Глава 10
Офицеров, вернувшихся из Душанбе, встретил комбат:
– Как съездили?
– Отлично, – ответил Левченко. – Бабки получили.
– А с рукой что? – Комбат заметил бинт на месте пореза.
– Пустяки, бутылка разбилась.
– Да? Значит, погуляли хорошо?
– Хорошо, но мало, – ответил Варченко. – Нам бы еще недельку.
– Уже! И того, что получили, хватит. Наверное, проституток через каждые два часа меняли, да?
– Не до них было, – проговорил Левченко.
Маджитов удивился и спросил:
– Как это так? Что за гулянка без женщин? Пьянствовать можно и здесь. Не, мужики, вы мне мозги не сношайте, снимали баб, это как пить дать.
– Считай как хочешь.
– Главное, чтобы заразы какой не привезли. – Майор хитро улыбнулся, глядя на Левченко. – Ты пока, Миша, отложи любовь с Ольгой. Мало ли что. А бабы такое не прощают.
– Все подкалываешь?
– Дело говорю.
Разговор прервал помощник дежурного по батальону, который подвел к офицерам избитого молодого солдата.
– А это еще что такое? – Маджитов нахмурил брови.
– Да вот, товарищ майор, рядового отпустили в увольнение, вернулся избитым.
– Так это не наши отделали его?
– Никак нет. Местные.
Комбат повернулся к солдату:
– Кто такой?
– Рядовой Ламиев.
– Докладывай, когда, где и кто тебя избил. Только не врать, все проверим.
Солдат вздохнул.
– На базаре это было, хотел арбуз купить, а тут трое подошли. Они до этого недалеко стояли с сержантом-ментом. Привязались, мол, козел я, неверным служу. Я и сказать в ответ ничего не успел. Меня повалили и избили.
– А что мент?
– Ничего! Стоял и смотрел. Ухмылялся, сволочь, еще. Старик один вмешался, гаркнул на местных, те ушли. Вместе с ментом. Ну а я сюда.
– Значит, милиционер спокойно смотрел, как избивают солдата?
– Так точно! Это местные на базаре подтвердить могут.
– Понятно. Веди, прапорщик, бойца в медпункт! – приказал Маджитов помощнику дежурного. – Пусть эскулапы осмотрят, лекарств каких дадут.
– Есть, товарищ майор!
Помощник дежурного и Ламиев ушли.
Маджитов сплюнул на асфальт.
– Оборзели менты вконец. Непонятно, на хрена они вообще в поселке нужны!
– Чтобы о нас духам информацию передавать, – проговорил Левченко. – Ты заметил, наши колонны постоянно подвергаются обстрелу, а менты ездят свободно, никто по ним не стреляет. Значит, что? Значит, они повязаны с духами. Впрочем, здесь половина поселка с ними.
– Это ты уже лишку дал, Миша. Но ментов шугануть надо.
– Я с тобой, – сказал Левченко.
– Давай!
Вскоре два танка выехали из парка, пошли к Восе, остановились у здания местного отдела милиции и навели на него орудия.
К ним выбежал испуганный майор:
– Ай, что случилось? Зачем танки?
Комбат с башни крикнул:
– Слушай сюда, майор! Сегодня на базаре местные избили моего солдата. Рядом стоял ваш сержант и спокойно наблюдал за избиением. Долго базарить не буду. Предупреждаю, если еще раз произойдет подобное, мы разнесем на хрен всю вашу контору. Вопросы есть? Вопросов нет. И запомни, майор, мы слово держим.
После этого механики-водители развернули танки, и небольшая колонна вернулась на базу.
Через несколько дней, как назло, отличились офицеры батальона. Влад Марин и Сергей Суворов на «Урале» поехали в Куляб по своим делам. Там они основательно нажрались и отправились назад, отстранив от управления водителя. Возле здания ОВД грузовик протаранил «УАЗ» и «пятерку», стоявшие на обочине, зацепил милиционера, который попал в больницу. Дежурная смена ОВД задержала офицеров и сообщила в батальон о случившемся.
Дежурным по части в тот вечер заступил старший лейтенант Левченко, ему связист и сообщил о ЧП. Михаил направился доложиться комбату, но того дома не было, уехал к даме. Тогда Левченко поднял по тревоге отдыхающую смену караула и вместе с начкаром на машине отправился в ОВД. В дежурной части он объявил, что забирает задержанных офицеров, а все разборки подождут до завтра.
