— Это она, она, я ее знаю… — горячо дышала мне в ухо Жанка. — Мы с ней раньше в одном доме жили…

— Да? — Я присмотрелась к скандалистке повнимательнее. А та, почувствовав мой взгляд, сразу как-то скукожилась, собрала с прилавка свои тряпки и, бросив отрывистое: «Я буду жаловаться», — спешно ретировалась из магазина.

— Нет, вы видели нахалку! — Продавщица щедро поделилась с нами своим негодованием. — Говорит: деньги возвращайте.

Я прикинулась дурочкой:

— А что, разве она не у вас белье покупала? Некто у нее есть?

— У нас, не у нас, какая разница, — фыркнула продавщица, — я даже смотреть не стала, хотя белье такое у нас было. Просто мы ничего не меняем и не принимаем обратно. А то так каждый захочет ношеное возвращать, а у нас не секонд-хенд, у нас бутик.

И хотя идиотское словечко «бутик» и резануло мой тонкий патриотический слух, в глубине души я была благодарна разговорчивой продавщице, ибо, как принято выражаться в популярном криминальном чтиве, она подарила нам зацепку.

— Ну вот, теперь все ясно! — От избытка чувств Жанка то и дело хватала меня то за воротник, то за верхнюю пуговицу. — Я тебе говорила, что у Пахомихи в мэрии свой человек?

— Ну говорила, говорила. — На всякий случай я как бы ненароком от нее отстранилась.

— Так вот, этот Вице наверняка был ее любовником! — выпалила она на одном дыхании.

— Допустим, — кивнула я, — но где доказательства? Красное бикини само по себе ни о чем не говорит. Или почти ни о чем. Ну разве о том, что секретарша мэра — дамочка с тараканами в голове. А кто сейчас без тараканов? И потом, слышала, что говорят продавщицы? А они поголовно утверждают, что после нашего знаменитого ток-шоу спрос на красное исподнее резко подскочил. А коли так, то бедная секретарша всего лишь невинная жертва проклятого голубого ящика, а мы с тобой, да-да, мы с тобой способствовали ее грехопадению. Что, испугалась? Ладно, а если серьезно, то, скорее всего, это всего лишь очередное совпадение.

— М-да? — Моя железная логика заметно поколебала Жанкину уверенность, но сдаваться она не торопилась. — Совпадение… Ну не знаю, как тебе, а лично мне такие совпадения кажутся подозрительными. К тому же знала бы ты эту Людку! Ведь самая серая мышь из всех возможных! Да ее до сих пор все за глаза Козой называют. Ножки, как спички, тощая, горбатенькая, да что я распинаюсь, ты же сама только что ее видела. Поначалу я даже удивлялась, как она только в секретутки затесалась? Ведь каждый мало-мальский начальник желает иметь у себя в приемной этакое эфемерное создание, состоящее из одних ног, а тут Людка. Тумбочка на козьих ножках… А потом поняла, в чем тут дело: да она же их, ну, начальниковых жен, на все сто устраивает. По крайней мере с такой секретаршей можно не опасаться за крепость и нерушимость семейных уз.

— Выходит, ты хорошо ее знаешь. — Жанкино красноречие не оставило меня равнодушной. Такое впечатление, что у нее к этой секретарше личные счеты. — А чего ж тогда она с тобой не поздоровалась?

— Ха! Это самое интересное! — хмыкнула Жанка. — Полтора года назад бедная козочка наконец-то нашла себе козлика, вышла замуж и переехала из нашего дома. А теперь в упор никого не узнает, дескать, я — не я. Не спорю, козлика, в смысле мужика, она подцепила очень даже симпатичного. У нас, когда его увидели, все дар речи потеряли — такой красавец и на такую грымзу польстился, но сама-то она в Мерилин Монро не превратилась!

— Ну, раз муж молодой и красивый, то вопрос с бельишком с повестки дня снимается. — Это были мои мысли вслух. А не вслух были другие. Насчет природы Жанкиных личных счетов к неказистой секретарше. Похоже, Жанка ей просто завидовала, ибо, сообщу вам по большому секрету, имела застарелый пунктик на почве собственных матримониальных проблем. Так уж случилось, что замужем она не была ни разу, ни за красавцем, ни за уродцем, ни за кем-либо еще. Казалось бы, стоит ли переживать по такому пустяковому поводу? А Жанка, дурочка, переживает. И всякими экзотическими способами пытается наладить свою интимную жизнь. За примерами ходить далеко не надо, достаточно вспомнить забулдыгу-мариниста, первым оценившего Жанкины коленки.

