоятельными правителями всех каверн Эшвена, лишь немного корректируя собственные амбиции с мнением короля Бориноса и скупыми указаниями Господа в зашифрованных электронных письмах.

Над каждой маркой Эшвена еще во время постоянного пребывания Господа в этом мире был поставлен свой архиепископ, а в каждой завоеванной Эшвеном колонии – свой епископ. Епископ и архиепископ были равны между собой по статусу и не подотчетны не то что друг другу, а вообще никому, кроме, разумеется, вечно отсутствующего Божества – их бывшего двенадцатого апостола. Земли, подчиненные как епископам, так и их коллегам с приставкой «архи», назывались епархиями, а вовсе не «архиепархиями».

Так что отличия между епископом и архиепископом состояли лишь в названии: являться архиепископом исконно эшвенской епархии, а не епархии колониальной было почетней, в остальном же разницы никакой.

Почти.

Поскольку незадолго до своего первого отбытия Господь учредил особый совет, призванный координировать действия епископов и архиепископов во время его отсутствия. Совет этот назывался «Бургосская курия» и включал в себя не только всех епископов и архиепископов поголовно, но и по выбору уже включенных в совет клерикалов, любых других иерархов или видных деятелей храмов Хепри.

Каждый из включенных в курию членов именовался отныне кардинал, то есть член курии, вне зависимости от должности, занимаемой в иерархии церкви. А поскольку курия была бургосской, а не какой-то иной, то и руководить ей, исполняя роль секретаря и председателя заседаний, стал именно он, Амир, архиепископ Артоша и Бургоса, кардинал и куратор.

Мягко и ненавязчиво Амир переехал из затерянного в глуши столичных предместий Бургосского храма в великолепный апостольский дворец в самом центре города, перестроив под свои нужды и нужды своих подчиненных и гостей его многочисленные помещения. На случай внезапного прибытия Хепри в Бургос Амир оставил нетронутыми спланированные лично Господом Большую Спальню, любимый Овальный кабинет и Большой Приемный или Тронный покой – тронь он эти помещения, и можно было лишиться не то что сана, но и головы.

Подмяв под себя Бургосскую курию в отсутствие Высшего руководителя, кардинал Амир, по большому счету, стал фактическим властелином всей церковной иерархии для мира Невон. Ему не подчинялись только учреждения церкви, размещенные непосредственно в Сакральной долине, а также храмы, расположенные в султанате Эльбиника.

Приор долины назначался лично Господом и в Бургосскую курию не входил, а главой храмов в Эльбинике, как повелось издавна, являлся военный руководитель провинции – пресвитер и султан, сатрап Антиберий.

Размышления Амира между тем прервал звонкий голос разносчика газет.

– Внимание! Внимание! – вопил разносчик, побуждая горожан либо вылезти из кровати и прислушаться к новостям, либо посильнее уткнуться носом в подушку, если новости эти были не интересны. – Сокрушительный разгром королевского арсенала в Боссоне! Его величество посрамлен! Кровожадные сервы убили тысячу человек!

И с этими словами разносчик подбегал по очереди к каждому состоятельному дому и распихивал свернутые трубочкой газеты по почтовым ящикам, а затем бежал дальше. В мире без массмедиа, как сказал бы уроженец «Корпорации» Гордиан Оливиан Рэкс, разносчики совмещали функции почтовой доставки с утренним радио и ежедневной трансляцией новостей.

– Что орет этот ненормальный? – удивился Амир, обращаясь к камергеру, вошедшему в лоджию, чтобы вынести оставшиеся с вечера возле кровати пустой бокал из-под вина и недоеденные кардиналом фрукты. – Пусть наш король и идиот, но разве можно так орать об этом во всеуслышание! И я не понимаю, кто мог напасть на армейские склады в Боссоне? Там ведь нет ни разбойников, ни непокоренных соседей.

– Сервы, господин, – с каменным выражением лица одними губами прошелестел слуга. – Разносчик говорит, что сервы напали на арсенал и убили тысячу человек.

– Ч-черт-те что! – пробубнил себе под нос кардинал и, еще раз посмотрев на утренний, такой умиротворенный и светлый город, с хрустом потянулся: приступать к делам страсть как не хотелось.

Однако Боссон – его епархия. Он вернулся к кровати и покрутил ручку на неуклюжем телефонном аппарате.

– Кто там? Селена? Ну-ка викария ко мне, живо! – С этими словами кардинал кинул трубку. Телефон жалобно скрипнул от жестокого обращения, но выдержал.

Казалось, спустя всего пару мгновений в кардинальскую опочивальню вбежал бледный то ли от страха, то ли от вечного сидения в закрытом кабинете господин викарий – начальник канцелярии кардинала, по совместительству мажордом, руководитель кадрового аппарата и начальник разведки. Викарий был высок, хорош, светел лицом и вообще имел облик даже как-то благородный, хотя являлся всего лишь сервом.

