18. Луна

Вечера я просиживал в местном баре, где стал практически завсегдатаем. Я пил пиво, болтая на разные темы с местными мужчинами, которые так же, как и я, коротали здесь время. Мне было уютно и спокойно, хотя мысль о том, что теперь на жизнь зарабатывает жена, временами неприятно колола меня. Но я убеждал себя в том, что даже то место, где она сейчас прилагает усилия, создано мной, и мне нечего стыдиться. В конце концов, у меня есть мои розы и моя клубника, и пока мне этого вполне хватает. Я пребывал словно в сомнамбулическом сне, не в силах открыть глаза и проснуться. Спиртное ещё больше туманило разум, и я продолжал плыть по течению, в надежде, что куда-нибудь оно меня всё-таки вынесет. Иногда, под строжайшим секретом, в нашем баре баловались опием. Я узнал это случайно, от одного хорошего знакомого, и мне вдруг мучительно захотелось попробовать. Почему так сладок запретный плод? Это тайна за семью печатями. Но чем больше я думал об этом, тем слаще виделся мне этот плод. Наконец, не выдержав, я обратился к приятелю с просьбой разрешить мне покурить опия. Он удивился, но не отказал. Я заплатил деньги, и он отвёл меня в заднюю комнату, скрытую от посторонних глаз. Внутри было темно, но слабый источник света, находящийся в дальнем углу, не позволял мраку стать совсем непроницаемым. Из мебели здесь было только ложе в турецком стиле, устроенное прямо на полу и кальян с курительными трубками. Меня оставили одного, сказав, что заберут в нужное время. Всё было так таинственно и необычно, что я ощутил дыхание неизведанного, отчего моё желание только усилилось. После нескольких затяжек голова моя закружилась, я откинулся на подушки и провалился в сладкую грёзу. Я видел то ведьму, дочь моего благодетеля, Жрицу тайной секты, то мою первую жену. Жрица смотрела на меня в упор огромными глазами сквозь прозрачное покрывало. Я хотел убрать от её лица это покрывало, чтобы лучше разглядеть её, но она ускользала от меня, растворяясь в ночи. Потом кто-то довольно грубо потряс меня за плечо, я разлепил веки и увидел склонившегося надо мной человека, который привёл меня сюда. Он сделал знак уходить, и я, с трудом поднявшись, вышел. С тех пор я частенько заглядывал в секретную комнату. Днём меня терзали сомнения и тревоги по поводу моего будущего, а вечерами я забывался в сладких грёзах. Со временем грёзы стали не такими сладкими. В них начали появляться чудовища, гротескные и причудливые, которые пугали меня. Я чувствовал, что нужно остановиться, иначе это может зайти так далеко, откуда нет возврата. Я бросал на некоторое время, но потом снова возвращался. Возможность вновь окунутся в страшный и таинственным мир влекла меня, как магнитом. Я ничего не говорил жене, но однажды мне показалось, что она начала догадываться. Она не стала устраивать истерик, а я махнул на это рукой. Каждое утро я мечтал, как вечером окажусь в тёмной комнате на турецком диване и вдохну благословенный дым. Как ни странно, ночные путешествия не повлияли на мою любовь к розам. Они разбудили во мне вдохновение, и я вывел несколько новых сортов, назвав их именами жены и дочери. Жена поздравила меня с успехом, так как я запатентовал цветы, которые были воистину прекрасны и источали божественный аромат. Временами днём я даже заходил в маленькую оранжерею, ложился среди кустов роз и вдыхал сладкий запах. От него кружилась голова, позволяя мне на время впасть в лёгкую грёзу. Так проходили дни, но как-то раз, витая в неведомом, я снова увидел Жрицу. Она поманила меня пальцем, и я послушно пошёл за ней. Мы брели по тёмным коридорам, из стен которых то и дело выглядывали чудовищные морды, но Жрица крепко держала меня за руку, и я шёл. Пару раз мне казалось, что уродливые пасти проглотят меня, и я стану одним из них, но каждый раз, едва коснувшись, чудовище вдруг исчезало, и мы шли дальше. Вскоре в конце показался свет, Жрица обернулась на меня, и я увидел её лицо без вуали. Это было совершенное в неземной красоте лицо, и я застыл, восхищённый и поражённый. Но она быстро скрылась за занавесом, толкнув меня вперёд, к свету. Я знал, что там выход, выход из подземного царства, в лабиринтах которого я бродил всё последнее время. Мне стало страшно, но я услышал голос, который велел мне идти туда, и я пошёл. Свет был таким ослепительным, что я зажмурился, а когда открыл глаза, то обнаружил себя лежащим на диване в курительной комнате. То, что мне привиделось, было знаком, что пора выходить из мира иллюзий в реальный. Пошатываясь, я вышел, не дожидаясь, когда за мной придут. Дома я достал свою книжку и сделал запись: «Во всём виновата ЛУНА с её нереальным, призрачным светом. Она подарила мне ночные иллюзии, чтобы развеять их утром. Она познакомила меня с теневой стороной вещей, и подарила вдохновение. Я познал зыбкость происходящего, его хрупкость и обман. Обман, когда приходится пробуждаться, будучи застигнутым врасплох ярким светом утра. Теперь я знаю, что такое настоящий страх и настоящая пустота. Всё пустое и всё обман, кроме неба, земли, цветов, деревьев, звёзд… Там, в тёмном мире, всё хочет, чтобы ты остался, но нужно выходить на поверхность, иначе можно остаться в лабиринтах подземного царства навсегда, превратившись в отвратительное чудовище».

А потом заболела наша дочь, и я прекратил посещения тайной комнаты. Болезнь была тяжёлой, мы с женой по очереди дежурили у постели ребёнка, и мне вдруг показалось, что это для меня предупреждение свыше. Здесь, и именно здесь, я нужен реальным людям с их реальными проблемами. Я мысленно молился, умоляя дочь простить меня и скорее поправиться, и вскоре мои молитвы были услышаны.