— А почему это снимается? — Жанка упорно гнула свою генеральную линию.

— Да потому что стремление выглядеть соблазнительной в глазах молодого мужа вполне естественно. Может, она ему сеансы стриптиза на дому устраивает, чтобы он, не дай бог, не нашел себе кого на стороне.

— Ох и сомневаюсь, — покачала головой скептически настроенная Жанка. — Какие там сеансы! Это она наверняка для своего шефа покупала, вот помяни мое слово! Ему-то, поди, не с руки лифчики выбирать. А шеф дарил эти тряпки Пахомихе. Усекаешь?

— Красивая версия, — признала я, — но малоубедительная. И бездоказательная. Поскольку ты заключаешь, что у Вице были шашни с Пахомихой, основываясь лишь на том, что у его секретарши имеется красное бикини. А у него ведь наверняка и жена есть, к тому же молодая и красивая.

— Кажется, есть, — пожала плечами Жанка, — а вот насчет красоты и молодости не уверена. Ему-то самому уже под полтинник.

— Ах, ему уже под полтинник! — передразнила я. — А деньги, а связи, а карьерные перспективы? Самое время сменить старую спутницу жизни на новую, такую, на которой красное исподнее будет выглядеть особенно неотразимо.

— Гос-споди! Да что исподнее! — не унималась Жанка. — Исподнее — это цветочки. Ты лучше вспомни, сколько раз Пахомиха с делегацией от городского муниципалитета в Голландию ездила СПИДом обмениваться? Вот то-то же! А мы с тобой, между прочим, ни разу! Как ты думаешь, почему?

А вот тут уже не поспоришь. Что верно, то верно, нас с Жанкой «обмениваться СПИДом» ни разу не звали, зато Пахомиха с завидной регулярностью раскатывала по Европам за счет городской казны. Может, и найдется один на миллион наивный человек, который скажет, что в этом нет ничего удивительного, но я не из числа таковых.

— Ну хорошо, что ты предлагаешь? — спросила я у Жанки после непродолжительного раздумья.

— Нужно взять Козу за жабры, как следует потрясти, и она расколется, — тут же выдала она весьма незамысловатую рекомендацию.

— Взять козу за жабры — это звучит, — оценила я Жанкины познания в области анатомии коз. — У меня только одно замечание — малю-усенькое. Ты хотя бы догадываешься, что подобные эксперименты «с жабрами» кому попало проводить не разрешается? Для этого вообще-то компетентные органы имеются.

— В лице следователя Кошмарова? — ехидно уточнила Жанка.

— Именно, — подтвердила я.

— Можно подумать, ты так уверена в его способностях! — зашипела Жанка. — Он же не кует, не мелет! Зациклился на Порфирии, и ни тпру, ни ну! Да он… Он… Ты хоть понимаешь, что он не убийцу ищет, он за задницу свою переживает. Ему надо галку поставить, что дело закрыто, и все!

Само собой, я на сто двадцать процентов разделяла здоровый Жанкин скепсис насчет следователя Кошмарова и обеими руками расписалась бы под каждым ее словом, но кое-какие здравые соображения удерживали меня от скоропалительных решений.

— Да, Кошмаров — полная бездарь, — признала я со всей ответственностью, — и как раз этим он более всего и опасен. Почему? Объясняю. Помнишь нашу последнюю памятную встречу в прокуратуре, когда я принесла ему подброшенные тряпки? Что он тогда сказал? А то, что ему кажется слишком подозрительным наш интерес к этому делу. Практически без обиняков заявил: не суйтесь, куда вас не просят, а то пожалеете.

— И ты согласна? — Жанка пошла нервическими красными пятнами. — А как же тогда твой пресловутый профессионализм? Я и то знаю, что есть такой жанр — журналистское расследование называется!

— Уж молчала бы, специалистка! — цыкнула я на нее. — Ты уже втравила меня в одну аферу, хватит! Забыла, кто додумался сделать из Порфирия подсадную утку?

— Да, это я его подставила, — Жанка разыграла образцово-показательное покаяние, — ты права, раз уж я одна во всем виновата, то мне за все и отвечать.

— Прямо слезы наворачиваются! — отметила я Жанкин артистизм. — «Мне за все отвечать» — это очень впечатляет! Ну очень!

