Василий Крутиков
Апрель 2001 года, Нижний Новгород
Если в Северо-Луцке и оставался один человек, которого Василий мог помянуть добрым словом, то это была Роза. Очаровательная татарочка с миндалевидными синими глазами, маленькая точеная статуэтка с грудью и бедрами, которыми, если следовать пропорциям ее роста, следовало быть на два, а то и на три размера меньше. Но Василий плевать хотел на пропорции, а высокие женщины ему никогда не нравились. Надежду, к примеру, он открыто называл дылдой, не в лицо, конечно, а в компании самых близких к Алиму Минибаевичу людей, таких, как Руслан, охранник Хозяина, или Равиль, сторож дачи и классный собутыльник, даром что мусульманин. Да и от Алима он никогда не скрывал своего мнения о Надежде. Не нравилась она ему, ну вот не нравилась – и все тут. Какая разница, что голова у нее как компьютер, что хладнокровию и деловому чутью мужик позавидует, что, имея Надежду, не надо иметь ни аудиторов, ни юристов, она всякую кочку, которая может встретиться на бизнес-пути Алима Минибаевича, нюхом чует, почище Роджера, с закрытыми глазами видит! По мнению Василия, уж лучше было платить деньги огромной бухгалтерии и целой юридической конторе, чем держать при себе Надежду. И имел в виду Василий хвалебные отзывы Алима: дескать, одна Надежда трахается, как целый гарем! Это, с его точки зрения, было как раз недостатком, хотя, в принципе, он любил горячих женщин. Но вот Роза, к примеру, по жизни горячая штучка, это у нее от умения получать и давать удовольствие, а Надежда в постели словно бы включает какое-то реле на отметку «Hotly». Или, если этого мало, «Still hot» . И ее печурка дает жару! Но строго до определенного предела, заказанного реле.
Нет, он не был с Надеждой в постели. Но чуял ее натуру и знал, что не ошибается.
Рыба такая есть – называется «ледяная». Может, у Надежды рыбья кровь? А может, дело в том, что профессиональные проститутки от своего ремесла получают не больно-то много удовольствия. Василий мало что знал о прошлом Надежды, но не сомневался, что без эскорта тут не обошлось. Да ладно, в нашем демократическом государстве любой труд уважаем и почетен. Однако профессиональная шлюха – это что-то вроде отхожего места, а Василий публичных отхожих мест не любил. Даже украшенных цветочками и спрыснутых освежителем воздуха «Морской бриз». Даже с толстой и мягкой туалетной бумагой «Клинекс». И, положа руку на сердце, если бы Надежда была такой уж супер-пупер в койке, разве Алим делал бы то, что он делал, бедолага?..
Насчет того, что смерть Алима не обошлась без участия этой лощеной сучки, у Василия с каждым днем возникало все меньше сомнений. Наверное, злоба подстрекала его подозрения, не давала покоя – злоба на Надьку, которая фактически выкинула его из дела, не дав ни рубля. Нет, это, конечно, преувеличение, кое-какие деньжата у Васьки набегали на счет, но он их крутил-прокручивал, поставляя в бар той же «Сладкой ночки» горячительное. То есть его средства были вложены в Надькин бизнес – выкинув Василия, она преспокойно все прикарманила и на голубом глазу заявила, что никаких долгов за нею нет. «А ты говоришь, есть? Подтверди!»
Разумеется, когда Васька еще только начинал входить в дело Алима, они не давали друг другу никаких расписок, не заключали никаких договоров. Так же велось и впредь, так же осталось и после смерти Хозяина. И Васька готов был, подобно какой-то змеюке, которая кусает себя за собственный хвост, готов был кольцом свиться от злости, что продолжал с этой стервой вести дела на той же основе, что и с Алимом: на основе честного купеческого слова. О чести и честности Надька не имела никакого понятия. И Васька логично рассуждал: если Надька перекрыла ему кислород ради ничтожной суммы (в сравнении с теми капиталами, что крутились в обоих клубах), какую он вкладывал в дело, то она вполне могла пойти на преступление ради баснословных башлей, которые должна была получить (и получила-таки) в случае смерти Алима.
