Книга: Эликсир вечной молодости
Назад: Глава 13
Дальше: Глава 15

Глава 14

Вернулась из города Светлова к четырем. Заняла в ресторане “Ночка” столик. Фофанова еще не было.
— А у нас сегодня вкусненькое! — Елена, как всегда, радушно ей улыбнулась.
— Вот как…
— Грибки в сметане!
— Не знаю…
— Соглашайтесь! Не пожалеете.
— Ну… Пожалуй… — Аня вспомнила несчастного Кривошеева с его шампиньонами и вздохнула.
— Вот и отлично. Правильный выбор. Только придется немного подождать.
— А я и не тороплюсь, — кисло заметила Светлова. — К сожалению.
Светлова смиренно ожидала заказ.
"Немного подождать” растянулось минут на сорок.
А Фофанова все не было.
— Не помешаю?
Надо же! Тот самый водила, который первым рассказал Анне про Немую.
Интересно, он знает, что случилось с девушкой?
— Не помешаете… Подсаживайтесь.
— Спасибочки.
— Опять проезжаете мимо?
— Опять! Это моя дорога! Мой обычный маршрут. С некоторых пор.
— С каких?
— Вам будет неинтересно. А вы? Все тут?
— А я все тут, — уныло согласилась Светлова.
— Понравилось?
— До ужаса.
— Уже заказали? — Водила взял меню.
— Уже.
Дальше на Светлову, видно, опять снизошло наитие. Впрочем, однажды ей этот прием здорово помог, а все успешное не грех повторить.
Поэтому Анна открыла свою распухшую от всевозможных фотографий сумку и достала фотоснимок Нины Фофановой.
В конце концов, водила, оказывается, все время тут ездит.
— Вы случайно никогда не видели в этих местах вот эту девушку? — Аня протянула дальнобойщику фото.
Ей показалось на мгновение, что лицо водилы окаменело, когда тот взглянул на снимок.
Но это продолжалось не более секунды.
— Видал однажды, — с прежним добродушным выражением лица заметил он — Вот как?
— Да, я запомнил. Потому что тогда случилось что-то вроде небольшого скандальчика. Девушка сказала ей: “Эй, бабушка, нельзя ли побыстрее? Или у вас уже быстро не получается? Тогда пора на пенсию!"
— Кому сказала?
— Да хозяйке мотеля!
— И что же?
— Да Туровскую просто передернуло. Мне даже показалось, что Елена Ивановна просто-напросто сейчас бросится на девчонку с канцелярскими ножницами, которые лежали рядом на стойке, где она выписывала квитанцию. Муж, правда, успокоил ее — обнял за плечи и увел.
— А Елена Ивановна не могла вернуться?
— Почему не могла? Могла, наверное… Светлова задумалась, не слушая дальнейших рассуждений своего сотрапезника — водила переключился на погоду, потом на цены на бензин.
"У Елены Туровской нет корыстного материального мотива для убийств — их общий с мужем бизнес процветает, в отличие от салона Кудиновой. Ей не надо было, как Амалии и Осич, идти на сомнительные, уголовного плана сделки и предприятия.
Но она “сорвалась с цепи”!” — думала Светлова. Есть такой показатель психологического здоровья человека: если каждый свой новый возраст он воспринимает спокойно, не конфликтно, находя в нем свои плюсы и преимущества, и продолжает жить в душевном равновесии и с удовольствием — значит, с ним все в порядке.
Если же в новый возраст он вступает с горькими сожалениями, депрессиями, ожесточением, то… То это говорит о некоторых патологических отклонениях в развитии личности.
Иногда про женщину говорят: “Она тяжело стареет”.
А про Елену ее подруга и вовсе сказала: “Как с цепи сорвалась”!
Фофанова могла просто раздражать Туровскую своей юностью и красотой. К тому же по повадкам девочка была сущий неотесанный тинейджер.
