На следующий день Николай вылетел в Красноярск, оттуда на допотопном «Ан-2» еще два с половиной часа добирался до райцентра, а потом трясся в милицейском «уазике» до места, где шло строительство какого-то газпромовского объекта. Именно на этой стройке и проработал почти два года разнорабочим Виктор Волошин, убитый несколько дней назад в Москве.

Первым делом Селуянов нашел дом, в котором жил Волошин. Дом принадлежал молодой крепкой бабенке, приехавшей откуда-то из-под Тюмени, работавшей на строительстве и купившей этот дом по вполне приемлемой цене у стариков, перебиравшихся в Красноярск к детям. Николая она встретила приветливо, но, услышав фамилию Волошин, сразу перестала улыбаться.

– С ним что-то случилось? – испуганно спросила она, глядя на Николая слишком жирно подведенными глазами.

Потом она долго плакала, перемежая всхлипывания обрывочными фразами вроде: «И чего ему не жилось здесь…», «Поехал на свою голову». Наконец она проплакалась и начала рассказывать более или менее связно.

Первое время Виктор жил в бытовке вместе с другими рабочими, потом познакомился с ней, Раисой, и переехал в ее дом. Он был немного странный, дикий какой-то, то и дело в лес уходил, говорил, лес его успокаивает. Вообще природу очень любил. Виктор говорил, он потому и Москву бросил, чтобы, значит, к тайге поближе. Но вообще-то он мужик хороший был, не пил совсем, не гулял. Только вот странный. Собирались пожениться, начали вещи в дом покупать – телевизор дорогой, видеомагнитофон, а то какие ж тут, в тайге, развлечения. Несколько раз ездили вместе в Красноярск, Раису с ног до головы одели, ему кое-какую одежку прикупили, начали понемногу спиртное к свадьбе запасать.

Однажды в начале июня Волошин сказал Раисе, что должен уехать. Дело у него есть в Москве, и пока он его не сделает, ни о какой свадьбе и речи быть не может. Уж как она просила его не ездить, как плакала – нет. Сказал – сделал. Собрал вещи и уехал.

– Он все вещи собрал? – спросил Селуянов.

– Да нет же, какое там все. Только на дорогу. У него ж мать в Москве и сестра, жить есть где. Да он и собирался-то недели на две. Обещал, что не больше. Вот и вышло…

Она снова собралась заплакать, но Коля быстро отвлек ее новым вопросом:

– Скажите, Раечка, у вас заработки большие на стройке?

– Не жалуемся. – Она отерла глаза и шмыгнула носом. – Я – мастер участка, у меня зарплата, конечно, побольше была, чем у Вити. Он же разнорабочим был.

– И его не смущало, что он фактически сидел на вашей шее? На чьи деньги вы дорогие вещи-то покупали?

– Так на его!

Раечка так удивилась Колиному предположению, что кто-то вообще может сидеть на ее шее, что даже забыла плакать.

– На какие это «его»? На зарплату разнорабочего?

– Да нет же! Он из Москвы раз в три месяца большие деньги получал. Витя рассказывал, что одолжил своему товарищу большую сумму в рассрочку на несколько лет, и тот раз в три месяца отдавал частями. Витя регулярно переводы получал.

– И большие были части?

– Знаете, в переводе всегда суммы стояли какие-то некруглые. Витя говорил, что товарищ отдает ему по пятьсот долларов в рублях по курсу на день отправки.

– С ума сойти, – расхохотался Селуянов. – Где б мне такого приятеля взять, чтобы раз в три месяца полтыщи долларов присылал. Раечка, а корешки переводов у вас не сохранились?

– Лежат, – вздохнула женщина. – Витя их выбрасывать хотел, да я не дала.

– Почему? Пусть бы выбросил, чего мусор копить.

– Да вы что! – искренне возмутилась Раиса. – Это же долг. Разве упомнишь, сколько раз он деньги присылал? Так и просчитаться недолго. Нет уж.

– Ну, в общем, вы правы, – согласился Селуянов. – Давайте-ка я заберу у вас эти корешки, посмотрим, что это за товарищ у вашего Виктора.

– Вы думаете, это он его?.. Чтоб долг не отдавать?

– А что? Всякое бывает в нашей жизни, – философски заметил Николай. – И заодно покажите мне его вещи.

Раиса ушла в соседнюю комнату и вскоре вернулась, держа в руках шесть корешков от почтовых переводов. Суммы везде были разные и действительно «некруглые». Коля прикинул в уме, получалось и в самом деле каждый раз по пятьсот долларов. Неплохо устроился этот Волошин, если учесть, что в долг он никому дать не мог, не такие у него были заработки, когда в Москве жил. Если только украл… Надо будет проверить все нераскрытые кражи, грабежи и разбойные нападения за период, предшествовавший его поспешному бегству из столицы. Может, тайна его убийства в том, что он с подельником чего-то не поделил? А Аськина актриса тут вовсе ни при чем?

Николай открыл платяной шкаф и стал перебирать висевшие на плечиках вещи Волошина – костюм, полушубок, дубленка, дорогой английский плащ, две пары новых джинсов, несколько хороших сорочек. Проверил на всякий случай карманы – ничего, ни записок, ни забытых писем и телеграмм.

– Раечка, а Виктор книги читал?

– Читал, а как же. У нас тут библиотеки нет, так он в райцентр ездил, покупал. Вот они все стоят.

Она указала на книжную полку, висевшую над изголовьем широкой двуспальной кровати. Николай начал вытаскивать книги по одной и неторопливо листать.

– Что вы ищете-то? – не выдержала Раиса. – Вы скажите, может, я знаю, где лежит.

– Да я сам не знаю, Раечка, – честно признался Селуянов. – Ищу просто так, вдруг что найдется.

– Ну как знаете, – сухо сказала она, поджав губы. – Обедать будете со мной или как?

– Сначала буду, а потом «или как», – весело подмигнул Коля. Он понял, что нечаянно обидел женщину, отвергнув ее помощь, а ведь она так хотела быть полезной тому, кто искал убийцу ее несостоявшегося мужа.

По тому, как держалась Раиса, Николай понял, что она слишком хорошо успела в своей жизни узнать животное породы «мужик». Когда Волошин не вернулся ни через две, ни через четыре, ни через шесть недель и даже не дал о себе знать, она быстро сообразила, что ее и на этот раз «прокатили». Волошин уехал в середине июня, с тех пор прошло уже три месяца, и неунывающая Раечка давно уже вычеркнула странного и диковатого Виктора из своей жизни, перестала его ждать и забыла о намечавшейся свадьбе. Таких несостоявшихся свадеб, наверное, было в ее жизни немало, и она привыкла относиться к ним легко и без истерик. Поэтому известие о гибели Виктора она не восприняла как трагедию, разрушившую ее жизнь, а просто поплакала, по-бабьи горюя о хорошем мужике, прожившем с ней полтора года и вложившем в ее хозяйство три тысячи «зеленых».

Он открыл очередную книгу под названием «1001 вопрос про «это», и на пол выпал листок. Николай нагнулся и поднял его. Это была сложенная вчетверо половинка обложки журнала «ТV Парк» от 1 июня 1995 года с портретом Алины Вазнис.

– Вы не знаете, зачем Виктор это хранил? – спросил он у хлопотавшей на кухне Раисы.

– Не знаю. – Она пожала крепкими округлыми плечами. – Я это впервые вижу.