Глава 6
КОЛОСОВ СНОВА НЕДОГОВАРИВАЕТ
Для того чтобы встретиться с Колосовым, Кате вновь пришлось ждать, пока в розыске закончится очередное совещание. Оно, как всегда, затянулось до бесконечности, и в свой родной кабинет начальник отдела убийств вернулся страшно недовольный окружающими и собой.
Когда Катя вошла, Колосов копался в сейфе. На столе на груде бумаг (очень необычная деталь, потому что стол всегда был девственно чист, как футбольное поле зимой) лежала потертая пистолетная кобура и запасные обоймы. Никита держал в руках сразу два пистолета — свой табельный Макаров и неуклюжий длинноносый, как его называли опера, стечкин. При хмуром, почти свирепом виде раздосадованного вышестоящей критикой начальника отдела убийств это было так внушительно и вместе с тем так забавно, что Катя даже споткнулась в дверях, зацепившись за порог девятисантиметровой шпилькой.
— Кто там еще?! Застрелиться, к такой матери, и то не дадут спокойно! — рявкнул Колосов, обернулся, увидел онемевшую от изумления Катю и медленно поднес дуло длинноносого стечкина к лицу.
— Никита! — вскричала Катя. — Никита, миленький, ты что?
После того что она видела в Славянолужье своими собственными глазами, ей показалось… померещилось… Нет, она просто поверила, она готова была верить во что угодно.
Колосов меланхолично почесал дулом левую бровь.
— Здравствуй, Катя, — сказал он мирно и дружелюбно. — Ну, как съездила?
— Это что… там у тебя? — с запинкой просила Катя, кивая на пистолеты.
— А это… Это я завтра с опергруппой на Плещеево озеро еду. Информация пришла, что один из подельников Шворина вроде бы там объявился. Засады устроим по всем его тамошним адресам — он ведь родом оттуда. Вот решаю, что брать с собой, который в руке лучше лежит, привычнее. — Колосов взвесил оба пистолета.
Катя тщетно искала глазами на столе предмет потяжелее: запустить бы вот этой пепельницей в шутника.
— Ты что? — спросил Никита. — Испугалась, что ли?
Катя, возможно, впервые в жизни не нашлась с ответом.
— За меня испугалась? — Он положил пистолеты в сейф, толкнул кулаком его стальную дверь, подошел к Кате.
— Серьезно? — Он наклонился, заглядывая ей в лицо.
— А если бы этот урод нечаянно выстрелил? — спросила Катя про длинноносый стечкин.
— У меня?
— У болванов палки стреляют. — Катя отстранилась: Колосов нагнулся уж слишком близко, — Знаешь, я не выполнила поручения, с которым ты послал меня поди туда — не знаю куда.
—У тебя новые духи? — спросил Никита тихо, никак не реагируя на ее доклад.
— Прелесть, правда? Муж подарил.
После этой фразы реакция была полностью предсказуемой: Колосов вздохнул и, помрачнев, отступил. Словечко муж действовало на него всегда отрезвляюще.
— Что ты там не выполнила? — спросил он с наигранным безразличием.
— Не допросила главного свидетеля — Полину Чибисову. Ведь ты меня за этим в Славянолужье послал? Так вот, я не говорила с ней об убийстве Хвощева, даже не пыталась.
— Почему? — Колосов запер сейф на ключ.
— Потому что она на наших глазах пыталась покончить с собой. — Катя с грохотом отодвинула стул и села. — Вот так-то. И ты еще, клоун, передо мной представления разыгрываешь.
— Ну, прости. Мне было так приятно, когда ты так нежно назвала меня миленький. Миленький ты мо-ой… возьми меня с собо-ой, там в краю далеком, буду тебе… — Колосов пропел тихонько, так и не закончив куплета. — Значит, вот какой у нас расклад — меня дня три, а может, и все пять здесь, в главке, не будет. А дело в Славянолужье ждать так долго не может.
— На что это ты так прозрачно намекаешь? — сразу насторожилась Катя.
— Я хочу послушать тебя, что ты мне расскажешь. Кстати, я тебя посылал туда именно за живыми непосредственными впечатлениями, а не ради допроса Чибисовой. Допрашивать ее сейчас, пока она полувменяема, — это просто садизм. Я и следователю это говорил. Да только прокуратура, как всегда, слушает вполуха. Сегодня следователь к Чибисовым выехал… Ну а твое личное впечатление от всего увиденного?
— На лервый взгляд это самая обычная, тихая подмосковная глубинка, — ответила Катя.
