Глава 22
С лица Каракуля не слетала улыбка блаженства. А ведь осчастливил Лию, без сомнений, да иначе и не могло быть. Но и в себе открыл нечто очень важное. Это то, что еще не высказал Лии, то, что поселилось в нем, когда впервые ее увидел, поселилось навсегда, сегодня понял окончательно. Он не давал опомниться ни себе, ни ей, а время мчалось безжалостно вперед. Сколько же приложил усилий, чтобы лежать вот так в обнимку? Выпускать из рук боязно.
– Ты гладишь меня, как кошку, – пробормотала она.
– Уламывал долго, теперь удостовериться желаю, что это ты. А тебе не нравится?
– Нравится. – Лия тесней прижалась к нему.
– Ну вот, а ты боялась. Почему? Я такой страшный?
– Был, – призналась она. – Сейчас ты не тот, каким тебя знала. Я, Захар, не хотела...
– Знаю, знаю, быть рабыней. Но мне обидно. Я же со всей душой и серьезными намерениями, а ты... как колючка.
– Ты не говорил про намерения.
– А ты слушала? Не давала слова сказать.
– Не ссорься. Надолго уйдешь?
– Как получится. Хотелось бы больше не прятаться.
– Когда вернешься?
– Странная ты. Думаешь, я тебя брошу? И не мечтай.
Он ощутил вкус ее губ. Отстранив Лию, взял часы, посветил фонариком:
– Еще двадцать минут. Успеем.
Успеть-то успели, но стук в окно все равно застал врасплох. Каракуль оделся метеором, натянув куртку, ощупал карманы, гранаты и оружие были на месте. С постели вспорхнула Лия, повисла на шее и выпалила:
– Только будь осторожен, пожалуйста. Захар, ты мне нужен, мы без тебя пропадем... нет, я не то говорю... Ты просто мне нужен!
– Не надо скорбного прощания. Не волнуйся, я сегодня получил такой заряд, что теперь могу эти горы превратить в равнину. Не веришь?
– Верю. Ты сумасшедший. Пусть все катится к черту, не уходи...
В окно настойчиво постучали, поторапливая. Он поцеловал ее в губы, прихватил автомат и выбежал на улицу, следуя за молодым парнем, которого не рассмотрел.
Севу не предупредили, кого он должен привезти к особняку Алекса. Попав в автомобиль, завел мотор и прямо-таки задохнулся от шока. Рядом с ним бухнулся на сиденье Каракуль! Положил автомат на колени и сверкнул белыми зубами, кажется, улыбнулся. Сева подумал, что все же ошибся, включил свет в салоне, дабы лучше рассмотреть пассажира. Каракуль! Собственной персоной! И рожа у него – как у кота, съевшего бидон сметаны.
– Не въеду, че ты вылупился на меня? – в свою очередь наивно удивился Каракуль. – Выключай свет и гони, куда сказано.
Надвинув кепку на нос, Каракуль скрестил на груди руки, переключившись на предстоящее дознание. Сева сорвал с места «Ладу», ничего не понимая. С одной стороны, ему приказали доставить жильца Руслана, с другой стороны, не Каракуль же постоялец. Впрочем, доставит его по назначению, а от троих преступник не убежит.
За два квартала от дома Алекса их ждали Руслан и Артем. Тут уж совсем Севу переклинило, когда увидел, что они встретили Каракуля, как давнего приятеля, ударили по рукам, обсудили, с чего начнут, кто и где будет находиться. В доме Каракулю предстояло действовать одному, а остальным встать на входных дверях, чтоб никто не вздумал смыться. Обсудив детали, двинули к особняку Алекса.
– Вы не считаете нужным объяснить мне? – не выдержал Сева. Он был не просто потрясен, он был обижен. Втайне от него состряпали заговор, выходит, ему не доверяют. Эта мысль ранила больней пули.
– Времени нет, – не смотрел ему в глаза Артем.
Неожиданно у Каракуля запищал мобильник. Он остановился, достал один, но не тот. Вынул из кармана две гранаты, отдал Севе:
– Подержи.
Нашел телефон, поднес к уху и переменился в лице.
– Каракуль, – послышался незабываемый голос Хачика, – у нас твой парень. Вадик. Ему очень пилохо. Ти меня слишишь?
– Слышу, – угрюмо ответил Каракуль.
– А его хочешь услишат?
