1.ПАТРУЛЬ

Главный катер третьей пограничной флотилии шёл в патрульном режиме в двадцати пяти тысячах километров над поверхностью Чёрного Пятна. Это было самое ненадёжное место по всей границе Имперской Республики, простиравшейся на многие парсеки в черноте межзвёздного пространства. Именно здесь предпринимались все попытки нелегального перехода как в ту, так и в другую сторону.

В четырнадцать часов по бортовому времени майор Малваун начал очередной обход постов. Он проверил отделение двигателей, приняв рапорт у дежурного техника, затем прошёл к наблюдателям, сообщившим, что в радиусе контроля космос чист, и никаких посторонних объектов не замечено. После этого майор заглянул в маленькое помещение, выполнявшее на катере роль кают-компании, посмотреть как коротают время свободные от вахты члены экипажа.

Двое играли в карты, двое с интересом следили за игрой и давали советы, ещё двое читали журналы недельной давности, лежавшие на откидном столике, а трое спали, откинув высокие спинки кресел.

Когда майор вошёл, все вскочили, и даже спавшие продрали глаза.

— Отдыхайте, — махнул рукой майор, — отдыхайте!

Потом майор отпустил пару крепких солёных шуточек, которые как он считал, способствуют большему уважению и расположению подчинённых, с удовольствием выслушал несколько подобострастный смех, машинально отмечая про себя, кому, кажется, его юмор пришёлся по душе, хлопнул одного из солдат по плечу и вышел из кают-компании.

В осевом коридоре, идущем от носа до самой кормы катера, майор остановился возле одного из перископов и включил обзор.

Малваун много лет служил в этом секторе границы, патрулировал зону Чёрного Пятна, но каждый раз, когда он смотрел на этот феномен, его охватывало какое-то необъяснимое благоговение. Пятно притягивало и завораживало, хотя сам майор вряд ли признался бы в подобных чувствах кому-либо.

Это странное образование возникло более восьмидесяти лет назад в результате неудачного эксперимента группы учёных. Что там изучалось, Малваун не знал, да и большинство населения Имперской Республики имело об этих исследованиях самое смутное представление.

Майор часто удивлялся про себя, почему Пятно получило такое название, поскольку, строго говоря, было нельзя назвать его «чёрным». Пустота космоса была гораздо чернее, а Пятно на этом фоне казалось скорее серым, очень тёмным, но всё-таки скорее серым, чем чёрным. Его поверхность не оставалась без движения, она жила какой-то своей жизнью, переливаясь оттенками серого цвета, правда, в очень узком диапазоне контраста, однако переливы эти видны были отчётливо.

Если долго следить за Пятном, то начинало казаться, что на его поверхности вспучиваются гигантские пузыри, которые, лопаясь, выплёскивают спиралевидные протуберанцы. Подобное зрелище производило впечатление на новичков, но майор, прослуживший на границе около двадцати лет, знал, что всё это лишь обман зрения. На поверхности Чёрного Пятна ничего не вспучивалось, потому что пятно было двумерным, и вся его жизнь, все движения на нём должны были быть двумерными.

Пятно представляло собой идеальный круг диаметром свыше полмиллиарда километров и не имело толщины. Давным-давно, когда молодой лейтенант Малваун впервые вышел в патруль, он не удержался и попросил у тогдашнего своего начальника майора Кроха особого разрешения совершить дополнительный манёвр, чтобы взглянуть на Пятно с ребра. При наблюдении из точки, лежащей строго в плоскости Пятна оно исчезало, и никакими приборами невозможно было определить, что в пространстве что-то есть (тот факт, что Пятно представляет собой «что-то», никто из пограничников не оспаривал). Но стоило чуть-чуть изменить угол зрения, как можно было заметить тонкую, идеально прямую линию, пересекающую экран обзора — под углом, отличном от нулевого, уже становилась видна одна из плоскостей Пятна.

