Книга: Пояс неверности
Назад: Глава 27
Дальше: Глава 29

Глава 28

Двенадцатого мая повезло с погодой, было очень тепло. Гости съезжались в порт к семи часам, разряженные в пух и прах, предвкушая грандиозное веселье. Их встречали молодые серьезные парни с переговорными устройствами, дежурно улыбались и провожали до причала, где пришвартован был сухогруз, предназначенный для банкета. Этот каприз Хачика – отмечать годовщины на кораблях – всячески поддерживали его знакомые, которым банкеты на палубах казались экзотическими. Сухогруз отдраили, поставили столики на палубе, накрыв белоснежными скатертями. Гирлянды крошечных лампочек мигали и переливались всеми цветами радуги, создавая праздничное настроение. На сколоченной эстраде музыканты проверяли аппаратуру, певцы стояли в сторонке. Обычно Хачатур Каренович приглашал на банкеты парочку российских звезд. А сегодня ограничился местными вокалистами из ресторанов и самодеятельности. Официанты придирчиво осматривали столики на два-четыре человека, заставленные едой. Хачик не Булькатый, у него и продукты высший класс, и спиртное не местного разлива.
Хачатур встречал гостей на сухогрузе. Встречал невеселыми глазами и вымученной улыбкой, но с возгласами приветствия, находя для каждого гостя пару теплых слов. В руке сжимал ручку небольшого кейса, сжимал до белизны пальцев. Ожидая очередных гостей, поднимающихся по трапу, выискивал среди увеличивающейся толпы незнакомцев, проникнувших на судно каким-нибудь другим путем. Плеск воды, бьющейся о борта, не приносил обычного умиротворения, напротив, нагнетал беспокойство. За полчаса до съезда гостей пожаловал Артем Игоревич, которого уже не поворачивался язык назвать «малчиком». Он прибыл с большой командой людей в штатском. Хачик, признаться, был шокирован, но Артем, видя его растерянность, мгновенно объяснил их появление:
– Они не на праздник пришли, а охранять вас. За два месяца три убийства – многовато, я не прав? Мы не уверены, что ваша охрана надежна.
– Да, да, – согласился Хачатур Каренович, скрывая недовольство и наблюдая, как человек двадцать разошлись по палубе. – Ви прави. Располагайтес... не стесняйтес...
Он распорядился, чтоб поставили дополнительные столики для незапланированных гостей, где те пожелают сидеть. А ведь среди милиционеров мог затесаться и тот, кто пришел за кейсом. А как же дискеты? Кто и как их отдаст? Еще неизвестно, где теперь вторая половина бумаг. Хачатур чувствовал себя бессильным перед обстоятельствами. Это удручало, натягивало нервы до предела. Его кораблик приплывет только завтра вечером, до этого много воды утечет. Стоял бы кораблик сейчас в порту, Хачатур не платил бы ни за дискеты, ни за бумаги, плюнул бы на праздничный вечер. Каждый год пышно отмечал свое пребывание на посту начальника порта. Последние шесть лет Хачик не просто начальник, он хозяин акватории! Шесть лет – и порт невозможно узнать. Планы простирались далеко, сулили выгоду всем, начиная от рядовых горожан и кончая высшими чинами в городе. Если бы не Алекс со своим досье! И не Каракуль!
Внезапно лицо Хачатура Кареновича брезгливо сморщилось, но лишь на миг. Он научился менять маски с быстротой актера пантомимы. Брезгливость вызвали Петя Шкалик и Тимоха, поднимавшиеся по трапу. Тимоха был несколько скован в движениях, передвигался с трудом, словно в штаны наложил, причем в дорогие штаны, цвета спелой вишни с золотистым отливом. И бабочку не забыл прицепить к тощей шее. Хачатур Каренович, про себя плюясь, встретил и их радушно, распорядитель повел обоих за один столик.
Едва гостей перевалило за полсотни, певцы запели, очень даже неплохо, популярный шлягер, а народ все шел и шел. Дамы пестрели нарядами и сверкали украшениями. Одежда мужчин разнообразием не отличалась, в основном одеты были в черные костюмы и белоснежные рубашки с белыми бабочками – последний писк моды в городе.