Выпалив «Ваше преосвященство!», он вытянулся в струну, ожидая от начальства взбучки неизвес-тно за что, но по полной программе.

– Ты, сукин кот, тварь! – с малых оборотов начал кардинал. – Какой Боссон? Какие сервы? И почему я узнаю об этом из газет? Отвечать!

Поняв, в чем дело, викарий позволил себе вздохнуть чуть свободней – взбучка будет, но, по крайней мере, известно за что.

– Все произошло слишком быстро и неожиданно, – отчеканил он. – Известие о нападении гонец привез ночью. И привез не нам, а сенешалю марки, генералу армии Бавену. Тот, разумеется, оформил все тихо, послал рапорт, но гонец при прохождении в Бургос сообщил новость габеларамна воротах. Оттуда известие попало на улицы и в газеты – видимо газетчики тираж сработали ночью. Мы не посмели будить вас, сэр!

– С гонца шкуру спустить, с подонка. Откуда гонец, кто прислал?

– Гонец из Атни, это селение в Боссоне рядом с Руцием. В Руции у Бориноса пограничный арсенал на случай войны. Точнее – был арсенал. А с гонца шкуру не спустить, сэр, он не служивый, а доброхот, из свободных мещан. У него в Атни хутор, а в Руции дружил с каптулярием, фураж туда поставлял. Человек небогатый – на хуторе по интендантским записям у него рабов двадцать имелось, не более. Один из немногих уцелевших мещан в Боссоне, все свободные подданные ведь оттуда посъезжали в города еще лет десять назад. Уникум в общем. Гнал всю ночь на одной своей лошади, потом на другой и, наоборот. Сейчас, по-моему, в одном из местных кабаков, делится впечатлениями.

Кардинал выругался. Черт! Все надо самому контролировать! Ну что за люди?!

– Из кабака гонца изъять! – рявкнул он. – И доставить сюда, пусть делится впечатлениями с тобой, а не с мещанами. И что значит это твое «по-моему»? Ты должен всё знать точно!.. Еще что? Кто налетел? Неужели и вправду сервы?

– Они. Сервы, точно!

– Значит, замешан хозяин. Кто у них там? Надо брать гада – и в королевский суд. А сервов – конфисковать на нужды епархии. Надеюсь, сенешаль уже разобрался. А если нет – сменю сенешаля на хрен. Обленились. И ты куда смотрел? Землю у меня жрать будете!

Викарий шаркнул ножкой.

– Простите, милорд, однако ситуация гораздо сложнее. Хозяина давно определили, это лорд Брегорт, потомственный шательен, известный писатель. Ну тот, знаете, что ужастики пишет. «Гнев Вампира» или там «Эй, люби меня и пей!». А еще стихи. Кстати, он является противником рабства. У него есть даже стихотворное эссе по этому поводу, называется… что-то вроде «Дитя Свободы, вдохновенье»…

Кардинал упер в викария злобный застывший взгляд. Начальник канцелярии понял, что несколько отвлекся от темы, а потому, оторвав глаза от готового к взрыву кардинала, кашлянул и продолжил:

– Однако Брегорт судя по всему ни при чем. Сервы напали на арсеналы сами, сэр. Известно, что они каким-то образом сняли ошейники и более не починяются не только ни чьим приказам, но и принуждающим сигналам из храмов. На сегодняшний день в ближайших к месту событий храмах зафиксировано почти пятнадцать тысяч вышедших из строя хомутов, отключившихся, но не убивших своих владельцев. И количество «освобожденных» увеличивается с катастрофической быстротой. Эпицентр этой эпидемии поломок – Дуэльная школа Рэя Брегорта, там уже свободны все поголовно. Однако процесс распространяется и на другие поместья. Боюсь, что ситуация выходит из-под контроля. Сенешаль Боссона в Бронвене, генерал Жернак, собирает полки. Сенешаль Артоша Бавен, префект Бургоса, главы силовых магистратов и представители курии ждут вас в холле, милорд. Мы ждем ваших указаний!

С этими словами викарий застыл, превратившись в немую статую ангела служебного рвения и исполнительности, готовый внимать каждому слову и движению господина.

В немом ступоре застыл и кардинал. Спустя почти минуту, до сих пор не веря своим ушам, он выдавил из себя:

– Вам точно известно, что это не внутрихрамовая поломка? Они что действительно сами снимают ошейники?

– Я лично проверил аппаратуру в храмах, сэр. Снимают сами и вполне сознательно – в этом нет сомнений. Так же как шесть дней назад они сами и сознательно взяли Руций с его мушкетами и артиллерией.

– Боже! И для чего им артиллерия? Неужели для грабежа усадеб уже не хватает вил и топоров?

– Для войны, Ваша святость. Тот гонец говорит – оружие нужно сервам для войны. И, похоже, воевать рабы собрались серьезно, милорд. По некоторым данным, на севере Боссона они собирают настоящую армию.