Глава 22
Маленькое светлое помещение в подвале выглядело бы довольно уютным, если бы не данная ситуация: затащив блондинку внутрь, жестокий мучитель закрыл за собой дверь на ключ.
– Боишься, что нас найдут? – подначивала Прокопа девушка, лежащая на полу.
Тело ныло от боли и изнеможения, колени щипало от многочисленных ранок, а кожу головы саднило и, казалось, сам череп просто раскалывается от боли. Но нельзя допустить, чтобы он закрыл дверь, хоть маленькая, но надежда всё же теплилась в её почти обессиленном сознании.
– Мне нечего бояться! – Раздражённый долговязый мужчина не стал поворачивать ключ в замке, и Агата закрыла глаза.
Но стоит ли радоваться столь маленькой победе, когда вершитель твоей судьбы стоит с пистолетом в руках, а твоё тело тебе не подчиняется?
– Я знаю, меня скоро найдут, но не переживай: к этому времени ты уже будешь мертва, – противно ухмыляясь пояснил Прокоп.
Он сел на пол позади неё, прислонившись вспотевшей спиной к холодной каменной стене. Одной рукой он обхватил девушку за шею и подтянул к себе так, что её затылок упёрся в его грудь. Ствол револьвера больно вдавился в висок.
– Я не неудачник, – продолжал Прокоп. – Если бы не твоя тощая задница, я бы не попал в такие неприятности. – Он укусил её за ухо – сначала нежно, потом вонзил зубы так сильно, что ещё чуть-чуть и откусил бы его. – Надеюсь ты понимаешь, что тебе не жить?
– Да, – почти обречённо согласилась Агата.
Неужели её план провалился? Как возможно то, что сначала судьба заставила её вмешаться, а теперь позволяет вот так легко проиграть? Скупая слеза поползла по бледной щеке.
– Знаешь, о чем я мечтаю? – спросил оскалившийся маньяк, а девушка смогла только мыкнуть, боясь шевелиться под дулом пистолета. – Я желаю распороть тебе живот, – мечтательно говорил Прокоп. – Снять с тебя нежную кожу и набить, как чучело, килограммами белой пыли. – Волоски на полумёртвом теле Агаты встали дыбом. – А твои внутренности использовать под самый чистый порошок на свете. – Он ненадолго замолк, закатив глаза, мысленно воображая картину.
– Так ты из-за наркоты убил Костю? – Хотя бы в последние минуты жизни, она должна была узнать правду.
– Я его не убивал?
– Что?
– Он сам себя убил.
– Этого не может быть, – простонала Агата.
– Ты права, не может. Он не убивал себя. Это ты! Ты его убила! – вдруг изменил тактику Прокоп.
Но сама мысль о том, что это она убила Костю, уже возникала в её сознании, но и в тот раз не появилось чувства вины в тот раз, поэтому не будет и в этот. Его согнутая рука сильнее сжала девушке шею, так что Агате пришлось плотнее прижаться к мужчине, чтобы стало легче дышать. И тут она почувствовала, как что-то твёрдое упирается ей в поясницу. О боже, какая мерзость!
Она постаралась отстраниться, но Прокоп снова усилил хватку.
– Куда ты? – возбуждённо произнёс тот. – Я и сам в шоке, что мой «наполеон» принял позицию. – В слегка томном голосе Прокопа чувствовалась гордость. – Что ж, тогда тебе повезло: перед тем как ты умрёшь, тебя отымеет сам Андрей Прокопьев. Тебя это не возбуждает, а? Будешь потом в преисподней летунам и бесятам рассказывать о самом лучшем трахе в твоей жизни. – Его большая тяжёлая ладонь легла ей на грудь.
Большего отвращения Агата ещё никогда в жизни не испытывала. Ощущение было такое, словно некое мерзкое насекомое, перебирает своими колючими лапками по голому телу, и девушка нервно стряхнула руку того, кто собирается её изнасиловать, а потом убить. Её передёргивало как от электрического удара. Прокоп на мгновение пришёл в ступор, но тут же сообразив, что теряет контроль, и снова схватил девушку, приставив револьвер к её голове.
– Можешь больше не истерить, твой припадок убил все желание напрочь, – процедил он, как сплюнул.
Все ещё вздрагивающая Агата стала немного приходить в себя – изнасилование, похоже, отменяется. Теперь он её просто убьёт, и что потом?
– Андрей. – Хриплый от усталости и безнадёжности голос девушки прорезал тишину, которая длилась, казалось, целую вечность.
