Глава четвертая
Евгений Котов как раз заканчивал разговор по телефону, как в дверь раздался звонок. «Черт, как же не вовремя-то!» – подумал он. На том конце провода находилась его новая московская знакомая, вице-президент фирмы, его бизнес-партнер. Они познакомились всего лишь неделю назад, Евгений сразу произвел на нее впечатление, и она заинтересовалась им как мужчиной. Он это чувствовал и был не прочь перевести их отношения в другое качество.
– Подождите, Ирен, я сейчас. Кто-то звонит в дверь… – с досадой произнес Котов и пошел открывать.
Когда он ее распахнул, то к чувству досады добавилось еще и небывалое изумление. Перед ним стояла его собственная жена, Лариса, которую меньше всего Евгений ожидал сейчас увидеть.
Лариса же, довольная тем, что своим появлением произвела на мужа такое впечатление, хитро ему улыбнулась и бросилась на шею.
– Ты… так внезапно… – только и смог сказать Евгений, механически делая то, что должен делать в такие моменты любой супруг.
Он поцеловал ее и погладил по волосам. Все это он сделал суетливо и постарался тут же высвободиться из супружеских объятий.
– Извини, тут у меня трубка лежит, – смущенно проговорил он и пошел обратно в комнату.
– Алло! Мне жаль, но там пришли по делу… Давайте я вам перезвоню… – краснея от осознания того, в какую глупую ситуацию он вляпался, сказал Евгений.
Он положил трубку радиотелефона на стол, опустился на стул и почувствовал, что за эту минуту устал больше, чем за весь рабочий день.
– Так ты что же, не рад мне? – спросила Лариса, вешая плащ на вешалку и снимая сапоги.
– Да ну… Нет… Просто как-то вообще… – начал лепетать Евгений, внутренне разъяряясь. «Надо же такому случиться! А что, если бы она приехала тогда, когда он…? Нет, об этом лучше и не думать!»
– Не волнуйся, Женя, я ненадолго. Может быть, на два дня. Вот тебе послание от Насти.
Лариса протянула мужу листок бумаги, где Настя попыталась изобразить своего папу на работе: Евгений сидел за компьютером и разговаривал по телефону, одновременно двигая мышкой и успевая еще при этом курить.
Евгений не удержался от улыбки.
– Как ты сказал кому-то там по телефону, я приехала по делу, – заметила тем временем Лариса, усаживаясь рядом с мужем на стул.
– По делу? – Брови Евгения поползли вверх.
– Да, я теперь буду сниматься в кино, – Ларису понесло. – Модное направление – антихеппи-энд. Если хочешь, можешь посмотреть…
И она выложила на стол кассету с «Мясом». Евгений взял кассету и нахмурился.
– Так, давай все по порядку! В каком кино ты собираешься сниматься? Зачем?
– Твоя беда, Котов, в том, что ты воспринимаешь иногда все слишком буквально! Ты в последнее время каким-то тупым становишься! Не дам я тебе смотреть! – и вырвала из рук мужа кассету.
– Да пожалуйста! – обиделся Котов. – Только ты могла бы позвонить, предупредить, я бы тебя встретил.
– А может, я захотела проверить, чем ты здесь занимаешься!
Евгений сделал вид, как будто оскорблен до глубины души недоверием жены, и полез в бар, чтобы достать оттуда бутылку шампанского.
Шампанское «Вдова Клико» скрасило неловкость встречи супругов, и через два часа они лежали на кровати, уставшие после любовных игр и одновременно счастливые. Впрочем, Евгений был не против и продолжить, однако Ларисе завтра предстоял нелегкий день, и она, мягко высвободившись из объятий мужа, отвернулась к стене и почти сразу же заснула…
…На следующий день с утра Лариса, дождавшись отъезда мужа в офис, тоже начала собираться. Свое появление в Москве она объяснила мужу внезапным порывом ревности, которая возникла у нее после того, как он приснился ей в объятиях другой женщины. И очень удивилась, что он воспринял эту ерунду серьезно.
«Хорошо, в конце концов, быть женщиной!» – подумала она. Там, где мужчине могут не поверить и в лучшем случае обзовут идиотом, женщине все сходит с рук…
Что же касается кассеты, то Евгений даже и не вспомнил о ней.
Лариса, как самая настоящая гостья столицы, спустилась в метро и совершила путешествие с северо-востока, от Рижского вокзала, где Евгений снимал четырехкомнатную квартиру на проспекте Мира, на юго-запад. Там, около станции метро «Юго-Западная», согласно визитке, находилась компания «RAP».
Она легко нашла ее. Офис располагался на первом этаже огромного многоэтажного здания, вытянувшегося на целый квартал Ленинского проспекта. Помимо «RAP», здесь были и фирмы, торгующие сигаретами оптом, склады компакт-дисков и аудиокассет, салон-магазин «Парфюм» и прочие торговые предприятия.
