– Скажи, мой друг, где ты сейчас был?

Эти слова заставили меня снова вернуться в настоящее.

Я огляделся, всё было по-прежнему, та же комната с белыми стенами и стекло, за которым сидел мой собеседник, а я всё так же сидел возле стены на полу.

– Что? Я не понял тебя.

– Какой период своей жизни ты вспомнил? – продолжил человек за стеклом.

– Самый лучший, – я посмотрел на смятую пачку сигарет. – Эх, сейчас бы сигаретку.

– Посмотри на смятую тобой пачку.

– Не думаю, что там будет хотя бы одна целая, – с сожалением сказал я.

– Ну, может одна-то найдется, специально для тебя.

Неохотно встав, я подошёл-таки к валявшейся в углу смятой и раздавленной пачке сигарет.

– Да! – воскликнул я, удивившись. – Одна не сломана, отлично!

– Вот видишь, маленькое, но чудо, совсем небольшое, чтобы в него не поверить. Тебе определённо сегодня везёт.

В ответ я только усмехнулся.

– Ну да, я счастливчик! Сижу неизвестно где, беседую неизвестно с кем, как сюда попал – абсолютно не понимаю. А какие у меня перспективы?

– Какие?

– Туманные, вот какие. Может, ты меня отсюда никогда не выпустишь? Возможно я в плену у маньяка. Точно, ты взял меня в заложники и теперь тешишь своё больное воображение различного рода манипуляциями, заумными словами. Вся эта обстановка: светлая комната, стекло, за которым ты находишься, лица твоего опять же не видно, всё это атрибуты…

Тут я замолчал.

– Ну, продолжай. Атрибуты чего? – спросил он.

– Да чертовщина это какая-то! – резко и громко сказал я.

После я подошёл к разорванному журналу и очень осторожно и аккуратно начал собирать его по кусочкам, словно это была самая дорогая и близкая мне вещь во всём мире. Когда я собрал по крупицам, словно мозаику, обложку журнала, с него на меня смотрела женщина всей моей жизни.

– Что-то есть в этом символичное, – прервал тишину человек за стеклом.

– Не понял? – я был так увлечён своим делом, старался разглядеть каждую деталь её лица, что не расслышал слов своего собеседника. – Ты что-то сказал?

– Возможно.

– Ну вот, опять, все твои двусмысленные изречения. Определённо, в плену у психопата… – задумчиво говорил я.

– Теперь я уже психопат! Кем же я буду в следующий раз? Но я не обижаюсь. Наоборот ты от души позабавил меня!

– А мне вот не до смеха.

– Не драматизируй, ты строишь из себя слишком важную персону. Ну, надо же, в плену у маньяка-психопата! Мой друг, у тебя богатое воображение.

– А если серьёзно, – раздражённо сказал я.

– А если серьёзно, то ты всё поймешь в свое время.

– Другого ответа я и не ожидал.

– Мы немного отошли от темы, – заметил мой собеседник. – Скажи, а какие чувства ты испытал, когда вспомнил, как познакомился с ней?

– Только самые приятные, – моментально ответил я, даже ни сколько не удивившись проницательности моего таинственного собеседника, ведь я не сказал ему о том, что вспомнил именно момент знакомства с ней.

«Забавно, – подумал я. – Тогда она называла меня таинственным знакомым, теперь я общаюсь с таинственным собеседником, впрочем, это всё чушь, полнейшая чушь».

– А что же было дальше? Рассказывай, – он снова прервал ход моих размышлений.

– Будто ты не знаешь? – усмехнулся я.

– Мне важно услышать это от тебя, так сказать из первых уст. Я могу знать лишь сухие факты: даты, числа, имена. Всю полноту красок способен передать только ты, и никто более. Я лишь сторонний наблюдатель.

– Наверно я был недостоин такого счастья, которое внезапно свалилось. Она была слишком хороша для меня, – с грустью заметил я.

– Что за вздор ты говоришь?

Мои слова явно огорчили человека за стеклом, чувствовалось, что он разгневался, даже будто заёрзал на своём стуле.

– А почему тогда всё так получилось? – настойчиво наседал я. – Почему? Я у себя тысячу раз спрашивал об этом! Теперь вот спрашиваю у тебя! Может, ты мне ответишь? Что, нечего сказать? – разгорячённый, я вскочил и подошёл к стеклянной стене.