Ваське не давала покоя эта история с Роджером. Был пес как пес, обожал Алима – кроме тех случаев, когда тот напивался. Но и во время попоек Роджер смирял свой нрав: отворачивался от хозяина, огрызался на него, иногда лаял, словно крыл отборным матом, даже злобно скалился – но чтобы укусить?! Никогда. И вдруг укусил. Ладно, всякое может случиться. Но почему именно в это время Надька вдруг решила увезти его на дачу? С другой стороны, она объясняла все правильно: озлобилась на пса, который цапнул Алима в лицо. Честно говоря, они вообще с Роджером недолюбливали друг друга и раньше. То есть ее порыв понятен. Непонятно, как она справилась с озверевшим псом. Если Роджер был в таком состоянии, что набросился на Алима, то уж Надьку он непременно искусал бы. Или она одурманила пса каким-нибудь зельем? Запросто. Перепоила его, он и сдох. А она где-нибудь по пути выкинула тело из машины, а всем соврала, будто Роджер сбежал. Небось и на дачу-то его вообще не привозила. Даже если Надька и не заразила Роджера бешенством – все-таки это сделать практически невозможно, – она все равно виновна в смерти Алима. Если бы пес был на глазах, если бы можно было наблюдать, что он ведет себя неадекватно… Словом, Надька так или иначе виновна. Все, что она говорила, одна сплошная ложь. Клубок лжи.
Васька даже спать перестал – так ему хотелось размотать этот клубок. Разматывать его он мог только с одной самой маленькой и доступной ниточки. Он позвонил в Северо-Луцк Розе, с радостью ощутив, как задрожал-затрепетал от приятных воспоминаний ее тоненький голосочек, сам встрепенулся, поболтал о том о сем, рассказал о довольно-таки унылом своем житье-бытье (работы приличной найти не мог, все теплые местечки в Нижнем схвачены-прихвачены), в который раз покрыл матами-перематами Хозяйку, а напоследок, словно невзначай, попросил Розу связаться с Равилем и узнать от него, привозила ли все-таки Надька Роджера на дачу или нет. Равиль – троюродный брат Розы, он откроет ей то, чего никакой милиции не сказал. Да и вряд ли кому-то приходило в голову задать этот вопрос. Такой гранд-даме, как эта бывшая проститутка, поверили еще прежде, чем она открыла свой хорошенький умелый ротик.
Итак, он позвонил Розе и попросил поговорить с Равилем. Роза – бабенка понятливая, умеет не задавать лишних вопросов. И безотказная во всех вопросах. Надо – значит надо! В тот же вечер в квартире Василия раздался междугородный звонок. Томка, к счастью, была на кухне. Василий схватил трубку, почти уверенный, что это Роза звонит. И не ошибся.
– Васенька, я говорила с Равилем. – Голосок ее был похож на нежное тиньтиньканье мартовской синички, и Василий невольно улыбнулся. – Он ужасно удивился, с чего это ты вдруг такими делами заинтересовался. И сказал, что Надежда в самом деле привозила Роджера на дачу. Он два дня просидел в вольере, не пил, не ел, а потом Равиль вышел утром его покормить, смотрит, а под сеткой земля подрыта. Ну а через дачный забор перескочить для Роджера было раз плюнуть. Вот так он и пропал.
– Это точно? – спросил Васька и сглупил, потому что Роза обиделась:
– Ты что, Равилю не веришь?!
Она обожала младшего брата, который хоть умом не блистал, но уродился таким писаным красавцем, что за ним девки табуном бегали: и русские, и татарки чуть ли не дрались из-за него. Равиль же был парень скромный, ходил мимо них, потупив глазки, а когда оголодавшие девахи начинали буквально штурмовать ворота охраняемого поместья, Равиль выскакивал постоять с ними под забором, но самое большее, что себе позволял, это потискаться с какой-нибудь особенно настойчивой. И все, и вали домой, дорогая подруга! Он твердо решил, что его женой станет только невинная девушка, а эти, которые шляются к красавчикам-сторожам и выстраиваются к ним в очередь, для него просто не существовали. То есть Равиль по большому счету был парень порядочный, вроде бы не должен соврать. Существовала одна закавыка – его преданность Надежде. Он чуть не молился на Алима, а после его смерти власть перешла к Хозяйке – и Равиль сделался ее преданным нукером. Как бы не проболтался насчет Васькиных вопросов! В принципе, теперь Васька живет в Нижнем, далеко от Надежды, вроде бы нечего бояться. К тому же как-то неловко просить Розу: дескать, передай брату, чтобы никому ничего не рассказывал. Еще больше обидится за Равиля! И Васька промолчал об этом. Ласково простился с Розой, попросил ее, когда будет проездом в Нижнем (у нее родня жила где-то в Урени), непременно позвонить. И положил трубку, досадуя, что оборвалась единственная ниточка, уцепившись за которую можно было размотать клубочек Надеждиной лжи. А может, его и правда жаба злая давит, а Надежда чиста, аки голубица белая?