– Что? – буркнул Прокоп, который почему-то не торопился убивать Агату, что она как раз и заметила.
– А зачем тебе деньги? – Девушка скосила глаза на две сумки, лежащие возле кресла.
Одна принадлежала ей – сумочка с ценнейшей записью телефонного разговора, вторая – денежный мешок Прокопа, из которого небрежно торчали пачки с зелёными и красными купюрами. Он даже не пытался их спрятать. Видимо, те самые шестьдесят миллионов, о которых шла речь. Так как же это всё связано со смертью Кости?
– Ну, ты и дура! – усмехнулся мужчина. – Зачем людям деньги? Чтобы тратить! – О твёрдо закончил фразу, а вместе с ней и философское размышление. – А вот, если бы не ты, то я бы их и потратил, а так придётся отдавать этому жадному старикашке. – В его голосе вновь возникло истерическое раздражение, но уже не относительно Агаты; Прокоп излучал ненависть к тому, о ком говорил.
– Так если я бы не сдала тебя копам прошлой ночью, все эти деньги достались тебе?
– Можно сказать и так, – буркнул уже более сговорчивый мужчина.
Он сидел на полу, его рука слегка ослабла. Но через секунду он как будто очнулся и вдавил револьвер в голову девушки так, что казалось, сделает дыру без всякого выстрела, и заговорил снова жёстко, речь превратилась в поток ненависти:
– Если бы ты не влюбила в себя моего друга, он не отказался бы пойти на сделку с крупным поставщиком и не был бы мёртв!
– Я не влюбляла его! О чем ты говоришь?! – изумилась Агата.
Она пока не понимала, что имеет в виду этот маньяк, но, начинала догадываться, что именно сейчас всё может встать на свои места.
– Когда вечером после клуба мы прощались, Костя сказал, что сделка в силе. Утром, когда ты ещё нежилась в его постели, я позвонил другу сказать, что пришло письменное предложение, на которое сегодня нужно дать ответ и вечером уже будет куча наркоты. Но знаешь, что он мне сказал?
– Нет, откуда мне знать? – еле слышно прошептала Агата, невольно погружаясь в воспоминания недельной давности.
– Он сказал, что наконец-то встретил девушку, ради которой хочет измениться. Идиот! – Прокоп пренебрежительно сплюнул на пол.
Агата сидела, распахнув от изумления глаза, слёзы сами собой неслышно текли из глаз двумя ровными ручьями.
– Я не понял прикола и поехал к нему, тебя тогда уже не было.
«Так вот почему он меня выгнал! – В голове Агаты все пазлы сложились в осязаемую картинку. – Костя не хотел впутывать меня в эти разборки!»
– Когда я к нему приехал, то предложил ему снюхать несколько «дорог» и встать на тренажёр… – тут Прокоп сделал паузу, и нервно проглотив слюну, хохотнул. – Естественно, под дулом пистолета, иначе этот урод не соглашался. Я приказал ему бегать до тех пор, пока он не сделает правильный выбор!
Агата нисколько не удивилась жестокости её мучителя.
– Ты убил его! – гневно зашипела она, глотая слезы. – Да тебя самого убить мало!
– По-моему, деточка, ты перегибаешь палку. Это я здесь с оружием, а не ты, – угрожающе произнёс Прокоп.
– А мне всё равно, ведь ты убил своего друга! Ты убил друга ради наркотиков! – Теперь она уже кричала, всхлипывая и задыхалась от злобы и очередного осознания дикой несправедливости, постоянно творящейся в этом мире.
– Я не хотел его убивать! – заорал в ответ Прокоп. – Костя сам себя убил: он бежал и бежал, а мог бы остановиться! Я пил кофе и смотрел, когда же он вылезет с дорожки и снова станет вменяемым. Но он выбрал тебя. Смерть ради тебя! – брызгая слюной, орал он, и по лицу Прокопа теперь тоже текли слёзы.
– А потом ты вытер все отпечатки и свалил. – Агата уже не спрашивала, а констатировала факт. – И твой кофе был с сахаром…
– О, а откуда ты знаешь? – Мужчина, картинно вытаращив глаза, всё ещё не понимал, куда она клонит, и позволял себе иронизировать.
– Откуда я знаю – сейчас не важно, но ты-то думаешь, что криминалисты не стали ничего искать в кофе, так как считали, что он принадлежит Косте, верно?
– Да, он любит кофе, а свои отпечатки я вытер. – В голосе Прокопа послышалась насторожённость. – О чём это ты?