Надо сказать, мои слова возымели на него некоторое действие. Мой собеседник тоже поднялся и встал напротив меня. На несколько секунд мы очутились лицом к лицу. К сожалению, я так и не смог разглядеть его, темнота по ту сторону не позволила мне этого сделать, зато я почувствовал его приближение, вопреки всем законам физики, будто этого толстенного стекла и не было. Да, не скрою, холодок пробежал по моему телу. От него исходил необычайной силы магнетизм, присущий личностям уверенным и крепким духом. Я же в этот момент ощутил себя настолько ничтожным и беспомощным, что отскочил от стекла как ошпаренный.

– А теперь сядь на место и заткнись, – он впервые заговорил грубо.

Мне оставалось только покорно повиноваться.

– Еще раз повторюсь – ты сам всё испортил. Мой друг, ты, наверное, забыл, как позвонил ей тогда и наговорил много чего неприятного. Ах, да ты ведь тогда был мертвецки пьян!

Он верно сказал, я тогда действительно был пьян, и это ещё мягко сказано. По правде говоря, я в тот день напился до беспамятства, совершенно себя не контролировал, вёл себя как полный кретин. Я позвонил своей любимой девушке, той, которая принесла в мою жизнь радость, свет и тепло, и наговорил таких отвратительных вещей… Из меня вылилось столько желчи, ненависти и злобы, я и сам не знал, что во мне её столько, совершенно непонятно, откуда всё взялось. Но, как ни прискорбно говорить, это было внутри меня, в моей голове и в моём сердце. Она даже не знала, как отреагировать на мои слова, была в полнейшем замешательстве, сначала даже сочла всё это неудачной шуткой, а потом начала просить, умолять успокоиться, прекратить этот поток отвратительных и ужасных слов, но меня уже было не остановить. Ужасные слова: я говорил, что она, моя любовь, издевается надо мной, смеётся за моей спиной, насмехается и причём делает это постоянно, всё рассказывает своим подружкам. Но каким подружкам? У неё ведь их никогда и не было, кроме одной, да и с той она никогда не была до конца откровенна, а с тех пор, как мы познакомились, они почти перестали видеться. Но в тот момент я даже не задумывался об этом. И всё продолжал выливать на неё грязь, она заплакала, я всё слышал и не только не остановился, наоборот, меня это только разгорячило, поток желчи стал ещё больше. Как же это отвратительно! Я ненавижу себя за это! Но самое главное впереди. Когда всё закончилось, когда я бросил трубку! Я! Не она, а я! У неё хватило сил и терпения, чтобы выслушать меня, она вела себя в высшей степени достойно, конечно, она заплакала, но это естественно. Самое главное, что она не ответила грубостью на грубость, злобой на злобу. На следующий день, когда я проснулся, привёл себя в порядок, избавился от головной боли, я даже не подумал извиниться, ни на секунду в моей голове не проскользнула такая мысль. Первый день после того страшного разговора я чувствовал свою правоту. Было двадцатое августа, до начала занятий оставалось одиннадцать дней, а в школе мы бы обязательно встретились, даже если бы и не хотели этого. Рано или поздно мы столкнулись бы лицом к лицу. Но это всё в будущем, а пока шли дни, я сидел дома, в полнейшем одиночестве, никого не хотел видеть. Ходил из угла в угол, выглядывал в окно, смотрел на телефон… Я ждал. Чего же? Это покажется полнейшим абсурдом, но я ждал её звонка. Да, да, да, всё было именно так. В тот момент я говорил себе следующее: «Если я ей нужен, если она хочет продолжить отношения со мной, если она хочет видеть меня, то пусть САМА сделает первый шаг, пусть САМА позвонит мне, первой свяжется со мной». Полнейший бред, гордость говорила во мне, она меня душила, душила моё сердце, которое рвалось к ней, той одной-единственной, рядом с которой я был счастлив и спокоен. День ото дня гордость всё больше и больше одолевала меня и, в конце концов, она победила, взяла своё, закрыла сердце на замок, и я начал забывать её. Лето закончилось, и снова начались школьные будни, ни в первый день, ни в течение двух первых недель я не видел её. Мне уже было решительно наплевать на неё. Если быть точным, мне только так казалось, но казалось настолько сильно, что я проникся этим безразличием, гордыня пропитала каждую клетку моего тела. Началась третья неделя сентября, был понедельник, закончился предпоследний урок, шестой я решил прогулять, я вышел на крыльцо, достал сигарету и закурил, и в этот момент из школы вышла она. Я отвернулся, не хотел смотреть в её сторону, но не выдержал и повернул взгляд на неё, она стояла в нескольких метрах и смотрела на меня, всё теми же любящими глазами. Но всё-таки в тот момент у меня сложилось впечатление, что что-то в ней изменилось, трудно сказать, что именно. Она стояла и смотрела прямо на меня, не говоря ни слова, и ждала, ждала хотя бы нескольких слов, например «привет», «как дела», «что нового» или что-нибудь в этом роде. Наше молчание длилось несколько минут и, наконец, я прервал его, сказав самое глупое, что только можно было сказать.