Старший наряда, капитан заартачился:
– Мы не отдадим вам задержанных. Да, разбирательство отложим до завтра. С вашими офицерами сейчас разговаривать бесполезно, они пьяны, но до утра останутся здесь.
– Уверен? – спросил Левченко.
– Да, так и будет!
– Ни хрена так не будет. Начальник караула! – крикнул за спину Левченко. – Давай сюда группу.
В дежурную часть вошли десять вооруженных солдат.
Левченко подошел вплотную к капитану.
– Хочешь, чтобы мы вас рассадили в камеры?
– Это нарушение закона. Я буду жаловаться.
– Да хоть обжалуйся. Но после того, как отпустишь офицеров. У меня нет времени на пустые базары. Или ты сам отдашь задержанных, или я приказываю караулу забрать их силой, а вас обезоружить и закрыть в камерах.
Капитан с ненавистью посмотрел на Левченко. Но сделать он ничего не мог и отдал команду отпустить офицеров. Левченко, караул, пьяные Марин и Суворов вернулись в часть.
Уром комбат сначала ругался, потом поехал к начальнику ОВД.
Он убрал протокол на Марина и Суворова и объявил:
– Менты будут молчать. Машины отремонтируют, с ними ничего страшного. Сержант отлежится. Но если кто-то еще решится по пьянке потусовать в поселке, то я сам лично посажу в подвал этого героя или расстреляю к чертовой матери.
Насчет расстрела майор, конечно, поторопился, а вот попасть в подвал особо не хотел никто. Там было промозгло и чертовски холодно. Малые размеры не позволяли поставить солдатскую кровать, поэтому в подвале был только «вертолет», прикрепленный к стене, – опускающиеся и поднимающиеся нары, на которых и подростку будет тесно.
Инцидент был исчерпан.
С наступлением зимы снег в горах завалил все тропы и серпантины, сделал непроходимыми ущелья. В таких условиях воевать нельзя, и боевые действия откладывались до весны. Поэтому у офицеров было много свободного времени. Кто-то ушел в отпуск, кто-то часто получал увольнение. А кто-то постоянно набирал наряды за «хорошее» поведение. В общем, зимой на базе царило спокойствие.
Между тем приближалось 26 января, день рождения Левченко. Ему исполнялось двадцать три года. Это был первый день рождения, который Михаил решил отметить. Раньше, даже в детстве, не отмечал, а сейчас пришлось. Не он один ждал праздника. За столом собрались более двадцати человек.
На этот же день Левченко заказал телефонные переговоры с домом. Прошел почти год, а в семье не знали, где он, что с ним.
Михаил оставил гуляющих товарищей и направился на переговорный пункт. С ним увязалась Ольга.
На переговоры пришла мама Левченко Людмила Ивановна.
– Миша, сынок, здравствуй! Где ты?
– Здравствуй, мама! Ты не беспокойся, я служу в тылу.
– Но почему не давал о себе знать? Мы с отцом разыскивали тебя. Отправляли запрос в училище, оттуда ответили, что ты добровольно уехал в Таджикистан. Это правда?
– Правда. Так получилось, досрочный выпуск. В Душанбе нужны были офицеры. Но я служу в тылу, мама, на ремонтной базе, на окраине Душанбе, здесь все спокойно. Скоро заменюсь. Постараюсь пристроиться поближе к дому.
– Господи, я не знала, что и думать.
– А отец пришел? – спросил Левченко.
– Нет, Миша. Сейчас у нас с деньгами плохо. Вот отец и отправился на заработки. Я сообщу ему, что ты объявился.
– Да, передай, пожалуйста, при случае.
Много хотел сказать матери Михаил, но трубку забрала Ольга и понесла такое, что Левченко оторопел:
– Людмила Ивановна, я Ольга, невеста вашего сына. На днях распишемся, так как я жду ребенка. У вас скоро будет внук или внучка. Когда приедем?.. – Ольга посмотрела на Левченко. – Миша, наверное, весной, ну а я позже, как рожу.
Михаил забрал трубку.
– Мама?!
Людмила Ивановна спросила:
– Почему ты ничего не сказал о невесте?
– Да не до этого было.
– Как это не до этого? Такое важное событие, и не до этого?