– Давай, – и с тревогой, словно ища поддержки, посмотрел на заговорщиков.
– Что случилось? – тихо спросил Руслан, но Каракуль жестом приказал молчать.
– Захар... выследили... – выговорил Вадим, по голосу и по нечеткому выговору слов стало очевидно, что ему действительно плохо. – Ты был прав. Не верь им...
– Где ты, Вадим? – закричал Каракуль. – Скажи, где ты...
– Вмажь им и за меня, – выдавил Вадим. – Я в...
– Где? Где? – орал в телефон Каракуль.
Стон Вадима. Дальше заговорил Булькатый:
– У нас он, у нас. Короче, через час ты должен доставить бумаги Алекса. Не доставишь, мы твоего Вадика разделаем, как тушу, и скормим собакам.
– Ты падаль! – прорычал Каракуль. – Если с ним... если только вы его... вам не жить. Понял? Я лично перережу ваши глотки! Ты понял, что сказал Захар Быкин?
– Бумаги привези на дикий пляж, – промурлыкал Булькатый. – Там будет ждать тебя человек, он сам к тебе подойдет. Отдашь ему бумаги, получишь своего пацана через десять минут ровно. Сверь стрелки, Каракуль. Мои показывают без пяти час. Так и быть, накидываю пять минут. В два мой человек должен нам позвонить. Можешь привезти раньше, мы не возражаем. Время пошло, Каракуль.
Посмотрев на часы, Захар провел ладонью по лицу, выругался.
– Что случилось? – повторил вопрос Руслан.
– Вадима взяли, – пробормотал Каракуль и пересказал условия, выставленные Булькатым с Хачиком.
– Дело дрянь, – безнадежно вздохнул Руслан. – Живым его теперь не отдадут в любом случае. Они не оставляют свидетелей, а пацан еще и предал их.
– Слушайте, – встрепенулся Каракуль, – Вадим сказал, что он «в»... Где можно быть «в»?.. В горах? Нет, не думаю. В доме Булькатого или Хачика? А?
– Нет, – уверенно сказал Руслан. – Дома они такие дела не делают. Они же чистюли, а кровь пачкает и воняет. Да и следы после нее остаются в щелях.
– Ты слышал какие-нибудь посторонние звуки в телефоне? – спросил Артем. – Вспоминай, может, по тем звукам определим, где они находятся?
– Слышал, кажется... – проговорил Каракуль, напрягая память. – Да, звуки были. Скрип... железа... Грохот! Будто ударялось что-то... тяжелое.
– Так, – оживился Артем. – Через сколько обещали привезти Вадима?
– Через десять минут.
– Ну-ка, считайте, – обратился Артем к Руслану и Севе, последний до сих пор не отошел от шока, вызванного присутствием Каракуля в их компании. – Откуда можно доставить человека за десять минут? Его привезут, так? Привезут оттуда, где грохот. Ребята, вы же город знаете лучше меня! Где грохочет по ночам, «ударяясь» друг о друга?
– В порту? – неуверенно вымолвил Сева.
– Точно! – подхватил Руслан. – Работы ведутся в порту по ночам, когда идет срочная погрузка или разгрузка. Да у нас заводов нет, где грохочет, только порт.
– Налет на дом Алекса отменяется, везите меня в порт, – развернулся Каракуль на сто восемьдесят градусов.
– Не пори горячку, – встал на пути Артем.
– Ты не догоняешь? – свирепо прошипел Каракуль. – Пацану двадцать два года! Он случайно влип. Сообщил мне, когда вчера на нас пошли облавой, а сам попался. Его убьют! Ты понял? Отойди!
– Тебя убьют тоже, если пойдешь туда, – не сходил с места Артем.
– У меня всегда будет четыре секунды, – процедил сквозь зубы Каракуль.
– Не понимаю, о каких секундах ты говоришь, – сказал зло Артем, – но отдаваться им в руки глупо. У меня предложение. Через пять минут каждый должен выдать план, как действовать и вытащить парня. Все, время пошло, думаем.