"Надо же!.. Этот шофер видел, как они разговаривали у стойки портье! Как удачно, что он появился снова, а я догадалась показать ему фотографию Фофановой”.
Светлова думала о своем, уже не слушая рассуждений водилы о погоде и бензине.
И вдруг Анна энергично потерла виски — ей почудилось — видимо, от перенапряжения последних дней! — что у нее начинаются глюки: карман джемпера у водилы шевелился!
— Ой! — только и успела вскрикнуть Светлова, потому что из кармана сначала показался розовый нос.., потом…
— Хомячок! Ионыч, — пояснил водила. — Мой компаньон. Знаете, чтобы не заснуть, поговорить с кем было в пути.., вот хомячок мой… Ионычем кличут.
— Сюда нельзя с животными, — строго произнесла Елена Туровская, сгружая с подноса Анину тарелку.
— Это не животное, — только хмуро и обронил водила, очевидно, не считая нужным вдаваться в более подробные объяснения.
В общем, Светлова тоже не находила ничего замечательного в том, что какая-то мышь средних размеров ползала во время обеда по столу.
Она уже в который раз в жизни напомнила себе, что, когда тебя спрашивают “не помешаю?”, вовсе не обязательно так любезно кивать.
Осторожно отодвигаясь от Ионыча, Аня взяла в руки вилку и нож. Но она даже не успела отведать коронное Еленино блюдо.
— Ой! — только и успела опять ойкнуть Светлова.
Дело в том, что, явно привлеченный аппетитным грибным запахом, Ионыч споро подсеменил к Аниной тарелке и ткнулся носом в то, что на ней лежало. Защечные мешочки у толстого зверька энергично задвигались.
Очевидно было, что, живя на природе — на своей исторической родине, — хомячки питаются именно грибами.
— Извините! Извините! — водила перехватил Ионыча своей огромной ладонью. — Просто я ему разрешаю есть со своей тарелки, и он, по-видимому, решил…
— По-видимому…
— Если вам неприятно, я вам закажу сейчас замену.
— Ну, в общем… Никогда, знаете, не ела из одной тарелки с хомячком, — хмуро согласилась с его предложением заменить блюдо Светлова.
Но водила ее уже не слушал.
Он с ужасом смотрел на свою огромную ладонь, на которой, дергаясь в конвульсиях, мучился, откинувшись на толстую спинку, Ионыч.
— Я.., что я наделал! Может, я его сильно схватил?! Придушил ненароком?
А Светлова с недоумением смотрела на свою тарелку с грибами…
Впрочем, смотрела она недолго.
— Я заменю.
Елена довольно оперативно подхватила оскверненную Ионычем тарелку и быстро унесла на кухню.
Между тем конвульсии несчастного зверька прекратились.
Ионыч затих.
— Он что — умер? — с недоумением и ужасом возопил водила.
— Кажется, да. — Светлова никогда не видела, как спят хомячки. Но на глубокий и крепкий сон это явно было не похоже.
Анна уже почти с ужасом смотрела на то место на столе, где только что стояла тарелка… В чем дело? Что сие означало? Покушение?
Ионыч храбро погиб вместо нее, отведав грибков?
Вряд ли дело в том, что в Еленино блюдо затесалась нечаянно какая-нибудь поганка. Хомячок все-таки почти дикий зверь.., зверь просто обязан в поганках разбираться.., и уж никак не может ему от поганок поплохеть. Ионыч ел с таким аппетитом!
Значит… Значит, это был настоящий яд, не случайно попавший в тарелку! И судя по скоропостижности того, что случилось с Ионычем — из разряда быстродействующих. То есть без шансов на спасение!
И что это означает? Неужто кое-кто перешел в наступление?
Неужели?..
"Лифтинг-жабинг…” — пробормотала Светлова, припомнив определение Кудиновой.
Впрочем, сейчас ей казалось, что Туровская и на свет появилась с этой жабьей, до ушей, ухмылкой, не сулящей ничего доброго.
Светлова резко встала из-за стола и поспешила на кухню.