Левченко хотел сказать, что Ольга пошутила, но связь неожиданно оборвалась. Все попытки служащих восстановить ее не удались.
Левченко вывел Ольгу на улицу.
– Ты чего трепанула матери? Зачем?
– А что? Ты спишь со мной, все считают нас женихом и невестой. Надеюсь, скоро поженимся. Так пусть твои родители будут готовы.
– Знаешь что, дорогая!.. – В голосе Левченко звучали металлические нотки. – Ты немного думай перед тем, как что-то сказать.
– Но разве ты сам не называл меня невестой?
– Называл. Невестой ты можешь быть сколько угодно. Но не женой. Я никогда не говорил, что люблю тебя, значит, ни о какой свадьбе речи быть не может. Насчет беременности. У меня уже была в училище одна такая беременная, так что лапшу вешай кому-нибудь другому.
– Какая же ты сволочь, Левченко!
– Это я тоже не раз слышал. Но всегда говорю правду в глаза. У нас с тобой ничего серьезного не будет.
– Конечно, теперь уже вообще ничего не будет. Ищи себе постельную утеху в поселке.
– Обойдусь.
Ольга ушла к себе, что совершенно не помешало Левченко отметить свой день рождения.
В конце февраля к Михаилу подошел посыльный из штаба:
– Товарищ старший лейтенант, разрешите обратиться?
– Валяй!
– Вас вызывает командир батальона.
– Прямо сейчас? Срочно?
– Так точно.
– А что случилось?
– Не могу знать!
– Ладно.
Левченко прошел к комбату. У него в кабинете сидел гражданский мужчина.
Маджитов представил его:
– Это брат лейтенанта Абдурасулова. Приехал узнать, как погиб Анвар. – Майор представил и Михаила: – Старший лейтенант Левченко, командир минометной роты, в которой служил ваш брат.
Мужчина кивнул и взглянул на Михаила.
Левченко сориентировался и на ходу сочинил историю:
– В начале августа наше положение было тяжелым. Мы несли существенные потери. Ожидалось наступление крупных сил противника. Людей не хватало. А у некоторых из тех, что были, часто не выдерживали нервы. Они покидали расположение части и уходили в тыл. Но и там было много бандформирований. В числе дезертиров оказался и ваш брат. Он самовольно ушел с блокпоста и попал в руки бандитов. Те не стали с ним церемониться, расстреляли и сбросили тело в реку. Об этом мне рассказал житель ближайшего кишлака. Он видел все своими глазами. Вот только переговорить с ним не получится.
– Почему? – спросил брат Абдурасулова.
– Он погиб при обстреле, когда мы штурмовали Даштишер. Это все, что я могу сказать насчет гибели Анвара.
– Я слышал, что все было по-другому! И потом, у нас в роду много мужчин служит в формированиях оппозиции. Если бы Анвар сказал ополченцам о них, его бы не тронули.
– Тогда зачем вы явились к нам? – спросил комбат. – Если у вас есть подозрения, что брат погиб не так, как доложил офицер, то обращайтесь в прокуратуру. Или к боевикам. Не думаю, что ваши родственники будут рады узнать, что Анвар был предателем. Трусость не вызывает уважения ни у кого.
На этом и разошлись.
Прошла зима, наступила весна.
В горах еще лежал снег, когда командир батальона собрал подчиненных.
– Товарищи офицеры, получен приказ группе из семидесяти человек выдвинуться в район кишлака Шуробад для решения задачи, которая будет уточнена в районе применения. Старшим группы назначается заместитель командира батальона старший лейтенант Налимов.
Маджитов зачитал список офицеров, привлекаемых к боевой операции. В нем значился и Левченко.
Но Налимов неожиданно заявил:
– Я никуда не пойду, хватит с меня, навоевался. – Он, не спрашивая разрешения, вышел из кабинета.
Маджитов недовольно проговорил:
– Расслабились за зиму.
Комбат назначил старшим Алексея Гончарова. В состав группы вошли командир второй мотострелковой роты старший лейтенант Дженьшо Шарипов, которого все звали просто Джон, и командир взвода батареи Левченко прапорщик Хаджибеков.
На сборы майор отвел несколько часов.
Колонна прибыла на тринадцатую пограничную заставу и стала лагерем за кишлаком Йол.
Из министерства прислали упитанного, уже немолодого полковника. Он посовещался с командиром погранотряда и собрал офицеров в командно-штабной машине.