— А на второй?
— Опять же тихое и какое-то странное место. Или, может, на меня оно так подействовало… Ты ведь мне не все рассказал, правда?
Колосов помолчал.
— Что ты видела? — спросил он после паузы. — Я хочу знать, что ты там видела — одни голые факты.
И Катя, стараясь быть точной, начала излагать факты по порядку.
— Так, ясно, — подытожил Никита, когда она умолкла. — Заключение судмедэксперта я пока еще не получил, но с ним самим вчера по телефону разговаривал. Так что представление имею. Предварительные исследования по месту происшествия и машине наши в ЭКУ уже сделали. Вот. — Он достал из папки на столе документы. Катя заметила, что в папке документов было прилично, а знакомил ее Колосов пока лишь с двумя тонюсенькими заключениями.
— А там что у тебя? — спросила она, кивая на папку.
— Так, бумажки… Возьму с собой, на досуге изучу.
— Это на Плешеевом-то озере в засаде?
— Катя, меня интересует пока, точнее, я верю лишь тому, что ты мне сейчас рассказала, — Колосов отодвинул загадочную папку. — Видела ты немного, но этого пока вполне достаточно, потому что это факты и реальность. Все же остальное… под очень большим вопросом. Скажем так.
— Мне было бы легче понять тебя, Никита, понять, что надо делать, если бы ты был более откровенен, — с обидой заметила Катя.
— Если я о чем-то пока молчу, то это не от недоверия. Честное слово. Я просто хочу, чтобы ты смотрела на все происходящее в Славянолужье трезвым, незамутненным взглядом. Когда снова отправишься туда, то…
Катя выпрямилась:
— То есть? Я не ослышалась?
Колосов пожал плечами, улыбнулся:
— В принципе ты вольна поступать как хочешь.
— Ты желаешь, чтобы я снова туда поехала и… и что?
— И осталась там на некоторое время. Трубников все устроит. Там можно даже дачу снять. У Трубникова на примете есть одна хозяйка, как раз в Татарском — местная учительница.
— Вы этот вариант обсуждали с самого начала? — спросила Катя. — Ну, что я там останусь?
— Да.
— С Трубниковым обсуждали?
— Не только с ним.
— Ты боишься, что мы потеряем главного свидетеля? — спросила Катя прямо. — Ты считаешь, что кто-то может расправиться с Чибисовой?
— Катя, я знаю пока лишь одно — это дело очень и очень непростое. И им надо заниматься немедленно. И не здесь, в главке, и не в районном УВД, а там, в Славянолужье. Сам Я этого сделать пока в ближайшие дни не могу. Сотрудники мои частью едут со мной на эту так некстати всплывшую операцию на Плещеевом озере, частью заняты проверкой некоторых фактов, о которых пока рано говорить. Трубников работает на месте происшествия, да, но… Он, конечно, обстановку и людей знает отлично, и опыта ему не занимать, но он местный, понимаешь? Он там вырос, живет там постоянно. И он порой выдает такие перлы, что… хоть стой, хоть падай. По крайней мере, я не знаю, как на это реагировать.
— О чем ты? Какие такие перлы он выдает?
— Ну, говорит порой чудные какие-то вещи для участкового и вообще для милиционера с двадцатилетним стажем. Еще в прошлом году рассказывал мне какие-то дикие небылицы…
— В прошлом году?
— Катя, я того пока даже касаться не хочу, — твердо сказал Колосов. — Расклад, повторяю, такой: в Славянолужье зверски убили парня. Это убийство надо раскрывать, опираясь на материальные улики и реальные факты, а не на то, о чем шепчутся какие-то полоумные деревенские старухи.
Катя внимательно смотрела на Колосова.
— Ты всегда знаешь, на что меня можно купить, — сказала она, покачав головой. — Ох и фрукт ты, Никита… Но я и свою работу не могу вот так просто взять и забросить. У нас полоса в Криминальном вестнике в четверг выходит, потом у меня интервью в следственном комитете. Я уже договорилась…
— С начальством я все улажу! Никаких проблем не будет. А журналы твои и газеты еще сражаться будут за материал, который ты там соберешь. В случае раскрытия этого дела не статейку — книжку можно будет нашарашить.
— Ты так легко судишь о моей профессии, — хмыкнула Катя. — В засаде на Плещеевом озере и шарашитъ Ничего не надо. Лежи в кустах — загорай, потом кричи: Руки вверх.
