Эпилог

Капитан-хирург Абеляр Свенсон стряхнул пепел с черной сигареты в бронзовую пепельницу, привернутую к подлокотнику кресла, в свою очередь крепко привинченного к полу каюты. Его мундир был безукоризненным, а новые ботинки сверкали, как черное стекло. Свенсон был чисто выбрит, светлые волосы расчесаны на аккуратный пробор, а синяки и порезы уже почти все зажили.

Когда он говорил, его голос не менял тона, чтобы мисс Темпл, ушедшая в свою комнату, не смогла догадаться, что мужчины разговаривают о ней, хотя, без сомнения, она это предполагала, и, конечно, они говорили именно о ней, пусть и намеками.

– Вы хорошо себя чувствуете? – Доктор вздохнул, признавая неуместность своих слов. – Я имею в виду, вы выглядите здоровым. Но да, конечно, я понимаю. Отъезд и… я извиняюсь, какое лучше подойдет слово… союз?

Кардинал посмотрел на след от кофе в своей чашке из белого костяного фарфора. Он взял кофейник с носиком и подлил себе еще. Потом предложил кофе Свенсону, тот отказался, и Чань поставил кофейник на поднос. Пить он пока не стал.

– Не имею представления. – Кардинал потер глаза, приподняв очки. Он, как и Свенсон, вздохнул, но не смог скрыть улыбку. – По всей видимости, такое решение представляется абсурдным.

Свенсон ничего не ответил. Чань держал крошечную чашечку обеими руками.

– Такие вещи не могут существовать в мире. В этом мире. Она просто невыносима. Я невыносим. Мы могли не встретиться. Не существовать. Для этого нет места.

– А вы надеетесь его отыскать?

Чань покачал головой.

– Все страны одинаковы. В каждом городке свой порядок. Я буду преступником, а Селеста – шлюхой.

– Вы чересчур суровы. Деньги изменяют умы.

– Но не мой.

– Тогда поженитесь.

Чань фыркнул.

– Она не захочет.

– Она?

– Она.

Доктор посмотрел в направлении соседней комнаты. Оттуда доносились звон и звяканье посуды, сообщавшие о том, чем именно занята мисс Темпл.

– Итак, вы будете связаны, но только вашими желаниями. Может ли это продолжаться долго?

– Не имею представления, – сказал Чань. – Я не хочу, чтобы меня содержали при себе.

– Она не могла бы. Да это и не нужно. Как бы ни распорядились состоянием Вандаариффа и что бы там ни произошло, по закону вы можете претендовать на него, по крайней мере, на существенную компенсацию, и, поскольку нет других претендентов…

– Пошло все это знаете куда! – холодно сказал Чань. – Пусть оно сгорит и утонет, как и его дом.

Свенсон докурил сигарету и положил окурок в пепельницу. Он глянул на свою чашку – там осталось немного остывшего кофе. Чань потянулся к нему, чтобы подлить кофе, стесняясь дорогого фарфора, кресел, ковра, бронзы, своих новых сапог, отглаженных красных брюк, шелкового жилета, белой рубашки и нового красного кожаного пальто, висящего позади него на крючке. Не такие большие расходы, и все же вся его прежняя жизнь вернулась всего за горсть золотых монет. Чань поставил кофейник и теперь уже посмотрел в направлении соседней комнаты.

– Понимаю вас, – сказал Свенсон. – Если вы имеете в виду наследство. Я даже согласен.

– Благодарю.

– Итак, вы будете поддерживать друг друга. На корабле, направляющемся неизвестно куда.

– Она не может остаться одна. Ваша хитрость избавила ее от болезни и тлена, убивших бы ее, но не от других воспоминаний, которые расстроили ее… потребности.

– Она сказала вам?

Многозначительное молчание Чаня заставило доктора покраснеть, и его тонкие пальцы извлекли еще одну сигарету.

– Ей нужна защита. Куда бы она ни направилась. Нужен мужчина, такой как я. – Чань поднял глаза к потолку. – Но она сведет меня с ума.

– Только потому, что она вам нужна, – заметил Свенсон. – Впрочем, вы уже и раньше были сумасшедшим.

