Второй по сложности из задач управления электронной техникой древний бог Гор считал контроль над нейрошунтами. Разумеется, лично Гор ничего такого Катрине не говорил. Он вообще ничего не говорил, а ощущался девушкой только как некий слой подсознательных знаний и совершенно интуитивных откровений, когда подстегнутый адреналином и опасностью мозг начинал вытворять совершенно немыслимые для обычного человека вещи. Иногда к Кэти являлись образы из неких времен, наверняка очень древних, иногда она видела странные сны и даже целые видения, в которых путешествовала или сражалась. В отличие от наполненного самомнением и мужским эго катафрактария Флавия Аэция Катилины, который в последнее время проявлялся в ее теле только во время рукопашных схваток в виде совершенно рефлекторных навыков и умений, бог Гор оказался существом ненавязчивым. Он как бы все время спал, а в краткие моменты бодрствования, сопровождаемые фантастической активностью пси-энергий, поучал и показывал Кэти, как и что нужно делать для управления машинерией.

Кэти, таким образом, не получала от него пояснений. Кэти видела, что он делает, и могла ощущать те чувства, которые Гор испытывал к тем или иным операциям. Какие-то из них были для него привычнее и проще, какие-то — сложнее.

Нейрошунты относились как раз ко второй категории. Сложность их «приручения» состояла вовсе не в технических показателях самих нейрошунтов. Шунты, то есть те маленькие стальные приборчики, что красовались за ухом у каждого обитателя Искусственного Мироздания, как у когнатов, так и у агнатов, представляли собой не только микрокомпьютер, но и, самое главное, аппарат-передатчик для соединения человека-носителя со Всеобщей Сетью. Именно наличие шунта в черепе и его контакт с человеческим мозгом обеспечивали возможность хеб-седа или реинкарнации после смерти.

Шунт снимал матрицу с мозга, передавал ее в Сеть на специальный сайт, там матрица регистрировалась и передавалась далее в палату хеб-седа, где разум мертвеца помещался в новое клонированное тело, и мертвый человек возрождался.

Обеспечение бессмертия являлось важнейшей функцией шунтов, однако только ею их важность не ограничивалась.

Как знала Катрина, во вселенной не было человека, который бы не имел в своем черепе маленькую стальную таблетку. Конечно, таблетка облегчала образование, существенно скрашивала досуг, упрощала общение, подключение к Сети и новостным каналам, к информационным сайтам, играм, форумам и коммерческим каталогам, объединяла людей в клубы по интересам, но главное — она осуществляла контроль. Во вселенной не было человека, который бы не носил шунт. Во вселенной не было человека, которого не контролировала бы система Нуль-Корпорации. В мирах Искусственного Мироздания Всеобщая Сеть не просто окружала людей, они сами являлись ее неотъемлемой частью…

Спустя сутки после разгрома «Циркус-Циркуса», спустя три часа после расставания с примороженным Тутмосом и гостиницей «Травесина» Катрина сидела в темной квартире напротив казино Геба в полном и пугающем одиночестве. Ночь медленно наваливалась на Торватин многотонной, давящей тушей, поглощая дома и людей своей вязкой массой.

Время после высадки с туристического лайнера «Аякс-Демархия» ослепительная постельная красавица отметила убийством почти двух сотен ни в чем не повинных людей, если считать и пассажиров лайнера. Где-то по удаленным районам ее уже искали и сейчас, но здесь, в самом эпицентре поисков, было довольно спокойно.

Камеры, те самые, что совсем недавно фиксировали совершенные Катриной массовые убийства крупье и охранников «Циркус-Циркуса», взирали сейчас так же, как и тогда, — честно и прямо, обозревая открытое пространство парковки перед игорным заведением ее главного врага. Делали они это совершенно без толку, поскольку беглянка укрывалась от них за тонированным стеклом и за шторой своих новых апартаментов.

Поместив Тутмоса, облаченного в теплоизоляционный скафандр, внутрь ванны со льдом, Кэти надеялась избежать проявления его тела на экранах тепловизоров. Для Тутмоса это означало стопроцентное спасение, поскольку шунт нечастного спутника беглой агнатки оставался отключен от Сети. Кроме скафандра Катрина подарила несостоявшемуся любовнику новое имя, перепрограммированный когнатский жетон Тима Амблера, новую регистрационную запись в глобальной Сети, новую жизнь и все наличные деньги, которые у нее оставались.

