12.ПАРАЛИЧ
Вначале он не чувствовал боли, а потом она появилась в первый раз и начала приходить регулярно.
Она возникала в те моменты, когда окружающее прорывалось в сознание капитана, прятавшееся от болевого шока за стеной небытия. Когда это происходило, то сквозь мутную пелену боли он слышал крики, плеск воды, его куда-то несли, в лицо попадали брызги, потом он почувствовал, что лежит на чём-то не мягком, но и не жёстком. Потом он очнулся от того, что до него вновь дотронулись чьи-то руки, очнулся на один миг, когда его повернули на бок. В этот момент боль достигла ужасающей силы, и он услышал дикий крик. Последнее, что сообразил капитан Договар перед тем, как надолго провалиться в черноту беспамятства, было то, что кричал он сам.
Когда капитан вновь очнулся, прямо над собой в тёмном небе он увидел рассыпь незнакомых звёзд. Доносилось шуршание волн по песку, а на скалу, которая поднималась рядом, падали странные мерцающие отблески.
«Что это?» — подумал капитан. Он хотел повернуть голову, но не смог этого сделать. Он сообразил, что его шею, нижнюю часть лица и плечи что-то плотно охватывает, не давая свободы движения посмотреть в сторону. Более того, сама попытка повернуть голову отозвалась тупой болью где-то в затылке. Это был отголосок той дикой боли, которая заставила его потерять сознание последний раз. Капитан прикрыл глаза и услышал другие звуки.
Рядом разговаривали. Голос майора прозвучал резко и недовольно:
— Если я и позволил развязать вам руки, это ещё не значит, что вы тут будете определять, что и как!
Капитан отметил про себя, что майор хотя и говорит грубо, но как-то примирительно, несмотря на оттенок явного недовольства. Договар вспомнил полёт на яхте, попытку сесть, удары о воду. «Значит, мы спаслись, мы уже на берег… Что же со мной такое?» — подумал он.
— Ну, как же вы не хотите понять, майор, что мы попали в совершенно необычную ситуацию!
«Кажется, это говорит старший Формаун», — решил капитан.
— Необычную — я согласен, но оставьте свои бредни о каком-то «параллельном мире» — это не более, чем бредни! — огрызнулся Малваун. — В любом случае вы — арестованные, так что я вынужден буду теперь, когда уже все, что можно, перенесено с яхты, снова вас связать!
Кто-то громко захохотал, и капитан понял, что это Овево.
— Нет, ну какая тупая скотина! — срывающимся от злости голосом воскликнул парень. — Да и неблагодарная, к тому же! Я его, подонка, спас, когда он захлёбывался, а он!… Да и не ты, кретин, а Чехотер развязывал нам руки, ты сам не знал, как спастись!
— Вот как ты заговорил, — прошипел майор, — Я тебя… — Щёлкнул затвор, раздалась возня на песке.
— Ну! Ну, попробуй, подонок, холуй имперский! — крикнут сдавленным голосом Овево.
— Перестаньте! — заорал Формаун-старший. — Нас всего шестеро на ногах осталось, вокруг неизвестный мир, а вы готовы загрызть друг друга!
Возня прекратилась, слышалось тяжёлое дыхание людей. «Шестеро?» — подумал капитан. — «Как же так — шестеро? Кто это «не на ногах»?»
— И нам не счёты сводить нужно, а поскорее мотать отсюда, — продолжал Формаун-старший. — Яхта разбита, нарушена защита реактора, точнее —того, что от него осталось, есть сильная утечка радиоактивности, и час за часом фон будет возрастать. Сейчас ничего не поделаешь, с ранеными ночью никуда не двинешься, а утром следует начать перетаскивать лагерь как можно дальше. Пока же придётся остаться в скафандрах.
— А раненые? — спросил Лавар. — На них шлемы теперь не надеть…
— Раненые, — недовольно проворчал майор. — Им с такими ранениями давно пора уже быть покойниками, а не путаться у нас под ногами!