– Как на похороны приползли, – мрачно пошутил Руслан, взирая на публику. Лично он не позаботился о внешнем виде, облачился в будничную одежду. На претензии Артема, вырядившегося в новый костюм, ответил, что он на работе. Закончив изучать гостей, уставился на стол. – Вот уж не думал, что придется у Хачика водку жрать.
– Не пей, – посоветовал Артем, с любопытством осматриваясь. Им предоставили столик на двоих, как-никак, а все же представители органов. – Народу действительно много. И богато. Да, красиво жить не запретишь.
– Не запретишь, если не попадаются, – поправил Руслан. – Знаешь, когда я смотрю на них, мне хочется одно из двух: или напиться, или обойму разрядить.
– Уж лучше первое. Не пропустить бы... смотри в оба.
Мимо столика Пети Шкалика и Тимохи пронеслась очаровательная девочка в кружевном платье принцессы и с большим бантом на голове. За ней пробежал мальчик лет семи, дети визжали и смеялись. Шкалик проводил их недобрым взглядом:
– На хрена детей сюда приволокли?
– Цветы нашей жизни, – мудро высказался Тимоха.
– А дальше говорят: «Пусть цветут они в чужом огороде». Терпеть не могу детей.
Тимоха открыл было рот, чтобы съязвить по сему поводу: мол, терпеть не можешь из-за своего роста, но прикусил язык. Теперь Тимоха взвешивает каждое слово, научен. Он переключился на стол, а там... черненькая и красненькая икорочка, мясное ассорти, копченая курочка, семга и осетринка, салатики в вазочках, маслинки, спаржа, креветочки, грибочки... У Тимохи громко заурчало в животе, что привлекло внимание Шкалика, который грубо посоветовал:
– Хавай бананы и ананас. У тебя диета.
– Выздоровею, в рот больше не возьму никаких фруктов, – обреченно вздохнул Тимоха. – А вот интересно, какого черта эта жирная свинья нас позвала? Вдруг приготовил нам каку?
– Сам ее и проглотит, – процедил Шкалик, саркастически улыбаясь. – Видал, монарха из себя корчит, жиркомбинат плавучий.
– Мальчик, как тебя зовут? – тронула его за рукав маленькая принцесса.
– Пошла вон, девочка, – свирепо прошипел Петя, а Тимоха едва удержался от смеха. – Жми отсюда, я сказал!
Девочка обиделась и убежала, а Шкалик достал сигарету, закурил, важно выпуская вверх длинные струи дыма. Где-то неподалеку раздался смех. Петя, дернувшись, оглянулся, ему показалось, что смеялись над ним. И точно. Девочка, очевидно, рассказала о нем компании за столом, те ржали, как лошади, бросая на Петю иронические взгляды. Он, скрипнув зубами от ненависти, отвернулся.
Подобные мероприятия никогда не начинаются вовремя, съезд гостей растянулся на сорок минут. Но вот за столиками не оказалось свободных мест, Хачатур Каренович прошел к эстраде, не выпуская из рук кейс. Ему услужливо подали микрофон.
– Рад видеть всэх вас здэсь сегодня. Буду краток, потому что ми долго собиралис, всэм уже хочется випит и закусит. Первий тост пиредлагаю поднят за вас, ваше здоровье и здоровье ваших близких.
Дружный звон бокалов и рюмок сотряс воздух. Все вокруг наполнилось гомоном, улыбками, выкриками поздравлений в адрес Хачатура Кареновича, торжественно прошедшего на свое место за столом в центре палубы. Снова он видел почитание и уважение, пусть не у всех искреннее, к этому привык. Сердце согревала мысль, что сегодня он герой. Правда, палуба качалась под ногами, и не вина в том моря, просто немного слабыми стали ноги. Время тянулось нестерпимо медленно, Хачатур Каренович торопил его...
Дудин был собран как никогда. Его насторожило появление странных людей, одетых слишком скромно для банкета и для которых принесли дополнительные столики. Расположение тех столов тоже насторожило – в разных концах палубы, особняком, даже у эстрады поставили, хотя места много. Стараясь не выдавать волнения, он обошел палубу гуляющей походкой, поднялся в рубку. Там пили. Но и пару лишних человек заметил, которых выдавало поведение – они были не в своей тарелке на судне. Это всегда заметно, когда чужаки внедряются к профессионалам. Хотя, возможно, Хачатур Каренович нанял дополнительную охрану. Дудин осмотрел сверху открытое пространство судна, отсюда оно как на ладони. Нет, что-то не то, что-то готовится. Дудин нервно закурил...