— Не будем считаться, — Колосов снисходительно улыбнулся. — Я, как только с задержанием развяжусь, сразу же приеду к вам с Трубниковым. Может, к этому времени и какие-то дополнительные данные появятся.
— Что в этих справках? — недоверчиво спросила Катя, кивая на отчеты ЭКУ. — Хоть что-то полезное есть?
Никита покачал головой — нет.
— А отпечатки пальцев на машине? — не сдавалась Катя.
— Только самого Антона Хвощева и Полины Чибисовой — те, что изъяли в салоне с приборной панели, с внутренней стороны дверей и с их дорожных сумок в багажнике. С корпуса машины дождь смыл все — нет ни одного пригодного для идентификации отпечатка.
— А следы на месте?
— Ливень превратил поле в топь. Там, наверное, и вчера еще не все просохло, да?
— Да. Там такая лужа, — сказала Катя тихо. — Целое красное море.
— У тебя-то самой какие идеи возникли из того, что ты увидела? — спросил Колосов, закуривая.
— Ну, приехали они туда, бесспорно, сами. Свернули с магистрали в поля. Трубников считает, что… В общем, и мне кажется — причина простая: они искали уединения. Как и все новобрачные в первую ночь.
Колосов смотрел на Катю.
— Место там глухое и безлюдное, — продолжала она, — поле, колосья высокие. Мы когда в рожь вошли, я даже растерялась, не по себе как-то стало. Даже днем там… странно. Тихо, кругом ни души на многие километры. А ночью, наверное, вообще… Знаешь, я ржаное поле видела первый раз в жизни. Раньше только по телевизору. И мне всегда казалось, что хлеб растет как-то… ну, светло, что ли, радостно. А там все как-то по-другому, хотя рожь зреет богатая… Они приехали туда в третьем часу ночи, и кто-то там на них напал. Возможно, они наткнулись на кого-то или их кто-то преследовал. Только вот я о чем все думаю: отчего этот кто-то, убив Хвощева таким жутким способом, не тронул Полину? Оставил Чибисову живой свидетельницей? Значит, он не боялся, что она его в будущем может опознать? Значит, это был кто-то не местный, кто-то, не связанный с Славянолужьем? Может, какой-нибудь гастролер, транзитник или бомж, который сегодня здесь — завтра там?
Колосов снова пристально посмотрел на Катю.
— Я не стал бы тебя даже беспокоить, если бы речь шла о каком-то бомже, — хмуро буркнул он. — За кого ты меня принимаешь, а?
Катя вздохнула.
— А что я своему Вадику скажу? — спросила она уныло.
— Скажешь, что это очень ответственная служебная командировка. Скажешь, что тебя сам начальник управления, генерал, выбрал из многих, многих и многих.
— Вообще-то он сможет приехать ко мне в пятницу и на все выходные, — осенило вдруг Катю. — Места там красивые. Интересно, а в этой Славянке рыба водится? Жаль, Сережечка Мещерский с группой экстремалов в Приэльбрусье уехал. А то бы они оба там с удочками сидели на бережку, карасиков ловили. И мне было бы веселее, спокойнее, правда?
Колосов Мрачно пожал плечами. Сергей Мещерский был и его близким другом, а вот любое упоминание Катей «драгоценного В.А.» резко ухудшало его настроение. Так было всегда. Катя к этому привыкла. Иногда не обращала на это внимание, а иногда делала это нарочно. Как, например, сейчас.
Она ждала; что ответит Никита.
— С отдыхом на природе там вряд ли получится, — хмуро сказал он. — И вообще, Катя… Когда ты там будешь, веди себя предельно осторожно. Это не то место, чтобы расслабляться, несмотря на всю его красоту и тишину. Полину Чибисову допросить необходимо. Это теперь задача номер один в любом случаем. Остальное — по обстановке. Мне будешь оттуда регулярно звонить — мобильная связь там работает.
— И в случае непредвиденной грозной опасности ты сразу же примчишься меня спасать, — усмехнулась Катя.
— Хоть днем, хоть ночью, — без тени улыбки ответил Никита.
И от этой его серьезности у Кати — вот странное дело — одновременно и на душе потеплело, и стало тревожно, беспокойно. Видимо, вопрос о ее славянолужской командировке был предрешен. И от ее мнения мало что зависело. А ведь она думала, что уже никогда не вернется туда. Более того — она чувствовала: она не хочет туда возвращаться. Потому что именно это место — в то мгновение у нее не было в этом никаких сомнений — приснилось ей во сне, который она отчего-то не в силах была забыть.
