ПОЖАР
Почти сорок минут я шла по трубе обратно. Выбравшись на свет, обнаружила, что жизнь уже кипит, везде снуют озабоченные жители свалки, и, если нахохлиться и смотреть все время под ноги, можно спокойно пройти куда угодно, а чемодан Мадле-ны с пистолетом в нем я запрятала в одном из поворотов трубы, так что осталось засунуть руки в рукава поглубже и — вперед!
Обнаружив “Москвич” целым и невредимым, я села на переднее сиденье, потрогала груди. Болят. Что там делает девочка? Поверила, что я скоро вернусь?
На въезде в город несколько милицейских машин. Проверка документов. Досмотр транспорта. У меня даже сердце не дрогнуло. Чего беспокоиться? Больше я бильярдисту ничем помочь не могу. Что? Открыть багажник.
На долю секунды я замешкалась, вдруг показалось, что сейчас открою крышку, а там, скорчившийся, облитый шоколадным коктейлем, спит Артур Карлович Бехтев и не знает, что от моего замешательства два милиционера уже выдернули оружие и стали на изготовку.
— А что случилось? — зевая, поинтересовалась я, демонстрируя пустой багажник.
— Дезертира ищем. Сбежал из воинской части неподалеку.
Подъезжая к дому, я увидела на газоне у ворот нечто совершенно странное. Там стоял круглый антикварный столик из коридора второго этажа, а на нем — костяная фигурка божка из супружеской спальни. У стола лежала на траве большая дорожная сумка, под завязку набитая какими-то вещами, подзорная труба, несколько книг — стопкой и раскрытый зонт, закрывающий книги.
Я не стала заезжать в ворота, вышла из машины и осмотрела все из-за ограды.
Мне очень не понравились эти вещи на траве, и я пошла через дорогу к грязно-желтому фургону, чтобы спросить у следователя Поспелова, что все это значит. Пробираясь через кусты, я сначала увидела, что дверь сарая открыта нараспашку, а потом — что фургона нет.
От его колес остался след на прошлогодней траве. В сарае — пусто. Ни обогревателя, ни телогрейки на скамье. Я вернулась к дому.
Калитка закрыта.
Ворота — тоже.
Из гаража вышел Коля с еще одной большой сумкой, он сосредоточен и грустен.
Подошел к столику на траве, поставил сумку и не смотрит на меня.
— Открой!
— Мы уезжаем.
— Кто это — мы?
— Я и дети.
— Открой, я покормлю маленького.
— Не надо. Я его уже покормил.
— Открой, я слышу, как он плачет. Потоптавшись, он открывает замок. Идет за мной к дому.
— Я решил, что нам больше не стоит видеться.
— Плевать мне на твои решения. Можешь уезжать, куда хочешь, а с детьми я разберусь.
— Я родственник, я сам разберусь!
— Ну-ка, родственник, отойди от двери!
А поскольку Коля не решается оказать прямое сопротивление, но и в дом почему-то пускать меня не хочет, я просто отталкиваю его.
— Моника, подожди, у меня для тебя повестка. Следователь Поспелов оставил.
Мы топчемся теперь в коридоре на первом этаже. Мне понравилось, как он сказал “Моника”.
— Очень интересно, но я пока занята. Отойди, мне нужно помыться.
— Опять со свалки, да? Знаешь, что мне в тебе нравится?
— Неужели молоко? — спрашиваю я из ванной, сбрасывая одежду.
— Нет. Ты пахнешь неприятностями.
— А ты бензином!
На втором этаже полный разгром. Вещи раскиданы, столы выпотрошены прямо на пол, по всему коридору валяются книги.
— Обыск? — я киваю на пол.
— Нет, — мнется Коля.
— Неужели мамочка приезжала делать уборку?!
— Нет, это я.
— Что искал? — Я укладываюсь на кровать к маленькому и оглядываюсь в поисках Сюшки.
— Искал? Ничего не искал, пытался понять…
— Все понял или хочешь еще мебель переломать?
