ГЛАВА 14
— Кажется, есть кое-что. — Иван Петрович сам позвонил Дамиану.
— Правда?
Решение Дамиана сотрудничать с небезопасным бывшим ментом Иваном Петровичем Захаровым оправдало себя довольно быстро. Но… по скользкой дорожке-то, стоит ступить на нее, не идешь, а скользишь. Вот о чем невольно подумал Дамиан, когда раздался звонок от Захарова.
Да, ответные любезности от начальника сковородинской безопасности не заставили себя ждать.
— Неужели подставное ДТП? Пропажа владельца машины? — с профессиональным цинизмом обрадовался детектив.
— Пока еще не пропажа… Но с неким Геннадием Дудкиным приключилась занятная история.
— Вот как? Что же с Дудкиным случилось?
— Ну, на первый взгляд вроде как обычное подставное ДТП. Подставились и требуют деньги за причиненный ущерб.
— Дудкин описал этих людей?
— Да. Трое. Серый «Мерседес». Номер, правда, другой, не тот, что ты продиктовал.
— Что совершенно неудивительно. — Дамиан слушал Захарова и тихо ликовал: портрет тройки, наехавшей на Геннадия Дудкина, вполне совпадал с тем, что был ему уже хорошо известен. А также с тем описанием, которое Филонов получил от господина гурмана.
— Итак, они с Дудкина потребовали деньги…
— И он, заметь, сразу отдал.
— Сразу?
— У него была с собой такая сумма. Как раз две тысячи долларов.
— И что же?
— Так деньги у него не взяли!
— Да ну?
— Они тут же передумали и сказали, что двух тысяч баксов мало, а надо пять. Ну а пяти тысяч долларов не было с собой даже у Дудкина.
— Откуда вы все это знаете? Неужели он написал заявление в милицию?
— Нет. Дудкин, конечно, не образец законопослушности, но… Понимаешь, Дамиан, он пожаловался по-свойски своему человеку в правоохранительных органах.
— А тот его свой человек — к тому же еще и ваш?
— Угадали, Дамиан. В общем, Геннадий Дудкин испуган до смерти. Он боится и ищет защиты.
— Так боится?
— Дудкин — человек опытный, и парни из серого «мерса» очень сильно ему не понравились. Ему даже показалось, что, если бы их не спугнули, еще неизвестно, как бы тогда дело закончилось.
— Что значит «спугнули»?
— Кто-то из знакомых узнал его, когда он разговаривал с парнями из побитого серого «Мерседеса», и остановился.
— Иван Петрович, — понизил голос Дамиан, — а ведь это шанс! И надо использовать его.
— Использовать?
— Мы должны наконец выйти на эту «боевую тройку». Поэтому надо уговорить Дудкина отвезти им деньги. Ведь ему назначили встречу?
— Назначили. Дудкин попросил отсрочки, мол, ему нужно время, чтобы собрать требуемую сумму. И парни сказали, что позвонят.
— Вот и отлично! Давайте, Иван Петрович, действуйте! Ведь у вас хватка настоящего бультерьера. Пусть Дудкин согласится на встречу… Пусть поедет на нее…
— Объяснись же, Дамиан…
— Я почти уверен, что эти самые ребята и похитили дочь Сковородина и самого твоего хозяина, — открыл карты Филонов.
— Ладно, — согласился после некоторой паузы Захаров. — Знаю, ты зря болтать не будешь. Попробуем. Я займусь этим серым «Мерседесом»… «Боевая тройка», говоришь? Посмотрим, какая она боевая…
— А кто он вообще такой, этот Геннадий Дудкин? — поинтересовался напоследок у своего собеседника Филонов. — Что-то знакомое имя…
— Ведущий телепередачи «Перед законом все равны».
— Юмористическая передача?
— Нет, очень серьезная. Ее цель — вселять в граждан оптимизм.
— А-а…
* * *
— Между прочим, потерпевший Дудкин — телевизионный ведущий, Стэплтон…
— Верно, босс. Передача «Перед законом все равны».
— А Топоркова…
— Телепрогноз!
— Вот-вот. Наша певица Даша тоже то и дело по экрану скачет.
— И ведь Сковородин — в своем роде телевизионная знаменитость. Так ведь, босс? Не сходит с экрана ни на день.
— А мы, хотя и знаем, что эпизоды преступлений связаны, по-прежнему не знаем, какая связь между жертвами.
— Публичные люди! Выдумаете…
— А ведь, пожалуй, это их всех и объединяет!
— Род занятий?
— Вот именно.
— Пожалуй. Все они в каком-то смысле звезды телеэкрана, босс.
— Нет, право же, надо мне почаще смотреть телевизор.
— Конечно, босс, это непростительный снобизм — игнорировать «ящик». Рискуете в один прекрасный день оказаться не в курсе.
— Вы правы, Стэплтон. Современный детектив не имеет права удаляться в башню из слоновой кости, замыкаться.
— Точно, босс! Надо быть с массами и в гуще жизни, а это и значит смотреть телевизор.
— Кстати, Арина, надо бы узнать — может, в «ящике» еще кто-то пропал?
— Выясним… — вздохнула Снежинская.
— Кстати, вы занимаетесь еще сковородинской бухгалтерией?
