Новая Глава

Он заявился ни свет ни заря. Часов в восемь или даже раньше. Может для какого-нибудь селянина или рабочего, чья смена начинается в 7 утра, 8 – это чуть ли не средина дня, но для меня, человека, привыкшего ложиться в два, а то и в три часа ночи, 8 утра – это глубокая ночь. Не радовали ранние визитеры и Алину.

– Ты кого-нибудь ждешь? – недовольным голосом спросила она, когда нас разбудили вопли домофона.

– А ты? – ответил я вопросом на вопрос, вставая с кровати.

Мысленно обложив матом своего раннего гостя, я нажал на нужную кнопку домофона и сонно пробурчал:

– Да, кто там?

– Это я, Паучек (через «е» без точек сверху). Человек со смешной фамилией, – представился он так, словно мне его фамилия должна была что-то сказать.

Так как мне она ровным счетом ни о чем не говорила, я спросил:

– Ну и?

– Вам разве не сообщили? – удивился он.

– Нет. А кто должен был сообщить?

– Мне поручено передать вам посылку. Сказали, вы будете в курсе. Наверно, я рано пришел.

– Наверно, – не стал я с ним спорить.

– Мне зайти позже, когда вам сообщат? – зачем-то спросил он жалобным голосом профессионального нищего вместо того, чтобы просто сказать: я – курьер такой-то, вам посылка. Будьте любезны получить.

– Да ладно, я сейчас выйду, – решил я. Мали ли когда этот тип решит приехать в следующий раз. Да и что за необходимость ждать какое-то сообщение?

– Это просто замечательно! – оживился он. – А то мне совсем некстати еще раз ехать в ваш район.

Еще раз обматерив этого горе-курьера я надел штаны, накинул куртку и вышел из дома. Несмотря на то, что день обещал быть хорошим, утром было более чем свежо.

Открыв калитку, я увидел плюгавенького мужичонку предпенсионного возраста. В руках у него был сверток размером с томик «Войны и мира». Причем посылка была тщательно завернута в посылочную бумагу, а не в пластиковый пакет или картонный ящик.

– Держите, – сказал он, вручая мне сверток.

– Я должен где-нибудь расписаться или еще что?

– Нет, ничего не надо.

– Тогда спасибо, – сказал я и закрыл калитку.

Уже войдя в дом, я подумал, что неплохо было бы ему дать немного денег, но уже было поздно, к тому же он совершил непростительный грех, заявившись в столь ранее время.

Пока я разговаривал с сюрреалистическим курьером, Алина встала и перебралась на кухню. Решила, наверно, что пытаться заснуть – дело гиблое. Сонная, она была похожа на восставшего мертвеца из фильма пор зомби.

Кстати о зомби: На пасху у нас почему-то принято ходить на кладбище и там обильно жрать на могилах усопших родственников, запивая жратву водкой. Из года в год фактически весь Аксай перебирается на кладбище, чтобы пожрать там в массовом порядке и изрядно подзагрузиться водкой. А ближе к вечеру весь этот пьяный народ начинает массово валить с кладбища, пошатываясь и тупо глядя в никуда. Вот уж действительно ночь восставших трупов.

– Кого там хер приносил? – спросила Алина.

– Какой-то странный курьер привез мне посылку.

– От кого?

– Не знаю.

– Что значит, не знаю?

– А то и значит, что на ней нет ни адреса, ни имени отправителя.

– А кто принес?

– Какой-то сумасшедший курьер.

– Ты хоть его документы видел.

– Нет, а зачем?

– Зачем?! Неужели ты не понимаешь, что в этом свертке может быть все, что угодно. Как ты можешь так халатно относиться к вопросам собственной безопасности?

– Я так думаю, что тому, кто захочет меня грохнуть, вовсе не надо прибегать к столь экстравагантному способу. Гораздо проще расстрелять меня из машины.

– Когда ты уже поймешь, что это не шуточки?! – разозлилась Алина.

– Ну хорошо. Если хочешь, я вынесу сверток из дома во двор и позвоню Олегу, чтобы он прислал какого-нибудь свертковскрывателя из тех, кого не жалко.

– Я хочу, чтобы ты сначала думал, а потом уже что-либо делал. Свари лучше кофе, – сменила она тему разговора.

– Сейчас, только посылку отнесу.

