Глава 17

В малой гостиной собрались все жильцы дома. В кресле сидела Виктория, на диване Виола с Борисом, Сашка примостилась на полу рядом с креслом, в котором сидел отец, и прижималась щекой к его колену, все еще не смея верить в свое счастье — папа передумал покидать этот мир. В углу на стуле ерзал майор Ляпов.

На другом диване сидели Лидка и ее литературный агент Вован Паршин.

Синичкин стоял, облокотившись о рояль, за которым в струну вытянулась вся прислуга, включая и дворника Игната. Капитан умудрился стянуть в малую гостиную даже охранников, которые чувствовали себя совсем скверно — эти парни были крайне редкими посетителями охраняемого объекта, а потому разместились по стенам, слившись с обоями и гардинами.

В воздухе стояла напряженная тишина.

— Итак, я начну с конца, — наконец известил собрание Синичкин и, вздернув свой и без того курносый нос, выудил из папки две фотографии. Он протянул их Виктории: — Вот из-за этих снимков убили господина Косицына и горничную Надю.

— Не понимаю, — Виктория мельком взглянула на фотографии и, пожав плечами, передала их Лидке.

Та, узрев их, истерично всхлипнула.

— Ой, ну начинается, — скривила губы Виола и обратилась к Синичкину: — У всех у нас выдалась непростая неделя, а мне еще сегодня работать до завтрашнего утра. Если вы имеете что сообщить, давайте покомпактнее и без лирических отступлений.

— Ладно, — быстро согласился капитан. — Вся эта история — это история бытовых и отнюдь не возвышенных страстей. Это история алчности не слишком порядочных людей, которые и поплатились за то. Я не хочу быть судьей, но мне кажется, поплатились по заслугам. Единственной чистой и непорочной из всех жертв можно назвать Галину. Она пыталась помешать разворачивающимся событиям, потому что любила Аркадия Петровича. Но она не успела. А если бы успела, то ничего бы не произошло. Я не знаю предысторию, но вы, Виолетта Аркадьевна, однажды решили, что достаточно уже насиделись в заместителях собственного отца, что пора занять его место, но как его сместить, точно не знали. Конечно, в деловых кругах такого уровня довольно обычное явление — убийство, даже отцеубийство, но тому была непреодолимая преграда.

— Я бы попросила не предполагать, а говорить с доказательствами, — дрогнувшим голосом произнесла Виола.

Борис взял ее за руку, пытаясь успокоить. Но она дернулась и резко повернула голову к майору Ляпову:

— Я не понимаю, кто у вас начальник! Вы повлияете как-нибудь на вашего подчиненного или будете спокойно созерцать, как он рушит свою да и вашу карьеру?

— Детка, успокойся, — тихо вмешался Мамонов. — Давай дадим ему договорить.

— Папа! Но он же меня черт знает в чем пытается обвинить!

— Но мы же и в самом деле не на суде. Пусть выскажет свою версию.

— Нет, сначала я хочу услышать доказательство только что прозвучавшего обвинения! — заупрямилась Виола.

— Доказательство тому ваше нынешнее положение в только что созданном холдинге. Устранить Аркадия Петровича с его поста было невозможно, потому как вы даже не представляли себе масштаба того, чем он руководил. Вы, как и другие сотрудники, не могли вообразить всю сеть разрозненных предприятий целиком. Нет, восстановив документы, упорядочив счета, словом, произведя все операции, в конце концов вы бы смогли увидеть объем бизнеса. Но на это ушли бы месяцы, а может быть, и целый год, за это время вы бы уже растеряли огромную часть компаний. Остальную же часть вам вряд ли бы удалось взять под контроль. Так что единственным выходом было сохранить отца и заставить его самого собрать все звенья в единое целое. А после этого еще и заставить его передать вам бразды правления. Вот такая сложная схема, которая в нормальных условиях совершенно невыполнима. Но вы, Виолетта Аркадьевна, обладаете гениальным мозгом и творческой натурой. Вы далеко пойдете с таким потенциалом. Вы посмотрели на ситуацию иначе и привнесли в нее звено, которое помогло вам все решить. Вы придумали и воплотили в жизнь оригинальный, практически голливудский проект, узнав о котором даже Коппола взвыл бы от зависти. Коппола — это такой известный американский режиссер, — пояснил он, обратившись к Ляпову.