– По данным пограничников, в развалинах кишлака Реджоу боевики имеют множество схронов с оружием и боеприпасами. Задача группы: выйти к кишлаку и уничтожить их.
Гончаров сказал:
– Сначала надо дойти до Реджоу. На карте отмечено, что практически вся территория за перевалами Шахты, Сунг, Навранга, горы Турк и высотой «Доска почета» контролируется противником.
– На господствующих высотах и перевалах установлены выносные пограничные посты боевого охранения.
– На которые постоянно нападают духи.
Полковник улыбнулся:
– Вот вы и должны помочь пограничникам, навести шорох в районе Реджоу, лишить духов возможности выбить пограничников с господствующих высот.
Левченко спросил у полковника:
– Проводник у нас будет?
Тот ответил:
– С проводником проблема, пойдете без него.
– И куда придем?
– Туда, куда надо. – Полковник поморщился. – На карте указан маршрут. По нему группа дойдет до района применения.
Михаил усмехнулся:
– Гладко было на бумаге, да забыли про овраги.
– Что вы хотите этим сказать? – недовольно спросил представитель Министерства обороны.
– То, что сказал. Маршрут на карте хорош, вроде все нормально, пройти можно. А на самом деле пойдем и упремся в пропасть. Что делать дальше? Возвращаться назад? Если и не упремся, то по ущелью, по которому мы должны подойти к Реджоу, продвигаться нельзя. Если мы туда спустимся, то духи всех нас накроют.
Полковник занервничал.
– Что за панические настроения? В штабе, где отрабатывали маршрут, все предусмотрели. Или считаете, что только вы все знаете и умеете?
Левченко поднялся.
– Короче, товарищ полковник, я в ущелье семьдесят сопляков не поведу. Вы прокладывали маршрут, считаете его безопасным, вот и идите, я же на себя грех за гибель пацанов брать не буду.
Полковник уже не морщился, он скривился, словно у него вдруг заболели все зубы. Идти в горы ему совершенно не хотелось.
– Ладно, старлей, успокойся. Нервы сейчас у всех на пределе. Вы вот что, отправляйтесь туда, пожалуйста. Если возникнут проблемы, выйдете на связь и доложите, что выполнение задачи невозможно ввиду таких-то причин. Тогда у меня будут основания отозвать группу.
Левченко не стал слушать полковника и пошел в кишлак искать проводника. В горы уходила еще одна группа, и у нее был проводник. В самом начале маршруты обеих групп совпадали. Левченко переговорил с командиром этой группы, и они решили выдвигаться вместе. Когда маршруты станут расходиться, проводник покажет и расскажет, как лучше пройти к Реджоу.
Операция планировалась сроком от нескольких дней до недели. Заместитель по снабжению выдал хлеб, тушенку, брикеты киселя.
В предгорье расположен кишлак Парвар. В этом районе группы начали подъем на перевал Сунг. Бойцам предстояло преодолеть его, спуститься, немного пройти вглубь, повернуть к перевалу Навранга, принять влево и выйти в заданный район.
Снег в горах не собирался таять, идти было тяжело. Для ночлега было выбрано место под отвесной скалой, чтобы духи не смогли зайти с тыла. Бойцы выставили охранение и кое-как перекантовались.
На следующий день группы подошли к точке, где их маршруты расходились.
Проводник указал направление.
– Вам туда, но предупреждаю, что три дня назад на высоте, на которую вам предстоит подняться, сидели душманы. Сколько, не скажу, скорей всего, немного. В ущелье, по которому проходит ваш маршрут, вообще соваться нечего.
– А как же подойти к высоте? – спросил Левченко.
– Используйте склоны, вершины. Погода ухудшается, скоро повалит снег. Возможно, под его прикрытием вы пройдете часть пути без проблем.
– А обойти ущелье нельзя?
– Можно, – ответил проводник. – Но на это у вас уйдет несколько суток, и выйдете вы к высоте со стороны Афганистана. А оттуда вас посшибают как кабанов. В общем, я сказал, что знаю, дальше решайте сами. Дорога вам предстоит трудная. Но осторожно, не спеша, к высоте подойти можно, а там останется немного – сбить духов и занять ее.
– Да, – проговорил Гончаров. – Совсем ничего: подойти, сбить, занять. Ладно, спасибо тебе, друг.