— Ты бы уж лучше молчал, майор, — Овево принципиально называл Малвауна на «ты». — Это всё из-за твоей тупости: дал бы сажать яхту мне — все были бы сейчас целы!
— Ей богу, я заткну твою глотку пулей, ты у меня дождёшься! —закричал майор. — Можно подумать, что ты заметил бы эти камни!
— Да хватит тебе, Овево, — сказал Формаун.
— Я посмотрю как раненые, — подал голос Чехотер.
Разделось шуршание песка, и капитан увидел склонившегося над ним связиста.
— Вы меня слышите, господин капитан? — спросил Чехотер.
Договар показал глазами, что слышит. От этого легчайшего усилия в затылке начала копошиться далёкая боль.
— Капитан пришёл в себя, а Прило без сознания, — крикнул остальным Чехотер.
— Что со мной? — осторожно выдавил из себя Договар и поразился слабости и нечленораздельности своего голоса: язык слушался плохо.
— Вы… э-э… ранены, господин капитан, — сказал Чехотер. — И этот парень, Прило Бронит, тоже… Но всё будет в порядке!
Подошли остальные, и капитан увидел майора, который смотрел на него сверху вниз как-то особенно неприятно, обоих Формаунов, Овево и Ниморулена. Только тут капитан почувствовал запах дыма и сообразил, что красноватые отблески, освещавшие скалу, которая находилась в поле его зрения, и стоявших рядом людей, не что иное, как свет настоящего костра.
Среди всех не было нарушителя, раненного в руку, и капитан догадался, что это его Чехотер назвал именем Прило. «Значит это он и я «путаемся под ногами», как сказал майор Малваун», — подумал капитан.
В сознании вдруг наступила пугающая холодная ясность. Если не слушаются руки и язык, и он не может повернуть голову, значит, у него повреждён позвоночник где-то в районе шеи. При ударе он был без шлема, именно это и могло произойти. Спину защищает скафандр, тут, если бы повредило позвоночник, то просто убило бы. Незащищённой оставалась шея…
Это конец. Даже в специальной клинике, как он знает, в подобных случаях требуется срочная операция, пока в спинном мозге не наступили перерождения клеток, требуется замена позвонков, нервной ткани и прочее. Сложнейшая операция, а здесь, в полевых условиях, когда рядом нет ни одного медика, ни аппаратуры — это конец.
Капитан моргнул и, глядя прямо в глаза Чехотеру, слабо спросил:
— У меня… шея сломана?
Чехотер отвернулся. Капитан поочерёдно обвёл всех, стоявших вокруг, жалобным взглядом, и все один за другим отводили глаза. Только майор Малваун, глядя на капитана, сказал почти злорадно:
— Да, капитал Договар, можно и так сказать. Надо было пристёгиваться, как требует Устав, на который вы так часто ссылались последнее время! Но мы посмотрим, что можно ещё сделать.
Капитан закрыл глаза. Да, это конец, он не увидит ни этого нового мира, куда бы их там не забросило, уже ничего. «Боже», — подумал Договар, — «лучше бы убило сразу…»
— Вот что, — сказал майор Малваун, — действовать будем следующим образом. Завтра с утра перетаскиваем лагерь вверх по реке километра на три. Отсюда действительно нужно уходить, вон какой уже уровень радиации. — Он кивнул на стоявший в стороне прибор, на верхней панели которого мигала красная индикаторная шкала. — Затем после перебазировки мы — я, Ниморулен и оба Формауна — отправимся к передающей станции. Чехотер и ты, — Майор ткнул пальцем в сторону Овево, — останетесь в лагере.
— Почему это ты, майор, определяешь, кто куда пойдёт? — спросил Овево, прищурив глаза.
— Имейте в виду, — не обращая внимания на реплику Овево, продолжал майор, — что от ваших нынешних действий во многом будет зависеть то, какой приговор вам вынесут. Когда нас подберут, всё будет определяться моим докладом относительно вашего поведения.
Овево хохотнул, помотав головой, но промолчал.