Вадима окатили ведром морской воды. Холодная вода привела в чувство. Он плохо соображал, в глазах двоилось, не в состоянии был шевелить ни руками, ни ногами, которые занемели от врезавшихся в тело веревок. Его привязали к стальному каркасу, подпиравшему потолок в ремонтном отделении. Тело адски болело. Вадима били, били долго, выясняя, в каком месте находится Каракуль. Даже если б захотел показать местонахождение, не смог бы этого сделать. Он ведь ни разу не видел, где тот прятался, а никто не верил. Каракуль умно поступил, что не показал свою стоянку. В сущности, Вадиму было уже все равно, верят ему или нет. Боль настолько измучила, что мечтал лишь избавиться от нее даже путем смерти. Каждый раз, теряя сознание, думал, что умирает. Его приводили в чувство ведром морской воды, а два бугая тренировались в боксе, используя Вадима как грушу. Сначала повторял, как заученную фразу: не знаю, где Каракуль. Потом лишь молчал, потому что невозможно стало шевелить распухшими и разбитыми губами. Он ослаб, терял сознание уже после одного удара. И только когда попадались в поле зрения двоившиеся Хачик или Булькатый, в нем слабо шевелилась ненависть. Одна ненависть и жила в Вадиме. Возможно, она и держала жизнь, но едва-едва держала, потому как сама теряла силу. Он не надеялся на чудо, вообще ни на что не надеялся. Он просто ждал, когда умрет.
Вадим снова очнулся. К нему подошел незнакомый человек по кличке Док, двумя пальцами оттянул верхнее и нижнее веко, поморщился кисло, оглянувшись на хозяев.
– Ну что? – раздраженно спросил Хачатур Каренович.
– Хотите, чтобы час пожил, больше не бейте.
– Так пилохо? – не верилось Хачатуру.
– Безнадежно, – подписал приговор Док. – И бесполезно. Он все равно ничего не скажет. Думаю, уже не способен говорить.
Хачатур бросил немой упрек Адаму Булькатому, ведь просил не усердствовать, да, видимо, плохо просил. Адам приблизился к Вадиму, взял за чуб и поднял голову, рассматривая опухшее месиво вместо лица.
– Вадик, – позвал. Парнишка поднял веки, наполовину приоткрыв невидящие глаза. Булькатый отпустил чуб, голова Вадима упала на грудь. – Да все в норме, жив.
– Пока жив, – сказал Док, давая понять, что это ненадолго.
К ним двинулись братки, избивавшие Вадима, с намерением продолжить упражнения в боксе, но Булькатый остановил:
– Довольно. И так уж...
Адам Рудольфович прополоскал руку в ведре воды, вытер платком и посмотрел на часы. Хачатур Каренович недовольно спросил:
– Что ми будем отдават Каракулю?
– Вот это, – кивнул в сторону Вадима Адам.
– Каракуль не захочет это, – вспылил Хачатур. Алкогольный магнат его прямо-таки взбесил садистскими наклонностями. – Ти что, думаешь, он отдаст бумаги за труп?
– Час проживет? – обратился Адам к Доку.
– Не знаю, – пожал тот плечами. – Он может и до утра дожить. Зависит от крепости организма. Попробуйте влить коньяка ему в рот. Может быть, это подогреет кровь, разгонит ее по жилам, ведь он еще и замерз.
Один из боксеров по приказу Адама влил в рот Вадима коньяк. Юноша поперхнулся и закашлялся, на что Булькатый отреагировал радостно:
– Да он всех нас переживет. Вот говнюк, так и не сказал, где спрятался Каракуль. Партизан хренов. Ничего, я приготовил ему сюрприз. Тоже мне, супермен.
– Что ти задумал? – насторожился Хачатур. – Кому ти пириготовил сурприз?
Адам Булькатый лишь загадочно улыбнулся. Хачатур, не в силах больше выносить эту картину, выскочил на воздух. Легкий ветерок, насыщенный морской свежестью, обдал лицо. В порту работали краны, перенося контейнеры на корабль. Блики электрических огней купались в ряби моря, слышались переговоры диспетчеров. Порт – слабость Хачатура, отрада, любимое детище, которое при нем росло и развивалось. Неоднократно, когда одолевала хандра, приезжал сюда глубокой ночью и ходил от причала к причалу, любуясь великолепием, созданным человеческими руками. Великолепием, в которое и он внес вклад и которое фактически принадлежало ему.