– Узнёшь старого знакомого? – язвительно спросил я.

– Да, – тихо и спокойно ответила она и, не сказав больше ничего, ушла.

«Ну и ступай! Иди! Уходи! Я прав, во всем прав, она всегда насмехалась надо мной, всегда считала себя выше меня, вся такая правильная! Богачка! Правильно говорят, все они такие богатые. Решила поиграться со мной, плюнула на мои чувства. Ей было в прикол погулять с парнем, который ходит в рваных джинсах. У самой-то золотые украшения, в такой роскоши живёт. Игралась и смеялась, а я ведь был искренен с ней! Но теперь я открыл глаза, словно прозрел и всё вижу, всё как на ладони. Иди в свой дворец! Сиди там с себе подобными лживыми и двуличными подружками, я о тебе и не вспомню, никогда не посмотрю в твою сторону, никогда! Прощай, Кристина, я и имя твоё забуду!». Меня распирало от ярости, я закурил третью сигарету подряд, но никак не мог успокоиться.

– Андрюха! – Лёха окрикнул меня. – Здорова! Пойдем пиво пить.

– Леха! О, здорова! Хорошо, что я тебя увидел.

– Дак чё, пойдешь пиво пить? – спросил Лёха.

– Пойду! – радостно согласился я.

Да, самое подходящее в этот момент было попить пива, отвлечься ото всего. Мы пошли в гаражи, расположенные неподалеку от школы, и стали пить пиво, в тот вечер я и Леха выпили целую упаковку. Я еле-еле дошел до дома. На следующий день всё снова повторилось, каждый вечер был похож на предыдущий, мы продолжали напиваться и напиваться, иногда ещё кто-нибудь к нам присоединялся. Наступил октябрь, похолодало, стали сидеть вечерами в каком-нибудь подъезде. Помимо пива стали всё чаще покупать водку, потом подсели на дешёвый джин. Всё поменялось, вместо общества красивой и приятной девушки я сидел в занюханном подъезде, весь грязный, таким неряшливым я ещё никогда не был. Немытые и неухоженные волосы, грязь под ногтями. Это отвратительно! Что касается моей учёбы в школе, то это и учёбой-то назвать сложно было, постоянные прогулы, в ноябре того года я вообще не появлялся на уроках. Моя мама работала без выходных, уходила рано утром, а приходила уже после семи часов вечера, и поскольку учился я во вторую смену, особой изобретательности, чтобы не посещать школу, не требовалось. В конечном итоге весь мой обман всплыл наружу, скандал был жуткий, в тот день я пришел домой около девяти часов вечера, и к своему удивлению увидел дома классного руководителя. Она была встревожена моим месячным отсутствием в школе, самое ужасное, что я был сильно пьян в тот момент и не мог сказать ничего вразумительного. Мама сгорала от стыда, наверное, единственным её желанием в тот миг было провалиться сквозь землю. Мама извинялась и объяснялась, как могла, перед учителем, клялась, что в пьяном состоянии я пришёл домой впервые. Классный руководитель дала слово, что этот инцидент останется между ними, она сдержала его, об этом никто и никогда не узнал.