— Все, — кивает Коля. — Больше ничего не хочу.
В коридоре топочут маленькие ножки. Сюшка с разбегу запрыгивает к нам на кровать и обхватывает мои колени.
— Я собрала игрушки! — шепчет она.
— Что, Коля и твои игрушки раскидал? Ну ты варвар!
Маленький не хочет есть, он улыбается мне и пытается что-то сказать, морща лоб.
Придется сцеживаться. Заглядываю в детскую и вижу, что посередине комнаты стоит сетка с игрушками, а на сетке развалился знаменитый тигр.
— Помоги одеть маленького, — просит Коля.
— И куда же ты собрался? — я вдруг почувствовала, что он все решил и не отступит. Впервые за последние дни я почувствовала себя совершенно беспомощной. И ведь — уедет! Ведь действительно родственник!
— Ты можешь поехать со мной, — подслушал Коля мои мысли.
— Ну спасибо!
— Ты можешь вообще… — мнется Коля, потом решается:
— Ты можешь остаться с нами, пока не надоест, пока маленький не подрастет. Но только если будешь меня слушаться во всем, — добавляет он строго.
— Во-о-от как?..
— Вот так. Одевай детей, сажай их в машину, а я пока вещи загружу.
— Вещи?..
— Да. То, что мы берем с собой. Кстати… Я не нашел свой паспорт.
— Ты его потерял! — уверенно заявляю я. Коля смотрит мне в лицо, потом — на руки, потом — опять в лицо.
— У тебя получилось его вывезти, да?
— Еще не знаю.
— Ладно, — вздыхает он. — Я его потерял.
Одеваю детей. Чувствую неладное в тишине внутри дома. Обхожу его весь, комнату за комнатой, как будто в первый раз, как будто ищу голодного ребенка.
Выхожу на улицу.
Коля открыл ворота и уложил маленького в машину на детское подвесное сиденье. Сюшка носится вокруг столика на траве, вокруг зонтика — этот столик и зонт остались одни, и вдруг именно в этот момент, разглядывая бегающую девочку, я поняла, что все позади. Ничего плохого больше не будет, наступит теплая весна, я научусь плавать…
— Коля! — кричу я и бегу за Сюшкой. — Я научусь плавать, я научусь петь!
— Если ты готова, — говорит Коля бесцветным голосом, — садись в машину и отъезжай.
— Как это — отъезжай?..
— Я потом к вам подойду, через пять минут. Подождите меня у ворот с охранником.
— Ты хочешь немного убрать в доме, все запереть? — спрашиваю я, наивная.
— Я хочу его поджечь, чтобы осталась груда горелого кирпича, и больше — ничего, — честно отвечает Коля и, к моему ужасу, достает из одного кармана куртки своего дядюшки коробок со спичками, а из другого — разводной газовый ключ!
— Как это — поджечь, зачем это?..
— Такие дома не должны жить. — Он решительно направляется к гаражу.
— Постой, ты уверен, что не спятил?
— Уверен. Ты сама мне сказала, что тетя Мадлена собиралась его поджечь.
Вот так взять и за секунду испортить праздник!
— Она собиралась его поджечь с определенной целью! — завожусь я.
— Да, я понял, — отмахивается Коля.
— Стой! Такой дом не просто поджечь!
— В гараже было полно бензина в канистрах, я все аккуратно вылил вдоль стен.
— Это глупо, в конце концов! Приедут пожарные и все потушат!
— Не успеют, — заявляет Коля, — я открою заглушку на газовой трубе, которая входит с улицы в гараж, будет большой взрыв!
— Коля! — у меня пропал голос (конечно, так орать с раннего утра!). — Коля, подожди, ты что, хочешь сгореть вместе с ним? — просипев это, я присела на траву.
— Нет. Я все продумал. Я отвинчу кран на входящей трубе и подожгу дальние комнаты, пока огонь дойдет до гаража, газу наберется достаточно для взрыва, а я успею уйти.