Судя по всему, Туровская всерьез пыталась отправить Анну на тот свет…
Вот это грибочки!
Может быть, может быть… Чего не сделаешь, Елена Прекрасная, ради спасения, правда?
Значит — горячо. Фокус с бойлерной подействовал.
Интересно, что она всыпала в эти грибочки для Светловой?
А водила с Ионычем, получается, Светлову спасли. Один — ценой своей маленькой жизни… А водила — тем, что по случайности оказался рядом и имел в компаньонах такого героического хомячка. Спасители!
Впрочем, с той же степенью точности можно утверждать, что с грибами было все в порядке. И эти домыслы — всего лишь фантазии на детективную тему…
А Ионыч погиб, потому что водила действительно, не соразмерив силы, слишком туго его схватил? Нажал ненароком на какую-нибудь там хомячью сонную артерию… Или — что там у них? Перехватило дыхание у бедняги — и вот результат. Много ли грызуну надо?..
Проверить это уже было невозможно.
Как Туровская объяснила заявившейся на кухню Светловой, грибы, которые она тут же унесла, уже выброшены на помойку.
— А это что у вас за книга? — разочарованная ее ответом, Светлова заглянула в раскрытую книгу, лежащую рядом с плитой. — По книжке готовите? Поваренная?
— Да это так… — Елена немного смутилась. — Читаю из любопытства — в свободные минуты…
— Вот как?
Анин взгляд невольно упал на выделенные жирным шрифтом строчки: “Некоторые сведения об отравленных пище и питье и веществах, делающихся вредными, когда они потребляются в пищу одновременно”.
— Любопытная книженция!.. — заметила Аня.
— Знаете, ждешь, пока что-нибудь закипит — и от скуки страницу-другую пролистываешь…
— Можно я тоже одну-другую пролистаю? — Аня, не дожидаясь, пока ей откажут, прихватила бесцеремонно книжку и удалилась из кухни.
* * *
А Фофанов в ресторане “Ночка” так и не появился.
* * *
Вскрытие хомячка, увы, не состоялось. Анин спаситель, водитель-дальнобойщик, устроил над бездыханным телом зверька настоящую истерику — рыдал и сокрушался, как по ближайшему родственнику. И все повторял:
— Опять, опять, опять…
Когда Светлова попыталась заикнуться о том, чтобы “провести исследование” — так она, стараясь помягче выразиться, назвала вскрытие, чтобы не травмировать ухо сокрушенного горем человека, — ей показалось, что он ее сейчас убьет.
— Не дам! — заорал водила. — Резать Ионыча не дам!
И не дал.
Возможно, он Ионычу устроит пышные похороны, думала Светлова. Если, конечно, не мумифицирует. С такого станется. Кстати, говорят, что лаборатория при Мавзолее, которая этим занимается, сильно нуждается в деньгах и принимает частные заказы.
Мумия Ионыча… Это сильно!
Впрочем, в истории любви человека к мумиям чего только не случалось…
Вот, например, португальский король Педро даже выкопал свою любимую жену из земли, чтобы короновать на престол. При этом придворные должны были во время церемонии коронации целовать ей руку.
* * *
— Теперь, Анюта, присядь, чтобы не рухнуть, я тебе сейчас что-то новенькое сообщу, — предупредил Богул.
— Я вся внимание!
Светлова послушно присела на казенный стул в кабинете Богула.
— Ну, проверили мы этого Бритикова, с которым ты грибы ела… Как ты думаешь, кто он такой, этот твой спаситель-избавитель — благородный рыцарь с хомячком?
— Кто?
— Вот именно! Кто?! Угадай с трех раз!
— Богул, у вас такая торжествующая физиономия, что и дураку понятно: тут и с сотой попытки не угадаешь…
— Так вот! Ваш спаситель-избавитель, это, оказывается, не кто иной, как брат.
— Брат?
— Вот именно!