Пока я относил в кабинет посылку и варил кофе, Алина приготовила нам по паре бутербродов. Несмотря на то, что этот слегка крупный разговор, как говорят гадалки, нас немного взбодрил, ели мы молча, вяло и механически. Точно два слегка подвисающих робота на лужайке из свежескошенной металлической стружки.

После еды я перебрался к себе в кабинет. Работы было выше крыши, но после столь раннего пробуждения в голову не лезло ровным счетом ничего. Причем настолько не лезло, что я даже читать был не в состоянии. Поэтому, посидев, тупо уставившись в монитор, я вспомнил о посылке. Справившись после долгих тяжелых боев с упаковкой, я извлек на свет книгу. Обычную современную мелодраматическую муть из жизни бизнесменов, приехавших покорять Москву провинциалок и прочих милых сердцу особо тупых домохозяек персонажей. Никаких пояснений о том, что это за книга, и кто ее прислал, не говоря уже о том, на кой хрен она мне понадобилась, в посылке не было.

Странный способ избавляться от мусора – решил я.

От раннего подъема и всей этой нелепости у меня разболелась голова. Пришлось принимать баралгин. Делать ничего не хотелось, поэтому я лег в постель. Поворочавшись минут десять, я незаметно для себя провалился в сон.

Приснился мне карнавал в одном из дворцов времен Наполеона. Всюду дамы, кавалеры, музыка, танцы, шампанское… На мне была римская тога и сандалии. На лице – маска. Под ручку со мной шла настоящая красавица в платье, стоимостью с пару поместий. Мы медленно шли, переходя из зала в зал, раскланивались с теми, кто нам казался знакомым, после чего моя спутница нашептывала мне на ухо последние сплетни о встреченных людях.

Кружа по дворцу, мы искали человека, ради встречи с которым и пришли на этот маскарад.

– А вот и он! – радостно сообщила мне моя спутница, увидев человека в костюме звездочета.

Он тоже нас заметил, и мы двинулись, медленно преодолевая людской поток, навстречу друг другу.

– Познакомься, дорогой. Это – господин Паучек, – представила мне звездочета моя спутница.

– Почту за честь познакомиться с вами, – сказал я Паучеку, когда моя спутница назвала ему мое имя.

– Правда смешная фамилия? – спросил Паучек.

– Вам должно быть виднее, – ответил я.

– Вы снова меня не помните? – поинтересовался вдруг Паучек.

– А мы разве встречались? – ответил я вопросом на вопрос.

– Не далее как сегодня утром. Я передал вам послание.

– Так это вы подарили мне книгу? – вспомнил я.

– Ну что вы. Я только курьер. Автор послания – Книга. Вы понимаете, о ком идет речь?

– Думаю, да.

– Тогда вы должны понимать всю ценность вырванной из своей груди страницы, которую она отдала вам.

– Страницу? Но там был увесистый том.

– Страница 691. Только она и имеет значение.

– Страница 691, – повторил я за ним.

– Страница 691, – повторила за нами моя спутница, – не забудь об этом вспомнить по ту сторону сна.

– Вы точно все поняли? – спросил меня Паучек, и посмотрел так, словно хотел просверлить меня взглядом насквозь.

– Думаю, да, – ответил я.

– Тогда вам надо спешить. Как вы понимаете, ожидание не будет вечным.

– Я понимаю.

– Тогда поторопитесь. Никто не знает, как долго двери будут оставаться открыты.

– Он прав, дорогой, тебе пора, – прошептала мне в ухо спутница. – Поспеши.

Меня разбудила Алина.

– Я уезжаю, – сообщила она, – на этот раз возможно надолго.

– Когда?

– Если хочешь, могу попить с тобой чаю. Я бы тебя не будила, но не хочу уезжать, не попрощавшись, – грустно добавила она.

– С тобой все в порядке? – встревожился я.

– Работка ждет не из приятных. Ничего, бывало и похуже, – она натужно улыбнулась. – Иди готовь чай.

Как я уже писал ранее, работу Алины мы не обсуждали. Более того, по нашим неписанным законам мне не следовало даже замечать ее настроения, когда оно было связано с работой, вот только она уезжала в командировку в тот самый момент, когда я получил задание от книги. И в прошлый раз это закончилось аварией на ровном месте, что и заставляло меня беспокоиться.