И с деньгами, и с навязчивым помощником-журналистом Катрина рассталась с невиданным облегчением, ибо ее изуродованное пси-программированием тело уже буквально зашкаливало от желания. Возможно, пси-программирование было тут и ни при чем, а проклятые специалисты, разрабатывавшие тела для секс-агнаток, покопались в ее химии и гормонах. Как бы там ни было, Катрина усвоила для себя урок — находиться слишком долго наедине с привлекательным мужчиной ей не стоит, дабы не переклинило мозги.

Оставив Тутмоса в ванне, она покинула «Травестину», кинула пару монет услужливому портье на входе, отмахала несколько километров пешком по улицам, корректируя изображения уличных видеокамер и, наконец, выбрала для себя новую точку ожидания незваных гостей. Способ спасения от тепловизоров со скафандром, ванной и льдом, выбранный ею для бывшего журналиста, самой Катрине Бете не годился, поскольку охотники не прекратили бы прочесывание зоны внутри периметра до тех пор, пока ее не нашли. Это значило, что снаряженные по ее душу и тело ищейки просто обязаны ее отыскать, ибо в противном случае затея с Тутмосом провалится, и журналиста схватят.

Удивительно, но те, кто рыскал сейчас по округе в поисках ее головы, чрезмерно доверились Сети, шунтам и полицейской аппаратуре, а, вероятно, просто привыкли действовать именно так. Системы слежения СИНК, по мнению местных стражей, были слишком мудры и хитроумны для того, чтобы такая беспутная и глупая искусственная шлюшка без технического образования могла ей противостоять.

Мнемодатчики, раскиданные на каждом углу каждой стены, каждого домика, каждой улицы, слепо фиксировали всех, кто носит шунты — когната или агната, не важно. И охотники совершенно не думали о том, что как раз эту Сеть она способна перехитрить.

Беспокоило Катрину другое.

Вооруженные группы «хедхантеров» и подкупленные ими полицейские патрули, вышедшие на улицы якобы для того, чтобы обеспечить защиту рядовых граждан от охотников за головами, а на самом деле — банально поучаствовать в охоте за «призом», прочесывали улицы, не останавливаясь ни на секунду. И в их руках, в отличие от глупых сетевых мнемодатчиков, сияли зеленым светом весьма примитивные приборы — тепловизоры. И в этом заключалась вся соль!

Катрина знала: информационная Сеть с помощью мнемодатчиков фиксирует шунты каждого подключенного человека в пределах зоны поисков. А патрули с помощью тепловизоров фиксируют тех, кто излучает тепло. То есть тоже — каждого живого человека.

И если Кэти считала себя способной обмануть СИНК с ее мнемодатчиками и навороченными компьютерными мозгами, разбросанными по триллионам серверов по всей пенсионной планете-сфере, то исказить показания примитивного теплового прибора без намека на компьютеризацию она была просто не в силах!

Геб был умен, его «хедхантеры» искали три вещи.

Первой целью являлись нейрошунты с матрицей беглой агнатки из кластера Седан, проклятой убийцы Катрины Беты. Этот пункт огласили, однако все понимали, что он почти не реален, учитывая способности Гора к воздействию на мнемодатчики СИНК.

Поэтому ввели цель вторую — нейрошунт с любой другой матрицей, но зарегистрированной на планете дважды. На сорок часов все контакты Торватина с окружающим миром оказались прерваны — космолайнеры остановились, на орбите ввели карантин, нуль-лифты заблокировали. И Сеть точно знала, сколько и каких человек (вернее, их нейрошунтов) находится на планете. Всякий лишний — мишень. Всякий «двойной» — мишень дважды.

Однако самой простой являлась третья цель. Излучающий тепло человек, с бьющимся сердцем и кровеносной системой, но… не подключенный к Сети вообще! Тень, привидение, призрак. Существо, отключенное от Системы, — хомо сапиенс ВНЕ КОРПОРАЦИИ!

Из любви к простоте Катрина выбрала третье: обмануть Сеть она вполне могла, но вот систему регистрации — нет. Тогда к чему напрягаться? Очистив свой шунт от данных ложной регистрации и полностью отключив его, она теперь просто не фиксировалась мнемодатчиками и была «пустой». Теперь, как только ближайший из теплосканеров направит на ее окно свой широкий раструб, в СИНК поступит сигнал о единственном во вселенной живом человеке, не подключенном к Сети. Живом, теплом, но без подконтрольного СИНК нейрошунта.