— А чей брат? — осторожно поинтересовалась Аня. — В общем-то, все мы, в конечном счете, братья и сестры… Особенно если считать и дальнее родство — с Адамом и Едой.
— А вот чей он брат — тут и кроется самое интересное!
— Не тяните, лейтенант!
— Так вот! Бритиков Анатолий Изотович — родной брат своей сестры…
— Потрясающая фраза! Клянусь, Богул, лучше не скажешь…
— Своей сестры… Бритиковой Маргариты Изотовны…
— А это кто такая?
— А вот такая! — торжествующе возвысил голос лейтенант. — Бритикова Маргарита Изотовна — продавец ларька…
— Да что вы, Богул!
Светлова ухватилась за край стола и оценила, насколько был прав Богул, предусмотрительно предлагая ей присесть и держаться покрепче.
— Именно так и не иначе!
— Неужели та самая продавщица?!
— Да, та самая продавщица из ночного ларька, которую укокошила развеселая компания тинейджеров во главе с Ниной Семерчук, впоследствии Фофановой.
— Вот это да! — изумленно выдохнула Светлова.
— Разделяю ваше изумление.
— А что же он тут делает, этот Бритиков Анатолий Изотович?
— Ну, если он при встрече скажет вам, что осматривает достопримечательности нашего края, то не верьте… И, знаете, почему?
— Почему?
— Потому что в нашем крае достопримечательностей нет. Культурная, так сказать, пустыня.
— И поэтому…
— Да, и поэтому я собираюсь сам с ним встретиться и невежливо поинтересоваться, что он тут, собственно говоря, делает, если речь не идет о достопримечательностях?
— А вы не догадываетесь?
— Думаете, мстит за сестру?
— Думаю, да.
— Значит, Фофанова — его рук дело?
— Вполне возможно. Он так странно обмолвился: “С некоторых пор — это моя дорога! Обычный маршрут”. Теперь мне стали понятны его слова. Возможно, Бритиков специально выбрал этот маршрут, чтобы постоянно бывать там, где отбывают срок те, кто убил его сестру. И, возможно, он знал, что Фофанова приезжает в колонию.
— Но это.., как бы сказать.., не совсем нормально, — Богул почесал в затылке.
— Да чего уж там нормального! Скорее всего он не в себе — крыша поехала. Убийство сестры стало тем пунктиком, на котором он свихнулся. И он Нину убил. И при этом выбрал для нее мучительную, медленную смерть.
— Да, тогда, если убийца Бритиков, понятно, почему Фофанова умерла так странно… Это все объясняет.
— Конечно!.. Для мстителя такая изощренность в выборе способа умерщвления — подходит. “Вот помучайся, как я мучаюсь…” Он, очевидно, — просто сумасшедший. Но если это он — это ужасно…
— В каком смысле?
— В таком!.. Это путает все, что выстроилось с таким трудом.
— А что у вас выстроилось-то, я не понял?
— Богул! — вдруг спохватилась Светлова, не ответив на вопрос лейтенанта. — Ведь Фофанов сейчас в городе! Нельзя, чтобы Фофанов узнал про этого парня. Он наверняка рассудит точно так же, как и мы. Пойдет по той же дорожке. И тогда Бритикову не позавидуешь… Несдобровать ему!
— Надеюсь, от меня он этой информации не получит.
— А вдруг Фофанов уже знает?
Богул пожал плечами:
— Откуда?
* * *
Несмотря на то что Богул и Светлова потратили столько пыла на версию “Бритиков-мститель — убийца Нины Фофановой”, Анатолия Изотовича Бритикова органы Рукомойска решили все-таки не задерживать. Не было, в общем, у них для такого задержания никаких оснований. Как доказать связь между его появлением на трассе и смертью Нины Фофановой, органы Рукомойска понятия не имели.
И Бритиков мог отправляться со своим рефрижератором и куриными окорочками на все четыре стороны.