 

Радж сегодня выбрался на улицу раньше обычного, когда в окнах домов еще горел свет. Ни прохожих не увидел, ни голосов не услышал. Радж смело побежал по знакомому маршруту, бежал неторопливо, не останавливаясь. Достигнув заветного дома, приостановился, отдышался. Здесь было совсем тихо и безлюдно, но и более темно, так как дома располагались внутри дворов, обсаженных деревьями, сквозь них доходило мало электрического света. Радж проглотил слюну, добрел до связки бревен и легко запрыгнул наверх. Вывалив большой язык, дышал часто, но бесшумно и смотрел на флигель, не шевелясь. Он чуял там человека. Человек когда-нибудь выйдет, обязательно выйдет. Радж знал это и ждал его, каждую ночь ждал. Иногда человек появлялся на пороге, курил, а дог оставался на бревнах, не сводя с него глаз. В доме рядом с флигелем всегда горел свет, значит, там был второй. Человек, имя которого Радж успел запомнить, – Самвел, так его часто называл второй, – мог быстро скрыться за дверью, мог позвать на помощь. Два человека – двойная опасность. Самвел должен отойти от флигеля, и окна в доме должны быть темными. Второй опасен, пожалуй, больше первого, от него шел страшный поток жестокой силы, но не он цель Раджа. Сегодня дом темен и пуст. Пустоту дог ощутил нутром, понял, что второго человека там нет. Вдруг мышцы Раджа напряглись, он перестал дышать...

 