Хачатур задержался на пороге, вдыхая запахи моря и укрощая порывы гнева. Собственно, гнев направлен на свою же персону. Надо быть идиотом, чтоб сойтись с Адамом. Пока держался особняком – контролировал кланы, его боялись. Стоило приблизить Адама, как тот сразу сел на голову, почувствовав слабину Хачика, начал диктовать. Где и когда допустил промах? Как человек умный, Хачатур Каренович лихорадочно анализировал каждый свой шаг, слово, интонацию, дабы выявить просчет. И к какому выводу пришел? Парадоксальному. Просчет допустил в «Бризе», когда сдал Тимоху. Тем самым дал понять, что боится досье Алекса, боится Каракуля, значит, привлекая в союзники Булькатого, боится и его. Ведь сильный не станет искать поддержки. Само собой выходило, что всесилие Хачика блеф, его так же легко кинуть на нары, как и простого смертного. Очень глупо было давать такие козыри, ведь у Булькатого перевес в людях – наглых, жестоких циниках. Только дипломатичность Хачика и сдерживала этих шакалов. Хачатур по натуре мирный человек, жесток в крайних случаях. Так ведь без этого нельзя! Люди пасуют перед силой, закрывают пасти и складывают покорно лапки. Он практически никогда не присутствовал при расправах, ему неприятно видеть боль, кровь, слышать стоны. Булькатый другой, попросту – выродок и садист, ему подай крови. Это он настоял привезти Вадима в порт: дескать, на виду будем, в случае чего, рабочие порта подтвердят, что Хачик и Адам были в порту. Не думал Хачатур Каренович, что Булькатый решится до смерти искалечить Вадима на его территории. На слабые возражения Адам ответил, что шумы порта заглушат крики, но парень даже не кричал, только стонал. И самое скверное: Вадим подыхает. И где подыхает? В порту, у Хачатура, без его на то разрешения. Как подставил его Булькатый! И снова Хачатур пошел у него на поводу, как с облавой на Каракуля, не подумав о последствиях. Пройдет немного времени, и Адам главенствовать станет, потопит Хачатура, о чем предупреждал Тимоха. Вот и делай людям добро!
– Не психуй, Хачатур, – обдал его сигаретным дымом Адам. – Мы этого Каракуля за ребро подвесим.
Хачатур Каренович неопределенно закивал и вернулся в помещение.
– У тебя, Руслан, какое предложение? – повернулся к нему Артем, потому что уже минут пять спорили, чей план лучше, а Руслан ни полслова.
– У меня пока только критика, – сумрачно сказал он. – Буду краток. Вызывать, Сева, опергруппу, чтобы они разобрались с Хачиком и Булькатым в порту, извини, глупо. В каком месте Вадим, а? Не знаешь. Пока его найдут, а они его не найдут, пройдет много времени. И ты, Каракуль, туфту нес. Твое положение еще хуже, чем у опергруппы. Этих-то вынуждены будут пропустить в порт, а ты как собрался туда пробраться? Не спорю, есть лазейки, опять же возникает вопрос: где будешь искать Вадима? Его могут держать на судне в трюме, в любом помещении порта, в ремонтных отделениях, спрятать парня там ничего не стоит. Учтите, когда нагрянут с обыском, Вадима попросту утопят под килем. Артем предложил штурмовать дом Алекса и забрать бумаги. Ну, это пока самый приемлемый вариант. Но если их там нет? Если они уже в другом месте?
– Осталось пятьдесят пять минут, – напомнил Сева, ни к кому не обращаясь.
– Тогда надо идти на пляж и заставить человека Булькатого позвонить ему, – предложил Каракуль еще один вариант.
– Погаси запал, – осадил его Руслан. – Пляж – место пустынное, я уверен, что там тебя ждет не один человек.
– Каракуль тоже будет не один, – все так же, глядя в сторону, сказал Сева. – Я пойду с ним.
– Еще один храбрец-удалец, – фыркнул Руслан.
– А это неплохая идея – пойти на пляж не одному Каракулю, – поддержал Севу Артем. – Они ведь уверены, что он придет один. Но что давать вместо бумаг? «Куклу»?
– А они такие олухи, не проверят, – скептически проговорил Руслан и вздохнул тяжко, с полной безнадегой. – Все, надо идти в дом Алекса. Шансов пятьдесят на пятьдесят. Значит, так, Каракуль, меняем тактику. Моего резидента привлекай к допросу, быстрей дело пойдет. Скажи, я велел идти в открытую. После допроса свяжите обоих и в подвал киньте, поживут там до окончания кутерьмы.
– А кто твой шпик? – спросил Каракуль.