Тем не менее, когда поутру Светлова подошла к своей машине на паркинге мотеля, рефрижератор Бритикова стоял там, как и накануне. Анатолий Изотович, судя по всему, отчего-то не уехал.
В общем, это было кстати.
Потому что Светловой хотелось выяснить у Бритикова одну деталь, показавшуюся ей внезапно очень важной.
Накануне за злопамятным обедом с грибочками, когда Бритиков опознал Нину на фотографии и утверждал, что видел ее в мотеле “Ночка” бранящейся с Туровской, он — это редкость для свидетеля — вспомнил и точную дату этой сцены.
"Ну, это просто, — объяснил Бритиков. — Конечно, это было девятнадцатого. У меня ведь график: я должен быть с грузом в определенный час в определенном месте. Поэтому я точно знаю даже даты моих остановок на отдых. Если хотите, могу уточнить по сопроводительным документам на груз… Но, в общем, я и так помню”.
Теперь, когда милицией была установлена личность самого Бритикова, стало ясно, что перепутать убийцу своей сестры он никак не мог.
И Светловой пришло в голову: неплохо бы, чтобы Бритиков описал Нинин наряд или, как говорят теперь, “прикид”. Такая девушка наверняка переодевается несколько раз на дню, и вряд ли бы она стала разгуливать в одной и той же юбке двое суток подряд.
Но если Нина девятнадцатого была одета точно так же, как рано поутру, когда Светлова обнаружила ее мертвой за рулем, значит — тогда все и случилось! Разъяренная Туровская вернулась — и…
И сейчас Светлова сможет найти этому подтверждение или опровержение.
Когда Аня подошла к машине Бритикова, Анатолий Изотович сидел на своем водительском месте.
Голова его лежала на руле.
Точно так, как у Нины Фофановой.
Бритиков был мертв.
И это было равносильно тому.., как если бы тот, кто его убил, оставил автограф.
Светлова поднялась на подножку — дверь кабины рефрижератора была открыта.
Анна приподняла голову Бритикова — бедного неудачливого мстителя, заглянула в остановившиеся зрачки.
В том, что Бритиков был убит, сомнений не возникало.
Судя по характерным признакам, его задушили.
В это время из подъехавшей “Ауди” высадились Фофанов и Бобочка.
И остановились, спокойно наблюдая за происходящим.
Вот ведь что!.. Господин Фофанов, кажется, сдержал свое слово поставить город на уши!
— Вы что, дурак? — не удержалась Светлова от упрека тому, кто оставил такой страшный автограф. Хотя дурость демонстрировала как раз она сама: такая непочтительность по отношению к Фофанову могла стоить ей жизни. Но вопрос, не болван ли господин Фофанов, был крайне актуальным. — Зачем вы это сделали, Фофанов?! Я уж не говорю обо всем остальном… Но мы ведь теперь ничего не узнаем!
— Чего?
— Ничего! Ничего мы теперь не узнаем. Но у вас, очевидно, мания величия: вы уверены, что у вас и “мертвые заговорят”. Так вот, не заговорят! Не обольщайтесь. Мертвые не разговаривают.
У Фофанова был вид человека, который провел нелегкую ночь. Лицо его еще больше припухло, глаза в красных прожилках.
Фофанов переводил взгляд с мертвого Бритикова на живую пока еще Светлову.
И как показалось Светловой — с вполне искренним недоумением.
— Жаль, что это сделал не я! — наконец произнес Фофанов, очевидно, уразумев, из-за чего такой переполох.
— Я могу теперь отсюда уехать? — поинтересовалась Светлова. — Вы ведь, кажется, все выяснили?
— Не все, — коротко ответил Фофанов. Повернулся и пошел к ресторану “Ночка”.
* * *
В своем, уже до чертиков ей надоевшем номере мотеля Светлова листала позаимствованную, точней, изъятую на кухне у Туровской книгу.
Книга называлась “Жуд-Ши”.
