3. “Все предусмотрено!”
А через час, по этому самому гринвичскому времени, мы сидели с Бирутой рядом и целовались. Конечно, это не было предусмотрено программой пробуждения астронавтов. Но нельзя же делать все только по программе! Мы не киберы. Мы люди. И мы не виделись целых двадцать лет! А если по гринвичскому времени – то и все полсотни. На Земле мы уже давно сыграли бы золотую свадьбу.
– Ребята, можете садиться, – услышали мы голос Марата. – Даю воду. Только не жадничайте. Лучше возьмите в ящиках под койками тюбики витаминной пасты. Подкрепитесь. Через час можно будет встать, и вы получите нормальную еду.
– Спасибо за разрешение, Маратик, – ответил я. – Целуем тебя в щечки.
– Ты все балагуришь, Сандро...
– Я просто в восторге от того, что удалось проснуться. Это вдохновляет.
– Между прочим, до вас тоже все просыпались. Все идет, как намечено.
– Это вдохновляет вдвойне. Мы, в общем-то, никогда не претендовали на исключительное положение.
– Ну, ладно! Салют! Вам, наверно, и без меня неплохо.
– Ты феноменально догадлив!
– И благороден, Сандро, учти! Я не прошу включить видео-фон.
– А знаешь, за двадцать лет я как-то забыл о его существовании.
– Это тебе только кажется. Ничего ты не забыл. Все вспоминается, будто проспал ночь. По себе знаю. Еще раз – салют!
В динамике щелкнуло. Мы снова остались с Бирутой одни.
А еще через час мы уже осторожно ходили по каюте и ждали, когда робот поставит в передвижной ящик возле двери наш первый “нормальный” завтрак. Открывать дверь было еще рано – температура каюты отличалась от температуры в коридорах.
– Включить наружный телевизор? – спросила Бирута.
– Включай.
Мы увидели черную бездну на маленьком каютном экране и немигающие светлые точки. Они медленно двигались с одной стороны экрана к другой, показывая нам вращение корабля, совершенно незаметное без этого.
Только точки, точки – и ничего больше. Скучно смотреть на космос через маленький экран!
– Вот, наверно, в рубке красиво! – Бирута вздохнула.
– Насмотришься!
В рубке мы были всего несколько минут – когда во время карантина осматривали корабль. И экран там тогда не работал. Он был серебристо-белый, слепой.
А теперь нам предстоит провести в рубке сто дней. И все дни экран не будет выключаться ни на минуту.
За стеной послышалась возня. Видно, пришел робот с завтраком. И на самом деле – через минуту вспыхнул синий огонек возле двери. Так сказать, “кушать подано”.
Мы ели быстро, даже плохо понимая, что едим. Все было таким невероятно вкусным, и есть хотелось так сильно, что разбираться было просто некогда. Кажется, впервые в жизни я получал такое наслаждение от еды! И жаль было только, что завтрак оказался очень небольшим. Мы явно не наелись.
Но, видно, пока больше было не положено.
– Как завтрак, ребята? – снова услыхали мы голос Марата Амирова.
– Чертовски вкусно! – ответил я.
– Мало! – сказала Бирута.
– Не жадничай, девочка! – посоветовал Марат. – Береги талию! А то этот эстет Сандро разлюбит и бросит тебя.
– Ха-ха! – Бирута рассмеялась. – Пусть попробует найти здесь кого-нибудь получше... Когда ты выпустишь нас на волю, Маратик?
– Скоро, ребята. К вечеру пройдете в рубку. Просто так – поглазеть на мир. А завтра мы уже сдадим вам дела.
– Как вам дежурилось? – спросил я.
– Нормально. Никаких ЧП. Умные мужики на Земле предусмотрели абсолютно все.
– Значит, было скучно? – уточнила Бирута.
– Как сказать. Сто дней – небольшой срок. Я согласился бы еще на двести. С удовольствием. К тому же тут отличная библиотека и фильмотека. Можно восполнить, так сказать, пробелы в образовании.
– А!.. – Бирута махнула рукой. – На Рите эта земная эрудиция будет совершенно ни к чему.
– И такое говорит учитель! – В динамике было слышно, как Марат печально вздохнул. – Что же он вложит в головы своих питомцев!
– Мы создадим там новую культуру! – задорно бросила Бирута.