Катрина рассчитала все верно. Буквально перед этим подключившись через Сеть к системе хедхантерской связи и настроив на нее свой мобильный телефон, она последние три часа прослушивала их короткие перебранки и болтала ногой, удобно устроившись на деревянном подоконнике. Как подсказывала ей память легата Флавия Аэция Каталины, в свое время активно баловавшегося лисьей охотой в мире гуннов и занесенного снегом Каталаунского поля, «хедхантеры» действовали по старинной охотничьей схеме. Район поисков был окружен двумя сотнями групп общей численностью почти семь тысяч охотников за головами и двумя тысячами легавых. Круг шел на сужение в процессе прочесывания кварталов. От границы — к центру. Медленно, но неуклонно. Так действовал ее враг.

Но что же она?

Катрина повернула голову и отрешенно посмотрела на женский труп, раскидавший мертвые конечности посреди большой комнаты. Кэти вошла в эту квартиру еще вечером, отключив все видеокамеры в районе. Квартиру она выбрала из-за удобной наблюдательной позиции. Войти было просто — движение мысли отключило электронный замок, а три новых трупа, в которых через минуту после явления гостя превратились хозяева, против пребывания секс-агнатки совершенно не возражали.

Три новых убийства также диктовались необходимостью. Остановиться на время охоты в очередном отеле Катрина не хотела — при регистрации постояльца считывалась матрица, пусть даже ложная, а это ускорило бы развязку. В частных апартаментах подобного не требовалось. Выигрышем, возможно, стало всего несколько часов, однако они ей были необходимы.

Внутри квартиры луч эстимета поочередно коснулся трех тел. Хозяин дома встретил длинноногую смерть на пороге — он вышел в коридор, услышав щелчок замка. Какой-то мужчина, возможно, брат ли друг, замер на кухне, не допив свой легкий наркотический морс. Последней попалась женщина, когнатка среднего возраста, давно не модифицированная в регенерационном центре. Она умерла в гостиной, поскольку, кроме вида на «Циркус-Циркус», Катрине требовалась тишина.

Рабыня-убийца поежилась — словно от отвращения к самой себе. Смерть легка в этом мире, подумала она, но совесть не оправдывала подобных поступков. Зато такие поступки оправдывала ОХОТА. Габриэль и Катрина — суть два капкана, алчущие друг друга. Они хлопают челюстями, перемалывая попавшихся на пути…

Учитывая скорость продвижения отрядов «чесальщиков» к центру, которым, вне всякого сомнения, должно было стать пресловутое казино «Циркус-Циркус», до момента, когда ближайшие преследователи с теплосканерами выйдут на парковку перед казино, должен уйти еще как минимум час.

Теплосканеры дальнобойны, размышляла Катрина. Поэтому у охотников нет нужды заглядывать в каждую квартиру — они просвечивают ими здания «насквозь», на глубину почти в километр. Одно за другим, одно за другим, одно за другим.

Беглянка почти не ошиблась. Сорок восемь минут спустя первые темные силуэты, закрывая рваные облака, появились над ее кварталом. В небе за окном она видела пока только смазанные тени, бегущие по стенам домов, по улицам и по крышам низких строений, — охотники на нее проплывали над городом стальным журавлиным клином. Играя в догонялки с тенями, лучи мощных прожекторов с днищ катеров «хедхантеров» падали на опустевшие мостовые…

До казино далеко, подумала Катрина и вздохнула. Короткий период нормальной «гражданской» жизни, кафе, виртуальный шопинг и прочие идиотские прелести потребительского существования, занявшие у нее всего лишь несколько часов из последних суток, завершался решительно и бесповоротно. Эта сладкая жизнь, обычное, примитивное существование небогатого, но свободного когната Корпорации, уходил сейчас в никуда.

Кэти спрыгнула с окна и, отложив в сторону ненужный ей бластер, спокойно прошла на кухню. Неизвестный любитель чая лежал там скромно, как будто бы спал, водрузив голову на руки, а локти — на стол. Мужчина был жив, просто час назад, когда она вошла в эту комнату, луч бластера, настроенный на оглушение, коснулся его темени легким тычком — удар отключил сознание человека.