Вот только выпить чаю нам так и не дали. Едва закипела вода, телефон Алины сообщил, что ей пора.

Я проводил ее до машины, поцеловал, открыл, а потом и закрыл ворота. На душе было тоскливо, хоть плачь. Ни шампанского ни «Женитьбы Фигаро» мне не хотелось, зато меня ждал чай.

Прежде чем сесть за стол я пригрозил вслух:

– Сейчас я попью чай и вернусь к твоей посылке. Я помню, страница шесть, девять, один. Но если с Алиной хоть что-то случится, я пошлю тебя к черту раз и навсегда.

Разумеется, воображаемый собеседник ответил мне молчанием.

После чая, как и обещал, я отправился в кабинет, где меня ждала книга с одной единственной ценной страницей 691. Что ж, это делало ее ценнее многих других книг на одну страницу.

Первым моим впечатлением от послания книги было разочарование, примерно такое же, как и тогда, когда я впервые дорвался до Библии. Это произошло во время перестройки, когда Библия только-только начала появляться в свободной продаже. Помню, я выложил за нее целое состояние. Помню свое нетерпение, с каким я хотел приобщиться к Величайшей Мудрости на Земле… Вот только вместо мудрости я нашел в Библии несколько более или менее забавных историй, кучу насилия и секса, строительные сметы и черт еще знает что.

На странице 691, – обычная страница из газетной бумаги, – была скверного качества иллюстрация. Это был рисунок карандашом или в карандаше: нелепое огромное помещение с жутко громоздким стулом посредине, на нем, если бы у них была такая возможность, противники неклассического искусства заставили бы сидеть в аду Пикассо или Дали. Несмотря на то, что художник из меня не лучше, чем из Стиви Уандера, я, наверно и то нарисовал бы получше.

Хуже всего было то, что я не знал, что с этим рисунком делать. Спросить было не у кого, а за мою несообразительность вполне могла ответить Алина. Сыграв с книгой в мартышку и очки, я даже попытался прочесть ее, как орнаменты в старинных книгах, но, разумеется, у меня ничего не вышло. Сдавшись, я тупо уставился в рисунок, решив ждать подсказки – раз Книга или кто-то там еще хочет, чтобы я «прочел» это послание, пусть позаботятся обеспечить меня соответствующей инструкцией.

Я так и не понял, когда произошел переход или перемещение. В том, что я не заснул, я был уверен и уверен до сих пор. Однако, я сначала сидел у себя в кабинете и смотрел на рисунок, не имея ни малейшего представления о том, что мне с ним делать, а потом я понял, что уже стою там, в том месте, которое было изображено на рисунке. В голову сразу полезли мысли о «Твин-Пиксе» и о Лоре Палмер, которая таким же образом попала в какой-то вигвам. Вот только в фильме ее убили, и от этой ассоциации мне стало не по себе.

Окончательно же я пал духом, когда разглядел, куда меня забросила нелегкая. Я находился внутри идеальной каменной полусферы размером с футбольный стадион вместе с трибунами. Ни дверей, ни окон, ни рисунка, при помощи которого я мог бы вернуться назад. Камень был идеально гладкий, как хорошая гипсовая штукатурка, но имел песчаный цвет. Несмотря на всю его каменность, сквозь него внутрь полусферы беспрепятственно проникал солнечный свет и свежий воздух, который пах почему-то сиренью.

Посреди полусферы стояло каменное изваяние, этакое творение безрукого шизофреника в период обострения болезни.

Несколько лет назад я читал рассказ о том, как кто-то забрался к кому-то в дом, где все предметы были совсем не похожи на наши, где все было создано не людьми для не человека. Все это было настолько невообразимым, что у автора рассказа (его имя я забыл) не нашлось слов для описания увиденного. Вот в таком доме наверно бы и смотрелся естественно этот каменный стул.

Рассказ я вспомнил значительно позже, во время написания этих строк. Тогда же мне было не до рассказов. Осознав, что я фактически замурован в этой каменной полусфере, что я не знаю, ни где я, ни как оттуда выбираться, что я вообще не знаю, куда я вляпался, и для чего кто-то загнал меня в этот хоть и просторный, солнечный, со свежим воздухом, но все же гроб, я впал в ступор. А когда слева от меня на расстоянии вытянутой руки, то есть точь-в-точь по Кастанеде сгустилась и приняла человеческую форму тень, я был, что называется, в миллиметре от реактивного психоза.