Мисс Темпл, уверенная в том, что она предоставила мужчинам более чем достаточно времени, чтобы поговорить, вплыла в гостиную с завернутой в бумагу коробочкой и, сияя, села в кресло рядом с Чанем. Ее шерстяное платье было баклажанного цвета, а сапожки опять темно-зеленые. Несмотря на следы порезов и царапин, до сих пор видневшиеся на коже, Селеста излучала почти неприличную чувственность. Доктор не мог этого не заметить, хотя и старался не смотреть на нее.

– Итак, – сказал он, улыбаясь. – Тенерифе?

– Полагаю, что так, – ответила мисс Темпл, – но есть столько других возможностей. Восток или запад, Ост-Индия или Ресифи, Занзибар или Саравак. И столько всяких мест по пути, как вы знаете. У нас только кофе?

Чань взял большой чайник, где, как она прекрасно знала, был свежезаваренный чай, и наполнил ее чашку. Девушка с удовольствием наблюдала, как он добавил в чай сливки, помешал и передал чашку ей. Селеста попробовала и сморщила носик.

– Чудесно. Немного остыл, но я сама виновата, слишком долго занималась делами. Доктор Свенсон, вот, только что доставили для вас.

Она протянула коробочку. Свенсон положил сигарету в пепельницу. Он рассмотрел коробочку с разных сторон.

– Я беспокоилась, что презент может опоздать, но, поскольку объяснила тому человеку, что не вижу причин, по которым он может не успеть, все получилось! – Она рассмеялась. – Откройте!

Свенсон разорвал обертку. Мисс Темпл заговорщицки посмотрела на Чаня, но он наблюдал за лицом доктора.

– О Селеста. – Свенсон поднес к свету серебряный портсигар. – Я так благодарен вам. Прежний я потерял, как вы знаете.

– Конечно, знаю, – сказала она. – И там есть надпись. Zum Kapitдnchirurgen Abelard Svenson, vom C. T..

Свенсон улыбнулся, как она заметила, немного печально, когда читал надпись.

– Почти такой же, как раньше. Но теперь от вас. Спасибо, моя дорогая.

– Я, конечно, сама не знаю немецкого, только те воспоминания.

– Это так важно для меня. Позвольте мне его наполнить.

Она улыбнулась, наблюдая, как он достал жестянку с сигаретами из кармана и тщательно наполнил серебряный портсигар. Селеста повернулась к Чаню.

– У кардинала Чаня новая трость. Очень красивая.

– Не сомневаюсь в этом, – ответил доктор Свенсон как-то суховато.

Мисс Темпл усмехнулась, потому что она уже больше не была такой робкой, вернее, вообще не была робкой. Она задумалась о том, когда им с Чанем снова удастся уединиться, будет ли для этого время после ухода доктора, увидятся ли они с ним снова. А если время будет, каким предметом мебели воспользоваться и как именно?

– Они нашли ее? – спросила Селеста. – Люди герцогини?

– Не знаю, – сказал Свенсон. – Я ничего не слышал.

– Вы полагаете, что целый полк, окружавший здание, а потом обыскавший его… не смог поймать одну раненую женщину, визжащую, как ведьма?

– Там был пожар, – сказал Чань. – Он заставил их выйти из здания и прекратить поиски.

– Графиня устроила пожар, – сказала мисс Темпл.

– Уверен в этом, – поддержал ее кардинал. – И, как я догадываюсь, она спустилась в подземелье и добралась до реки, где никто уже не мог ее преследовать.

Мисс Темпл отпила чая и снова посмотрела на него.

– Что вы тогда сделали? – спросила она.

Свенсон защелкнул портсигар и убрал его в карман своего кителя. Он понял, что Чань ничего не сказал и, значит, вопрос предназначался ему.

– Прошу прощения?

– Когда вы подошли к ней, доктор. Почему она перестала визжать, а потом прокляла вас?

– Я полагаю, что она прокляла нас всех. Я ничего не смог сделать.

– Мне показалось, у вас был кусок стекла.

– Что? Нет, нет.

– Ну как же.

Какое-то время все молчали, и доносились только звуки снаружи: приглушенный скрип корабля, отдаленные голоса на причале. Мисс Темпл маленькими глоточками пила чай.

– Мы не из-за этого уезжаем, уверяю вас. Я не боюсь ее, неважно, где она и что пытается сделать. Я уже никогда ничего не испугаюсь. Я уже все повидала.

