После возвращения. Ирина
— А мы люди в сером, — повторил БОМЖ-оборотень и откинулся на спинку стула, словно собирался изменить методику работы с клиенткой.
— Вы круче, или наоборот в услужении у людей в чёрном? — спросила Ирина, глядя на его серый костюм хорошего индивидуального пошива.
Чем-то этот костюм беспокоил её, и так сильно, что она забыла испугаться странного гостя.
— Вопросы буду задавать я, — холодно предупредил мужчина.
«Наверное, руководству подражает, — подсказало эго. — Наверху со всем серым полный достаток».
— Ольга бы тебе сейчас ответила, — пробурчала Ирина.
— Кто такая Ольга? Впрочем, сплетничать будем потом. А сейчас расскажи, о своём путешествии в тот мир. Что видела, с кем встретилась, как собираешься снова туда попасть?
Ирине вдруг стало весело, карнавалом закружились в голове мысли, слова сложились в рифмы, и она произнесла:
В иные миры отправляясь,
Простим и себя, и других.
Чтоб, в новых Вселенных витая,
Душою чудес ожидая,
Избегнуть событий дурных.
Чтоб глохнуть от восхищенья
Над миром чужих пространств.
Чтоб встретить там человека,
Единственного человека,
С которым прожить века.
Мужчина поморщился:
— Лезть в Астрал за бой-френдом, когда этого добра и тут навалом — это всё равно, что золотой лопатой выгребную яму чистить.
— Не за бой-френдом, а Френдом, — вырвалось у Ирины.
— Кто такой? — заинтересовался Серый. — Ты там с кем-то познакомилась? Установила контакт? Насколько прочный?
Ирина заглянула в свою пустую чашку, словно кофейная гуща нарисовала ей правильный ответ, и твёрдо заявила:
— Я друзей серым структурам не сдаю.
Серый поморщился, как от непредвиденного недоразумения.
— Оставь свой пионерский пафос для работы с пятиклассниками. Подумай, твой френд остался там, а ты вернулась домой. Может, ему нужна помощь? Вспомни, что он от тебя хотел. Опиши его. Какой он по-твоему?
Ирина пожала плечами и, чувствуя себя полной дурой перед серым вундеркиндом-переростком, сказала:
— Не знаю. Наверное, очень хороший человек.
И вдруг разрыдалась. Но не шумно, с соплями и завываниями, а каким-то внутренним рыданием, про которое всякий подумает, что это душа плачет.