Для тени же мое появление не было чем-то необычным. По крайней мере она повела себя так, словно каждый день встречалась там с доверчивыми придурками, опрометчиво соглашающимися взять невесть кем присланную бандероль.

– Привет, – сказала мне тень, – добро пожаловать в Зал Посвящения. Вы получили необходимую подготовку и сдали первый экзамен, совершив квантовый переход через дверь точно в срок. Для начала я бы советовал вам освоиться, походить по залу, познакомиться с креслом, дать ему вас принять, чтобы в следующий раз вы могли бы уже приступить непосредственно к делу. Так что не буду вам мешать, – сказав это, тень начала рассеиваться.

Поняв, что вот сейчас она испарится, а я так и не узнаю самого главного: как отсюда вернуться домой, я завопил во весь голос:

– Стой! Подожди!

– Всегда к вашим услугам, – ответила тень, снова сгустившись. – Если вам так будет удобно, можете говорить тише.

– Конечно, извини.

– Не стоит извиняться. Чем могу помочь?

– У меня есть вопросы.

– Задавайте. Желательно по одному.

– Как я смогу вернуться домой?

– Очень просто. Для этого вам понадобится всего лишь сесть в кресло и представить себе дом, или любое другое место, куда вы захотите отсюда попасть.

– А если у меня не получится представить себе дом?

– О, извините, я не так выразился, о доме достаточно просто подумать.

– Понятно, – начал успокаиваться я, – а если у меня еще будут возникать вопросы, я смогу с вами как-нибудь связаться?

– Для этого достаточно просто подумать обо мне и позвать вслух.

– Как мне вас называть?

– Как угодно. Здесь именем является любое слово, которое поизносишь, когда о ком-то думаешь.

– Понятно. Спасибо за ответы.

– Я могу идти?

– Да, конечно.

Вместе с тенью, растворившись в воздухе, исчезло и мое паническое настроение, словно тень забрала его с собой. Почувствовав себя осматривающим достопримечательности туристом, я сделал пару кругов вдоль стены полусферы. Этого вполне хватило на то, чтобы потерять к залу ожидания или посвящения всяческий интерес. Меня даже перестало удивлять то, что камень свободно пропускал свет, хотя и не был прозрачен. Не удивляет же нас то, что растения без всяких насосов поднимают воду на хрен знает какую высоту и вроде бы без известных нам органов чувств легко находят воду, еду, свет и чувствуют все наши мысли.

Устав бродить по залу, я, морально приготовившись ко всем ожидаемым тяготам и лишениям, уселся в каменное кресло. Однако, кресло меня приятно удивило. Стоило мне в него сесть, как оно чуть ли не мгновенно преобразилось, приняв наиболее оптимальную для моего тела форму. К тому же оно оказалось таким мягким и теплым, каким может быть только камень. Я понимаю, что эти слова выглядят как полная чушь, но в той реальности нет ничего теплее и мягче камня. При этом камень одновременно мягкий и несгибаемый. То есть, в отличие от той же перины он не прогибается ни насколько, но, тем не менее, остается одним из самых мягких материалов.

Сев в кресло, я расслабился до такой степени, что перестал чувствовать тело. Исчезло все, от чего я не мог до этого абстрагироваться, сколько ни пытался во время аутогенных погружений. Не было больше ни тела, ни времени, ни пространства, ни мыслей ни чувств…

Очнулся я уже у себя в кабинете. Я спал сидя за столом, уткнувшись носом в страницу 691. От неудобной позы мое тело затекло, а голова разболелась.

Чтобы хоть как-то прийти в норму я решил немного пройтись.

Дальше гостиной я не ушел. Там меня ждал дед собственной персоной. От такого сюрприза я вытаращил глаза, открыл рот и уселся на ступеньку лестницы на второй этаж.

– Хорошо устроился, – как ни в чем не бывало заметил дед, и эта будничность его слов заставила меня прийти немного в себя.

– Ты?! Как ты сюда попал?