— Я знаю, кто такой Коппола, — проворчала Виола, — но больше я ничего не могу понять из вашего путаного рассказа.

— В наши дни можно купить абсолютно все, в том числе и людей. Ну, с последним в вашем доме проблем нет. Вы давно покупаете людей и продаете. Но я все-таки поясню: кто-то заказывает Деда Мороза для своих деток, кто-то девочку «по вызову», вы заказали призрака для своего отца. Призрак по вызову — это, знаете ли, довольно оригинально. А любое ноу-хау, конечно, должно вознаграждаться по заслугам. Ну, об этом я уже сказал. Так вот, вам ничего не стоило найти хорошего, я подчеркну, очень хорошего актера, уговорить его поработать на дому, объяснив, что он должен делать. А играть он должен был призрака, который явится спасать мир и уговорит Аркадия Петровича легализовать свой бизнес. Потому как и ежу понятно, что холдинг — менее опасное предприятие, чем масса разрозненных компаний. В нем не скроешь столько античеловеческого, сколько по разбросанным по стране компаниям. Но основным условием того, чтобы механизм с призраком заработал и привел к нужному результату, было доверие. Вот с этим оказалось сложнее. Господин Мамонов не такой человек, чтобы принимать на веру столь невозможное явление, как призрак. Чтобы процесс пошел, вы начали готовить его загодя. Я не знаю, как произошло слияние вашего семейства, я имею в виду вас и вашего мужа — Бориса Семеновича — с Лидией Константиновной, но по происшедшим событиям могу предположить, что состоялось это около полугода назад, когда вы как раз затеяли ненужный ремонт в доме. Кстати, когда Аркадий Петрович уехал на переговоры, потом жил в Париже, словом, отсутствовал примерно с полтора месяца.

Лидия Константиновна была вам абсолютно не нужна, но вам необходим был свой человек, который бы обеспечил техническую поддержку вашему проекту. А такие люди существуют в шоу-бизнесе, с которым Лидия Константиновна Балуева была связана через своего мужа — известного певца. Итак, техническим директором спектакля стал Владимир Паршин, который проник в дом под видом литературного агента, хотя ничего он в литературе не смыслит, зато превосходно разбирается в сценической аппаратуре. Дом настолько напичкали техникой для всякого рода визуальных эффектов, что я удивляюсь, как он еще держится на фундаменте. И будьте уверены, если бы понадобилось сложить его как карточный домик, он бы сложился в пять минут — тут для этого все предусмотрено. Ну, а такие мелочи, как якобы самопроизвольное биение зеркал, потусторонние голоса и даже поднятие пола — это такая ерунда при современной технике. Да, кстати, о потусторонних голосах — вас, Аркадий Петрович, пичкали слабым наркотиком, настолько слабым, что он лишь на несколько минут туманил сознание и усиливал эффект работы обыкновенных вмонтированных в мебель колонок. Наркотик подмешивали в питье. В любое: кофе, шампанское…

— Но я слышал голос не только дома, например, на приеме, где было много народу. Никто ведь, кроме меня, ничего подобного не слыхал, — заметил Мамонов.

— Это уже другой вопрос. Что касается людей, я уже сказал, что у вас принято их покупать. Виолетта Аркадьевна подкупила всех, кто работает или живет рядом с вами, всех, кто присутствовал в зале на приеме, остальных, будьте уверены, отправили танцевать в парк. Но даже не это главное. Главное, что сыграли на вашей, как бы это выразиться… на вашей мертвой зоне. Сыграли на ваших чувствах и вашей вере. Вы ведь никогда не верили ни во что и ни в кого, кроме самого себя, а поэтому в этой области вы совершенно неискушенный человек. И тут с вами делали что хотели. Вы, как ребенок, открывали для себя мир новых ощущений.

— Вы хотите сказать, что все, кто присутствует сейчас в этой комнате, участвовали в заговоре? — усмехнулся Мамонов.

— Вот именно, — уверенно кивнул Синичкин.

— Неправда! — крикнула Сашка.

