Веревка

Дверь в кладовку была открыта, в проеме виднелась упавшая стремянка. Задержав дыхание, Самойлов подошел и увидел лежавшего рядом со стремянкой Гошу с веревкой на шее. Он переступил через лестницу одной ногой, чтобы дотянуться до шеи напарника, нащупал слабое биение крови и посмотрел на потолок. На крюке болтался обрывок веревки. Это была старая, изношенная веревка, Старик не пользовался ею лет двадцать, но на новую квартиру забрал с собой, как и ледоруб, и альпинистские ботинки – в память о горных странствиях в Армении.

– Не трогайте его с места, – сказала Лера, щелкнув выключателем. – Помогите оттащить стремянку, я посмотрю, что с ним, – oна уже была в джинсах, с мокрой от скорого умывания челкой.

– Я иногда ходил один в горы, и не в горы совсем, а так, не больше двух тысяч метров… – бормотал Самойлов, оттаскивая стремянку и не в силах отвести взгляд от шеи Гоши. – Веревка вся истлела, вот удача, на кой черт я, старый дурак, вообще притащил ее с собой?…

Обмирая, он вспомнил, что сам недавно подумывал именно об этой веревке. Представил себе, как валялся бы сейчас с оборванным концом на шее… Еще Самойлов подумал, что предметы имеют особенность соответствовать своему предназначению или тоже, как и люди, вынуждены идти на поводу у намерений своего первого хозяина, творя беду.

– Жив, – констатировала Лера, присев над Капелюхом. – Зрачки реагируют нормально.

Гоша поднял руку и ощупал свое лицо. Не открывая глаз, он так же ощупал лицо Леры. Второй рукой потрогал веревку на шее.

– Обе руки функционируют! – отрапортовала Лера стоящему сзади Самойлову.

– Теперь ты будешь моей женой?… – четко выговорил Гоша.

– Попробуй сесть, – потребовала Лера, дождалась, пока Гоша медленно, цепляясь руками за выступы полок, сядет, и вышла из кладовки. – Я вызову «Скорую», – она направилась к телефону у кровати.

– Не надо «Скорую», – попросил Гоша. – Я в порядке. Прохор Аверьянович?… Вас уже выписали?

– Надо, – уверенно ответила Лера, слушая гудки. – Мне тоже не помешает врач. Очень даже удобно получится. Вдвоем и поедем. Ты на осмотр и на реабилитационное наблюдение после попытки суицида. Я – на экспертизу.

Самойлов помог Гоше освободиться от веревки. Поправил воротник его рубашки, стараясь прикрыть красную полосу на шее. Взяв Гошу за руку, он прошептал:

– Я же просил тебя не оставаться с нею наедине! Просил?…

Он с трудом сдерживал слезы. Давно его так не пронимало!

– Да все в порядке, пусть вызывает, – громко и радостно сказал Гоша. – Я с нею вдвоем куда угодно поеду! Но в тюрьму не сяду. Ее убью, потом себя убью, потом вас убью, если станете против меня свидетельствовать… А что? Поехали! – Он с залихватским видом начал подниматься. – Проведем экспертизу, потом я прикую тебя к себе наручниками, и до суда ты моя! А что? Я и наручники приобрел. Прохор Аверьянович тогда сказал: «Мой напарник наденет на вас наручники!» – а наручников-то никаких и не было! А теперь я приобрел… – пошатнувшись, он удержался за притолоку и шагнул в спальню. – Последний раз спрашиваю: будешь моей женой?…

Лера посмотрела на него, потом на Самойлова и положила трубку.