– Не за что. Удивляюсь, почему вам проводника не нашли. Я знаю нескольких охотников, которые за небольшие деньги вывели бы вас в нужный район с севера.
– Что теперь об этом говорить!
– Удачи.
– И вам удачи.
Группы разошлись.
Левченко возглавил передовой дозор, шел без бушлата и вещевого мешка, которые отдал бойцам замыкания. На голове вместо шапки санитарная косынка. Началась метель, температура минусовая, но Михаилу было жарко.
Почему старший лейтенант использовал косынку вместо шапки? Потому что на марше в горах голова в ушанке начинает потеть, а на привале замерзает. Другое дело косынка, в ней голова не потеет. Она хорошо держит тепло.
Подходя к месту второго привала, боец, шедший рядом с Левченко, воскликнул:
– Духи!
– Ложись! – тут же отдал приказ старший дозора.
Бойцы залегли. Левченко выискивал поблизости цели, переводил ствол автомата то влево, то вправо, но противника не видел.
Он повернулся к солдату:
– Где твои духи?
– А вон, правее, дальше и выше нас, за грядой.
– Твою мать! До них хрен знает сколько, а ты орешь, будто духи за ближайшими камнями.
Бойцы встали, отряхнулись.
Левченко разделил дозор. Одну группу направил вверх, чтобы обогнуть боевиков, вторая пошла прямым маршрутом. Дело обошлось без стрельбы.
Продовольствие закончилось. Бойцы спали, а точнее, дремали на голодный желудок. Утром им предстояло пройти открытый участок пути, пологие склоны без какой-либо растительности. Ущелье хорошо просматривалось с горных вершин Афганистана. Укрыться негде.
На высоте, на которую следовало подняться, по словам проводника, сидели духи. Но повезло. На войне так бывает часто. Дозор без проблем дошел до подножия этой высоты. Здесь рельеф изменился, имелись кое-какие укрытия.
К дозору подтянулась основная группа – Алексей Гончаров с двумя десятками бойцов и старшим лейтенантом Изотовым. Бойцы заняли круговую оборону, и Гончаров с Левченко устроили короткое совещание.
– Что будем делать, Миша? – спросил Гончаров.
– Здесь держать группу небезопасно. Неудачная позиция. Если духи откроют огонь с территории Афганистана, то мало нам не покажется. Надо часть бойцов оставить здесь, с другими идти наверх.
Разговор прервал связист, доложивший, что Гончарова вызывают пограничники.
Тот переговорил с ними, отдал гарнитуру связисту, повернулся к Левченко и сказал:
– Наше положение осложняется.
– Что такое?
– Погранцы передали, что со стороны Афгана на высоту поднимается группа боевиков. Численность ее неизвестна.
– Как всегда. Ладно. – Левченко повернулся к Изотову: – Ну, что, дружище, по-моему, ты хотел кабанчиков пострелять?
До выхода Изотов, выслушав задачу, при всех заявил весело, мол, пойдем кабанов постреляем.
– Короче, бери с собой десяток бойцов и бегом на высоту. Успеешь выйти первым, шансы выжить будут высокими. Не успеешь – сам превратишься в кабана. Вперед, Изотов!
Старший лейтенант, сидевший на камне, попытался встать и не смог.
Гончаров крикнул:
– Давай быстрей растормаживайся!
Но страх сковал Изотова.
– Не могу. Мандраж бьет, боюсь.
Голос подал командир второй мотострелковой роты старший лейтенант Шарипов:
– Оставьте его, мужики. Я пойду.
– Аккуратней, Джон, – сказал Левченко.
– Прорвемся.
Шарипов взял десять солдат и стал подниматься ускоренным шагом.
Левченко так рявкнул на Изотова, что тот вздрогнул:
– А ты, мать твою, чего расселся? Бегом за группой!
Изотов пришел в себя и бросился догонять бойцов Шарипова.
Михаил повернулся к Гончарову:
– Если завяжется бой, Леша, не медли, с остальными бойцами иди наверх по нашим следам. Другого варианта у нас нет. Замешкаемся, повернем назад, и все, нас уничтожат. Только на высоте мы можем уцелеть.
– Я все понял, Миша!
– Давай!