— Простите меня, Александра Аркадьевна, вас я в виду не имел, — следователь поклонился ей с почтением. — Все подкупленные люди должны были вовремя пугаться вашей реакции и делать вид, что ничего не слышали и не видели. Вот и весь секрет. С вами же тоже играли. Вас вводили в заблуждение, работали на совесть. При мне, при вас и при Аркадии Петровиче разыгрывали настоящие спектакли, где люди возмущались, пугались, даже рассуждали и строили догадки, кто убийца. Кстати, очень умело все обходили стороной главного виновника событий, а именно Павла.

Но давайте все-таки поговорим об убийствах. Первой жертвой стала Галина. Все шло хорошо, и дело набирало обороты, призрак готов был войти в вашу жизнь и даже уже «говорил» с вами. Но Галина, которая любила вас, вдруг испугалась за ваше здоровье. Разумеется, первыми, кого посвятили в тайну, были прислуга и охрана, ведь без их участия ничего сделать было нельзя. По этой же причине в дом даже после убийств не наняли никого постороннего. Так вот, Галина, поняв, что предает вас своим молчанием, решила прекратить спектакль. Она начала открыто протестовать, доказывая вам, Виолетта Аркадьевна, что так поступать нехорошо. Она заблуждалась, полагая, что пробудит в вас сострадание к отцу. Она могла бы пойти и рассказать ему все напрямую, но ее сгубила именно любовь. Она понимала, как тяжело будет узнать Аркадию Петровичу о предательстве дочери, и хотела затушить пожар локально, то есть убедить саму дочь прекратить спектакль. Когда же поняла, что это бесполезно, а поняла она это на приеме, то побежала все-таки к вам, Аркадий Петрович, но не добежала.

— А на кой черт она платье с плеча Виктории Петровны напялила? — удивленно спросила Валентина, которая не в пример другой прислуге держалась все еще с достоинством. Остальные просто плакали, включая и Игната.

— Это уже другая история. Это был минутный порыв. Бедная женщина хотела показать Аркадию Петровичу, как замечательно она может выглядеть в дорогом наряде. Ведь он не желал выводить ее в свет. Кто конкретно ее убил, я не знаю. Скорее всего кто-нибудь из присутствующих здесь охранников. Стреляли из хозяйского пистолета, чтобы отвести подозрение. Ведь это оружие, кстати, единственное в доме, мог взять кто угодно.

А вот после этого началась история шантажа. Мы с майором Ляповым появились на следующий день и лишь приблизительно узнали о ситуации. Я — приблизительно. Не понимаю, почему меня даже не пытались купить. Горничная Надя была родом из областного центра — довольно большого города, имеющего свой драматический театр. Каково же было ее изумление, когда однажды она увидела актера этого театра в гостиной хозяйского дома. Актера, по которому все молоденькие девицы города с ума сходили. Ну, разумеется, ей труда не составило добыть пару снимков этого областного кумира у своих подружек. И в ее голове зародился дерзкий план — она возжелала много денег, больше, чем ей предложили за содействие.

Очень удачно судьба ее свела с известным питерским журналистом, который давно уже копал под Аркадия Петровича и вышел на горничную вполне осознанно. А она ему нехилый компромат пообещала. Вот это обещание Александра случайно и услышала. И рассказала своему другу — Сергею Коновалову. Смею надеяться, что этот парень не был посвящен во все тонкости заговора. Виолетта Аркадьевна не нуждалась в лишних свидетелях. Но он, конечно, участвовал в игре, и тоже, нужно сказать, не чистой.

Сергей Коновалов, как и многие из нас, — тут Синичкин густо покраснел и ненадолго охрип, — был влюблен в Викторию Петровну. А уж она-то и попросила его разыграть пылкую любовь к своей племяннице. Зачем? Скорее всего, и тут я преклоняюсь перед этой женщиной, она желала оградить Александру Аркадьевну от Павла, который проводил с ней больше времени, чем нужно. Ну, и вообще, она своим чутким умом и еще более чутким сердцем поняла, что Павел может обольстить юную, неопытную девушку, и хотела приставить к ней надежного кавалера, чтобы тот вовремя ее защитил. Лучшей кандидатуры, чем давний друг, и придумать трудно. Вот через Коновалова-то, поскольку Александра Аркадьевна доверила ему услышанный разговор Надежды, все и узнали о нем. Мало того, услыхали телефонный разговор горничной и люди из охраны, ведь дом-то прослушивается целиком. У вас даже в туалетах камеры понатыканы, я уж о «жучках» и не говорю. Кстати, прислугу ведь тоже не посвятили во все технические тонкости операции. Ну откуда было бедной девушке знать, что в хозяйской спальне «жучок»? А «жучки» натыкали не так давно, потому что для спектакля полезно было.