"Неблагополучным считается, если кто отправляется в дорогу четвертого, шестого и девятого числа лунного месяца, во время затмения солнца и луны.., и в ночное время…” — с интересом прочитала Светлова в открытом наугад томике.
Все-таки беда с этими народными приметами. Вроде ничего такого не было, когда Аня планировала эту поездку на курорт, а надо же, как вляпалась.
"Не предвещает также ничего хорошего, если во время сбора в дорогу приходится слышать и видеть брань, плач, убийство, драку, пожар или если путнику пересечет дорогу змея, обезьяна, выдра или кошка”.
Ни драки у них с Петей “на, дорожку” не было, ни пожара, ни кошки, ни обезьяны… А вот поди ж ты — дернуло Аню притормозить возле этого зачуханного Рукомойска. И теперь не знает, как выбраться!
"Дурными предзнаменованиями считается, если безо всякой причины тухнет огонь и бьется посуда”.
Ну, это — да…
«Хорошим считается, когда по дороге в изобилии встречаются съестные припасы, сады, монастыри, красивые места, веселые пиры, нравственные люди, домашний скот, дети, родные, приветствующие ласковыми и радостными словами…»
Впрочем, с хорошими приметами у Светловой тоже не заладилось. Ни тебе веселых пиров, ни домашнего скота. Был Серый — и тот помер. С “нравственными людьми” — вообще большие проблемы. Богул, конечно, уже как родной стал и, что ни ночь, приветствует Светлову “ласковыми и радостными словами” типа: “собирайтесь по-быстрому и выходите”.
Аня, вздохнув, пролистала книгу дальше и с интересом остановилась на подзаголовке “Сновидения”:
"Сновидения бывают шести родов. Видят во сне то, что видели наяву, то, что слышали, то, что имели, то, что чувствовали, то, что надеялись сделать, и, наконец, бывают сны, которые предвещают заболевание.
Сны с начала ночи, как легко забываемые, не имеют последствий.
Сновидения под утро, ясно восстанавливаемые памятью, исполняются.
Сновидения, предвещающие болезнь:
Если некто видит, как он едет верхом на кошке, на барсе, на обезьяне, лисице, на мертвеце. Если он едет на восток без одежды верхом на медведе, на лошади, на муле, на свинье, на верблюде. Если он видит, что на голове у него выросло дерево, на котором птица свила гнездо, если из сердца его выросли дерево или цветок.., если нашел железо и золото и продал, отдал подати и повинности…"
Вот тебе раз! Отдал подати и повинности? То есть заплатил налоги, стало быть? А еще говорят:
"Заплати налоги и спи спокойно”.
Так.., что еще? Какой еще сон, кроме уплаты налогов, бывает не в руку?
«Съеден рыбами, был одет в красную или пестрые одежды, брил усы и бороду, пировал с умершими и вообще весело проводил с ними время…»
Ну, и формулировочка… “весело проводил время с умершими”!
"Хорошим предзнаменованием считается, если приснится небожитель, известные и знатные по происхождению люди, самцы домашнего скота, пожар”.
"Ничего такого!” — вздохнула Светлова. Нет, не снились, кажется, ей на дорожку ни пожар, ни самцы домашнего скота, ни хотя бы вице-спикер парламента.
Далее…
«Хорошо, если приснится, что пришлось одеваться в белую одежду, находить разные семена, зонтики и другие предметы роскоши, что поднимаешься в гору и на стену крепости, достаешь плоды с дерева, едешь верхом на льве, на лошади, на слоне, на быке.., что переезжаешь через реку и едешь на запад и на север, что избегнул опасности, победил врагов.., что угощаешь отца и мать, что молишься…»
Эх, заснуть бы — и найти во сне зонтик или “другие предметы роскоши”! А то снятся всякие кошмары про девушек-старух…
Аня, вздохнув, заглянула в предисловие и поняла, откуда такие несоответствия с реальностью.