На юге красноречие с бокалом в руке не только хорошо укоренившаяся традиция, это еще способ произвести впечатление. Поэтому тосты были один длиннее другого, пожелания благ хозяину перемежались притчами, в общем, шло привычное застолье. Тосты сопровождались звяканьем вилок и ножей о тарелки, разговорами и смехом. Поскольку длинные речи касались лишь Хачатура, окружающим было неинтересно, хотя многие слушали из вежливости и громко аплодировали. Хачик же все выслушивал внимательно, одобрительно кивал и благодарил. Украдкой поглядывал на часы. Стрелки подползали к половине одиннадцатого. Дамы приглашали его потанцевать – отказывался. Сидя на стуле, сжимал ногами кейс, ничего не ел и почти не пил. Да какой, к черту, тут аппетит, когда нутро дребезжало на все лады!
Артему позвонили на мобильник. Переговорив, он взглянул на Руслана и сделал легкий, утвердительный кивок, затем улыбнулся. Руслан понял, что операция завершена, поднял рюмку и с удовольствием выпил. В это время Петя Шкалик взял микрофон:
– Прошу тишины! Граждане, угомонитесь! (С трудом воцарилась тишина.) Тебе, Хачатур Каренович, сегодня пожелали много всего, будем надеяться, что все сбудется. А я дарю... Раз, два, три!
По трапу с визгом, размахивая алыми юбками в блестках, влетела дюжина ярких девиц, которые выстроились в линию у эстрады. Аплодисменты и залихватский свист встретили канкан. Девушки в черных чулках с подвязками плясали лихо. Завели и гостей, те подпрыгивали на местах, а одна смелая дама ринулась в гущу худеньких девушек. Вдруг они разбежались по палубе, увлекая всех в пляс, вытаскивая на площадку перед эстрадой даже тех, кто никогда не танцевал ни на одном банкете, считая эту забаву несолидной. Танцевали все, кроме ментов. Эти повскакали с мест, переговаривались через аппараты и протискивались сквозь толпу, ближе к Хачатуру Кареновичу.
Внезапно палубу встряхнуло! На носу прогремел взрыв. С криками толпа повалилась, увлекая тех, кто еще держался на ногах. Свалился со стула и Хачатур Каренович. Взвыла сирена, предупреждая о ЧП. Ничего еще не понимая, люди поднимались, чуя носом дым, а вскоре заметили и пожар на носу, куда спешно бежали матросы с огнетушителями. Началась паника. От взрыва упал трап. То ли он был плохо закреплен, то ли какой диверсант сбросил его, но отступать было некуда. А пирс буквально в двух шагах, и на него не встать – высоко.
Хачатур Каренович поднимался на ноги, вдруг на него упала танцовщица, накрыв его юбкой. Он запутался в тонкой ткани, а когда высвободился, оглядел пол... кейса не было! Хачатур закричал, как от стрелы, попавшей в него, но крик потонул в таком шуме. Хачик ползал по полу, отталкивая гостей, которые поднимались. К нему подскочили Руслан и Артем, помогли встать, он был явно не в себе.
– Что с вами? – спросил Артем.
– Кэйс... – пролепетал Хачатур. – Кэйс пропаль! Всэх задержите! Всэх! Он где-то здэсь... вор здэсь!
– Что в кейсе? – поинтересовался Руслан.
– Миллион! – Хачатур схватился за голову. – Миллион долларов.
– Успокойтесь, найдем, – вдалбливал ему Руслан, так как Хачик стал серым и, казалось, не соображал. – Трап упал, еще ни один человек не сошел на берег.
– Господа! – раздался голос капитана в динамике. – Просим сохранять спокойствие. Ситуация контролируется, пожар локализован, трап поднимают. Просьба всем отойти от борта, куда подается трап. Повторяю...
Матросы теснили народ, в панике рвущийся к выходу. Помогали сдерживать гостей милиционеры в штатском, народу-то много, человек двести. Никого не подпускали к борту, к которому особенно рьяно рвались женщины. Артем и Руслан отдавали распоряжения своим людям, бегая от одного к другому. Милиционеры, осмотрев всех гостей, доложили, что ни у кого нет в руках кейса. Следовало проверить каждого при спуске. Наконец на трап пустили перепуганных гостей.
И все же один человек покинул судно раньше всех – Дудин. В момент общей суматохи к нему подбежала девушка из балета, вытащила из-под юбки кейс и отдала. Когда ее подружка намеренно упала на Хачика, накрыв того юбкой, девушка схватила кейс, спрятала его в широких оборках и помчалась в условленное место, где ждал Дудин, оплативший услугу накануне. Он спустился по веревке, подготовленной заранее, за борт и нервно оглядел воду. Лодки не было. Раздумывать некогда. Дудин прыгнул в воду, доплыл до пирса, обогнув катер, благополучно выбрался и спокойно пошел к выходу из порта. Навстречу спешили охранники и дежурные пожарные. Их не удивил мокрый человек, при таких взрывоопасных ситуациях каждый спасается как умеет.
– Господи! Дудин! – встрепенулась Лия в машине у въезда в порт.
– Твой муж? – очнулся от дремы Каракуль и вытянул шею, присматриваясь к человеку, торопливо открывающему автомобиль.
– Я не знаю этого человека, – сказала Лия, сжавшись, словно хотела спрятаться, хотя заметить ее Дудин не мог.
– Ты же сказала: «Дудин», – удивился Каракуль.
– Потом, сейчас это не важно. Смотри, вон Сева.
Действительно, с территории порта бежал к ним Сева. Машина с Дудиным резко сорвалась с места и умчалась в город.