Аккуратно Катрина спихнула безвольное тело на пол и пристроила, расправив ему руки по швам, а затем села прямо на него сверху.

Шайрону Артели такая позиция напомнила бы одну из тренировок его учениц на мужском муляже — упражнение «женщина сверху». И правда, Кэти склонилась, прижалась бедрами к поверженному ею когнату, затем обхватила виски несчастного тонкими пальцами и медленно прижала свое прекрасное лицо ко лбу отключившегося мужчины.

Суета!

Два катера, следующие над кварталами параллельным курсом, засекли цель почти одновременно. Оператор на первом вздрогнул, когда теплосканер, настроенный на поиск беглянки, выдал цветной силуэт, не подтвержденный мнемодатчиками Сети.

Оператор вздрогнул, воздел вверх руку и набрал больше воздуха, чтобы взорваться криком. Но оператор на втором бронекатере оказался живее. Без патетических жестов он просто заорал:

— Внимание командирам групп! Объект обнаружен. Повторяю, объект обнаружен! Координаты… Немедленно, требую подкреплений!

Ничто не изменилось в мерном движении охотничьих катеров. Цепь встала, но не разомкнулась. Охотники замерли, но продолжали держать периметр, зондируя всякого, кто появлялся под днищами их посудин. А к казино рванулись другие — отдельная группа, оставленная ловцами именно на такой случай. Два легких крейсера и тысяча человек.

Спецназ нырнул в десантные люки и, пролетев на движках своих ранцев три километра вниз, вломился в дом прямо сквозь крышу.

Две сотни бойцов бросились внутрь, занимая соседние квартиры и пугая разбуженных страшным шумом жильцов. Еще пять сотен неслись по подъездам, блокируя лифтовые шахты, лестницы и проезды. Остальные повисли в воздухе, шаря по замершему внизу пространству стволами своих лучевых автоматов.

И лишь сотня окружила квартиру. Их крики взрывались в эфире:

— Внимание, Центр! Группа один на исходной!

— Вторая группа на связи. Мы в подъезде, ждем команды на взлом.

— Группа три на позиции! Окна блокированы, мы ждем команды. Повторяю, мы ждем команды.

— Внимание командирам групп! Наблюдает ли кто-нибудь объект визуально?

— Группа три — я вижу ее сквозь окно. Объект на полу. Лежит без движения, будто мертвый. Объект не вооружен.

— Ну, хорошо. С богом, ребята. Начали!

И они вломились в квартиру…

Когда через полчаса сам шеф Артели в сопровождении местной полиции и нескольких бойцов из личной охраны Габриэля Бруно вошел внутрь здания для опознания беглянки, квартира напоминала собой место, где только что прошлось стадо диких бизонов.

Мощные тела спецназовцев в бронированных скафандрах искрошили мебель в труху. Два трупа и тело секс-агнатки, обнаруженные в квартире, просто чудом не оказались растоптанными в прах.

Артели встал посреди комнаты, уперев руки в боки и нагло рассматривая происходящее. Теперь, когда рядом не было Габриэля, он чувствовал себя единственным господином над всеми окружающими его людьми. Прямо перед ним два врача в белоснежных халатах хлопотали над неподвижным телом Катрины Беты, проводя торопливый осмотр. Полицейские тут же изучали два оставшихся трупа на предмет идентификации.

Вошедший Саймон Рукс усмехнулся, заметив позу Артели.

— Признаться, я ждал от разрушительницы Буцефала несколько большей прыти, — заявил он. — Она мертва?

Артели пожал плечами.

— Знаете, Саймон, непонятно. Она жива, но без сознания. Даже не дышит, представляете? Но жива.

— Фантастика!

— Да бросьте! Я слышал, существо с ее модификациями способно бежать, задержав дыхание, несколько часов со скоростью спортсмена-спринтера, а уж лежать вот так, без движения вообще, наверное, сутки. По крайней мере, я читал нечто подобное про… э-э… про господа Гора.

— Думаете, девица сознательно впала в спячку? — опять усмехнулся Саймон.

— Думаю, может, пришить ее прямо сейчас от греха подальше?

Саймон нахмурился, потом пожал плечами.

— Не нам это решать, — заявил он. — Катрина — добыча Габриэля… Кстати, здесь еще два тела. Кто это?

