РЫЦАРИ ГРААЛЯ
Кони скакали по неплохой полевой дороге и я подумал, что каждое время удивительно гармонично: полевые дороги очень хорошо ложатся под копыта коней, а вот на асфальтовых или на булыжных кони чувствовали бы себя неуютно: больно копытам. Зато асфальтовые хорошо ложатся под автомобильные колеса. Эпоха — это все, в совокупности, а не одна деталь, хотя обычно что-то одно считается символом эпохи.
Но езда на коне — совсем не то, что на автомобиле. Пусть дорога не так быстро несется навстречу, но ощущение упругого сопротивления ветра трудно почувствовать в автомобиле, пусть и в открытом кабриолете. Единства с природой не будет. Может, нечто подобное еще можно ощутить на мотоцикле но не на сумасшедших скоростях и без щитка... И желательно без рева мотора, заглушающего прочие звуки.
Стук копыт создавал удивительное ощущение. Вокруг — природа, конь — природа, я сам — природа! Предстоящая жизнь кажется долгой и удивительной. И хотя я — всего лишь скопление электронных импульсов внутри Викиного компьютера, постоянно перемещаемых с одной микросхемы на другую, опускающихся на мгновение в файл подкачки, выпрыгивающих с лучом строчной развертки на экран монитора... но сейчас я ощущал себя настоящим человеком.
Если мир предстает перед нами сквозь набор сигналов — тех же электрических сигналов! — от наших органов чувств, то не все ли равно, чем он является на самом деле: настоящим ли миром или же виртуальным? Особенно если я воспринимаю его именно как настоящий, реальный мир?
Не все ли равно, по какому адресу прописана эта зеленая трава, каким алгоритмом задается солнце и по какой формуле рассчитан топот копыт, если трава приятно радует глаз своим цветом, солнышко тепло пригревает, а копыта бьются в унисон с твоим сердцем? И пусть, если присмотреться, острые травинки пырея представляются набором торчащих единичек, а круглые листочки спорыша — ноликов, от этого они не становятся хуже: острые точно также колют ладонь, а круглые — гладят, как если бы они росли где-нибудь в лесах Подмосковья или Рязанщины.
Где гарантия, что мы все, так называемые «нормальные», обычные люди — действительно живые, а не набор тех же электронных, ионных, фотонных, тахионных или вообще каких-нибудь идионных импульсов на чьем-нибудь гигантском компьютере? Да и не все ли равно, если есть дорога, если есть друзья, если есть дело, которым можно заниматься? А если нет ни дороги, ни друзей и нет дела, надо — всего-навсего — их найти, и тогда все будет в полном порядке. Вот ведь, оказывается, как все просто: есть дело — делай его, нет дела — ищи. Есть дорога — иди по ней, нет дороги — ищи ее. Есть друзья — встречайся с ними, говори с ними, помогай им и принимай их помощь. Нет их — ищи друзей, сам становись другом и помогай другим.
Может быть, кто-то из пока незнакомых тебе людей скоро станет твоим другом. И неважно, где ты находишься: под ослепительным реальным солнцем или не менее ослепительным кибернетическим.
Я скакал и все во мне пело. Мы вымокли под дождем — мы высохли под солнцем. Мы очистили карту, и пусть эта карта — лишь фига дракона, его издевательская шутка, все равно мы найдем его и заставим разъяснить все загадки, которые он нам загадал. А не объяснит — не важно: поймем сами или придумаем ответы, лишь бы они соответствовали логике действительности.
Найдем дракона, освободим принцессу... а там посмотрим. Весь мир впереди!
Мы скакали милю за милей... или километр за километром... да что там считать: все равно пиксель за пикселем — и я, кажется, нашел подтверждение своего электронного существования — нет, не. в себе, а в окрестностях пейзажа.
«Что это за пейзаж, если он без пейзан?» — подумалось мне.
И в самом деле: скачем мы по дороге битый час — или битовый? — а то и больше, а раньше вообще целых два дня скакали — и никого По дороге не встретили. А ведь горячая пора: лето. Да тут поля должны кипеть от сельскохозяйственных работ! А они не кипят. Неужели и впрямь опустошительная война прокатилась? Или так сделано в целях экономии системных ресурсов? Чего, мол, по пустякам тратить оперативную память, когда она не работает на достижение окончательной цели? Какую смысловую нагрузку несут окрестные красивости?
А вообще-то плюнуть надо на все подобные рассуждения, а то ненароком и вправду рехнусь. Нет, забывать их не следует, чтобы не стали неожиданностью всякие странности, — но и думать о них постоянно нельзя. Здесь от меня ничего не зависит, повлиять на ход событий я пока не могу... да и не хочу. Буду наслаждаться тем, что вокруг: это моя страна, мой мир, и мне в нем жить. И я в нем живу.
Удивительно другое: вслух я ничего не произношу, так что слышать меня вроде бы никто не может, однако стоит о чем-нибудь подумать, как оно тут же появляется. Как тогда: подумал о драконе — он и унес принцессу. Вот и начинаешь размышлять: то ли я сам влияю на окружающую действительность, то ли просто улавливаю намечающиеся в ней изменения, имея дар ясновидения. И откуда он появился: был ли он у меня раньше, в «нормальной» жизни, или же я получил его только здесь? То ли подтверждаются самые худшие мои опасения и я сошел с ума, ну а в таком состоянии человеку может показаться все, что угодно — вплоть до того, что он может влиять на окружающую действительность.