 

Самвел открыл дверь, сначала изучил двор и верхушку забора. Уши Самвела ловили ночные шорохи, однако, кроме шуршания виноградника над головой, других шумов не поймали, а глаза не заметили чужаков. Он переступил порог, постоял с минуту, затем вынес ведро. Нужда придавила, а ведро, куда сливал помои и использовал как туалет, оказалось полное. До выхода на дело осталось полчаса, а терпеть не стало мочи. Самвел торопливо понес ведро к уборной во дворе, держа его как можно дальше от себя, чтобы не испачкаться. Заодно справив нужду, он схватил пустое ведро и бегом достиг флигеля...
Внезапно на его пути встал огромный, черный, сливающийся с ночными тенями зверь. У Самвела зашумело в голове от притока крови и скачущего в панике сердца. Зверь предупреждающе зарычал, он был страшен, особенно глаза на большой морде с огромной пастью, из которой торчали ослепительной белизны клыки. Промелькнуло в голове, что, возможно, стоять перед убийцей со стволом в руке было бы куда менее опасно, нежели перед ужасным псом, неизвестно откуда взявшимся. Человеку можно заговорить зубы, можно вымолить у него пощаду, у пса никогда. Самвел узнал Раджа, понял, что пес пришел к нему. Дог рассматривал его с хладнокровным спокойствием, слегка наклоняя голову то на один бок, то на другой. Дог примеривался.
Самвел вспомнил кладбище, погоню, клыки на ноге и спине, адскую боль и вовсе потерялся. Неужели собака способна к переживаниям до такой степени, что нашла убийцу своего хозяина? Неужели у зверя есть память? Это казалось невозможным, невероятным. Но дог стоял в метре от него, всего лишь в метре. Рука Самвела медленно потянулась к карману брюк, где лежал пистолет. Губы, вялые губы прошептали:
– Хорошая собачка... хорошая...
Радж оскалился. Еще раз зарычав, слегка присел, тело его напряглось...

 