Майор так привык к факту, что Пятно не имеет толщины, что, не задумываясь, принимал это как само собой разумеющееся. И именно так он всегда говорил прибывающим новобранцам срочной службы, сообщая те немногие сведения о Пятне, извлечённые в основном из чисто практических наблюдений в полётах: в Имперской Республике официально запрещалось заниматься исследованиями данного образования. Краткая лекция о феномене, которую майор каждый год читал новеньким и которую он мог бы повторить слово в слово, даже будучи разбуженным среди ночи, звучала и произносилась примерно так. Рассказав об обязанностях военнослужащего в пограничном секторе, размещении, боевой учёбе, Уставе и выходах в патруль, майор останавливался перед строем (вводное занятие он всегда проводил на плацу базы), снимал головной убор и тщательно протирал подкладку. Затем, водрузив фуражку на голову и глядя на ноги первой шеренги, Малваун сосредоточенно и очень значительно говорил:

— Теперь о так называемом Чёрном Пятне. Вы будете служить в необычном, а можно сказать — в феноменальном секторе границы. Тут у нас имеется, — Майор улыбался и, заложив руки за спину, проводил взглядом по лицам солдат, — Чёрное Пятно, о котором вы все слышали, так или иначе. Не слышали, так теперь будете иметь возможность увидеть сами. Со всеми положениями Устава на несение пограничной службы в зоне Чёрного Пятна вы подробнее познакомитесь на специальных занятиях, а сейчас пока я сообщу вам некоторые общие сведения о том месте, которое вам предстоит патрулировать.

Майор наклонял голову и, помотав в воздухе указательным пальцем, повторял:

— Общие сведения, которые вы, сучьи дети, нигде не имеете права разглашать, согласно принятой уже Присяге. Так вот Пятно совпадает с границей сектора пространства Имперской Республики и сектора, где начинается пространство, принадлежащее нашартмакам. Чёрное Пятно не имеет толщины, оно двумерное. Все знают, что значит «двумерное»?

Малваун обводил глазами строй. Если кто-то не знал, то Малваун пояснял такому, предварительно отметив вслух, что, по-видимому, парень несколько умственно отсталый, что предмет или чего-то там называется двумерным, если он-она-оно не имеет толщины, а имеет только длину и ширину.

— Так вот, — повторял майор, — Чёрное Пятно как раз толщины и не имеет. Возникло оно в результате неудачного эксперимента, но, скорее всего, диверсии одних заумных учёных: этого вы в школе не проходили, но сообщаю вам в виде информации опять же не для разглашения. Конечно, тут имелся вражеский замысел: создать благоприятные условия для перехода нашей границы. Теперь кратко то, что должен знать пограничник, выходя в патруль в районе Чёрного Пятна. Приближаться менее чем на десять тысяч километров к поверхности Пятна запрещается, поскольку полностью сбивается настройка схем модуляции реактора. Правда, можно идти в режиме «двойного контроля реактора», но это очень сложный манёвр, это могут только асы. — Тут губы майора обычно кривила усмешка, которая как бы давала понять, что он имеет отношение к асам.

— Очень важным при патрулировании, — продолжал майор, — является то, что в зоне примерно двадцати тысяч километров над Пятном не возможна радионейтринная локация. Этим пользуются наши враги и разные изменники-отщепенцы, пытающиеся переходить границу и бежать к нашартмакам. Поэтому особое значение приобретают обычные визуальные наблюдения. И ещё: хотя Чёрное Пятно и двумерное, но гробануться туда можно очень даже просто, да так, что не вернёшься. Это, конечно, случается очень редко, если только кто-то залезет в зону, где сбивается настройка реактора, в «зону-десять», как мы её называем. К тому же в большинстве случаев корабли от Пятна просто отбрасывает в сторону, сначала притягивает, а потом отбрасывает, но были случаи, когда и навсегда пропадали. Тем не менее, лезть в зону-десять без крайней необходимости запрещается Уставом, потому что даже, если и останешься жив после падения на Пятно, но попортишь вверенную тебе боевую машину, что расценивается как сознательное вредительство, вот так. Я всё это говорю не для того, чтобы вас запугать, а для того, чтобы призвать к внимательности, добросовестности и, прежде всего, к чёткому выполнению уставных требований и воинского долга. На спецзанятиях вам это преподнесут подробно, а у меня сейчас всё. Вопросы есть? Нет? Пока есть свободное время можно покурить. Разойдись!…