Автор книги “Жуд-Ши” жил в четвертом веке до нашей эры, в жаркой местности, где водились слоны и обезьяны. А потом, оказывается, эту книгу перевели на тибетский, и стала она основным пособием по врачебной науке в Тибете! Во как!
И зачем Туровская это читает? Влияние Алексея Борисовича Кудинова?
Светлова принялась листать дальше:
"Основные взгляды врачебной науки Тибета гласят, что как благосостояние организма человека, так и расстройство его находятся в зависимости от трех основных причин, которые, в свою очередь, зависят от степени физического и умственного развития человека: от неумения пользоваться своими страстями; от отсутствия истинной доброты; от незнакомства с врачебной наукой в частности и от незнания вообще”.
И далее в том же роде…
«Кого следует упитывать, того не следует слишком заставлять голодать, а кого следует заставлять голодать, того не следует упитывать…»
Логично…
"Нельзя надеяться на выздоровление, особенно если окружают больного лица трусливые, легкомысленные, торопливые, нервные, раздражительные, хватающиеся за все, безнравственные, ведущие неприличные и неприятные разговоры”.
Что ж… Светлова тоже это замечала: есть люди, в компании с которыми выздороветь практически невозможно. Заболеть — это пожалуйста…
А вот интересные строчки… Это, наверное, Туровской Кудинов посоветовал прочесть:
"Вино, выпитое в избытке, изменяет нрав, заставляет терять благоразумие и стыдливость.
Действие вина имеет три периода. В первом периоде опьянения теряют благоразумие и стыдливость, стараются сохранять спокойствие и воображают, что говорят правду.
Во втором периоде делаются похожими на взбесившихся слонов и совершают безнравственные и безрассудные поступки.
В третьем периоде теряют сознание, падают, как мертвецы, и решительно ничего не помнят”.
Ну просто один к одному описание Алексея Борисовича Кудинова!
Впрочем, хватит веселиться…
Светлова нашла наконец-то страницу, на которой книга была открыта, когда Аня навестила Туровскую на кухне ресторана “Ночка”.
Вот! “Некоторые сведения об отравленных пище и питье и веществах, делающихся вредными, когда они потребляются в пищу одновременно”.
Итак… “Простокваша, употребляемая с молодым вином, рыба вместе с молоком, молоко с ягодами, яйца с рыбой, гороховый кисель с простоквашей, мед с растительным маслом, свежее масло, сохранявшееся свыше десяти дней в медной посуде…"
Нет, не то… Чушь какая-то!
«…Если до переваривания принятой пищи была принята другая пища; если после принятия неудобоваримой пищи человек сердится или если он употребляет пищевые вещества, к которым не привык…»
Опять ерунда какая-то…
А вот, кажется, то, что Анна ищет:
"Отравленная пища имеет особенный цвет, запах и вкус. Брошенная в огонь, при сгорании, отравленная пища дает дым, похожий на цвет павлиньих перьев, горение сопровождается особенными звуками. Лебедь и ворон при виде этого пламени издают особенные крики, а павлин чрезвычайно радуется. Такая отравленная пища, данная собаке, вызывает воспаление в желудке и рвоту”.
Замечательно!.. Жаль только, Светлова не видела, какого цвета был дым от этих грибков: цвета павлиньих перьев или нет. Стопроцентная по точности экспертиза! Еще бы послушать, как лебедь при этом кричит…
«Лица, положившие отраву в пищевые вещества, страдают сухостью во рту, сильно потеют, волнуются, боятся всего, не могут сидеть на одном месте. Они то грустят, то смеются, оглядываются по сторонам…»
Это про Туровскую? Впрочем, кажется, Туровская, когда Аня навестила ее на кухне, была совершенно спокойна. Не грустила, не смеялась и не оглядывалась по сторонам.
* * *
Время от времени Анна отрывалась от книги “Жуд-Ши”, чтобы передохнуть. Но вместо отдыха тут же переносилась мыслями к самым последним трагическим происшествиям.