— Первый труп принадлежит владельцу квартиры, — охотно пояснил Артели. — Второй — его жене. Полиция утверждает, что здесь еще жил некто третий, брат убитого, но его тело, почему-то обнаружено за пределами квартиры, в подъезде у мусоропровода. Как думаете, с чего бы?

— А она не могла…

— Мы проверили. Человек мертв и матрица внутри его головы, разумеется, тоже.

— Интересно.

— Не то слово.

— А жертв у нас много?

Тут уж пожал плечами Артели.

— Вопреки всем ожиданиям, — ответил он, — жертв у нас нет. Катрина ведь не сопротивлялась! Впрочем, есть один местный полицай, по всей видимости, он упал с лестницы во время давки. У него сотрясение мозга. Так что если это считать за жертву…

Комментируя результаты операции по захвату беглой агнатки, Артели хмыкнул. Его лично проблемы местной полиции совершенно не интересовали.

— Так даже лучше, — сказал он, немного подумав, — местным копам следует отучаться набирать на оперативную работу неуклюжих скотов.

При этих словах работающие в комнате полицейские подняли головы.

Артели коротко хохотнул, однако Саймон Рукс не разделял веселья своего подельника-близнеца. Стоя посреди комнаты между суетящимися работниками криминологической службы, он принялся размышлять вслух:

— У нее был наручный бластер, физическая сила строительного крана и реакция кошки. Она могла бы накрошить добрую сотню этих вшивых «хедхантеров», не менее. Вам не кажется странной та легкость, с которой мы взяли беглянку?

— Абсолютно нет, сикх, — Артели самодовольно покачал головой. — Поверьте моему опыту, а в сфере дрессировки агнаток он у меня довольно велик. Когда ломаешь рабынь, самые строптивые и сильные из них сдаются наиболее кардинально, страшно, я бы сказал абсолютно. Те женщины, в коих до обучения было меньше гордости и силы, еще сохраняют остатки самостоятельной личности, а бывшие гордячки превращаются в травоядных животных. Мы просто не оставили беглянке выбора. Она поняла — и сдалась, целиком!

У Саймона имелось иное мнение на этот счет, но он его не озвучил.

— Пожалуй, помимо Катрины на орбиту стоит забрать и пострадавшего полицейского, — заявил он, в такт своим скрытым мыслям. — У меня есть одна догадка… Приведем его в сознание, сделаем сканирование мозга и через пару часов отпустим. А, что думаете?

Артели развел руками. Он был доволен, а потому думал не напрягаясь и был согласен со всем.

Рукс кивнул сообщнику в сторону выхода. Не торопясь, они вышли из душной комнаты и поднялись по лестнице на крышу дома, где стояла, протянув язык трапа на поверхность посадочной площадки, карета скорой помощи.

За ними по той же лестнице на борт подняли неподвижное тело Катрины Беты и неизвестного копа с ушибленной головой. Оба тела внутри кареты погрузили в небольшие, похожие на колбы камеры и пристегнули к стенам ремнями для безопасности. Двигатели взревели, и медицинский флаер резво рванул вверх по направлению к космодрому. Там Кэти ожидал хапи Бруно — мертвое тело следовало осмотреть.

Катрина Бета висела вниз головой в просторной камере, наполненной анестезирующей жидкостью. Ее тело, существенно пострадавшее от нескольких тысяч игл с сонной инъекцией, вонзившихся в кожу, постепенно приходило в норму. В то же время жидкость регенерационной камеры содержала в себе препараты, сходные по действию с усыпляющими инъекциями хедхантерских автоматов. И поэтому Кэти спала.

Руки и ноги ее были скованы чудовищными наручниками, толщиной едва ли не в разы превышающей ширину ее запястий, и даже безвольные пока торс и шея оказались прикручены плотными жгутами к внутренней стенке камеры. За реакциями лица и пальцев следили три камеры, неотступно передающие сигналы на головной экран «хедхантеров» в Центре контроля операции. К темени оказался прикреплен пси-датчик для фиксации пробуждения, а игла с усыпляющим веществом была приставлена на этот случай к затылку.