– Тогда почему ты уезжаешь, Селеста? – спросил Чань. Он наклонил набок голову. – Все прощено. Ты могла бы делать здесь все, что пожелаешь.

Она, передразнивая его, также наклонила голову.

– Причины тебе хорошо известны, я уже говорила. Но, поскольку уж ты спросил и ради доктора – я буду счастлива объяснить. Видите ли, доктор Свенсон, я не могу остаться здесь, потому что тут невозможно жить. Я уверена, что в этом городе мы с кардиналом Чанем расстанемся. И я останусь одна. А я больше не хочу быть одна, не могу этого больше вынести. Не могу я и отправиться домой, в идеале вообще не следовало оттуда уезжать, надеюсь, вы меня понимаете. Возможно, когда я стану старухой и мне исполнится восемьдесят девять лет, я и займу место моего отца. А до тех пор есть только одна альтернатива – путешествовать. Постоянное движение. – Она посмотрела на Чаня и допила чай. – Вот единственный способ быть уверенными в том, что у нас возникнет общее дело и мы станем защищать друг друга. Будем зависеть друг от друга, если можно так выразиться. Это на самом деле очень тонкий вопрос. Я всё обдумала.

– Я вижу, что обдумали.

– И, конечно, Чань согласился, потому что я права. Что он стал бы делать здесь? Погиб бы через год, причем абсолютно бессмысленно? Вы знаете, что так и случилось бы. А я бы тогда бросилась под поезд. Если мы уедем, этого не произойдет. Или произойдет не сразу. Я всегда смогу броситься под поезд в Малайских проливах, если у малайцев есть поезда. А как насчет вас?

– Каким способом я погибну через год?

Она рассмеялась.

– Нет. Если вы так сделаете, я рассержусь.

– Что ж, буду помнить об этом.

– Что с Каншером? – спросил Чань.

– Все в порядке, я полагаю, – ответил Свенсон. – Я не виделся с ним.

– Махмуд и Горин поправились, – сказал Чань. – Старый Дворец будет снова отстроен. Как и половина города.

– Инвестируйте в производство кирпичей, – улыбнулся Свенсон. Он допил свой кофе и поставил чашку. – Кажется, вам уже пора.

– Что вы будете делать? – снова спросила мисс Темпл.

– О, Селеста. Помилование дало мне свободу, по крайней мере пока я здесь, так что я останусь тут, хотя бы на время, и буду ждать, пока не поеду домой.

– А вы хотите домой? – спросил Чань.

– Абсолютно нет, – сказал Свенсон. – Меня туда не тянет. Ну, что ж…

Доктор встал, взял шинель и фуражку. Он как-то подозрительно быстро пожал руку Чаню, потом наклонился и обнял мисс Темпл.

– Я никогда не забуду, – прошептала она.

– И я.

Он крепко обнял ее и второй раз пожал руку Чаню, потом вышел. Дверь каюты закрылась, и его ботинки затопали по коридору. Селеста глядела ему вслед так, будто могла видеть сквозь деревянную стенку. Кардинал протянул девушке руку. Она стиснула ее, вонзив ногти в ладонь.

Каншер ждал Свенсона, спрятавшись среди ломовых извозчиков за первым же углом. Он зашагал рядом с доктором и отказался от предложенной сигареты, покачав головой. Когда Свенсон выбросил спичку, Каншер протянул ему листок бумаги.

– Билет заказан до Кадиса, – сказал он, – отплытие через два дня.

– Вы уверены?

– Вряд ли найдется много других леди, столь изувеченных.

Свенсон разглядывал адрес меблированных комнат: недорогие, рядом с рекой, там полно беженцев, много калек – среди них легко затеряться. Так что все возможно. Каншер деликатно кашлянул.

– Мистер Фойзон даст людей, если его попросить: он хочет помочь…

– Нет, спасибо. Я и так у вас в долгу. И буду еще больше благодарен, если это останется между нами.

– Конечно.

Они дошли до конца переулка и остановились, дальше Свенсон пойдет один.

– Как я узнаю, что вы вернулись? – спросил Каншер.

– Вы не узнаете. Видите ли, по той или иной причине это весьма маловероятно. – Доктор Свенсон вздохнул и потрепал Каншера по плечу. – Но все кончается, мой друг. А потом – как-то и где-то – продолжается.