Жанка театрально потупилась и шмыгнула носом.

— Ты уверена, что эта… Коза… что-нибудь скажет? — осведомилась я нарочито равнодушным тоном.

Жанка исподлобья сверкнула глазами:

— Скажет, еще как скажет. Она же пугливая, как лань. Если ее чуть-чуть постращать…

Я подумала и выставила условие:

— В таком случае ты этим и займешься, а я подключусь к этой авантюре только после того, как появятся первые результаты.

По Жанкиному лицу можно было догадаться, что она с превеликим удовольствием уступила бы мне честь добывания первых результатов, но в милицейских застенках маялся ее разлюбезный, а не мой, и ей волей-неволей пришлось согласиться. Кроме того, мы обсудили время предстоящей операции и решили, что лучше всего подстеречь козу и пугливую лань в одном лице в конце трудового дня, когда, подхватив авоськи, она будет торопиться к своему молодому козлику. После чего поспешили на работу, с которой улизнули под благовидным предлогом дачи показаний следователю Кошмарову. В тот момент мы и понятия не имели, какая теплая встреча ожидает нас на службе.

О том, что мы влипли, я догадалась сразу, по одному только выражению лица попавшейся нам в коридоре Нонны.

— Где вы были? — посмотрела она на нас с укоризной. — Следователь приезжал, искал вас…

— Ка…кой следователь? — молниеносно осипла Жанка.

— Да все тот же. Из прокуратуры. Кошмаров, или как там его… Он уже уехал, а Краснопольский сказал: «Как только заявятся, сразу ко мне».

Ясное дело, после такого известия ноги у меня подкосились, даже мысль нелепая мелькнула, а не сбежать ли? Наверное, Жанка о том же подумала, потому что вдруг тихо попятилась назад.

Я попридержала ее за полу кургузой кацавейки и мстительно напомнила:

— Это ведь ты придумала свалить все на Кошмарова!

— Черт его принес, — заскулила Жанка. — Краснопольский нас порвет…

Дальше события развивались по самому неприятному для нас с Жанкой сценарию. По крайней мере поначалу. Распекая нас на все лады, Краснопольский гремел, как Зевс-громовержец. Аж стекла звенели.

Я, утратив первоначальный страх и смирившись со своей участью, мало вникала в содержание низвергаемых на наши повинные головы проклятий, целиком сосредоточившись на новом пиджаке Краснопольского. Красивом и модном пиджаке горчичного цвета, выгодно подчеркивающем его атлетические стати. Да уж, по части экипировки Краснопольский просто ас, чего не скажешь о его профессиональных навыках.

Нет, руководить он умеет. Во всяком случае, в том объеме, который негласно утвержден на нашем губернском уровне и подразумевает непременное умение подбирать галстуки в тон костюма и держать подчиненных на самом коротком поводке. Что касается журналистики как таковой, то к ней Краснопольский имеет весьма опосредованное отношение, но нисколечко по этому поводу не комплексует.

— Что молчите? — Головомойка перешла в следующую фазу. От нас с Жанкой требовались публичное признание собственной вины и жалкие слезные оправдания. Ну что-то типа: простите нас, пожалуйста, мы больше так не будем.

Я уже открыла рот, чтобы покаяться, но Жанка опять, как и в случае со следователем Кошмаровым, перехватила инициативу.

— Юрий Константиныч, — запричитала она, — вы вот нас ругаете… Конечно, заслуженно, потому что мы вас как бы немного обманули, но вы же не знаете причины, почему мы на это пошли… Все дело в том, что мы с Мариной Владимировной чувствуем себя виноватыми за ту передачу и теперь пытаемся провести журналистское расследование. Ведь это не возбраняется, такой жанр есть специальный… — Прямо переклинило ее на этом журналистском расследовании, честное слово.

— Какое еще расследование? — напрягся Краснопольский.

— Да самое элементарное! — Жанка была на редкость убедительна. — Ну вы же знаете, что Марине кто-то подбросил… м-м-м… эти вещи. Но они же не с неба свалились! Их наверняка приобрели в каком-нибудь из городских магазинов. Вот мы и прошлись по нескольким, чтобы узнать, был у них такой товар и кто его покупал.

— И что, узнали? — Краснопольский дал слабину и пошел на поводу у Жанки.