— Вы всё ещё думаете, майор…, — начал Формаун-старший, но майор не дал ему договорить.
— Я в этом не сомневаюсь. Я не сомневаюсь, что мы ни в какой не в бредовой «параллельной вселенной»!
— Ну а вдруг мы где-нибудь в части пространства, принадлежащей нашартмакам? — спросил Лавар. — Что тогда? Тогда мы меняемся местами. Там будут наш доклад слушать!
— Сосунок, — презрительно сказал майор, — на планете, принадлежащей нашартмакам или кому-то ещё, не было бы станции, передающей на нашем коде, понял? И тем более этого не может быть в «другом мире», где никто никогда не бывал.
— Майор, — сказал Наконт Формаун, — вы забываете про Джилауна. Он тут был, я почти уверен.
— Бредни! — отрезал майор. — Бредни и подрывная пропаганда. Всё, хватит болтать, скоро мы установим истину, и, уверен, что всё окажется не так, как вам хочется. А сейчас всем отдыхать. Надевайте скафандры — и спать. Дежурить будем по очереди.
— А зачем это? — сказал Овево. — Тут же никого нет.
— Положено! — отрезал майор. — Мы всё-таки находимся на неизвестной планете, а связи с базой нет. Итак, судя по широте местности, где мы сели, и по общим параметрам, которые автоматы обработали ещё на орбите, тёмное время суток будет продолжаться около семи часов. Я как начальник дежурить не должен. Получается примерно по полтора часа на каждого из вас…
— Неплохо! — возмутился Овево.
— Молчать! — негромко, но жёстко сказал майор. — Порядок дежурства устанавливаю следующий: Ниморулен, Чехотер, ты, ты и ты, — Майор ткнул пальцем по очереди в каждого из нарушителей. Я повторяю, что от вашего поведения будет зависеть ваша дальнейшая судьба.
— Слушай, ты… — начал было Овево, но Наконт Формаун его одёрнул.
— Овево, не устраивай опять свару, имей терпение. Скоро всё станет ясно.
— Это очень правильные речи, — похвалил Малваун, — я вас, возможно, отмечу в рапорте. Теперь Чехотер и ты, как там тебя, — Он кивнул младшему Формауну, — установите защитные щиты возле этих, — майор показал на два неподвижных тела, плечи и шеи которых закрывала иммобилизующая пластмасса. — Хотя, — добавил он, — им это всё равно уже не поможет.
Капитан лежал и, скосив глаза, наблюдал, как Лавар и Чехотер устанавливают щиты, закрывая часть лагеря от прямого излучения со стороны разбитой яхты. Повернуть голову и тем более пошевелить он не мог. Кожей лица капитан чувствовал тепло воздуха и нежное дуновение ветерка. Доносился тихий шелест волн на песке.
«Вода, наверное, тёплая», — подумал Договар. Он представил, как чудесно было бы пробежать босиком по влажному гладкому песку, облизывающему лёгкими, лениво набегающими волнами и, бултыхнувшись в тёплую солёную воду, поплыть, с силой выбрасывая руки. И тут же горло сдавил тугой комок: ведь он уже никогда не побежит по пляжу, он не сможет даже просто пойти, самостоятельно двинуться с места. Никогда! Протянуть так можно долго, но это уже не жизнь. И ведь застрелиться невозможно!
Ещё несколькими часами ранее капитан, подозревая, что катер провалился в параллельную вселенную, не то что не боялся неизвестности, а даже был сильно заинтересован свалившимся неожиданным приключением, тем более, что они целые и невредимые пережили падение на Пятно. Теперь же Договар страстно желал, чтобы всё было не так, чтобы они были где-то в «своей вселенной». Пусть это будет даже часть пространства, принадлежащей нашартмакам, торэткам, фонтам. Пусть это были бы даже так называемые люди с Земли, недавно открытая цивилизация, только-только пытающаяся выходить в космос, но уже имевшая достаточно квалифицированную медицину, поэтому там он мог бы рассчитывать на помощь врачей, на тяжёлые, изнурительные операции, которые давали бы шанс встать на ноги… «Хотя», — вспомнил капитан, — «с этими землянами ещё не установлен прямой контакт — аппараты Организации Объединённых Цивилизаций только наблюдают за ними». Но, как бы то ни было, только в «своей» вселенной у него оставалась надежда вновь пробежать по песку. Он очень надеялся на это, ведь в глубине сознания каждого существа, особенно молодого, живёт надежда.