Левченко бросился догонять группу Шарипова, выполнявшую теперь роль усиленного передового дозора. Он торопился, но по привычке машинально отслеживал обстановку и шевеление за камнем слева не пропустил. Реакция сработала мгновенно, он вскинул автомат, сделал два шага в сторону укрытия, готовый открыть огонь. В последний момент Михаил снял палец со спускового крючка, увидел, что за камнем сидит… Изотов.
– Твою мать, ишак отвязанный! Ведь я же мог прибить тебя. А ну бегом!
Дозор поднялся наверх. На высоте было все спокойно. Боевиков не обнаружили. Командир роты грамотно рассредоточил людей.
Левченко подозвал связиста:
– Гончарова мне!
Алексей тут же ответил:
– Слушаю!
– Мы наверху. Здесь тихо, поднимайся!
– Понял!
Вернув гарнитуру связисту, Левченко осмотрел высоту. Со стороны подъема или ущелья она выглядела как гора. Теперь же было видно, что вершина продолжается дальше, вытягиваясь в хребет, который где-то в километре обрывается резким спуском. Влево уходило ущелье, которое вело к развалинам кишлака Реджоу.
Подошел Гончаров с остальными бойцами. Посоветовавшись, офицеры приняли решение рассредоточить личный состав для обороны всего хребта, а не пятачка, занятого бойцами Шарипова. Склоны слева и справа хребта не были крутыми. Под покровом темноты к сводной группе вполне могли подняться неожиданные гости.
Прикрыв хребет, все почувствовали себя уверенней. Можно было немного расслабиться.
Левченко нарвал веток с кустов, кинул на землю, присел, прижался к скале. Очень хотелось есть, но, как говорится, хотеть не вредно. На горизонте появился прапорщик минометной батареи Хаджибеков. Он нес в руке банку тушенки!
– Откуда такое богатство? – спросил Левченко, когда прапорщик подошел к нему.
– Представьте, командир, один молодой сучок заныкал. Хотел сам сожрать. Пришлось изъять.
Вокруг банки собрались пять человек. Прапорщик ловко открыл ее штык-ножом, кто-то достал ложку и потянулся к банке.
Левченко ударил по руке.
– Отставить! Так и не заметишь, как тушенка испарится. И толку никакого не будет.
– Что вы предлагаете?
Левченко улыбнулся:
– Сейчас увидите. Пока светло, разведите небольшой костер.
Он забрал у бойца каску, вырвал из нее ремни, наполнил снегом. Вскоре офицеры и бойцы хлебали горячий супчик. На гражданке к нему вряд ли кто прикоснулся бы, здесь же, в горах, он казался вкуснее любого ресторанного блюда.
– Ну и что дальше? – спросил у Левченко Гончаров. – Высоту мы захватили, но надо уничтожить схроны в брошенном кишлаке Реджоу.
Подумав, Михаил ответил:
– Предлагаю тебе с основной группой спуститься справа. Дойдешь до ущелья, которое ведет к Реджоу, свяжешься со мной. Я с оставшейся ударной группой открою огонь по точкам, которые выявили погранцы в результате наблюдения. Начало обстрела явится сигналом для твоей группы на выход к Т-образному перекрестку ущелий. Моя группа, отстреляв половину боекомплекта, догонит вас. Дальше по обстановке.
Гончаров кивнул.
– Дело предлагаешь. Так и поступим.
Рано утром ушла основная группа. Левченко дождался сеанса связи. Все шло по плану. Михаил оставил прикрывать тыл прапорщика Хаджибекова с двумя бойцами.
Сам же он с группой из одиннадцати солдат выдвинулся вперед и отдал команду:
– Огонь!
Ударил АГС, его поддержали пулеметы. Левченко и два гранатометчика увидели на противоположном хребте боевиков и пустили в них несколько выстрелов. Израсходовав боекомплект «РПГ-7», Михаил взял пулемет «ПКМ» и открыл огонь по хребту. Спустя минуту он приказал прекратить стрельбу. Группа отошла назад, прапорщик и его люди соединились с ней.
Бойцы во главе с Левченко быстро спустились вниз, повернули направо. Старший лейтенант ждал, что группу обстреляют сверху, но противник промолчал. Видимо, неожиданный обстрел заставил душманов забиться в щели или отойти за хребет.
Через некоторое время у подножия перевала Навранга Левченко догнал основную группу. Единое подразделение вошло в кишлак Реджоу, представлявший собой сплошные развалины. Обнаруженные схроны бойцы подорвали и развернулись. Основная группа поднялась назад, к перевалу Навранга.