"У Фофанова был вид человека, который не имеет отношения к гибели Бритикова. Притворяется? Но с какой стати такому отморозку притворяться — по такому случаю? И к тому же перед Светловой?
К чему такие церемонии?
Уж, наверное, бедолага Бритиков на счету такого человека, как Фофанов, не первый и не последний. Не тот случай, чтобы притворяться.
Впрочем, это дело лейтенанта Богула разбираться: убил Бритикова Фофанов или кто-то другой.
Интересно, Богул Фофанова задержит?.."
Обдумывая все это, Светлова мельком взглянула на часы… Двенадцать.
Через полчаса она почти автоматически снова отогнула рукав и поглядела на циферблат.
Полдень прошел. Половина первого… Что-то было не так! Ей хотелось еще почитать про “лиц, положивших отраву в пищевые вещества”, и про то, как они “волнуются и не могут сидеть на одном месте”, но что-то скребло на душе. Светлова тоже определенно не могла усидеть на одном месте. Что-то было нет так!
Ведь полдень… Рабочий полдень.
Рабочий он — обычно для Бобочки. А Бобочка не появился.
И что-то еще отсутствовало. Был какой-то изъян, ущерб в “картине мира”… Какая-то тревожащая деталь!
Ага! Анна не видела вечером “у водопоя” могучую фигуру господина Фофанова. Вот отсутствие, оказывается, какой детали ее подспудно скребло и тревожило!
Ну да ладно… Этот — ладно. Семнадцать причин, по которым он мог отсутствовать… Первая — напился еще до ресторана.
А вот Бобочка… Бобочка точный, как часы. Нет, не как часы. Сравнение избитое и неверное. Вот часы, обнаруженные на руке Кикалишвили, например, всегда отстают…
Бобочка, точный, как служащий, дорожащий своим рабочим местом. Точный, как клерк в офисе престижной фирмы. И не появился!
Светлова закрыла книгу. Натянула туфли и поехала к Богулу. Первое, что она увидела в “коридорах власти”, — это был Бобочка с растерянными, как у потерявшегося малыша, глазками на заплывшей, отнюдь не как у малыша, физиономии.
Он как раз выплывал из кабинета Богула.
— Бо!.. — окликнула его Светлова. Но тот только махнул рукой и быстрым шагом — быстрым, учитывая, конечно, его громоздкую комплекцию, удалился прочь.
Светлова услышала, как хлопает у пряничного милицейского крыльца дверца его машины. Мотор!
— Богул, что тут творится?
— А… Мои поздравления! Сюрприз для невольниц!
— Это вы про меня?
— Разумеется. Свобода, мне кажется, уже встречает вас радостно у входа. Сегодня Юрьев день для крепостных. Можете собирать свои манатки.
— А что такое?
— Да такое-растакое…
— То есть?
— Фофанов исчез.
— Батюшки! — ахнула Светлова. — Неужели?
— Наше исчадие ада куда-то провалилось.
— Куда?
— Может, по принадлежности? Туда, куда исчадию и полагается?
— А где это находится, вы случайно не знаете?
— Случайно не знаю. Если б знал, то не принял бы заявления о розыске.
— Неужели от Бобочки заявление?
— Ну так! Кто, спрашивается, у господина Фофанова самый близкий и родной человек? Охранник, конечно.
— Богул, а вдруг я уеду, а Фофанов вернется?
— Что-то мне плохо в это верится…
— Вы думаете?
— Почти уверен: попал господин бандит в наш “Бермудский треугольник”. Не иначе… Затянуло.
* * *
Все это было похоже на обрушившийся поток.
Сначала грибы и бедняга Ионыч.
Потом Бритиков.
Потом исчез Фофанов.
Что случилось?
Что случилось, Светлова не знает. Но когда это случилось — очевидно. Точнее — после чего.
После того, как Светлова побывала в бойлерной.
Как бы там ни было, но по времени это и стало тем моментом, после которого обрушился смертоносный поток.
Назад: Глава 13
Дальше: Глава 15