– Ну, во-первых, не я сюда попал, а ты. Твой дом – это защитный кокон, который сумело сплести твое сознание, чтобы оградить себя от смерти. Я говорю сейчас не о смерти тела, а о смерти сознания, что в тысячу раз хуже. И если бы тебе удалось выйти…

– Подожди, – начало до меня доходить, но разве мы сейчас не дома?..

– Дома, дома, – рассмеялся дед, – вот только дома не у тебя, а у меня, в межпиксельном пространстве, которое обычно от твоего сознания отделяет бездонное море коллективного бессознательного. Это наш мир, мир Книги, мир чистой информации…

– Подожди, но ведь я уже несколько раз сюда приходил… или нет?

– Тебя приводили во сне, а это совсем другое дело. Мы создавали для твоего сознания интерфейс в виде сновидения и закладывали в твой визит гарантированную дорогу домой. Сейчас же ты, как тот хрен, что грохнул Минотавра, забывший дома нить.

– Это все чертова посылка! – догадался я.

– Что еще за посылка? – оживился дед.

– Утром ее привез какой-то курьер.

– Случайно не Паучек?

– Он самый, а ты откуда его знаешь?

– Он работает курьером с момента написания Книги. Его она выбрала первым.

– А по нему не скажешь.

– По тебе тоже многого не скажешь… ну и что он привез? – спросил дед с тем выражением лица, с каким мы слушаем в компании известный только нам интересный анекдот. Мы словно бы многозначительно говорим остальным: послушайте, это круто! Я-то уж знаю.

– Книгу. Какой-то детектив или женский роман, уже не помню. Вообще-то там была только одна ценная страница, а остальное…

– И что за страница? – перебил меня дед.

– Рисунок. Какая-то крышка от сковородки с жуткого вида седалищем посредине, – я уже настолько пришел в себя, что смог даже начать острить.

– И что дальше?

– Инструкции к ней не было… Короче говоря, не знаю как, но она отправила меня туда. Там я имел беседу с тенью. Потом сел на это седалище и, как рекомендовала мне тень, представил себе свой дом. И вот я здесь.

– Хочешь добрый совет? – спросил дед.

– Я хочу домой, – ответил я.

– Никогда не говори и не думай про того Тень в женском роде. Он может обидеться, и тогда тебе достанется по полной, – проигнорировал мой ответ дед.

– Но ведь тень женского рода.

– А этот Тень мужского. И вообще, что тебе дороже, твоя жизнь и рассудок или какая-то там грамматика?

Ответ на этот вопрос был настолько очевиден, что я не стал его даже озвучивать.

– Запомни, – нравоучительно произнес дед, – Тень – это здешний Харон, и если он не захочет, ты никогда не сможешь попасть туда, куда нужно. Уясни это на всю оставшуюся жизнь, иначе она у тебя сможет оказаться слишком короткой.

Вместо ответа я тяжело вздохнул, словно бы говоря своим вздохом: ну и нахрена ты меня втянул в это дело?

Дед же словно прочитал мои мысли:

– Я бы ни за что не стал тебя в это втягивать, да и сам бы не полез в это дело, но Книга не оставляет нам выбора – ты ведь уже это прошел, знаешь?

Я согласно кивнул.

– Ладно, о делах поговорили, теперь давай о деле: Раз мы встретились, значит тебе пора кое-что узнать. Насколько я понимаю, ты воспринимаешь себя как классного гадателя или пророка, – сказав это, дед внимательно уставился на меня.

– Что-то вроде того, – согласился я.

– Я тоже сначала так думал, пока Книга не заставила понять, что все обстоит иначе. А так как намеки она делает весьма жестко, я лучше расскажу тебе сам. На самом деле только чтение Лабиринта Судьбы является предсказанием или гаданием. Но когда ты выбираешь тот или иной вариант пути и потом это дело описываешь, ты, тем самым, закрепляешь свой выбор. Проще говоря, написанное слово становится судьбоносным.

– Скажи дед, а что ты еще обо всем этом знаешь? – спросил я, решив воспользоваться случаем в полной мере.

– Для тебя сейчас важно только то, что ты уже знаешь. Излишние знания будут только мешать.

– Но дед… – попытался капризничать я, но он меня жестко оборвал:

– Помни, кто задает правила игры, – сказал он.

– Ну а о моих нанимателях ты хоть можешь что-либо сказать? Кто они, что знают, что мне от них ждать?