Охранники предупреждали Павла, чем кто занимается, особенно вы, Аркадий Петрович, чтобы появление призрака было наиболее эффектным. Так создавалось ощущение, что он обо всем знает, мысли читает и тому подобное.

Но вернемся к Надежде. Она предложила интересные факты журналисту, а одновременно уведомила Виолетту Аркадьевну о том, что может кое-что продать в газету за большие деньги, и намекнула о сумме, за которую согласится молчать. Речь шла о фотографиях как о доказательствах. Нужно ли говорить, что если бы она раскрыла рот, то схема создания холдинга сломалась бы тут же. Рот ей необходимо было заткнуть. Но сделать это решили показательно, дабы припугнуть прочих потенциальных предателей. Поэтому задушили ее в собственной комнате, что является хорошим методом психологического давления, мол, человека в его единственном укрытии, в собственном доме убили, то есть от возмездия вообще не скрыться.

Я не стану размышлять на тему убийства в Питере. У известного журналиста, кроме семьи Мамоновых, было множество именитых врагов.

А вот Надежду задушил, как ни прискорбно мне это признавать, мой коллега, майор Ляпов. Его, как и остальных, просто купили. Ну, а вместо клятвы, скрепленной кровью, потребовали совершить убийство.

— Я приколочу твою задницу к стулу, — зловеще пообещал Ляпов, — ты у меня теперь из архива не вылезешь.

— Такие мозги, господин майор, нужно не в архивах пылить, а на Петровку переводить, — спокойно заметил Мамонов и обратился к капитану: — Продолжайте, пожалуйста.

— Надежда, узнав из «Новостей» об убийстве питерского журналиста, разумеется, перепугалась. Она просто обезумела от страха и принялась всем рассказывать о фотографиях, которые для верности спрятала в тетрадь Александры. Ну, как страховку, мол, если что — найдут фотографии. Тут ей подвернулся господин Косицын, который ничего не знал о делах, творящихся в доме Мамоновых. Поговорив с Надеждой по душам, он, как всякий человек, жаждущий больше денег, чем мог заработать своими силами, тут же ухватился за идею шантажа, но объявил о своих знаниях не совсем удачно. Он не был в курсе, кто конкретно знает о спектакле, поэтому и придумал дурацкий сеанс, чтобы объявить всем сразу. Чем это для него окончилось, все мы знаем. Владимир Паршин, знающий мага лучше, чем принято о том говорить в приличном обществе, прихватив майора Ляпова, наведался к нему в гости в середине дня. Ничего не подозревающий Косицын открыл им дверь. Ну, и поплатился за свою доверчивость.

— А вы-то как все узнали? — спросил Мамонов и сурово покосился на Паршина. Тот тут же вжался в плечо совсем раскисшей Лидки, которая попыталась его оттолкнуть, даже поморщилась брезгливо, но силы ее совсем покинули. Так что литературный агент прильнул к ней намертво.

— Я все ломал голову, пытаясь разобраться в этой путанице. То, что тут все заодно, я сразу понял, как только услышал краткую версию событий. Тут и липовые сведения о Павле, которые для вас якобы собирал телохранитель по кличке Рябой, тут и прочая дезинформация. Но найти ключ к разгадке оказалось делом непростым. И только вчера вечером я вдруг понял все. Это когда Александра произнесла свое «дзёрури». Так называется древний японский театр марионеток. Я вспомнил, что именно так обругала Виолетта Аркадьевна Лидию Константиновну, когда та зашлась в рыданиях на кухне. Она явно переигрывала.

— А чего же ты мне сразу не сказал! — рыкнул Мамонов.

— Да ведь вы заняты были. Я подумал, что завтра появятся новые доказательства… Я сглупил, конечно, поэтому пришел утром. Только я же не знал, что вы перенесли собрание на десять утра, и думал, что все произойдет вечером.

— Ох, ну, ёшкин кот! — всплеснул руками Аркадий Петрович.