После случившегося на занятия мне всё-таки пришлось ходить, полугодие я закончил с грехом пополам, многочисленные прогулы дали о себе знать, по двум предметам я не был аттестован, а ещё по одному получил двойку в полугодии. В канун Нового года, тридцатого числа, я до такой степени напился, что уснул прямо на лестничной клетке в своём подъезде. Мама, уходя на работу, рано утром обнаружила меня там, всё ещё спавшим крепким сном, и затащила в квартиру. Проснувшись, я начал припоминать произошедшее, полной картины, конечно, не было, так, одни отрывки, но одно я понимал ясно – серьёзного разговора с мамой вечером мне не избежать. Немного приведя себя в порядок (это «немного» ограничилось лишь тем, что я умыл лицо), решил поскорее уйти из дома, единственное чего мне хотелось, – избежать разговора. Вот только я с ужасом обнаружил, что мои ключи от квартиры куда-то исчезли, а входная дверь заперта снаружи.

Предпринять было ровным счётом нечего, так что пришлось смириться и ждать. К восьми вечера мама вернулась. Она вошла, не сказав ни слова, я тоже стоял молча. В тот момент мне в голову пришла мысль по-тихому слинять из дома, о том, куда пойду, я не думал, главное было вырваться из квартиры. И мне это почти удалось, я уже открывал дверь, ещё чуть-чуть – и я выбежал бы на площадку, однако мама схватила меня за руку и не дала выйти. Резким движением она оттолкнула меня от двери, захлопнула её и закрыла на ключ.

– Ты не куда не выйдешь отсюда! – громко закричала она. – Я не позволю тебе загубить свою жизнь! Ты слышишь? Не позволю! Посмотри, в кого ты превратился, посмотри на себя! Весь грязный, ты ведь абсолютно перестал за собой следить!

– Я просто… – еле слышно промямлил я. – Я… Понимаешь, я…

– Что? Ты что-то сказал? Повтори, а то я не расслышала. Говори, говори, я хочу послушать, как ты объяснишь своё поведение! В кого ты превратился? Ты ведь каждый день пьёшь, каждый божий день приползаешь пьяный, да, именно так, приползаешь, иначе это назвать нельзя. Школу прогуливаешь! Месяц! Месяц не ходить на уроки! Как так можно? Как? Господи, ну за что мне такое наказание? Я вкалываю как проклятая каждый день, без выходных и проходных! За два последних года я отдыхала всего две недели! Всего две! Ты можешь себе это представить? Можешь? Говори!

– Я не знаю, что сказать, – это было единственное, что пришло мне в голову. – Не могу объяснить, как всё получилось.

– Ты мне ответь, как ты докатился до такого? Ты хоть помнишь, где ты спал этой ночью?

– Я проснулся… Вот…

– Что? Громче говори, громче! Где ты проснулся?

– Я проснулся в коридоре, вот здесь, – я показал на пол.

– В коридоре? – тут мама влепила мне сильнейшую пощёчину. – Да это я тебя сюда затащила утром, а знаешь, где я тебя нашла? Отвечай!

– Не знаю, – я и правда не знал, по той простой причине, что не помнил ничего.

– А я тебе скажу, я нашла тебя прямо на лестничной площадке, ты спал на полу в подъезде! Господи, за что, за что мне всё это? – тут мама заплакала.

– Прости меня, пожалуйста.

Чувство стыда овладело мною.

– Прости? Знаешь, что я тебе скажу? Это твоя жизнь, но я не позволю тебе вот так её пустить под откос! Зачем я пашу как проклятая, тащу нас двоих на своем горбу? Уж точно не затем, чтобы ты бухал каждый день! – Тут мама ворвалась в мою комнату, я последовал за ней. Она подошла к столу с моими школьными принадлежностями и взяла несколько учебников. – Для чего всё это куплено? Для чего? Говори, я сказала!

– Ну чтобы я учился по этим книгам, – бормотал я себе под нос.

– Что? Не слышу! Громче говори, громче!

С этими словами в меня полетели все учебники, один за другим.

– Мама, не надо, прекрати кидать в меня! Пожалуйста, хватит! Я исправлюсь, больше не буду так себя вести! Я честно говорю, что больше такого не будет! Поверь мне!