Малваун отрегулировал глубину резкости. Под катером плыли чёрно-серые переливы. Майор поводил немного искателем, огляделся и выключил перископ.

Он прошёл в кабину управления и опустился в командирское кресло рядом с пилотом. Кроме майора и пилота в кабине управления находился ещё связист и капитан Договар, новичок на границе, недавний выпускник Высшей Специальной Военной Академии.

Малваун в душе относился к капитану с неприязнью и завистью, какая может быть у военного, дослужившегося за двадцать лет только до майора, ко вчерашнему курсанту, выскочившему из училища сразу же в Академию и уже щеголяющему капитанскими нашивками. Но своё недовольство майор Малваун старался держать при себе: отец капитана, генерал-консул Космического Флота, был ему хорошо известен. Было ясно, что молодой Договар направлен служить на границе что называется «для вида», чтобы в послужном списке могла быть сделана запись о прохождении службы в «особосложных условиях». Ясно было, что долго он тут не задержится, и ждёт его служба где-нибудь на самом Силонте при Верховном Штабе, и быть ему уже в том возрасте, в каком сейчас находился майор, генералом-советником, не меньше. Видимо, сознавая временность своего пребывания во флотилии, капитан держался весьма фривольно даже со старшим по званию майором.

— С базы не вызывали? — спросил Малваун связиста.

— Никак нет, господин майор, — ответил тот. — Регулярный сеанс связи через двадцать минут, а экстренных вызовов не было.

— Ну и хорошо… — Майор откинулся в кресле и покосился на пилота. — Как у тебя дела, сержант? Всё в норме?

— Так точно, господин майор, — со щенячьей радостью кивнул пилот. — Техники наши молодцы, настройка плазмы «ходит» всего на двести градусов, представляете?

— Так и должно быть, — подтвердил майор, — ребята стараются. Жаль даже, что вашему призыву скоро на демобилизацию. Подготовили мы вас отлично, пока ещё теперь молодых обучишь…

Капитан Договар сел в своём кресле пониже и вытянул ноги, насколько позволяли габариты нижней консоли пульта управления.

— А вы сами, майор, — спросил он, разглядывая носки форменных ботинок скафандра, — долго собираетесь тут, в этой дыре торчать? Чего вас всё держат на одном месте, причём далеко не самом лучшем? — Казалось капитан спрашивает небрежно, как бы со скуки.

Майор довольно резко повернулся и зло взглянул на капитана, но тотчас же взял себя в руки. Капитан спокойно смотрел на майора, покачиваясь в кресле.

— Командованию виднее, кого куда поставить, — ответил майор, вглядываясь в экран, хотя смотреть там было не на что. — Видимо, считают, что максимальную пользу я приношу здесь.

Сопляк-капитан явно развлекался.

— Ну, пользу-то вы приносите, несомненно! — Договар заметно усмехнулся. — Но звание вам можно было бы повысить именно поэтому.

— Жаль, что не вы, капитан, сидите в Военном Совете нашего сектора. — Малваун скривил губы. — Я уже был бы, наверное, генералиссимусом, вы так обо мне беспокоитесь! У меня, правда, нет за плечами Высшей Военной Академии и, самое главное, родителя генерала-консула.

— Вот видите, — Капитан приподнялся в кресле и потянулся, — а вы говорите — «максимальная польза», «командованию виднее»! Значит, — Он бросил быстрый взгляд на майора, — главное не это.