Хотя, в общем, я и раньше замечал подобное: стоило о чем-то подумать, как оно скоро сбывалось. И я не один такой, между прочим. Да и любой, я думаю, покопавшись в памяти, найдет в своей жизни подобные факты. Вот и думай, то ли мы сами — так называемые «реальные» люди — находимся внутри компьютера, то ли наш «реальный» мир устроен несколько иначе, чем нам кажется.
Вот и сейчас: едва посетовал — про себя, не вслух! — что как-то пустоват обитаемый мирок, и на тебе: скачут навстречу три рыцаря. Все как положено: в забралах, шлемах, панцирях. Значит, война... По-походному-то доспехи с собой возят, не надевая. И опять думай: то ли Вика об этом не знает, то ли на самом деле война. К черту Вику! Какой смысл ловить ее на этих мелочах, если нет возможности «подпустить шпильку»? Есть обычная дорожная ситуация и надо реагировать на нее должным образом.
Рыцари подъезжали все ближе, постепенно замедляя шаг своих коней и вскоре мы остановились друг против друга, словно отражение в зеркале. Но отражением могли служить разве что наши кони, а никак не мы. Наша троица: одетые по-походному, с пристегнутыми в двух местах — к стремени и седлу — копьями, украшенными развевающимися вымпелами, с вместительными переметными сумами; и троица их: одетые в сверкающие латы, с опущенными забралами, с руками на копьях...
То есть нет: в сверкающие латы был одет средний рыцарь, а крайние как раз облачены в матовые. И я подумал, что, будь мы в латах, то могли бы служить им отражением, но с переменой знака: у сэра Жеральда латы были матовые, даже бархатисто-черные, а у меня с Юнисом — блестящие, причем у меня — отполированные до зеркального блеска.
Уж не нас ли они ловят, по наущению дракона? А вот я на вас сейчас отбойный молоток напущу — каково вам в латах-то будет? Оглохнете, в лучшем случае.
Копья, правда, не наперевес, тоже пристегнуты и тоже с флажками. Но ни вьюков, ни поклажи, ни подменных коней, ни оруженосцев. Дозор? Странствующие? Втроем?
— Мир вам, добрые рыцари! — первым начал сэр Жеральд, подняв правую руку, как бы показывая, что в ней нет оружия. — Кто вы такие и куда путь держите?
Повторялась ситуация с колдуньей. Если сейчас кто-нибудь из них скажет: «Сначала накормите, а потом уж спрашивайте!..», я не выдержу и расхохочусь.
Но ничего подобного не произошло: средний рыцарь, стоящий зеркально к сэру Жеральду, также поднял руку, отсалютовав, и глухо произнес, не поднимая забрала:
- Просим нас простить, добрейшие рыцари, что не открываем мы лиц своих. Дали мы обет никому их не показывать, пока не отыщем чашу святого Грааля.
— Чашу святого Грааля? — удивился сэр Жеральд. — А что это такое? Средний рыцарь качнул головой.
— Мы и сами не знаем, — сказал он печально, — потому что ни разу ее не видели. Но, как только увидим ее, то непременно узнаем.
— А-а-а, ну если так, тогда ладно, — успокоился сэр Жеральд и спросил: — А не есть и не пить вы обета не давали? Что-то я не вижу у вас запасов продовольствия! Не обидитесь ли вы, если мы пригласим вас отобедать с нами? Нам как раз приспело время.
Рыцари посмотрели друг на друга.
— Мы не можем нарушать обет, — нерешительно произнес говоривший, — но от предложения разделить с вами трапезу не отказались бы...
— Вы можете не снимать шлемов, — предложил я, — это будет, конечно, несколько неудобно, но мы хотели бы поговорить с вами. Нам нужно кое-что выяснить...
— Хорошо, — согласились рыцари и спешились. Расположились мы рядом с дорогой, на полянке.
Судя по скорости поглощения пищи, странствующие рыцари проголодались, и хотя есть в шлемах было очень неудобно, еда исчезала в забралах с поразительной быстротой.
— А скажите-ка нам, доблестные рыцари, — сказал я, когда, насытившись и откинувшись на затрещавшие кусты, мы принялись тянуть вино из фляг через соломинки, — не встречался ли вам низколетящий дракон? Дело в том, что он похитил нашу принцессу, и мы хотели бы вернуть ее обратно, папе и маме.
Рыцари вразнобой покачали головами:
- Нет, мы не видели.
- Нам не встречался...
- Но в том городе, через который мы вчера проехали, вот по этой дороге, говорили, что видели какого-то дракона...
— Наверное, это наш, — кивнул я, — если только их у вас не как мух на навозной куче.
— Да нет, драконы — большая редкость в наших местах, — сказал один
— Все только о нем и говорят, — подтвердил второй.
— Если бы не чаша Грааля, мы бы обязательно за ним погнались, —«добавил третий.
— Вот как? — удивился я. — Что ж, это хорошо.