33. Ночь любви в звездолёте
Каюта моя была пуста, холодна, и пахла нежилым. Я опустил у двери ранец и увидел на кровати прозрачный пакет со старым своим дорожным костюмом — вычищенным, отглаженным, зачиненным. За полдня до того, как прилетела на Южный полуостров Бирута, я переоделся, оставил пропотевшую одежду в вертолёте и потом забыл про неё. Но роботы не забыли. И вот тот костюм снова ждёт меня. Как ждали дорожные костюмы в гостинице северной Нефти.
Принять душ и переодеться было делом нескольких минут. После этого я вызвал Розиту по корабельной связи.
С минуту вызов был безответным. Сигналы как бы падали в пустоту, и я уж было решил, что Розиты на корабле нет.
Однако тут же и прорезался в динамике заспанный родной контральто:
— Верхова слушает. Кому это я понадобилась среди ночи?
— Любимая, мне.
— Сандро?! Ты на корабле?
— У себя.
— Беги ко мне!
— Бегу!
Я выскочил в коридор и помчался к корме корабля в носках, чтобы не поднимать шума ботинками. Хоть и мало осталось тут народа, но кто-то ведь наверняка спал. Однако до двери Розиты добежать не успел — она тоже бежала ко мне всё в том же цветастом халатике и красных тапочках. И мы остановились посреди полутёмного коридора, и целовались, и гладили друг друга, и насмотреться друг на друга не могли.
Потом Розита легонько потянула меня в сторону своей каюты. А я её — в сторону своей. И она сразу же уступила, обмякла, и, обнявшись, молча, мы дошли до моей двери. И каюта, холодная, пустая, омертвелая ещё несколько минут назад, стала сразу уютной, тёплой, тесной, наполненной бешеной радостью жизни…
* * *
— Сандро, почему ты не захотел пойти в мою каюту?
— Она ведь не только твоя.
— Но он никогда сюда не придёт! По крайней мере, без моего разрешения.
— А Бирута вообще никогда сюда не придёт.
— Скажи, долго нас будет преследовать наше прошлое?
— Не знаю. Нет нужного опыта.
— Разве у Бируты не было прошлого?
— Она о нём никогда не говорила.
— А сам ты догадаться не мог?
— Не было оснований догадываться.
— Как ты это мило сформулировал…
— Ты хотела бы грубее?
— Зачем? Всё понятно… Бирута всегда казалась мне человеком цельным и чистым. Поэтому и ты был недостижим, как чужая галактика. И скажу тебе честно: меня к ней тянуло. Работа над радиоальманахом была для меня удовольствием прежде всего из-за Бируты. И рассказ её был прелестен, и разговоры с ней — как магнит. Ближе неё, по сути, у меня тут никого и не образовалось. Но до личных откровений мы дойти не успели. А если бы успели — было бы тебе сейчас легче?
— Возможно.
— Ты пойдёшь сегодня на могилу?
— Обязательно! Сразу после Совета.
— Можно мне с тобой?
— Даже нужно!
— Я уже не раз была там с твоей мамой. Рядом могила Ольги, может, ты помнишь… За ними обеими мы с Лидой следим. Всё там одинаковое. Марат ведь туда не доберётся. Он в племени ра невыездной…
— Ты молодчина! Спасибо! На Совет пойдёшь?
— Омар там будет. Зачем мне?
— Ты в радиостудию — к девяти? Как обычно?
— Нет. Утром меня подменит Аня Бахрам. Мы договорились. Я с тобой поеду. Я ведь сегодня ждала тебя. Хотя и не знала, конечно, как там у вас повернётся, когда прилетишь, куда… Бруно обмолвился, что к нему… Я допускала, что к маме… Ты ведь мне ничего так и не рассказал… Ну, ладно, это потом… А сейчас…
* * *
— Как ты пойдёшь на Совет? Ты ведь и минуточки не спал!
— Кофейку напьюсь.
— Евгений наверняка что-нибудь приготовил. Ты не боишься?
— Я только двух вещей боюсь, любимая моя: хорошего человека обидеть и тебя потерять. А больше — ничего.
— Крови у вас там не было?
— Не заметил. Вроде все остались живы.
— Лишь бы не было крови! У Евгения на случай крови приготовлен грандиозный проект.
— Проект чего?
— Государственного устройства. С конституцией, президентом, судом и даже органами безопасности.
— Откуда ты знаешь?
— Он советовался со мной. Как с юристом… Ещё когда были вместе.
— И что ты присоветовала?
— Прежде всего — убрать органы безопасности. А потом — положить всё в долгий ящик. Потому что нормально живём и без этого.
— Государство — орудие насилия, подавления. Над кем он собирается это учинить?
— Он понимает государство как орудие защиты.
— От кого?
— Землян — от дикарей. Хороших землян — от плохих.
— Вот это самое страшное. Когда начнут делить на хороших и плохих… С этого начинается любая тирания.
— Я ему сказала примерно то же самое.
— Он не поверил?
— Обещал подумать.
— Он с детства обещает подумать, кажется, с третьего класса.
— По-моему, он способен воспользоваться любым поводом. Не только кровью. Очень хочет стать отцом нации! Будь к этому готов!
— Спасибо! Подготовлюсь.
— Но — потом. А сейчас…
* * *
Утром я набрал заказ на центральный пульт управления кораблём: крупнокалиберный охотничий карабин и ящик патронов к нему.
«Заказ будет выполнен через час, — прочитал я на дисплее ответ электронного мозга. — Очищенный от смазки карабин и патроны будут доставлены в каюту Ф.Красного. Получение — из его рук».
Фёдора Красного, командира корабля, я увижу на Совете, а сразу после Совета пойду на кладбище. Значит, вечером?..