Страшно жаль, что не с кем посоветоваться. Не с бабами же, с Томкой и Валькой! Тем паче что с Валькой Надежда поступила еще похлеще, чем с Василием. Его хоть никто не бил, а ей досталось почем зря! Понятно, что у Валентины мозги от злости кипели, когда речь заходила о Надежде, она на эту тему вообще не могла здраво рассуждать. Тут нужен был кто-то, способный рассуждать хладнокровно, логически. Валентина, правда, говорила, что у нее есть какой-то знакомый, с которым они вместе работали, главный редактор и хозяин того издательства, которое лопнуло. Дескать, этот самый Родион Петрович – человек порядочный и умный. Васька относился к словам Валентины весьма скептически. Во-первых, ему почему-то жутко не нравилось это имя – Родион Петрович. А потом, если ты такой умный, то как мог допустить, чтобы тебя облапошили компаньоны? А допустил, значит, лох ты, и больше никто. Лох!
О том, что его самого облапошили, Васька в такие минуты предпочитал не думать.
Словом, бесполезно шло время, наверное, не меньше недели минуло с тех пор, как звонила Роза, и вот однажды днем в квартире Васьки опять раздался междугородный звонок. Он схватил трубку, порадовавшись, что Томка ушла в магазин: был почти уверен, что снова звонит Роза.
– Алло?
– Привет, Васек Трубачев.
Василий не поверил ушам. «Васек Трубачев» – так называл его только Алим, да и пару раз, подражая Хозяину, Руслан, его личный шофер и охранник. Теперь Алим умер, а этот очень низкий, тяжелый, словно влажный голос мог принадлежать только Руслану.
Василию потребовалось не меньше минуты, чтобы подавить волну страха, всколыхнувшуюся в груди. Беспричинного страха, конечно, глупого! Ну что ему Руслан, который сейчас находится где-то в Северо-Луцке!
– Привет, коли не шутишь. Какие проблемы?
– Дело есть. Важное дело. Надо встретиться.
– Да? Ну так приезжай, – настороженно ответил Василий (а что еще он мог ответить?).
– А я уже приехал.
Вот те на! А как же междугородный звонок? Хотя понятно – Руслан звонил по сотовому. Роуминг дорогой между Северо-Луцком и Нижним? Да плевать ему на роуминг!
– Приехал, говоришь? А какие проблемы?
– Ты вообще как, обжился в Нижнем? Занимаешься чем-нибудь или пока свободен? – вопросом на вопрос ответил Руслан.
– А твоя какая забота?
– Ровно никакой. Я тебя о помощи хотел просить.
Васька сделал большие глаза. Очень смешно! Надькин первейший цепной пес приехал просить помощи у человека, которого она так жестоко умыла! Они там совсем от наглости с ума посходили в этом своем Северо-Луцке, что ли?
– А что, Надежда свет Сергеевна и тебя послала по факсу на три буквы? А может, она на хрен разорилась и прислала у бывшего компаньона тысчонку на обзаведение выпросить? – не удержался Васька от ехидства.
– Жаль тебя огорчать, – в тон ему ответил Руслан, – но Надежда Сергеевна процветает. Более того, она намерена расширить дело и прикупить клуб-другой в Нижнем. Все-таки какая-никакая, а столица реформ, то-се, к тому же, когда Киндер-сюрприз к нам в последний раз приезжал на годовщину Алима Минибаевича, он очень зазывал Надежду Сергеевну сменить место дислокации и перебраться в Нижний, обещал ей всяческую поддержку.
«И она верит этому долбаному сайентологу?! Да если он однажды целую страну кинул, он и ее кинет запросто!» – чуть не воскликнул Васька, который, как и всякий нормальный человек, если он не шкура продажная, не мог не ненавидеть «долбаного сайентолога» и бывшего премьера по прозвищу Киндер-сюрприз, который некогда променял отцовскую родовую фамилию Израитель на более удобную и престижную материнскую, чисто хохляцкую. Но Васька вовремя удержался. Для того чтобы Надьку наколоть, все средства хороши, даже «мэйд ин Хаббард-колледж». И он воскликнул с преувеличенным интересом:
– Что ты говоришь? И когда она здесь будет?
– Определенно 25 апреля. У нее встреча назначена с одним крутым. А потом Надежда Сергеевна уезжает в тур – в Марокко.
«Это где ж такое местечко?» – хотел спросить Васька, но постеснялся показать невежество и снова заговорил о деле:
– И какие же клубы наша мадам решила прикупить?