— Знаете, капитан Договар, — Майор покосился на пилота и связиста и покачал головой, — вы ведёте очень странные разговоры!

Капитан тихо засмеялся.

— Действительно, — со значением сказал он. — Да вы не беспокойтесь, майор, лично мне за такие разговоры ничего не будет. Вы же сами говорите, что, имея за плечами генерала-консула… — Капитан развёл руками. — А вообще-то смешно, что за такие разговоры одёргиваете меня вы, а не наоборот. Комедия! — Договар прищёлкнул языком.

«Наглый сопляк!» — подумал майор, но вслух ничего не сказал.

Он отвернулся от капитана и уставился в пульт перед собой. На экране переднего обзора расстилалась поверхность Чёрного Пятна. Ориентация катера была такой, что его нижние технические палубы были повёрнуты к Пятну, и поэтому казалось, если наблюдать из кабины управления, машина идёт над бескрайним чёрно-серым океаном, под немигающими вечными звёздами космоса. Несмотря на то, что до поверхности Пятна было более двадцати тысячи километров, из-за того, что патруль находился почти над самым центром феномена, Пятно представлялось совсем близким, таким, что достаточно одного поворота регулятора направления — и катер клюнет носом в мрачные волны. В неимоверной дали горизонт этого космического океана резал черноту пространства как бритвой. В трёхстах миллиардах километров низко над этим горизонтом горел ослепительно-голубой шар Базаны, одной из звёзд скопления Меч, а немного правее из-за края Пятна всходил оранжевый гигант Каморенн, обращающийся вокруг этой самой Базаны.

«Красиво», — подумал майор, пытаясь успокоиться. Торчит он, конечно, в дыре, но зато в дыре необычайной, что бы там не говорили такие везунчики, как этот капитан.

Малваун искоса взглянул на Договара. Самодовольный сопляк, расселся и рассуждает, сволочь! Хорошо ему издеваться, когда у самого всё в жизни заранее обеспечено, с самого начала всё предусмотрено. Конечно, сынки разных генералов, советников, не говоря уж об отпрысках крупных государственных чиновников, могут чувствовать себя обеспеченными всем необходимым с первых же дней своей жизни, зная, что не их личные способности и заслуги, а титул папаши откроет им все двери, подставит под задницу любое кресло или оденет мундир с золотыми позументами.

Майор тихо скрипнул зубами и ещё пристальнее уставился на экран. Сам он происходил из семьи мелкого служащего, каких были миллионы в Имперской Республике. Отец майора, пока был жив, очень гордился им, младшим сыном, который закончил Военно-пограничное училище Космического Флота. Два старших брата добились в жизни меньшего: один, как и отец, был мелким финансовым чиновником, а второй прозябал инженером на одной из планетарных энергостанций. Майор не часто виделся с братьями, а семьями встречаться вообще не любил, поскольку жёны братьев слишком явно завидовали его жене Пине, «отхватившей» такого мужа. Пина не скрывала своего превосходства и постоянно с мещанским захлёбом демонстрировала своим родственникам достигнутое материальное благополучие. Сейчас пределом её мечтаний был гарнитур янтарного дерева, на который ещё предстояло накопить денег. Копили со скрипом, но всё же Пина копила, а семьи братьев такого позволить себе не могли. Это было естественно — полная зарплата майора по средним меркам была достаточно высока: вместе с постоянным коэффициентом за выслугу лет и пребывание в космосе выходило почти семьсот пилонов в месяц. Это составляло примерно столько, сколько зарабатывали оба старших брата вместе взятые. Что и говорить, военным в Имперской Республике Силонта жилось лучше, чем средним штатским.

«Хотя с другой стороны», — подумал майор, — «моя клушка вот разоряется, копит на дорогую мебель, а кто-то покупает подобное особо не задумываясь над ценой. Всю жизнь бьёшься — и кто ты? Никто! И тут ещё эти девки!…» У майора имелись две дочери на выданьи, и им необходимо было обеспечить приличное приданое, поскольку особыми внешними достоинствами девицы не отличались.