– Свари-ка ты лучше кофе, – сменил тему дед, – давно не пил нормального кофе. А здесь он должен быть в точности, как у тебя дома.

– Тогда пошли на кухню, – позвал я.

Пока я готовил, дед молча внимательно за мной наблюдал, словно я делаю что-то архиинтересное или архиважное. За кофе он немного разговорился.

– Кстати о птичках, теперь ты можешь больше не читать книги. Теперь твое сознание созрело для прямого контакта, и когда она захочет что-то сказать или наоборот, послушать, что скажешь ты, она призовет тебя в тот самый зал с единственным стулом. Так что будь готов к этому в любую минуту.

– Я что, должен таскать этот рисунок всегда с собой?

– Он тебе больше не понадобится. Теперь ты знаешь дорогу, а если что, Тень всегда придет на помощь. Только вспомни о нем.

– Не помешаю? – спросил Тень, материализовавшись прямо на кухне.

– Кофе будешь? – поинтересовался я.

– Благодарю за заботу, но мне вполне достаточно аромата и присоединения к твоему чувству наслаждения.

– Так ты наслаждаешься вместо меня? – спросил его я.

– Зачем вместо тебя, – обиделся тень, я что, вор какой? Я наслаждаюсь с тобой. Это похоже на то, как один человек с удовольствием играет музыку, а другой, слушая ее, испытывает такое же удовольствие.

– В таком случае ты не только не воруешь, но еще и преумножаешь удовольствие.

– Все верно, – согласился со мной тень.

Конечно, я не специалист в физиогномике теней, но мне показалось, что он воспринял мои слова, как комплимент или приятную лесть. Решив воспользоваться подходящим моментом, я спросил:

– А как мне отсюда вернуться домой?

– Нет ничего проще. Дождись, когда захочешь спать, ложись и спи. Проснешься ты уже дома.

– А если я не хочу спать?

– Тогда, значит, тебе еще рано отсюда уходить. Тебя, значит, ждет что-то еще.

– Похоже, ты не рад моему подарку, – решил Тень, спустя пару минут.

– Какому подарку? – не понял я.

– Вот этому, – он обвел руками дом. Все это я создал для тебя, чтобы ты в случае чего смог выбраться сюда, получить дополнительное время, пережить наиболее болезненные минуты и так далее. Здесь ты можешь находиться хоть целую вечность, а потом вернуться в то мгновение, когда вышел сюда или позже, например, если тебе будут удалять зуб или бить тебя ногами.

– А как я сюда попаду?

– Ответ у тебя в компьютере. Я имею в виду твой компьютер здесь.

Я не хотел покидать Тень и деда, но они сами на этом настояли:

– Иди, – сказал дед, – здесь лучше не упускать шансы.

– Все правильно, – поддержал его Тень, – здесь все еще более эфемерно, чем там, в том твоем мире. Так что ты иди, а мы тут пока с твоим дедом посекретничаем. Давненько не виделись.

Поняв, что они, мягко говоря, выпроваживают меня с кухни, я одним глотком допил кофе и отправился в свой кабинет.

Ноутбук был включен. Через весь экран бежала строка: «Следуй за мной!».

Ниже была инструкция:

1. Запомни хорошенько эту картинку. Бегущая строка – твой проводник.

2. Когда захочешь сюда вернуться, вспомни ее, Представь то место, куда она уходит с монитора.

3. Проследуй за ней туда.

4. Делай это регулярно до тех пор, пока не научишься мгновенно переноситься в межпиксельное пространство.

– А теперь ложись спать, – услышал я голос Тени, и мне так сильно захотелось спать, что я с большим трудом добрался до спальни.

Не раздеваясь, я рухнул поперек кровати и мгновенно провалился в глубокий сон. Проснулся я раздетым, в постели. Рядом лежала Алина. Она сладко посапывала во сне и счастливо улыбалась. Она спала, а я лежал рядом и любовался ею, стараясь не шевелиться, чтобы не разбудить. Как же я хотел, чтобы все мои фантастические приключения, как и работа Алины оказались кошмарным сном! Но, к сожалению, все это было явью.

Глядя на Алину, я заснул, а когда проснулся, ее уже не было в постели. Милая хозяюшка, она жарила блины.

– Привет, – сказал я, обнаружив ее на кухне, – а мне приснилось, что ты уехала в длительную командировку.