– Пока ее определенно интересует только «Гей, славяне!». Слышал о таком?
– А то! – хохотнул Васька. – Крутенькое местечко.
– Бывал там?
– Руслан… – укоризненно сказал Василий. – Ты ж меня знаешь, Русланчик. Я ж нормальный, мне девушки нравятся.
– Мне тоже, – вздохнул Руслан. – Ума не приложу, как я сегодня туда попрусь, в этот самый «Гей». Меня Надежда отправила присмотреться, первое впечатление составить. С директором этого клуба у нее и назначена встреча в конце месяца. Прямо ноги туда не идут, честно тебе скажу.
– А что, боишься, изнасилуют? – поддел его Васька.
– Да кому я нужен, такой безобразный, – жеманно отозвался Руслан. – Слушай, не составишь мне компанию сегодня вечером?
У Крутикова просто-таки дух захватило от подобной наглости.
– Ну, ребята… – Он слов не находил. – Ну, мужики, ну, вы даете стране угля! Вы меня что, половиком считаете или как? Типа ноги об тебя вытерли, да еще и плюнуть на себя разреши? Чтоб я еще хоть обрезанным ногтем для Надьки пошевелил… да в жизни такого не будет, понял?
– Нужен ей твой обрезанный ноготь! – со смешком отозвался Руслан. – Можешь им не шевелить, если не хочешь. А вот ножками пошевелить ради твоей же собственной пользы я тебе настоятельно рекомендую.
– Это как? – нахмурился Василий.
– А так. Хозяйка хочет тебе работенку предложить. Хорошую, денежную. У нее же в Нижнем никого нет, кроме тебя, ну а в клубе нужен будет управляющий или нет? Говорит: я, дескать, с Василием нехорошо обошлась, но постараюсь свою вину искупить. Он человек надежный, честный, мне без такого кадра просто зарез, никак не обойтись.
«Ну конечно, сама последняя врунья, так потянуло ее на честненьких!» – чуть не воскликнул Васька, но вовремя удержался. У него в глазах аж разноцветные огоньки замельтешили от слов Руслана.
Надька решила загладить свою вину! Он ей нужен! Он, Васька Крутиков, нужен Хозяйке, Снежной королеве!
С трудом перевел дыхание. Ведь все эти месяцы, прошедшие после его отъезда из Северо-Луцка, больше всего терзали Ваську даже не потерянные деньги, а то, что он оказался выброшенным за борт, как балласт, как совершенно ненужная вещь. И теперь, как старая боевая лошадь, в своем покойном стойле вскинувшая голову и забившая копытами при звуке трубы, он был готов снова выйти на плац парадным маршем, гордо потряхивая султаном. Конечно, за свое согласие он заломит хорошую цену, уж будьте уверены, подсчитает все моральные и материальные издержки. Надьке придется заплатить, если она пожелала вернуть себе такого замечательного человека, как Василий Крутиков!
Где-то на обочине сознания мелькнуло воспоминание об Алиме и Веселом Роджере, но тут до Васькиного слуха долетел недовольный голос Руслана:
– Эй, ты там где?
– А что? – удивился тот, с трудом возвращаясь с небес на землю.
– Да я уж третий раз тебя дозваться не могу. Идешь ты со мной сегодня вечером или как?
– Так и быть, схожу, – после приличной паузы отозвался Васька. – Только не думай, Русланчик, что я у вас как песик: свистни – он и прибежит. Я не ради Надьки иду, а ради моциона, понял? Засиделся дома, охота проветриться. И все, понял? А соглашаться или нет, это я еще решу, понял?
– Конечно, понял, – уважительно ответил Руслан. – Ты как захочешь, так и решишь. Наше дело предложить, ваше дело отказаться.
«Да я не отказываюсь, ты что, больной?!» – чуть не заорал Васька, но хватило ума сдержаться.
– Ладно, где встретимся? – спросил он с достоинством.
– Как тебе удобно. Только учти – я Нижний плохо знаю. Конечно, схвачу тачку, меня отвезут куда надо, но все-таки сориентируй на местности.
– Подъезжай на Ванеева, угол Надежды Сусловой. Там мини-маркеты кучкуются, около них и стой. Я подойду. Во сколько?
– Ну, вечером натурально, – сказал Руслан чуточку удивленно. – Давай ровно в девять, ладно? Там начало, насколько мне известно, с десяти, ну, побродим, осмотрим все вокруг, что да как. Договорились?
– Заметано, – солидно отозвался Василий. – В девять так в девять. – И положил трубку, не прощаясь. Ничего, пусть Русланчик помнит свое место!