Бойцы Левченко прикрывали товарищей и только после сигнала Гончарова вышли к своим.
Гончаров по радиостанции связался с пограничниками:
– Задача выполнена, идем на перевал Навранга. Не открывайте огня по своим!
Офицер-пограничник спросил:
– Почему не выходили на связь? Потери есть?
– Идем без потерь, насчет связи – не до нее было!
Сводная группа благополучно поднялась на перевал.
Офицер-пограничник встретил мотострелков с радостью:
– Мужики, вы молодчики! Мы перехватили переговоры духов. Те передали, что схроны уничтожены. В отрядах духов много погибших и раненых. Располагайтесь, мужики, отдыхайте. Скоро обед организуем, продовольствие вот-вот должны подвезти. Подойдут ваши «Уралы», командование новую задачу определит.
Гончаров услышал о новой задаче, поблагодарил офицера и заявил:
– Спасибо! Мы обойдемся без обеда, пойдем навстречу «Уралам».
Пограничник попытался отговорить его:
– Но хоть грузовиков дождитесь.
Однако Гончаров не повелся.
– Ничего, мы и пешком прогуляемся.
Группа спустилась вниз, повернула направо, в сторону тринадцатой пограничной заставы, и пошла по долине. Вскоре подъехали «Уралы». Бойцы погрузились в кузова и доехали до кишлака Йол. Оттуда сводная группа благополучно вернулась на базу.
За успешное выполнение задания Алексея Гончарова поощрили денежной премией. Офицеры быстренько промотали ее.
В 1994 году вышел приказ министра обороны Таджикистана о замене офицеров, прибывших в республику добровольно после досрочных выпусков. Таким образом, молодые старшие лейтенанты получали возможность выбора места дальнейшей службы.
Кто-то предпочел уволиться. Владислав Марин, Сергей Суворов, Алексей Гончаров, Владимир Белов и Изотов перевелись в Московский пограничный отряд. Пограничникам были нужны офицеры с боевым опытом.
Левченко же решил вернуться на родину, на Украину. Первым делом, естественно, он приехал домой, в Чугуев, где его радостно встретили родители.
После объятий и бессчетных поцелуев мама спросила:
– А как твоя жена, Миша? Ей, наверное, скоро рожать? Напрасно ты оставил ее в Таджикистане. У нас ей было бы и спокойнее, и безопаснее.
– Какая жена? – не понял Михаил.
– Как это какая? – строго спросил отец, Василий Тихонович. – Ольга.
Левченко рассмеялся.
– Вот вы о чем. Так это же была шутка.
– Что? – Мать присела на стул. – Как шутка? Так ты не женат?
– Холост, мама.
– Но Ольга? Вы же вместе были на переговорном пункте…
– Извини, хотел предупредить, что Ольга шутит, но оборвалась связь. А после я и забыл об этом.
– Но как же так? Отец из Перми много разных детских вещей, игрушек привез. Мы так хотели увидеть твою жену, внука или внучку.
– Не волнуйся, мама. Будут вам еще и жена, и внуки.
Отпуск прошел быстро, потом встал вопрос, где продолжать службу. Левченко был направлен в шестую дивизию Вооруженных сил Украины. В ее штабе ему предложили должности заместителя командира роты спецназа или командира автомобильного взвода медико-санитарного батальона.
Михаил не задумываясь выбрал должность взводного. В медсанбате служили около ста молодых женщин. Кто же откажется оказаться в таком цветнике, полном распустившихся, благоухающих, прекрасных роз?
Сын Миша родился у Левченко в 2002 году. В настоящий момент Михаил с семьей живет в России.
Практически нигде не указано, что костяк сформированной таджикской армии составляли выпускники-добровольцы военных училищ Узбекистана. В скудных исторических материалах говорится, что армия Таджикистана была сформирована несколько позже и в основном из народного ополчения. Но это не так. Именно выпускники узбекских училищ стояли у истоков таджикской армии.
Они до конца выполнили свой долг, оставались верными присяге. Эти парни сражались и погибали не за отдельно взятую, по сути чужую республику. Нет, они знали, что защищают свой дом, своих родных и близких, все то, что называется одним словом – Родина!
Назад: Глава 9
На главную: Предисловие