Капитан вспомнил человека на утёсе, которого он видел с воздуха. Значит, на этой планете есть люди? Договар мог бы поклясться, что человек ему не померещился.
— Корути, — позвал капитан Чехотера, свинчивающего последний щит, — расскажи мне, как это случилось.
Чехотер закрепил штатив и присел рядом с капитаном на корточки.
— Майор саданул днищем по камням, — сказал он, понизив голос, — ну это вы помните. Яхта села на мель довольно далеко от берега, но на мелководье. Лопнули несколько шпангоутов и обшивка, стало заливать кабину. В общем, пришлось развязать задержанным руки и СПУСКАТЬ НАДУВНОЙ плот, спасать вас с Бронитом, — Он запнулся, — так как вы оба были без сознания… с довольно серьёзными ранениями. Майор сам чуть не утонул, — добавил Чехотер совсем тихо.
Пару минут они молчали; Чехотер возил пальцем по песку и смотрел в сторону.
— А что тут вокруг? — спросил наконец капитан.
— Да мы весь день вытаскивали припасы, оружие, приборы с яхты, ну, словом, всё, что приказывал майор, — так же негромко ответил Чехотер. — Мы ничего толком и не видели, дальше этого места на пляже не отходили… Но красота здесь, господин капитан, честное слово! Очень красиво!
— А людей не видели? — спросил капитан.
— Нет, — покачал головой Чехотер.
— Я точно видел человека на скале, — тихо произнёс капитан, прикрыв глаза. Мне не показалось.
Чехотер пожал плечами:
— Странно, но никто не появлялся за весь день… А мачту передающей станции видно. Вон там. — Он показал рукой, где. — До неё ну, самое большее, километров десять, если напрямик. Только напрямик тут, похоже, сложно…
— В эфире пусто?
— Пусто, — подтвердил Чехотер. — Кроме этого пеленга по-прежнему ничего… Вы есть хотите, господин капитан?
— Нет, — ответил Договар.
— Я вам вообще-то делал укрепляющую инъекцию, — кивнул Чехотер, — Вы спите, отдыхайте.
Капитан грустно посмотрел на него. Чехотер опустил глаза, потом посмотрел в сторону и поднялся.
— Бронит пришёл в себя, — сказал он. — Посмотрю, как там он.
— Почему ты этим занимаешься? — спросил капитан.
Чехотер улыбнулся:
— Меня в армию из медицинского училища взяли, так что среды всех нас я один что-то смыслящий в этих вопросах.
— Эй, Чехотер! — раздался окрик майора. — Тебе на дежурство через час!
Капитан закрыл глаза. Уже все давно улеглись, а он долго не мог уснуть. Он слышал негромкий шелест волн, посвистывание ветра в прибрежных скалах, слышал как Ниморулен, который дежурил первым, ходил взад-вперёд по пляжу, сопел, сплёвывал и бросал камни в воду. Но, в конце концов, сон, который никак не приходил, навалился глухой и тёмный как могила.
Когда капитан проснулся, было ещё рано. Договар машинально хотел приподняться на локте, но парализованное тело не слушалось, и он не смог даже пошевелиться. Мгновенно капитан вспомнил всё, что произошло с ним.
По тому, как вокруг было очень тихо, он сообразил, что остальные спят. В бледно-голубом предрассветном небе плыли редкие белоснежные облака, с одной стороны чуть-чуть розовеющие под лучами солнца, которое, видимо, должно было вскоре показаться из-за горизонта. Лёгкое движение утреннего воздуха приносило запах моря, каких-то трав и, ставших прохладными за ночь, скал.