– Из чего? – грустно спросил Марат. – На чем? На пустом месте? Сандро! Неужели ты разделяешь эти вандалистские взгляды?
– Она давится от смеха, Марат. Поэтому и не дает мне включить видеофон.
– А-а... Мне-то казалось – из-за чего другого.
– Ты циник, Марат! – сказала Бирута. – Дополнительное образование не пошло тебе впрок.
– Наоборот, Рута! Оно вытравило из меня почти весь цинизм! Это уже жалкие остатки!
– Брехун! – вдруг послышался в динамике голос Ольги. – Представляешь, Рута, я выслушиваю это сто дней почти одна! Ведь с нашими милыми напарниками мы общаемся не больше двух часов в сутки... Как ты думаешь – дадут мне на Рите какую-нибудь медаль за терпение?
– Я отключаюсь, ребятки! – Марат не дал нам ответить. – Жаловаться на меня она может сутками. А вам еще надо отдохнуть.
– Не отчаивайтесь! Я скоро приду! – ворвался в динамик голос Ольги, и лишь после этого раздался щелчок выключателя.
Она и на самом деле пришла довольно скоро и расцеловалась с Бирутой и даже со мной и долго, с откровенным изумлением разглядывала нас.
– Мы такие страшные? – спросила Бирута.
– Нет, что ты! – Ольга смутилась. – Обычные! Ну, похудели, конечно. Просто я впервые вижу проснувшихся. – Но ты же сама... Доллинги...
– Ах, это не в счет! Доллингов я вначале и не видала – мы проснулись позже. А на себе разве что заметишь?
– Ну и что ты заметила на нас? – немедленно поинтересовалась Бирута.
– Вы как-то посвежели. Видно, что стали моложе.
– А как Монтелло? – спросил я. – Ты их еще не видела?
– Нет! Их будят Доллинги. Ночью, наверно, проснутся. Или к утру.
– Вы различаете день и ночь? – удивился я.
– Так удобнее. – Ольга пожала плечами. – Это уже стало традицией. Нам передали – мы вам передадим.
– А знаешь, и ты ведь помолодела, – сказала Бирута, внимательно разглядывая Ольгу.
Я тоже пригляделся к ней, но ничего не заметил. Такая же русая, крутобедрая и гибкая, какая была в “Малахите”. Только щеки бледные. А там были румяные. Да разве разберешь, помолодела ли на год курносая девятнадцатилетняя девчонка? Зря они болтают все эти женские глупости!
– Не знаю, ребята, не знаю... – задумчиво произнесла Ольга. – Телу-то легко. Но, может, это гравитация? Все-таки наш корабль – не Земля. Вот как будет на Рите?.. Мы уже и так с Маратом проводим в спортзале по два часа вместо положенного часа. Боимся стать хлюпиками. Времени-то хватает. Больше четырех часов все равно не проспишь. А эспандеры мы даже в рубку притащили.
– А Доллинги? – спросил я.
– Доллинги торчат в спортзале больше нас! Майкл говорит, что на Рите ему понадобится прежде всего сила. И вообще – у всех все расписано по минутам. Такую мощную программу соорудили себе на эти сто дней! Будто не на Риту летят, а домой, в Англию. Они даже фильм о космосе сняли!
– Зачем? – удивилась Бирута.
– Поинтересуйся! Майкл говорил что-то о наших будущих детях...
– Лель... – спросила Бирута. – А скажи – трудно? Вот эти сто дней...
– Нет, ребята! – Ольга покачала головой. – Все предусмотрено! Абсолютно все! Даже встреча с чужим космическим кораблем. Только нажимай кнопки! На Земле ведь знали, что дежурить будут не пилоты... И потом – мы не ведем исследований. У нас всего лишь транспортный рейс.
– А если навстречу что-то неожиданное?
Это, конечно, спросила Бирута. Истинно женский вопрос!
– На это у тебя меньше шансов, чем быть сбитой в чистом поле биолетом! Но если даже и метеор – автомат сожжет его, прежде чем ты успеешь понять, в чем дело! Я же говорю – все предусмотрено!
Я слушал Ольгу, и становилось грустно. Хотя, казалось бы, надо радоваться.
И мне почудилось, что Ольга тоже говорит все это грустно. Почему бы? Неужели мы еще недостаточно взрослые, чтобы радоваться безопасности?