– Командировку отменили. Когда я вернулась, ты спал, как убитый. Решила тебя не будить.

Похоже, сегодня я все сделал правильно, – промелькнуло у меня в голове.

И тогда мы сделали то, о чем давно мечтали, но не решались даже заговорить. Мы выключили телефоны, отключили домофон, заперли двери и зашторили окна. Отгородившись от внешнего мира, мы достали из закромов бутылку хорошего вина, приготовили бокалы, порезали сыр…

Мы пили вино, разбавляя его неторопливыми поцелуями, занимались любовью, просто лежали обнявшись, говорили о всякой ерунде… А когда совсем уже не было сил бороться со сном, мы капитулировали, прижавшись друг другу.

Проснулся я во второй половине дня. Алины рядом не было – она работала в гостиной за ноутбуком.

– Привет, – сказал я и поцеловал ее в губы, – как спалось?

– Великолепно, – ответила она.

– Надеюсь, ничего страшного за это время не случилось? – полушутя спросил я. Мало ли как могли работодатели отреагировать на нашу самоволку.

– Нет, но мне надо немного поработать. Кофе сваришь?

– Конечно, радость моя.

Как мне сейчас кажется, за завтраком Алине было не до меня. Она механически ела приготовленную мной яичницу с помидорами, думая о чем-то своем. Пару раз она даже ответила мне невпопад. Но тогда я был слишком счастлив, чтобы обращать на это внимание.

Управившись с завтраком, Алина быстренько умотала в гостиную, оставив меня дежурить по кухне. Когда я убрал со стола и помыл посуду, она уже была полностью погружена в работу.

– Не мешай, ладно? – пресекла она мою попытку вступить с ней в контакт. – Мне надо закончить…

Короче говоря, мне тоже ничего не оставалось, как пойти поработать.

Наш разговор с дедом к тому моменту окончательно вылетел у меня из головы. Как я уже говорил, применять свои способности по отношению к себе или Алине я не собирался, а что до судеб чужих людей, взвесив все «за» и «ну его на фиг», я решил не заморачиваться ни на чем, и просто выполнять работу наилучшим образом. А раз так, то мне было глубоко фиолетово, отгадываю я их будущее или создаю сам. Платили мне не за это, тем более, что «за это» меня могли попросту убить…

Я не сразу заметил, что сижу не у себя в кабинете за рабочим столом, а в том самом каменном кресле, стоящем в центре полусферического зала. Нечто похожее бывает во время медитации, когда ты вдруг понимаешь, что твои мысли давно уже блуждают в свободном полете вместо того, чтобы быть сосредоточенными на предмете медитации или же находиться в молчаливом состоянии не-ума. На этот раз кресло сразу же приняло наиболее подходящую для меня форму, в результате мне было настолько удобно, что я практически не чувствовал ни кресла, ни тела. Кроме того, я это чувствовал, кресло помогало мне войти в необходимое трансовое состояние, обеспечивая неподвижную расслабленность тела и покой ума.

Мое состояние было более чем великолепным. Я готов был сидеть так до самой смерти, но донесшийся сзади шорох пергамента возвестил мне о приходе Чтеца.

– Готов ли ты слушать? – спросил меня Чтец, вежливо кашлянув перед этим.

Я хотел ответить «всегда готов», но мой рот отказался повиноваться. Вместо этого он (рот) торжественно произнес:

– На все воля ее.

– Тогда приступим, – решил Чтец.

Он начал нараспев читать свой манускрипт на очень древнем, незнакомом мне языке, и, несмотря на то, что на уровне сознания я не понимал ни слова, перед моим внутренним взором предстало видение из той, имевшей место сотни тысяч лет назад, жизни.

Я видел зал заседания. Двадцать три атланта, высший совет в полном составе внимательно слушал докладчика. Они были настолько отличными от нас, что моя психика попросту стерла их образы из памяти, так что я ничего не могу сказать о том, как они выглядели.

– И что, ничего нельзя сделать? – спросил первый из двадцати трех.

– К сожалению те-прим излучение невозможно экранировать ничем. По крайней мере те материалы, что нам известны…

– И как много времени нам осталось? – спросил, не дослушав, второй атлант.

– По нашим подсчетам чуть более пятидесяти лет.