– Да вот странно, что ты не знаешь, что твой друг, – она особенно выделила последнее слово, – любит кофе без сахара! И ребята в участке нашли там твою слюну, теперь понял?
– Заткнись! – Прокоп взревел как подстреленный кабан. – Твои угрозы смешны. Я и так знаю, что попался. – Он постарался сделать голос сильным и невозмутимым. – Моя «правая рука» оказался крысой, так что, не переживай, я в курсе, что оказался в полной заднице.
Агата сидела на холодном полу в маленьком помещении, прижатая к телу маньяка, и с ужасом осознавала, что находится в ситуации, которой не видела ни в одном фильме: сумасшедший человек не держит её в заложниках, чтобы потом обменять на свободу. В его голове нет надежды на свободу, и, скорее всего, вообще на жизнь. Он сознаёт безвыходность своего положения. Этот мужчина не станет ждать полицию, чтобы договориться. Он просто убьёт – её и себя. Вот и конец. Избавлять мир от ужасного преступника, как того хотела Судьба, не придётся. Он сам это сделает, и прихватит с собой её.
На щеках Агаты уже высохли слёзы, больше реветь не хотелось. Ужас сковал всё тело, но нельзя сдаваться, не попробовав сразиться напоследок.
– У тебя есть кто-нибудь из родных? – спросила девушка.
Вопрос должен был проникнуть в самое сердце, даже если оно крошечных размеров, но, по-видимому, проникать в данном случае было просто некуда.
– Перестань делать вид, как будто тебе есть до меня дело!.. – Прокоп вдруг резко напрягся, прислушиваясь. – Кто-то идёт!
Мужчина начал вставать, его руки прижали Агату сильнее, он потянул её наверх за собой, всё ещё не отпуская револьвер.
Дверь распахнулась от удара ноги – за ней стоял высокий красивый мужчина в белом свитере, грудь прикрывал бронежилет. Её герой – Павел. Агата улыбнулась, но немного поморщившись от боли в челюсти слева, убрала улыбку с лица.
Девушка смотрела на своего спасителя и не верила глазам. То ли он так наивен, что пришёл сразиться с преступником, не имея при себе оружия, то ли настолько верит в свою теорию, что мир не так уж и плох? Нет, он просто безумец!
Их взгляды встретились и с этой минуты ни на секунду не отрывались. Павел просто говорил и медленно шёл к ней навстречу, как в игре «Тише едешь, дальше будешь».
– Агата… – нежно начал Павел, совершенно не обращая внимание на маньяка. – Я был полным идиотом…
– Ну вот, ещё один идиот! – вставил Прокоп, которого словно никто не услышало. – Похоже, дорогая, это твоя участь – собирать вокруг себя братьев-идиотов.
Павел продолжал медленно идти.
– Эй, ещё шаг и я выстрелю ей в голову! – крикнул Прокоп, но и на эти слова реакции не последовало.
Глаза мужчины с револьвером широко раскрылись от удивления, а Павел продолжал наступать, не сводя глаз с любимой. Сейчас она выглядела как беженец из горячей точки: волосы, спутанные и торчащие в разные стороны, слева на лице отёк, окружённый синевой, губы, засохшие корками, а от капроновых колготок практически ничего не осталось – сплошные кровавые разводы на коленках. Сердце Павла сжалось с первой секунды, как он её увидел, но было не время придаваться сочувствию.
– Я прогнал тебя прочь, как будто ты причинила мне невероятную боль, но это не так. Благодаря Васе, нашему общему другу, я разобрался. Боль мне принесла Ольга. Ты лишь напомнила мне её. Но ты не такая. Ты совсем другая. Ты – добрая, умная, внимательная, весёлая, немного сумасшедшая, но самое главное – ты любишь меня. – Теперь он стоял почти нос к носу с заплаканной девушкой, не обращая никакого внимания на шум, который издавал беснующийся в истерике за спиной Агаты Прокоп, и поцеловал её сухие, но такие чувственные губы…
И вдруг словно резкий толчок отстранил Павла от девушки – позади Агаты раздался оглушительный хлопок, эхом ушедший под своды подвала через распахнутую дверь. Брызнула кровь.
В небольшом замкнутом помещении звук выстрела прозвучал как гром при самой громкой грозе. На лице девушки застыла маска ужаса: прижав руки ко рту, она вытаращенными глазами смотрела на сползшего по стенке на пол Прокопа, лицо которого превратилось, казалось, в кровавое месиво.