– Да что мне эти твои обещания! – она продолжала неистово кричать. – Ты точно весь в своего отца! Тот тоже всегда обещал, обещал, он только и мог оправдываться, клясться, что больше не будет пить, найдёт себе работу и вообще полностью исправится! А что на деле? А на деле выходило всё как обычно, снова приходил домой пьяный, скандалил, а утром, проспавшись, как ни в чём не бывало, просил денег на сигареты и на проезд. Ты, как я вижу, весь в него пошёл, также пьешь, но тот хоть и школу закончил, и в техникуме учился, причём очень даже хорошо учился. А тебя-то, похоже, из школы выставят, и скажи мне на милость, что ты дальше-то будешь делать?

– Ну, если выгонят сейчас из школы, то придётся идти в училище… – говорил, а сам в это не верил, на самом деле я в тот момент очень боялся быть отчисленным из школы, а уж в ПТУ я бы не ногой.

– Да-да конечно, так вот послушай, что я тебе скажу, послушай. После Нового года я за тебя просить не пойду, если захочешь, то сам иди и проси у директора, чтобы тебя оставили, чтобы дали шанс, если дадут, то повезло, а нет – так и в правду пойдёшь либо в ПТУ, либо в вечернюю школу.

– Мама, ну может, всё-таки, ты сходишь, кто меня послушает? Пожалуйста! – умолял я.

– Я тебе уже сказала, что никуда не пойду, ты сам загнал себя в это положение, своими собственными руками всё портишь, у тебя есть все условия, пускай не самые роскошные, но у тебя есть крыша над головой, я тебя кормлю, худо-бедно одеваю, книги, тетради и прочее у тебя тоже есть. А ты так по-скотски себя ведёшь! Ты хоть представляешь, как мне было стыдно, когда пришел твой классный руководитель, когда она заявила, что ты месяц не ходил в школу. Месяц! А потом ты ещё пьяный пришёл! Да ты еле-еле на ногах-то стоял! В общем, я тебе всё сказала. А самое главное, если ещё раз придёшь пьяным, если ещё раз увижу здесь кого-нибудь из твоих дружков, то знай, тебе мало не покажется, я ведь не шучу, надаю по роже как следует!

На этом наш разговор закончился, после мама не разговаривала со мной несколько дней, признаться, всё это подействовало на меня.

Я вдруг словно прозрел, понял, что загнал себя в угол, и надо было как-то выпутываться из всего этого. Наступил Новый год, всё это время я просидел дома, абсолютно никуда не выходил. Не помню, в какой конкретно момент, но однажды я вспомнил о Кристине.

– Интересно, а что она сейчас делает? – спросил я у себя. – Так, нет, нет, всё, хватит, какая разница, что она сейчас делает? Мне и дела нет до этого! Я про неё забыл раз и навсегда!

Это было похоже на то, что я испугался своей собственной мысли о ней. Защитная реакция моментально сработала, я снова закрылся в себе, и, как оказалось, в этот раз намного сильнее. Как-то незаметно закончились новогодние праздники, и настал день, который должен был решить вопрос моего дальнейшего пребывания в школе. Признаться, я испытывал сильный страх перед тем, как зайти в кабинет к директору, а вот когда переступил порог, это чувство разом испарилось, я почувствовал какую-то легкость. Это было похоже на то, будто бы я сказал себе следующее: «А пёс с ним! Пусть каждое решение будет правильным». Моё состояние в этот момент было поразительным, ни капли волнения, тревоги, страха или отчаяния. Когда мне было предоставлено слово, я просто и спокойно сказал, что хочу продолжить обучение в школе, что моё поведение было ошибочным, и я пересмотрел своё отношение к обучению. Директор и учителя, присутствовавшие на этом мероприятии, были ошарашены моим поведением, перед ними стоял абсолютно уравновешенный человек, каждый из тех, кто был в кабинете, ожидал от меня либо истерики со слезами и громким плачем, либо хамского поведения, сопровождавшегося выражениями типа «Вы мне не указ» и «Мне пофигу на вашу школу». Да, я удивил преподавателей, и это сработало, мне был дан шанс продолжить обучение в школе, правда, с переводом в простой класс. Кстати, это условие мне было даже на руку, именно там я почувствовал лёгкость и уверенность в себе, ну и, конечно же, я возвратился к своим друзьям. Вот как-то так всё наладилось, жизнь вошла в спокойное русло, особых усилий я не прилагал, но и тех, которые прилагал, хватало для твёрдых троек. Дома отношения с мамой тоже наладились, она была довольна и отметила положительные изменения, произошедшие во мне.