Не понимаю, что со мной происходит. Почему я сижу и не могу двинуться с места?.. Почему я думаю, что бы сделала на месте Коли с этим домом? Может быть, от усталости у меня отключились все рефлексы?..
— Ты не волнуйся, я сейчас закрою за собой ворота, а выйду из кухонной двери, понимаешь? — Коля вернулся, заметив, что со мной что-то не в порядке.
— Не надо!..
— Ворота нужно закрыть хорошо, чтобы газ не выходил на улицу, тогда сильно рванет. Отъезжайте, я скоро.
За что мне это наказание?! Я не хочу поджигать, а тем более взрывать этот дом, хотя в нем и гудят яичные ловушки! Мне кажется, что я вскакиваю, хватаю Колю, прижимаю его к себе, баюкаю, кормлю грудью, пою песню, уношу его, крошечного, подальше от дома, а на самом деле — я только слегка шевелю пальцами, и движение это совсем незаметное.
Он уходит в дом.
— Сюша, иди сюда, — прижимаю к себе подбежавшую девочку.
— Все сгорит? — спрашивает она.
Закрываю глаза, затыкаю уши, ложусь спиной на траву. Небо чувствуется только свечением сквозь крепко зажмуренные веки. Там, наверху, кто-то не очень умный поет мне колыбельную с сурдопереводом…
Вероятно, я задремала, потому что вдруг слышу раздраженный голос Коли:
— Почему ты не уезжаешь? Сюша, быстро в машину!
— Ты уже поджег? — вскакиваю я.
— Нет! Я посмотрел в окно, а ты валяешься здесь. Ты должна меня слушаться!
— Мой Анигуру Всевидящий! — всплескиваю я руками. — Ты взял его?..
— Нет. Никакие божки нам больше не понадобятся.
— Как это — нет?.. Он лежал возле косметички! Нет, постой, я пошла в гараж за чемоданом Мадлены, хотела взять его с собой… Он лежит в гараже! Я быстро!
Не дожидаясь реакции Коли, бегу к гаражным воротам. По дороге вспоминаю, что Коля должен был их закрыть, резко разворачиваюсь к кухонному входу. В доме сразу спускаюсь вниз, в мастерскую, забегаю в гараж и замираю. Так. Нужно сосредоточиться. Когда я брала чемодан Мадлены, я кое-что переложила туда из чемодана Марины, а кое-что убрала… Анигуру был у меня в правой руке, значит, я могла положить его справа от себя на полку. Вот он! Прижимаю черного Анигуру к груди и сразу замечаю открытую заглушку на газовой трубе. Принюхиваюсь. Долго же придется Коле ждать взрыва! Когда еще это большое помещение наполнится газом…
Медленно поднимаюсь по лестнице вверх и на шестой ступеньке натыкаюсь опущенной головой на какое-то препятствие. Я так чудовищно устала, что в полном ступоре, не в силах поднять голову, ощупываю, что мешает мне двигаться дальше, руками.
То, что я нащупала, очень меня удивило. Так удивило, что я наконец подняла голову и увидела над собой вверху лицо агента Фундика, невозмутимо закрывающего руками от прощупывания низ живота. Я закричала и бросилась вниз.
— Не надо так орать! — попросил скривившийся Фундик, обнаружив меня в гараже. — Хорошая девочка! — Он наклонился под полку, под которой я скорчилась, и оскалился в подобии улыбки. — Говори, куда ты его дела, и я, так и быть, возьму тебя на хорошо оплачиваемую работу.
— Кого?.. — трясусь я под полкой, надевая на шею веревку с Анигуру Всевидящим.
— Плохая девочка, — огорчился Фундик и что-то достал из нагрудного кармана комбинезона.
Тут я заметила, что комбинезон на нем тот самый, сантехника.
— Очень плохая девочка, — покачал головой Фундик и полез в карман на штанине.