Договар услышал чьи-то шаги по песку, и через несколько секунд над ним склонился Наконт Формаун, выстаивающий в карауле свою. Он был в шлеме, но чтобы разговаривать приоткрыл передний вентиляционный клапан.
— Уже проснулись? — спросил он. — Доброе утро!
— Доброе утро, — вздохнул капитан. — Только ко мне это уже не относится, да и к вашему товарищу тоже.
Формаун присел рядом и положил руку на плечо капитану.
— Я понимаю, каково вам. Что же тут скажешь… — Он помолчал. —Вам сейчас нужна квалифицированная медицинская помощь, и чем скорее, тем лучше. Но совсем отчаиваться не стоит, кто знает, что мы здесь найдём. В этом мире наверняка всё не так просто, как может показаться…
— Я предпочёл бы, чтобы этого мира и разных параллельных вселенных вообще не было! — довольно резко сказал капитан.
— Я прекрасно понимаю вас, — повторил Формаун, — но, что правда, то правда: я уверен, что мы находимся на планете, на которой побывал Джилаун. И то, что на этой планете при всей её внешней обычности и такой похожести на наш Силонт, кроется что-то чрезвычайно загадочное, это тоже несомненно… А иначе почему наш режим разделался с Джилауном и его сотрудниками, так тщательно замёл следы и в течение многих лет скрывает даже намёки на это открытие? Конечно, невероятно, что нашим Императорам так долго удавалось это делать, но меня лично всегда интересовало другое: что напугало их в этом мире? Мне кажется, что мы должны понять это в скором времени.
Капитан несколько отрешённо слушал, глядя в светлеющее небо.
— Помните, когда мы были ещё в воздухе, перед посадкой, вы крикнули, что видите человека на скале? — спросил Формаун. — Это точно? Не обман зрения?
— Нет, — ответил капитан, — это я хорошо видел. И хотя мы проскочили над тем местом очень быстро, я уверен, что мне не показалось. Ну, а, в общем… — Он помедлил, — я даже и не знаю… Но нет, я точно видел: человек на скале, он закрывался от солнца рукой и смотрел на нас. Ведь и ваш сын его видел.
— Да, — кивнул Формаун, — Лавар тоже убеждён, что заметил человека, вряд ли вам обоим это почудилось. И потом, когда мы опять пролетали над этим местом, мы же не видели ничего, что могли бы принять за человека даже по ошибке: ни куста, ничего такого… — Он повертел пальцами.
— Куда только он успел деться со скалы? — сказал капитан.
— Это тоже непонятно, — согласился Формаун, — тут кроется нечто… Не знаю, как всё это связано между собой, но определённо есть нечто такое, что пришлось не по вкусу у нас в Имперской Республике. Иначе Императоры не преминули бы влезть сюда и навести здесь свои порядки. От этого же, безусловно, не отказались бы и те же нашартмаки… А место тут просто бесподобное, смотришь и думаешь, как же мы испохабили свою планету чего только не плавает в наших морях, какой дряни нет в атмосфере, а здесь — идеальная чистота, даже обидно ходить в скафандре! — Формаун постучал согнутым пальцем по стеклу шлема. — Из-за такой чистоты и не верится, что тут могут быть люди: человек и девственная природа — это не укладывается в голове, мы везде всё портим. Если только предположить, что люди, если они тут есть, ещё не создали технической цивилизации, а находятся на низкой ступени развития. Но тогда опять же не ясно, за что Джилаун поплатился жизнью…
— Вы уже окончательно уверены, что мы попали туда, где, якобы, побывал Джилаун? — спросил капитан.
Формаун кивнул и переменил позу, усаживаясь поудобнее.
— Всё сходится с теми записями, о которых я говорил, и потому, если предположить, что мы остались по «нашу сторону» Чёрного Пятна, то как объяснить отсутствие связи и странное поведение справочных автоматов?
— Это, действительно, странно, — сказал капитан и вздохнул.