– Не тяни! Время! – прикрикнул Руслан.
– Я пошел, – сказал Каракуль и побежал к ограде.
– У тебя на все про все пятнадцать минут максимум, – бросил ему в спину Артем, потом повернулся к Севе: – Сгоняй-ка за масками и бронежилетами.
– Я вам мальчик на побегушках, да? – пробубнил Сева, но побрел в сторону машин. – Сколько брать?
– Четыре и четыре, – отозвался Артем, направляясь к дому Алекса.
– Пять! – уточнил Руслан. – Нас будет пятеро.
Каракуль перемахнул через ограждение. За ним карабкались Руслан и Артем, перелезли, когда он был уже у парадного входа, и спрятались за гаражом. Каракуль постучал, как учил Руслан, тремя отдельными ударами. Дверь открылась. Так вот кто держал в курсе событий Руслана! Однако лицо у Каракуля все равно вытянулось, произошла небольшая заминка.
– Бей, – разрешил Сашко. Было уговорено, что он должен получить в глаз.
– Обстоятельства изменились. Доставай ствол, и берем обоих, – шепотом приказал Каракуль. – Так велел Руслан, он за гаражом.
– А что так долго?
– Потом. Сейчас от нашей скорости зависит одна жизнь. Где они?
– Кизил в спальне Алекса, Васильич в его комнате.
– Ух ты, блин, шикуют. Бери Васильича, этот послабее, а я Кизила. Веди его в гостиную, оттуда звуков не слышно. Только быстро.
– Дверь открывай смело, я смазал, – предупредил Сашко.
Каракуль взбежал по ступенькам, как кошка, – неслышно. Дверь и правда не издала ни звука. Кизил храпел на ложе Алекса, раскинув ноги-руки. Каракуль приставил пистолет к его щеке, рявкнул:
– Алло! Кизил!
Тот хрюкнул последний раз, открыл глаза, вздрогнул:
– Кто здесь?
– Это я, твоя смерть пришла, – и Каракуль упер дуло пистолета в ноздрю Кизила. – Не дрыгайся, а плавно поднимайся и плыви в гостиную. Ну, пошел!
Кизил опасливо встал с постели, под прицелом Каракуля спустился вниз. В гостиной уже сидел в кресле с помятым лицом в семейных трусах и майке Васильич, растерянно моргая глазами. Сашко стоял над ним сбоку, упирая пистолет в темя. Каракуль грубо толкнул Кизила к свободному креслу:
– Падай к Васильичу.
Кизил, рухнув в кресло, оглянулся на Сашко, сумрачно произнес:
– А я подозревал, что ты двойник.
– Пасть открывать по моему приказу! – гаркнул Каракуль. – Сашко! Держи их на мушке. Пошевелятся, сразу стреляй по конечностям без предупреждения.
– Понял, – с готовностью произнес Сашко и перешел к нему, наставив пистолет на «захваченных».
– Ну, бывшие кенты, – оскалил зубы Каракуль и сел в кресло напротив, – поговорим. Но предупреждаю: у вас пять минут. Когда они пройдут, буду стрелять...
– Что тебе надо? – дернулся Кизил, и тут же раздался выстрел. Пуля попала в подлокотник его кресла.
– Я говорю, вы слушаете, – елейно сказал Каракуль, выпустивший пулю. – А теперь вопрос: кто из вас, братки, забрал бумаги из сейфа в день похорон Алекса?
– Я не брал! – сразу выкрикнул Кизил.
– У меня их нет, – насупился Васильич.
– Четыре минуты, – напомнил, посмотрев на часы, Каракуль. – Повторяю: кто взял бумаги? Они у кого-то из вас двоих. Если я не получу папку сейчас, прикончу обоих. На моем счету трупов много, двумя больше – не имеет значения. Отвечать! Быстро!
Кизил из флегматика превратился в комок дергающихся нервов. Он перевел наполненные ужасом глаза на Васильича, рассматривающего свои босые ноги, заорал:
– Это ты? Папаша, ты взял эти чертовы бумаги?
– Не брал я, – вымолвил Васильич, не отрывая взгляда от босых ног.
Раздался еще один выстрел. Пуля врезалась в подлокотник кресла Васильича. На этот раз оба «арестованных» подпрыгнули на местах, а Васильич вознегодовал:
– Кончай палить! Нету у нас...