— Я думаю, что все дело в природной порядочности этого молодого капитана, — неожиданно проговорила Виктория.

Все обратились к ней, а она улыбнулась и продолжила:

— Он чувствовал, что не все так ужасно, как он только что нам описал. Согласна, убийства — это зло, но оно было неизбежно, к сожалению. Причем из всех жертв мне жаль лишь Галину, это господин Синичкин правильно заметил, она не согласилась молчать. Но о ее связи с Аркадием мы узнали слишком поздно, когда она знала уже многое из нашего плана. Убийство этой женщины было шагом отчаяния, которое совершил… впрочем, не нужно сейчас об этом. Может быть, если бы я знала, то смогла бы ее остановить, или мы вывезли бы ее из дома подальше и держали бы где-нибудь. Но ее решение было порывистым, а потому… правда, очень жаль. Я не прощу себе этого. Я должна была предвидеть, но я рассчитывала на ее разум. Все, что говорил тут капитан, отчасти верно, то есть он довольно точно изложил ход событий. В одном он не прав, но это основное — мы не звери, продавшие свои души за деньги. Мы пошли на эти преступления во имя добра.

— О чем ты говоришь? — побледнел Аркадий Петрович. — Хочешь признаться, что и ты участвовала в этом заговоре? Я-то, старый дурак, думал, что лишь дочери лишился, а оказывается, у меня теперь и сестры нет?!

— Подожди, Аркаша, — она элегантно отмахнулась от его обвинений, медленно очертя тонкими пальцами полукруг в воздухе. — Павел объявил, что пришел спасать мир. И ты поверил ему, потому что знал, что это правда. То, что он требовал от тебя, действительно спасет мир. Спасет от разрушительной силы твоего бизнеса. Вот почему ты поверил ему, а вовсе не потому, что пол у тебя под ногами шатался или зеркала в гостиной из рам повылетали. Ты был прекрасным человеком. Прекрасным и очень порядочным. Я помню. Я гордилась тобой. Но со смертью Марины все изменилось. Ты наплевал на жизнь, ты посчитал, что жизнь тебя обошла на повороте, и принялся мстить ей всеми доступными для тебя средствами. Нужно ли пояснять дальше?

— Уж будь любезна! — Аркадий Петрович недобро прищурился.

— Хорошо, — сестра кивнула. — Поначалу у тебя была одна маленькая фирма, которая занималась продажей нефти. Ты организовал ее, еще когда возглавлял НИИ «Нефтехим». Потом пришли финансовые пирамиды, и у тебя появилась еще одна фирма, она помогла тебе сколотить состояние, которого хватило, чтобы включиться в глобальный процесс приватизации. Затем появились банки, финансовые компании. Ты не являлся главой этих предприятий, возглавляли их твои доверенные люди, а у тебя всегда был контрольный пакет акций в кармане. Поскольку у тебя в руках оказались немалые капиталы, ты смог влиять на расстановку сил на многих жизненно важных постах в правительстве. Потом началась чеченская кампания, потом эта фикция с восстановлением Грозного. В ходе всего этого твоя сеть компаний превратилась в проторенную дорожку, по которой финансы ходили туда, куда тебе вздумается. Они кочевали из бюджета на частные счета в иностранных банках, они возвращались назад в страну, правда, уже не в бюджет, а к отдельным людям.

А ты… ты уже давно перестал занимать голову тем, что твоя деятельность наносит непоправимый ущерб твоей стране. Именно твоя, потому как не было бы тебя с твоей структурой, дорожка бы для финансов закрылась и многие миллионы долларов остались бы в тут, в России. Но и это не все. С твоей помощью мы потеряли очень много природных ресурсов, а приобрели столько же ядовитых отходов. Все это, к сожалению, было выгодно тебе. Не только тебе — многим людям, которые получают с этого грязного бизнеса очень приличные доходы.

— Что ты говоришь, Вика?! — Сашка не знала пока, как относиться к услышанному. Конечно, она подозревала, что деньги просто так не появляются. Но представить, что за войной, разрухой, обманутыми вкладчиками, даже за полуголодными старушками, которым не принесли пенсию, стоит ее собственный отец, что ее благополучие, ее огромный дом, ее замечательная комната, богатая библиотека с раритетными книгами, ее поездки в разные страны и даже будущая учеба в университете США — все это стоит на чужих костях… нет, такого она не могла себе представить.