То, что он достал оттуда, меня удивило, это был небольшой пластмассовый баллончик с жидкостью, тогда я рассмотрела повнимательней первый предмет. Что-то вроде пульверизатора. На ощупь, не сводя глаз с моего лица, агент Фундик накручивает пульверизатор на крышку баллончика, что-то чпокает, он удовлетворенно кивает, надавливает на головку пульверизатора, направив ее в сторону, и убеждается, что тот работает.
— Я не знаю, где сейчас бильярдист. Несколько часов назад он играл в клубе и проиграл. Его друзья, как раньше делали в таких случаях, закинули его в мусорный бак недалеко от клуба, он там заснул и был увезен вместе с мусором машиной. Можете взять меня за руку, я говорю правду! — На всякий случай втискиваюсь подальше под полку.
Грустно покачав головой, Фундик достает… зажигалку!
— Вот этого не надо! — испугалась я. — Не стоит так делать, послушайте, я вас очень прошу!.. — На четвереньках выползаю из-под полки и бегу к гаражным воротам. Бьюсь в них, ворота содрогаются, я чувствую, что они закрыты на какую-то ерундовую защелку, но не могу ее нащупать.
Фундик выпрямился с зажигалкой и пульверизатором наготове.
— Не надо ее зажигать, прошу вас! Вы не понимаете, но это очень опасно!..
— Очень, — соглашается Фундик. — Это еще и очень больно.
Господи, этот кретин как раз закрывает своей задницей дыру в газовой трубе!
— Вы можете сильно пострадать или даже погибнуть!
— Какая самоуверенная девочка, — без всяких эмоций замечает Фундик. — И чем ты меня хочешь напугать? Бритвой в кармане?
— Давайте поговорим на улице, а?..
— Я не собираюсь с тобой говорить.
Фундик подносит зажигалку к пульверизатору, я кричу и закрываюсь руками и… Ничего не происходит.
Приоткрываю один глаз.
Удивленный Фундик щелкает зажигалкой, а пламени нет. Я нащупываю сзади себя защелку и пытаюсь открыть ее. Когда мне это удается, я с облегчением замечаю:
— Ну какой же вы придурок!.. Вы же чуть не убили нас обоих!
Не реагирует. Трясет зажигалку. Тут я понимаю, что, даже если мне удастся убежать, Фундик бросится следом, и что потом?.. Он будет таранить на дороге своим джипом “Москвич” с детьми или просто стрелять по колесам? Пусть уж лучше эта чертова зажигалка зажжется!
Я увидела слабый язычок пламени и удовлетворенную физиономию Фундика над ним, а потом раздался грохот, и меня вынесло в открывшиеся ворота, как загулявшую Мэри Поппинс, самым восточным из всех восточных ветров.
Когда подъехали пожарные и милиция, я лежала на газоне со стороны гаража, а Коля — со стороны входа в кухню, почти у калитки. Оказывается, озадаченный моим долгим отсутствием, Коля пошел проверить, не упала ли я в обморок, отравившись газом, а газа к тому времени собралось вполне достаточно, чтобы и его вышибить из дома ударной волной.
Дети все время, пока тушили дом, сидели в машине, а мы с Колей сначала лежали в “неотложке”, уверяя бдительных врачей, что все в порядке. На вопрос пожарного, что случилось, Коля начал было бормотать что-то невразумительное, пришлось взять инициативу в свои руки и объяснить, что в гараже они найдут тело секретного агента с оттопыренными ушами, который решил прикурить возле испорченной газовой заглушки.
И Коля, и пожарник посмотрели на меня как на сумасшедшую. А я от укола засыпала на ходу, с трудом шевеля конечностями, и мне даже удалось поспать больше часа в машине с Сюшкой и маленьким, потому что Коля ни в какую не хотел уезжать, пока дом не догорит. А пожарные его успокаивали, уверяли, что постараются сохранить большую часть дома, а Коля чуть не плакал, и его опять успокаивали: “Потушим! Даже крыша не рухнет!”