– Но ведь за это время в науке и технологии может произойти и произойдет настоящий переворот, а если мы бросим все резервы на изучение и устранение данной проблемы…

– Не думаю, – ответил докладчик, – хотя в качестве утешения и для предотвращения паники в случае утечки информации, а за пятьдесят лет она обязательно произойдет, эта версия более чем сгодится.

– То есть, вы гарантируете, что через пятьдесят лет мы все будем уничтожены те-прим излучением? – решился задать самый главный вопрос третий из двадцати трех.

– Боюсь, вы правы, – ответил докладчик.

– Не все так мрачно, господа! – уверенно произнес еще один атлант, входя в зал заседания. – Похоже, нам удалось найти решение данной проблемы.

– Хотите сказать, что уважаемый Епрп ошибается в своих выводах? – резко спросил вошедшего первый из двадцати трех.

– И да, и нет, – ответил тот. – В том, что касается участи нашей плоти он безусловно прав, но у нас еще есть время, чтобы сохранить наши сознания, которые со временем смогут вновь обрести тела. И если вы, уважаемые двадцать три, и вы, уважаемый Епрп, дадите мне слово, я готов рассказать вкратце, как это сделать, а уже через неделю предоставить вам все необходимые расчеты.

– Мы слушаем, – сказал первый из двадцати трех.

– Благодарю вас…

У меня же сначала пропал звук, а потом и изображение. Похоже, Чтец это заметил. Он прервал чтение.

– К сожалению, вы можете осознать лишь то, что возможно перевести на язык вашей психики, – пояснил он, – и я бессилен что-либо сделать. Разве что если так…

После этих слов он вновь зашуршал манускриптами и вскоре продолжил чтение.

Я же увидел нечто похожее на кинохронику. По всей Земле кипела работа. В спешном порядке возводились пирамиды и другие мегалитические сооружения, а под землей на глубине нескольких километров строился опутывающий всю планету лабиринт, которому и предстояло стать основным хранилищем сознания атлантов. Но превращение нашей планеты в хранилище сознания было еще половиной дела. Оставалось найти тех, кто сможет, когда придет время, запустить механизм возрождения атлантов. И тогда они обратили внимание на гоминид, запустив программу развития наших предков в нужном для них направлении.

Закончив читать, Чтец удалился, так ни разу и не попав в поле моего зрения. Я же остался сидеть в кресле. То, что я увидел…

Я давно уже не считал человека вершиной творения, не говоря уже об образе и подобии бога, но узнать, что все мы созданы лишь для того, чтобы, когда пробьют часы, перевести в нужное направление рубильник… Для меня это было слишком. От информационного шока или от воздействия на меня этого места, мне было более чем хреново. Меня тошнило, трясло. Хотелось повеситься или напиться. Кажется, меня даже вырвало.

– Извини, но тебе пора, – услышал я голос Тени, который и вывел меня из оцепенения. – Это тяжело только вначале, – сообщил он, – потом твоя нервная система перестроится, и ты сможешь впитывать информацию без побочных явлений.

Я ничего не ответил.

– Держи, – он дал мне маленькую таблетку.

– Что это? – спросил я.

– Адаптор. Пей.

– А запить?

– Может тебе еще и блинов с икрой? Пей давай.

Не успел я положить таблетку в рот, как все симптомы исчезли, словно их и не было вообще.

– Помочь вернуться? – предложил Тень.

Я кивнул.

Тень щелкнул пальцами, и я проснулся в своем кабинете. Я спал, положив голову на стол. Чуть дальше работал ноутбук. Несмотря на то, что по моим ощущениям прошло несколько часов, экран еще не успел потухнуть.

Звонил мой мобильник.

– Да, – сонным голосом сказал я, нажав на нужную кнопку.

– У тебя все нормально? – услышал я встревоженный голос Олега.

– Да, а что? – насторожился я.

– Трубку чего не берешь?

– Заснул за работой.

– Бывает, – успокоился он.

– Ага, – согласился я.

– Я тебе скинул заказ. Нужно сделать сегодня. Взгляни, и сообщи, получится или нет. Позвони мне в любом случае.

– Хорошо, – ответил я.

– Заказчик не из простых, поэтому постарайся.

– Ты же знаешь, я делаю все, что могу.

– Знаю, но это особый случай.

– Хорошо, – ответил я и прервал связь.