Измученные ужасом люди спускались по трапу, едва держась на ногах. Матросы, милиционеры и работники порта всех провожали к машинам. Прибывшие на «Скорых» врачи оказывали медицинскую помощь тем, кто пострадал в давке или был в состоянии стресса.
Хачатур Каренович глядел, словно в пустоту, на палубу, напоминавшую последствия смерча. Столы и стулья были перевернуты, разбитые тарелки и еда валялись по всей палубе, и в душе Хачатура царил мрак. Артем с Русланом находились неподалеку, не мешали переживаниям Хачика, лишь наблюдали за последними гостями, торопившимися покинуть судно. Но вот и они ступили на трап. Кейса с миллионом никто не унес. Это же не кирпич, его не спрячешь за пазухой. Артем и Руслан подошли к убитому горем Хачатуру, одновременно к ним приблизился матрос, протягивая конверт:
– Просили передать лично вам, Хачатур Каренович.
Неровная толщина конверта подсказала, что именно там лежит. Хачатур Каренович будто воскрес, лицо его просияло, глаза затуманились, как при оргазме. И это происходило с человеком, умеющим владеть собой! Он протянул руку к заветному конверту... Артем перехватил пакет, вскрыл, в нем лежали две дискеты.
– Кто передал? – спросил у матроса. – Вы запомнили в лицо?
– Девушка отдала, – ответил тот. – Танцевала здесь. Лица не запомнил, они все накрашенные – одинаковые.
– Это не вам, – вырвались из уст Хачатура требовательные нотки, он потянулся к конверту.
– Я знаю, – сказал Артем, положив конверт в карман. – Не переживайте, позже вернем, а сегодня хотелось бы поговорить.
– Я устал. Отдайте дискеты, я поеду домой. – Хачатур использовал просительную интонацию! Но следователь и не думал выполнять просьбу. – Я буду жаловаться!
– Очень прошу вас, Хачатур Каренович, уделить мне немного времени. – Артем остался глух к угрозе. – Поверьте, у меня есть для вас кое-что любопытное.
Хачатур сверкнул гневно глазами, а поделать ничего не мог, оставалось подчиниться. Он догадался о переменах в отношении к нему еще на банкете, чему способствовали некоторые детали. К примеру, городское начальство обдавало холодом весь вечер. А слиняли с судна после взрыва в первых рядах, не сказав слова сочувствия. Все покинули Хачика, ссылаясь на нервную перегрузку. В этом-то и усмотрел изменения в политике Хачатур Каренович, изменения, о которых он не подозревал до сегодняшнего вечера, а в чем они – не догадывался. Без этих изменений следователь Артем Игоревич не позволил бы себе диктовать ему.
– Тогда идемте в кабинет, – выговорил он устало и побрел к трапу.
В это же время Петя Шкалик с Тимошенко подходили к «БМВ», отпуская шуточки по поводу неудавшегося вечерка. Они торопились убраться из порта и у Тимохи дома дать волю злорадному торжеству. Неожиданно перед ними выросли три человека:
– Вас просят пройти в кабинет Хачатура Кареновича.
– Кто просит? – насупился Петя Бутылкин.
– Увидите. Не задерживайтесь.
– Это что, арест? – вознегодовал Петя.
– Просьба.
Шкалика и Тимоху окружили, что смахивало на задержание. Петя, почуяв неладное, попробовал прошмыгнуть между ног великанов, но его ловко ухватил за воротник пиджака и оторвал от земли самый здоровый:
– Просьбу можно понимать и как приказ.
Поставив Петю на ноги, подмигнул ему, мол, не шебаршись, малыш. Тимошенко, покрывшись холодным потом, и Шкалик, безобразно ругаясь вполголоса, двинули к административному зданию порта под самым настоящим конвоем.
Хачатур Каренович восседал на обычном месте, правда, в позе его не ощущалось былого величия и спокойствия. Он был собран, натянут как струна, остановил взгляд на старом пятне на столе, которое всегда помогало сконцентрировать мысли. Открылась дверь, Шкалик и Тимоха задержались в коридоре, опасливо заглядывая в кабинет и не решаясь переступить порог. Артем пригласил их:
– Проходите, не смущайтесь, мы только вас и ждем.
Те, поглядывая на сумрачного Хачатура, прошли к креслам.

 

Радж сильный пес. Он прыгнул, ударив передними лапами в грудь Самвела, который в этот момент выхватил пистолет. Он успел снять его с предохранителя, а вот попасть пальцем на курок не удалось. Дог погрузил зубы в горло, придавив лапой человека к земле. Самвел не смог кричать, лишь захрипел, вскоре забился в судорогах.
Радж поднял морду, с интересом изучая корчившегося человека. Он всего-то цапнул его за горло. Укусил, как укусили когда-то Раджа в ляжку на расстоянии, и Самвел смертельно укусил Алекса, не набрасываясь на хозяина. Радж не умер, а человек умирал, истекая кровью. Кровь хлестала ручьем. Она образовала черную и густую лужу под головой Самвела, а его ладони судорожно зажимали раны на горле. Но кровь просачивалась сквозь пальцы. Она рвалась наружу, вылилась струйкой из уголка губ, проложила тонкую дорожку к уху и соединилась с лужей на дорожке. Она наполнила собой воздух. Кровь слабого человека, глупого человека, понадеявшегося на забор и стены.
Пес снял лапу с груди Самвела, попятился и торжествующе завыл. После пробежался вдоль ворот, ища лаз. Радж устал, преследование закончилось, забрав много сил, но принеся огромную радость.
К дому подъехала машина. Радж метнулся в темный угол, где шелестел виноградник, притаился. Пес теперь хорошо знал, насколько может быть опасен человек.
Назад: Глава 27
Дальше: Глава 29