— Конечно.
— И что же?
— Много интересного, босс. Но, в общем, ничего такого, что имело бы отношение к нашему делу. Кроме клипа Даши. Подозрительный толстяк-спонсор в нашем случае действительно оказался ни при чем.
— Значит, совсем ничего? Аудит почти завершен — и никакой зацепки по бухгалтерской линии, которая могла бы нам помочь?
— Только одно…
— Да?
— Есть там одна странная история с фондом для бездомных…
— Странная?
— То есть история-то сама по себе вполне заурядная: увод денег. Но… Впрочем, пока рано делать выводы. Я должна еще поработать…
— Так работайте, Стэплтон, в чем же дело?! И желательно работайте порасторопнее.
— Вы несправедливы, босс. На мне же еще инокиня висит…
— Это ваши проблемы, дорогая Стэплтон. Уверен, ваш профессионализм…
— Ну, разумеется, босс!
* * *
Между тем Снежинская действительно продолжала осаду монастырских стен и регулярно навещала инокиню.
— Видите ли, дело в том, что несчастье случилось не только с вашей кузиной, — решила использовать последний аргумент и открыть карты Арина. — Опасность угрожает и другим людям.
— Вы серьезно? — Инокиня наконец подняла глаза на свою собеседницу. И они были испуганными.
— Разумеется, не шучу! — развивала наступление Арина. — Может быть, вы все-таки скажете, за что, по вашему мнению, так сурово наказана ваша кузина? Почему ее настигла кара? Я проявляю не праздное любопытство, поймите. Сведения мне нужны для того, что спасти других людей! Что же мне без конца ходить к вам? Право, не хочется беспокоить сестер и покой обители…
Некоторое время инокиня молчала, то ли раздумывая над словами Снежинской, то ли над ее бесконечными визитами. Наконец тяжело вздохнула:
— Хорошо, я скажу. Вы ведь женщина… Тут прежде меня расспрашивали мужчины, и я, конечно, никогда не решилась бы открыть им Беллочкину тайну. Но вы женщина, и…
— Да?
— Вряд ли мой рассказ вам поможет, но вы хотя бы оставите меня и обитель в покое. Верно?
— Конечно, конечно, — клятвенным голосом заверила Снежинская. — Говорите скорей — и мы немедленно оставим вас всех в покое!
* * *
— Оказывается, она когда-то отказалась от ребенка, босс.
— Куда вы клоните, Стэплтон? О чем вы?
— И он — один из приемных детей Сковородина. Может такое быть?
— Продолжайте…
— Версия такова: Белла Борисовна осталась после тяжелого развода одна, вспомнила о брошенном ребенке. Страх одинокой старости, все такое… Ну, крыша у нее немного поехала! Она стала шантажировать Сковородина. Потребовала вернуть свое право на ребенка или самого ребенка.
— Мальчика или девочку?
— Откуда я знаю! В общем, Белла потребовала, а Сковородин уперся. И она решила его убрать, замаскировав это под серию аналогичных преступлений. Для начала разыграла собственное исчезновение… Я не понимаю, чему вы усмехаетесь, босс?
— Какого ребенка она просила вернуть? Уточните все-таки, Стэплтон. Уж не Анюту ли Сковородину? Как Белла Борисовна себе это, по-вашему, представляла? Надеялась, что ей завернут ее девочку в пеленки и отдадут обратно?
— Ну, не знаю…
— Вы же видели эту деваху, Стэплтон! Она сама кого хочешь завернет.
— Я же говорю: крыша у Топорковой поехала!
— Лихо. Значит, по-вашему, заказчик — Белла Топоркова?
— По-моему, хорошая версия.
— А по-моему, никуда не годная.
— Как вы жестоки…
— Тем не менее надо проверить, кто родители приемных детей Сковородина. Сможете?
— Для Арины Снежинской нет ничего невозможного, — вздохнула помощница детектива. — Даже если бы Сковородины скрывали свои тайны за семью замками!
— Стэплтон, когда вы начинаете так себя хвалить, я начинаю нервничать — того гляди, потребуете повысить себе зарплату.
— Да я сроду еще не видела, как вы нервничаете!
— Еще скажите, что никогда не видели, как я повышаю вам зарплату.
— Видела, но вы повышаете ее так редко… И я успеваю забыть, что такое возможно.
— Ладно, по окончании этого расследования проиндексируем вам зарплату на…
— Тридцать процентов!
— С ума сошли? Двадцать процентов. И ни доллара больше!
— Хорошо, я согласна. Так и быть.
— Кошмарная женщина! Она еще делает мне одолжение! Да вы по миру меня скоро пустите…
— А что, по-вашему, я должна питаться пахиподиумами? Смотрите, какая инфляция…
— Ну, вы же возлагаете такие надежды на свои колючки!
— А куда еще мне их возлагать? На бессердечное начальство?
— Вы сегодня замолчите, наконец?
— Конечно! — обиженно согласилась Арина. — Ведь так легко заткнуть рот слабой женщине, к тому же подчиненной…
— Все! У меня важная встреча! — Филонов поспешно встал из-за стола и ринулся к дверям.
А Снежинская с довольным видом оглядела опустевший офис: поле битвы, как известно, остается за победителем.