Учитывая возраст и то, что он торчит в такой дыре, майор уже почти достиг потолка в возможном росте звания, и надеяться на повышение было трудно. Для того, чтобы это стало более реально, надо было бы кончать Академию, а для поступления туда была помеха — тот же возраст, поскольку принимали до сорока. Майор был слишком реалистом, чтобы надеяться на какие-то возможные особые отличия по службе: подобного не представлялось за двадцать лет и вряд ли вообще представится.

Малваун вздохнул. Вот этот сопляк, капитан, в его возрасте будет иметь зарплату, позволяющую не задумываться о цене мебели и многого другого, да и от папаши ему неплохо останется. Насколько знал по слухам майор, высокое жалование генерала-консула Договара не мешало тому часто запускать лапу в государственный карман, как и большинству ему подобных. Что ж, всё верно: выше сидишь, больше воруешь.

«Конечно, кто-то должен получать больше, а кто-то меньше», — подумал майор, — «я понимаю, но не было бы обидно, если бы знал, что, например, этот человек добился своего поста по своим заслугам, благодаря своему опыту и умению, а не с помощью протекций и связей. Ведь больше всего от этого страдает дело. Но ничего, видно, не поделаешь, самому бы тут как-нибудь…»

— О чём задумались? — подал голос капитан.

Майор повернулся и посмотрел на Договара. Тот, развалясь в кресле, чистил ногти маленьким ножиком.

— М-м? — Капитан вопросительно приподнял подбородок: Я говорю: о чём задумались, командир?

— Слушайте, — Малваун опустил глаза, посмотрел в пол, после чего вновь перевёл взгляд на капитана, тяжело хмурясь из-под бровей. — Что за фамильярности со старшим по званию? Когда вы это прекратите?! — Он повысил голос. Чёрт с ним, в конце концов, разве он требует чего-то от этого мальчишки кроме законного выполнения уставных норм?

— Да ну чего вы волнуетесь? — удивлённо протянул капитан.

— У нас всё-таки меньше разница в званиях, чем, скажем, у вас и у пилота.

Майор посмотрел на пилота и связиста. Парни сидели, уткнувшись каждый в свои приборы и делая вид, что происходящее их не касается.

— Вот что, капитан Договар, — начал майор, но в этот момент включился экран связи: вызывала база. Майор повернулся к экрану.

— Главный патрульный катер слушает! У канала связи майор Малваун!

Дежурил по базе старый приятель Малвауна майор Увент.

— Привет! — Изображение на экране махнуло рукой, что не вполне соответствовало пунктам устава, но среди друзей допускалось. — Центр запрашивает обстановку, как там у вас?

— Всё спокойно, болтаемся над Пятном как обычно, пространство чистое.

— Ну, добро, — кивнул Увент. — Правда, думаю, скоро будут какие-то особые распоряжения. Это я пока так, частным порядком говорю. — Он покрутил пальцами в воздухе, подчёркивая конфиденциальность. — Тут начальство что-то забегало, возможно, даст новые директивы.

— Даст так даст, — пожал плечами майор Малваун и усмехнулся, — это их дело. Мы выполняем приказ, а то, что пока всё спокойно, так это хорошо.

— Ладно, у меня всё! Желаю спокойной службы. — Увент отключился и экран связи погас.

— Ну что ж, — пробормотал Малваун, поскрёбывая подбородок. Затем он оглянулся по сторонам, как бы вспоминая что-то и поднялся.

— Попрошу вас выйти со мной на пару слов, — сказал майор, обращаясь к капитану, — я уже давно хотел поговорить с вами.

Капитан встал и майор, пропуская его вперёд к выходу из кабины управления, бросил пилоту и связисту:

— Продолжайте несение службы!

— Есть, господин майор! — почти один голос отозвались солдаты, и Малваун вышел, хлопнув створкой люка.