Коп с разбитым о лестницу черепом валялся тут же, но, в отличие от Катрины, к категории «VIP-пациенты» его никто не причислил, а потому, как водится у медиков, обработан он был с гораздо меньшим шиком. Повязка на голове, простая тахта, два ремня безопасности. Впрочем, травма мозга у этого человека казалась слишком серьезной, чтобы он мог очнуться во время пути — по крайней мере, никому из медиков не пришла даже мысль о чем-то подобном. Непростительная ошибка…

Чужая матрица, блуждающая в темноте его спящего разума, пустила корни не внутри центральной нервной системы, а внутри его стального шунта. Безымянный легавый шевельнул мизинцем, тихонько вздрогнул, и ресницы его, затрепетав, как крылья колибри, широко поднялись. Кэти увидела потолок и лампу, освещавшую внутренности каретного медблока. Два санитара сидели скраешку у компьютерных экранов и о чем-то увлеченно беседовали. Очевидно, их занимали непонятные показания датчиков, фиксировавших странную мозговую деятельность тела, висевшего перед ними в колбе регенерации вниз головой. А может, и что-то другое, ибо спящее тело девушки под нитками проводов представало совершенно обнаженным.

«Кэт в копе» закрыла глаза и осторожно проанализировала свои ощущения. Оказаться снова в мужском теле было забавно, но… не на этот раз. Наличие вялого члена (а каким еще он может быть у человека с пробитым черепом?), с учетом опасности ситуации, ее совершенно не волновало. Гораздо более волновали отсутствие оружия, слабая физическая подготовка нового тела, наличие обычного для немодифицированных когнатов пивного брюшка и ограниченная способность новой оболочки к движению. В каком-то смысле Артели был прав — для оперативной работы полиции следовало набирать более подготовленных сотрудников.

Проклиная бывшего владельца данного тела за лень, Кэти плавно напрягла мышцы рук и ног. Сначала — бицепсы и бедра, затем, пальцы ног и ладони. «Пожалуй, — заключила она, — кроме головы, все цело». Это обнадеживало. Впрочем, успех предстоящей операции зависел не только от физической силы и реакции ее новой оболочки. Необходимо учитывать и кое-что еще. Например, тактику.

Стараясь не скрипеть тахтой, бывший полицейский расстегнул удерживавшие его ремни и присел на кровати. Затем поднялся на ноги и, не торопясь, подошел к санитарам, излучая всем своим видом растерянность и слабость. Те подняли глаза и ошарашенно уставились на, как казалось, стопроцентного мертвеца, очнувшегося без подключения к регенерационной аппаратуре. Первый из них открыл рот и потянулся к тревожной кнопке.

— Где я, ребята? — промямлил «пациент», как скулящая собака, и внезапно ткнул парня точно в висок резким движением костяшек сжатого кулака. От неожиданного удара тот мягкой тряпичной куклой взмахнул головой, клюнув лбом о стол и разметав стоящие там монитор и канцелярские принадлежности, после чего откинулся на спинку стула, где и повис, уже бессильно и неподвижно. Второй вскочил, пытаясь выйти из зоны нападения, извернуться и одновременно нажать на кнопку тревоги, однако попросту не успел это сделать.

Кэти с размаху заехала своей тяжелой мужской стопой по ножке вращающегося кресла, на котором восседал несчастный, и тот свалился, даже не успев приподняться. Дальнейшее было просто. Она подпрыгнула и рухнула вниз коленями, всем весом впечатав грудную клетку противника в пол. Ребра отчетливо хрустнули, да так, что даже что-то красное проступило сквозь белый халат.

Убийца поднялся и зачем-то провел ладонями по коленям, словно стирая не попавшую туда кровь. Настоящее тело Катрины Беты висело внутри колбы и походило на утопленницу, медленно разлагающуюся в болотной, зеленого цвета воде.

Под халатами, на поясе каждого санитара внутри плотных кожаных кобур, как водится, спали бластеры, однако не наручные эстиметы, а обычные пистолетные типы. Активировав первый, тремя быстрыми движениями Кэти-полицай срезала усыпляющую иглу с затылка спящей девушки, сбила замки камеры и разрубила питающие провода. Стекло лопнуло от первого же выстрела, и вместе с его осколками наружу хлынула анестезирующая жидкость, окатив «полицейского» теплым фонтаном с мерзким запахом. Её прежнее роскошное женское тело легонько стукнулось о пол камеры.

Тут же в коридоре, за дверью, взвыл зуммер. Не обращая на него внимания, «носитель» склонился над своим «источником» — голой безвольной девушкой, оплетенной трубками капельниц и проводами датчиков, — обнял его плотными бедрами, прижался большими пальцами рук к вискам и к шунту, прильнул к лицу и… вошел.