— Да, и, кроме того, очень интересный результат уже тут на месте дал микробиоанализатор! Полное отсутствие опасных микробов! Это тоже непонятно, но нам не потребуется, похоже, ни один защитный препарат. Первый раз вижу, чтобы на планете с такой богатой биосферой было всё настолько безопасно в плане микроорганизмов. И, ей богу, очень досадно, что, попав сюда, мы уже так нагадили: я имею в виду утечку из реактора яхты, — Формаун понизил голос. — Этот ваш майор всё-таки большой идиот. Это из-за него яхта сейчас разбита, а нам приходится сидеть в скафандрах, да и порядочную дозу облучения мы глотнули и ещё глотнём — фон-то всё повышается.
Формаун посмотрел в сторону, где на большом плоском камне стоял регистратор излучения. Лицо его вытянулось, он вскочил на ноги.
— Что это такое? — воскликнул он.
— Что? — нервно спросил капитан, который не мог пошевелиться и посмотреть туда, куда смотрел Формаун. — Что там?
— Радиометр не показывает повышенного фона радиации: индикатор вообще не горит!
Формаун бросился к прибору, и капитан потерял его из поля зрения.
Подбежав к радиометру, Формаун быстро проверил его. Прибор был исправен.
— Ну и дела, — пробормотал он, — всё в порядке… Излучение исчезло! — крикнул он капитану, который лежал, силясь понять, что же происходит. — Повышенного фона нет, норма!
Голос Формауна из-под шлема звучал глухо.
Индивидуальный датчик на скафандре тоже показывал нулевой фон опасного излучения.
— Пожалуй, два прибора врать одновременно не могут, — сказал Формаун и снял уже порядком надоевший шлем.
Тут он первый раз за всё утро посмотрел туда, где невдалеке от берега торчала на мелководье разбитая яхта, и обомлел: обломков на камнях не было, всё исчезло.
— Интересно, — Формаун поставил шлем на камень рядом с радиометром и подошёл к капитану. — Вы представляете, капитан, загадки за загадками! Сначала — излучение, а теперь пропала яхта, точнее то, что от неё осталось!
— А что — яхта? — спросил капитан.
— Она же сидела на камнях на мелководье, а теперь обломков нет, вообще — ни следа! Куда всё могло деться? Если бы был шторм, тогда понятно, а так — непонятно… Очень странно… Эй, вставайте! — крикнул Формаун спящим.
Но сон порядком уставших накануне людей в этот предрассветный час был особенно крепок, и никто даже не пошевелился. Тогда Формаун взял пистолет и дважды выстрелил вверх. Люди завозились.
— Что такое? — заорал спросонок майор, хватаясь за оружие и вскакивая на ноги; как и все остальные, он был в шлеме с поднятым вентиляционным клапаном.
Майор огляделся вокруг, увидел Формауна, стоявшего шагах в тридцати, и бросился к нему. За майором вскочил Чехотер, Овево, Лавар и Ниморулен.
— В кого стреляли, что случилось? — закричал майор, подскакивая к Формауну.
— Ни в кого, к счастью, просто хотел разбудить вас, — ответил Формаун.
— Какого же чёрта, что случилось? — уставился на него майор.
Только тут майор заметил, что Формаун без шлема.
— Почему без шлема жить надоело? Фон, наверное, уже такой, что скоро вода будет светиться.
— А вы так печётесь о моей жизни? — насмешливо спросил нарушитель границы. — Если всех нас по вашему обещанию ждут урановые рудники, то какая лично мне разница, где и как сдохнуть, верно?
— Прекратить болтовню! — Майор выругался. — Говорите, что всё-таки случилось?
— Прошу! — Формаун местом указал на регистратор излучения. —Взгляните! Радиационное заражение местности исчезло!
У остальных, столпившихся вокруг Формауна и майора вырвался возглас удивления.
— И ещё, посмотрите туда, — сказал Формаун. — Куда делась яхта? Никаких следов! Любопытно, не так ли?