— Пока ничего. — Жанка испустила разочарованный вздох. — Оказывается, эти вещи в городе очень популярны, просто нарасхват идут. Все это, сами понимаете, сильно затрудняет расследование, хотя…

Старательно сохраняя на лице виноватое выражение, я наступила Жанке на ногу, чтобы та поскорей заткнулась. Пока не проболталась про встреченную нами в «Мимозе» секретаршу вице-мэра и про то, что она, Жанка, по этому поводу думает. А то могу себе представить реакцию Краснопольского на подобную крамолу в адрес вышестоящего начальства!

Жанка оборвала свою пламенную речь и вопросительно уставилась на меня. Краснопольский — тоже. Ну где найдешь еще такую специалистку загонять меня в угол при первой возможности?

— Э… Э… — Я лихорадочно подбирала слова. — Мы, Юрий Константинович, подумали, что… Гм-гм… Конечно, расследованием Ольгиного убийства должна заниматься прокуратура, это в ее компетенции, но мы… То есть наша телекомпания не должна оставаться в стороне, иначе зрители нас не поймут…

Краснопольский перестал орать на нас и картинно призадумался. Повертел в руке «Паркер», любовно погладил свой безукоризненно выбритый подбородок и наконец вынес резолюцию:

— Ну что ж… Вы меня, конечно, сегодня здорово дискредитировали перед Кошмаровым, и вообще ко всякого рода самодеятельности я отношусь не очень хорошо. Но, с другой стороны, мы действительно должны держать под контролем расследование убийства нашей коллеги. Это наша священная обязанность. Собственно, поэтому я вас и позвал. Так вот что я думаю, Марина Владимировна… Со смертью Ольги Пахомовой у нас ведь криминальный фронт, так сказать, оголился… Ну, информационщики, конечно, берут в УВД сводку, выезжают на самые громкие происшествия, но аналитики не хватает. Чем не повод направить вашу неуемную энергию в соответствующее русло?

— Вы хотите, чтобы я вела программу «Буква закона» вместо Ольги Пахомовой? — робко пискнула я.

— А почему бы и нет? У вас что — есть возражения? — Краснопольский как бы невзначай провел ладонью по своей ухоженной, с красивой проседью шевелюре. — Не можем же мы ее вот так взять и прекратить, тем более что рейтинг у программы высокий. Понятно, что во многом он держался на Ольгином обаянии, но и вам, по-моему, его не занимать. — После таких-то комплиментов я скромно опустила глаза, а Краснопольский продолжил свою мысль: — Опять же и для ваших расследований место найдется, тем более что Ольга могла пасть жертвой своей принципиальной позиции. Вдруг ей отомстил кто-нибудь из ее бывших криминальных героев? Об этом вы не думали?

Пахомиха пала жертвой собственной принципиальности? А вот это что-то новенькое! Ведь всем известно, что в своей передачке с громким названием «Буква закона» она десятой стороной обходила местных криминальных авторитетов, специализируясь на карманниках и бессловесных жертвах ДТП. Показать во всех ракурсах распростертое на асфальте мертвое тело — это было по ней. А мафиозных разборок она в упор не замечала. В лучшем случае обмолвится вскользь и давай себе дальше живописать, как у пенсионерки Скобликовой неизвестный злодей похитил кошелек с тремя рублями мелочью.

— Ну так что скажете? — Кажется, Краснопольский был вполне доволен собою.

— Да я не против. — А с чего бы мне возражать, когда еще пару дней назад передо мной маячила заманчивая перспектива вылететь с работы по статье? — Только… Видите ли, я не очень хотела бы… м-м-м… катиться по накатанной колее. Ольга была обаятельной, и у передачи был рейтинг, но я ведь не Ольга. Поэтому мне кажется, что… В общем, у меня есть собственная трактовка.

— Ну, это понятно. — Краснопольский прямо-таки благодушествовал. — Вы ведь профессионал. Сколько вам нужно дней, чтобы сделать первые наброски? Только учтите, времени у нас в обрез.

— Ну… Дня три, — выпалила я и тут же почувствовала, как теперь уже Жанка больно уперлась мне каблуком в щиколотку. — То есть через три дня я представлю вам общую концепцию, а для ее конкретного наполнения потребуется еще…

— Вот и хорошо, — не дал мне договорить Краснопольский. — Теперь насчет команды. Ваш тандем с Жанной Аркадьевной я разбивать не буду… И в свою очередь надеюсь, что вы сработаетесь с бывшей командой Ольги.

Еще бы нам не сработаться, ведь эту самую команду она в свое время у меня же и переманила!