— Я все это говорю, малыш, чтобы стало понятно, как я пришла к решению изменить ситуацию.

— Ты?! — в один голос выдохнули Сашка и Аркадий Петрович, которые уже согласились было с тем, что всему виной Виола. — Ты?!

— Идея была моя, — она продолжала улыбаться. — Помнишь, Аркаша, сказки нашей бабки Веры? Про бога, про сына его Иисуса Христа, про апостолов, спускающихся на землю, чтобы позагорать в Крыму. Я все детство представляла, что однажды встречу на берегу моря апостола в человеческом обличье. Но так и не встретила. Зато мои детские фантазии дали основу моему плану. Я поговорила с Виолой, и мы решили действовать, тем более что сейчас самое подходящее время. Пока ты не ввязался в новую чеченскую кампанию, которая уже на носу, пока у тебя затишье и кредитов нам уже не дают, пока твоя схема в простое, пока не началась предвыборная гонка и ты не поставил во главу страны своего человека. В этом случае, разумеется, наши потуги были бы уже бессмысленны. Ты стал злодеем, дорогой братец. Это не значит, что мы тебя ненавидим, но это означает, что мы решили с тобой бороться, потому что только мы — твоя семья, люди, которые знают о твоих делах, только мы можем тебя победить. И мы любим тебя, а потому не заказали тебя киллеру…

— Черта с два! Вы меня не шлепнули потому, что в случае моей смерти мозги бы свои сломали, разбираясь в моих делах.

— Это так лишь отчасти.

— Мне этой части достаточно, — огрызнулся Мамонов. — Ничего себе воспитательные меры!

Он резко поднялся, обвел всех грозным взглядом и вновь обратился к сестре:

— Ну, а Сашку зачем втянули во все это дерьмо? Дали бы девчонке спокойно уехать в Штаты! Нет же, заставили этого шута горохового в любовь с ней играть!

— Зря ты так. Павел — хороший мальчик, честный. Он даже денег не требовал, хотя ты вряд ли в это поверишь. А с Сашкой, прости, родная, но это произошло против нашей воли. Мы старались исключить ее из схемы. Но что-то пошло не так. Я не могу понять что.

— «Прости, родная»?! — Сашка тоже подскочила на ноги. — Да вы все сумасшедшие! Как вас можно прощать или не прощать! Вас лечить нужно!

— Вырастешь — поймешь, — заметила Виола.

— Очень на это надеюсь. А пока я еще ничего не поняла, умоляю вас, отправьте меня подальше от вашей клоаки. Я этой грязи больше не вынесу. У меня вон уже руки пятнами пошли — это аллергия. Папа! — она дернула его за руку. — Посади ты всех их в сумасшедший дом. Пусть там своих призраков разводят!

— Котенок, ты действительно во многом не права. Единственное, что я тоже, как и капитан Синичкин, не понимаю, так это предполагаемый всеми вами исход событий. Я что теперь, должен покаяться или пойти стреляться в кабинет? Я-то вам теперь совсем не нужен.

— Ты нужен, — с улыбкой ответила ему Виктория. — Ты снова займешь свое место, потому что Виола, при всей своей хватке еще недостаточно опытная, чтобы правильно управлять твоим холдингом. Единственное наше пожелание — это чтобы ты не разрушал всех нас и дальше. Работай на благо страны, она же и твоя тоже.

— Как я могу работать дальше, зная, что меня окружают одни предатели?! Что я должен сказать своим компаньонам? Идите, добрые люди, ко всем чертям?

— Хороши добрые люди — полстраны разворовали, — ответила ему Виола.

— Я должен подумать. Я устал и даже привык к мысли, что скоро умру. И вообще, сегодня 17 июля. Вы знаете, что это день рождения Марины. Обычно в этот день я закрываюсь в своем кабинете. И сегодня я хочу побыть наедине с собой и… с Мариной. Прошу мне не мешать.

Он повернулся и быстро вышел из комнаты.

— Папа! — Сашка дернулась к дверям, но Виктория ловко поймала ее за руку.

— Не нужно ему мешать. Он должен подумать. Не волнуйся, теперь все будет хорошо.