— Интересно, интересно, — пробормотал майор.
— Что вы на это скажите? — спросил Формаун.
Все переглянулись.
— Яхта, возможно, окончательно развалилась на части, — неуверенно начал майор.
— На такие куски, что они целиком скрылись под водой? — сказал Овево. — Здесь всего-то метра три — четыре. Да и от чего бы ей совсем развалиться, шторма же не было.
— Может быть, зыбучие пески — предположил Лавар.
— Какие пески! — махнул рукой Овево. — Там крупные камни, какие зыбучие пески.
— В любом случае, — сказал старший Формаун, — это никак не объясняет исчезновение радиации.
— Верно, чёрт побери, — согласился майор, — верно.
Он ещё раз взглянул на датчик своего скафандра, тоже снял шлем и внимательно посмотрел по сторонам.
Далеко влево по пляжу от места расположения лагеря в море выступал длинный каменистый мыс, напоминавший на фоне блестевшей воды наконечник огромного копья, на самом кончике которого сверкала бриллиантом капля восходящего солнца. Вправо в полукилометре с гор сбегала река. Пляж неширокой лентой жёлтого песка тянулся от мыса до устья речки; из песка кое-где торчали валуны и обломки скал. Позади людей к пляжу спускались поросшие лесом уступы; над ласковыми волнами, которые катил на берег океан, кружились белые птицы.
Природа, очень напоминавшая природу их родной планеты, была настолько свежа и чиста, что каждый из стоявших на берегу, невольно почувствовал неловкость, как человек, входящий в чужую, сверкающую чистотой квартиру, чувствует неловкость, вспоминая свой дом, в котором у него, казалось бы при таких же исходных возможностях, царит грязь и запустение. Все вспомнили Силонт, леса которого на девять десятых были уничтожены, океаны завалены промышленными отходами, и так происходило везде, куда приходила их цивилизация, оснащённая, как считалось, совершенной и мощной техникой, которая сразу же под корень резала природу планет, где высаживались люди Силонта. Они мало задумывались над этим, ведь все народы Галактики, с которыми были установлены контакты и поддерживались экономические отношения, общались с окружающей средой точно так же. Они рвали между собой космос на части, устанавливали границы, зоны влияния и, приходя на каждую новую планету, прежде всего оценивали, что можно получить с неё, не заботясь, что же останется потом. Организация Объединённых Цивилизаций существовала, имела кое-какое влияние, пропагандировала благие идеи, но настоящий порядок навести не могла.
Тем не менее, то тут, то там возникали мысли, что хорошо бы строить отношения с природой как-то иначе. Однако по-настоящему реальных программ, как осуществить подобное, никому представить не удавалось. Да и кто будет всерьёз обращать внимание на подобные мысли, пока железная лапа необходимости не взяла за горло?
Когда-то во времена оные, считалось, что прогресс науки и техники решит все проблемы, что стоит овладеть термоядерной энергией и прекратить черпать топливные ресурсы планет — и всё образуется само собой. Но появились термоядерные реакторы, фотонные приводы и гиперпространственные генераторы, а хамское насилование природы не прекратилось, а даже возросло, продолжаясь на качественно новом уровне. Любая из известных цивилизаций развивалась и могла развиваться только экстенсивно, постоянно увеличивая свой «ареал потребления». И они продолжали потреблять, одни установив у себя более или менее демократические режимы, другие — откровенно диктаторские, третьи — фарисействуя и объявляя об отсутствии в пределах своих границ любых социальных, экономических и экологических проблем. Все внешне жили по-разному, но все, тем не менее, за столетия и тысячелетия своего развития не научились большему, чем только брать, брать и брать от природы. В безграничной вселенной всё представлялось безграничным…
— Что же, — нарушил молчание майор, — как бы то ни было, это пока нам на руку. Теперь можно не перебазировать лагерь, а сразу отправиться на разведку. — Он показал в сторону, где из-за леса, покрывавшего горные отроги, выглядывала верхушка мачты.