– Три минуты, – оборвал его Каракуль. – Дальше буду стрелять по вашим тушам. Сначала перебью щупальца, потом копыта...
– Папаша, он это сделает, – убежденно сказал Кизил. – Отдай.
– Сам отдавай, – огрызнулся Васильич. – У меня их нет.
– ...А потом, – продолжил говорить Каракуль, тон его был таким, будто расписывал излюбленное кушанье, – потом выстрелю в плечи. А потом... пожалуй, в живот. Не видели, как умирают от ранения в живот? А я видел. Рана смертельная, пуля запутается в кишках, подыхать долго будете и мучительно. И никто, никто не придет на помощь.
– Отдай, твою мать! – Кизил готов был броситься на Васильича с кулаками.
– Да пошел ты! – наконец тот оторвал глаза от ног и бросил на Кизила полный ненависти взгляд. – Они у тебя! Ты специально на меня сваливаешь!
– У меня?! – задохнулся Кизил и тут же взвизгнул, ухватившись за предплечье. Пуля лишь слегка задела, врезавшись в спинку кресла, но было больно.
– Промахнулся, – иезуитски сказал Каракуль. – Но осталось две минуты, и я больше не промахнусь, даю честное слово.
– Я не брал, мамой клянусь, – взвыл Кизил, зажимая кровоточащую рану. – Раз я не брал, значит, они у него. Его и пытай.
Каракуль направил пистолет на Васильича, прицелился. Пожилой человек вжал голову в плечи, а выстрела не было. Васильич покрылся испариной, Каракуль успокоил:
– Расслабься, папаша. Стрелять буду, когда пойдет последняя минута. Пока только выбираю, куда выстрелить. А куда ты хочешь, чтоб я попал? Скажи, я попаду.
– Эх, Каракуль, Каракуль, – вымолвил Васильич с упреком. – Я тебя уважал...
– Мне твое уважение по соплям, – грубо бросил Каракуль.
– Отдай! – истерично завопил Кизил. – Они же прикончат нас!
– Минута! – возвестил Каракуль и прицелился. – Не дергайся, Васильич, а то и впрямь убью, а у тебя есть еще минута... последняя...
– Ты, старый пидор, – все больше свирепел Кизил, – сам подыхай, если хочешь, а меня не вмешивай. Не отдашь бумаги, я тебя лично в порошок сотру.
– Не гавкай, – огрызнулся Васильич.
– Все, братки, у вас ноль минут, – по-деловому сказал Каракуль, ставя основательную точку. – Стреляю в каждого по очереди. Сначала, папаша, в тебя, потому что твоя очередь, потом в Кизила. Так, правая нога ниже колена...
– Ладно, банкуй, – зло выдавил Васильич. – Я взял.
Все-таки и Сашко, и Каракуль были уверены, что папку украл Кизил, который после признания обмяк, с облегчением развалился в кресле, хотя ноги и руки его подрагивали. Но Васильич... это было препротивное открытие. В первый момент у Каракуля даже не нашлось слов. Он только беззвучно шевелил губами.
– Где они, Васильич? – спросил Сашко.
– В гараже, – просипел тот. – Под первым сиденьем неисправной машины.
– Сашко, гони в гараж, – пришел в себя Каракуль. – Я подержу их на мушке.
Через полминуты Сашко принес папку. Каракуль раскрыл ее, бегло просмотрел несколько листов, поднял глаза на Васильича:
– Где дискеты?
– В месте надежном, – одарил его тяжелым взглядом Васильич.
– Вяжи их, Сашко, и в подвал, – приказал Каракуль. – Потом выясним, как и почему наш добрый папаша подложил мне и Лии такую жирную свинью. А сейчас нет времени. Ух, жалко, что его нет.
– Меня за что? – возмутился Кизил. – Не я ж брал.
– А вдвоем вам веселее будет, – процедил Каракуль.
Связав обоих, спустились в подвал. Сашко пластырем залепил рану на руке Кизила и рты обоим. Торопливо закрыли подвал и выбежали во двор, где их поторапливали Руслан с Артемом. Каракуль уложился ровно в пятнадцать минут! Сева по собственной инициативе захватил и камуфляжную форму. Сашко и Каракуль надели бронежилеты и форму, остальные уже были наготове. За это время Сева подогнал машину к воротам, все расселись и помчались к дикому пляжу, распределяя по дороге роли. План придумали Артем и Руслан.