— Чертовщина какая-то, — тихо сказал Чехотер. — Где же мы всё-таки? Неужели…
— Ты меньше рассуждай, Чехотер, — оборвал его майор, — я полагаю, скоро мы многое узнаем. Я думаю так, что это какой-то автоматический пост, и наверняка можно будет связаться с нашими. Убеждён, что мы в нашей области пространства!
— В нашей области пространства на такой девственной и нетронутой планете? Вряд ли всё так просто, — сказал Формаун. — Каким образом вы можете объяснить исчезновение радиоактивности? Допустим, яхта пропала, затонула, унесло отливом или что там, но исчезновение радиации!
Майор пожал плечами:
— Исчезла — нам же лучше.
— Но как, как она просто так исчезла, вот вопрос! — воскликнул Овево. — Вы же понимаете, что значит дезактивировать такой участок заражения, сколько для этого всего нужно!
— Да иди ты к чёрту! — огрызнулся майор.
— Слушайте, давайте позавтракаем и отправимся к этой мачте, — сказал Наконт Формаун. — Чего зря терять время?
— Правильно, — утвердительно кивнул майор, — правильно говорите, Формаун. Это вам зачтётся позже, я это отмечу.
— Ещё раз благодарю, — усмехнулся Формаун и шутливо поклонился. Он понимал, что майор очень растерян, настолько, что даже потерял на время способность ни в чём не сомневаться и командовать.
Вскрыли контейнеры с едой и быстро позавтракали. После этого Чехотер и Овево накормили парализованных капитана и Прило Бронита, а остальные начали готовиться к походу. Как и было решено майором накануне, Чехотер и Овево оставались при раненых, а сам майор, оба Формауна и Ниморулен уходили обследовать передающую станцию.
— Думаю, потребуется не менее суток, — сказал Малваун. — Тут хоть и не очень далеко, но местность сильно пересечённая, напрямую идти не сможем.
Он и остальные трое стояли, готовые к походу. Все сняли скафандры и сейчас были в лёгких комбинезонах.
— В общем, так, — обратился майор к Чехотеру, — ты остаёшься тут старшим. Убеждён, что мы на своей территории, но всё-таки будь начеку, мало ли что. Всё ясно?
— Так точно, господин майор, — ответил Чехотер.
— Вот так! — кивнул Малваун и затем, отведя Чехотера в сторону, сказал понизив голос. — А за этим следи. — Он показал глазами на Овево. — Если попытается убежать — стреляй, но только по ногам. Они мне все нужны живые, понял?
— Так точно, — повторил Чехотер.
— Ну, всё, — майор хлопнул Чехотера по плечу и пошёл к ждавшим его людям. — Двинулись, — махнул он рукой.
Четвёрка направилась к устью речки, стекавшей с гор, справедливо полагая, что продвигаться по её берегу легче. Проходя мимо искалеченных капитана и одного из нарушителей, над которыми Чехотер и Овево уже установили тент от солнца, майор подумал, что кассета с записью, лежащая у него в нагрудном кармане комбинезона, при условии, что ему всё же удастся передать её в Службу Защиты Безопасности, слегка потеряла свою ценность. Капитан — калека и, возможно, откинет концы в скором времени, а даже, если он и дотянет до того, как они окажутся у своих, то калеку вряд ли станут допрашивать по полной программе.
Однако, пораскинув мозгами, майор решил, что если очень будет надо, то «тряхнут» кого угодно, и сама информация, которую он, майор Малваун, представит для Службы Защиты Безопасности, очень ценная. Взять хотя бы то, что станет известно про «Обновление», а такие имена как груп-полковник Чаридаун, полковник Трунтолен — это кое-что, ой как кое-что!. Сейчас надо только с этими вот подонками держать ухо востро, развязать им руки, конечно, пришлось, но ждать можно чего угодно, терять-то им нечего.
Майор подтянул поудобнее заплечный мешок со снаряжением и пайком. Они продвигались по каменистому берегу горной речки. Местность довольно круто шла на подъём.