Лариса вошла в маленький вестибюль, где сидел внушительной комплекции охранник в камуфляже с дубинкой и рацией. Рядом с ним на стульях сидели трое мужчин, которые, видимо, кого-то ожидали. Двое из них были одеты в кашемировые пальто и один, с серьгой в левом ухе, – в кожаную куртку с огромным количеством металлических прибамбасов. Двое «кашемиров» заинтересованно уставились на Ларису, «кожаная куртка» же бросила равнодушный взгляд и продолжила рассматривать свои холеные белые руки.
– Мне Шумилина Михаила Дмитриевича, – обратилась Лариса к охраннику.
– Представьтесь, пожалуйста, – пробасил он.
– Котова Лариса Викторовна. Хотя для него я известна как Лаврентьева.
Взгляды двоих мужчин стали еще более заинтересованными. Охранник же с непроницаемым видом набрал номер внутренней связи и немного погодя сказал Ларисе:
– Подождите, пожалуйста, он сейчас занят.
И указал ей на стул рядом с «кожаной курткой». Когда она села, ее сосед сделал жеманный, даже несколько презрительный жест рукой и отвернулся.
«Все ясно, месье, с вашей сексуальной ориентацией», – ехидно подумала про себя Лариса.
От нечего делать она начала рассматривать интерьер вестибюля. Ни единого намека на то, чем занимается компания «RAP», она не обнаружила. Обычный офисный дизайн: стены в английских обоях, линолеум на полу…
Разговоры двух мужчин в пальто носили абстрактно-экономический характер. Платежки, проплаты, нал-безнал, проценты, снятие со счета, поступление на счет, «двести – это мало», «пусть скажет свои реквизиты» и прочее и прочее…
И лишь когда охранник сказал ей, что она может пройти, и объяснил, куда ей двигаться, выйдя в коридор, она поняла, что компания имеет отношение к шоу-бизнесу.
На стене висел большой рекламный плакат: «RAP – Russian Arts production». Далее по стенам были развешаны постеры рок-групп, судя по названиям, российских, но Ларисе абсолютно неизвестных. Облик у всех артистов был мужественным, даже, пожалуй, чересчур. Ларису поразила одна группа, у всех четырех на лысых головах росли кактусы.
Она подошла к двери с табличкой «Директор» и постучала.
– Войдите, – ответили ей изнутри.
Она последовала приглашению и зашла. Комната была довольно большой, но здесь стояло всего лишь два стола. За ближним к Ларисе столом восседал седой представительный мужчина в безукоризненном сером костюме и красном в крапинку галстуке.
– Так, слушаю вас, – произнес он с улыбкой. – Вы принесли материал?
– Нет, – немного смутилась Лариса. – У меня личный вопрос к господину Шумилину.
– Личный? – удивился седой. – Тогда пройдите вот туда, он сидит там.
Лариса наконец обратила внимание на того русоволосого худощавого мужчину с бородой, который занимал дальний стол.
«Господи, неужели это он?» – подумала Лариса. Ни за что бы не узнала его с бородой! Хотя в остальном, пожалуй, не изменился. Так и не поправился.
Мужчина тем временем напряженно смотрел в ее сторону, прищурив глаза и несколько недоумевая. Потом, когда она стала к нему приближаться, он слегка с хрипотцой выдавил:
– Лара? Лаврентьева?
– Да, Миша! Не ожидал? – улыбнулась она ему в ответ.
– Откровенно говоря, нет, – честно признался Михаил и вдруг засуетился. Он встал из-за стола, подвинул ей стул и предупредительно усадил свою гостью.
– Ты как?.. По делу?.. Ты вообще в Москве или как?.. – Вопросы Михаила сыпались как из мешка.
– Я по делу. К тебе лично. И дело у меня серьезное, – сразу сказала Лариса.
– Да? – удивился Михаил. – Какое же у тебя дело? Ты вообще в курсе, чем я занимаюсь?
– Очень приблизительно, – ответила Лариса. – Могу только догадываться.
– Ну, ладно, об этом потом. Давай выкладывай свое дело.
Лариса достала из сумочки кассету и положила ее к себе на колени.
– Только ты успокойся сначала, – попросила она своего бывшего однокашника.
– Да я спокоен! – рассмеялся Михаил. – Вернее, чуть-чуть ошарашен твоим появлением, а так вообще – внутри полный штиль.
– Миша! – Лариса сделала серьезное лицо и взглянула ему прямо в глаза. – Ты знаешь, где сейчас находится твой отец?
– Как где? Дома, конечно… А что случилось? – Его взгляд стал крайне озабоченным.
– Я у тебя дома была и у твоей мамы была. Но его нет нигде.
– Ты… была у меня дома? – Изумление Михаила продолжало нарастать. – Да что случилось-то?
Штиль внутри Михаила явно начинал сменяться легким ветерком.
– Я имею в виду твоего настоящего отца, – сказала Лариса, начиная понимать, что под «отцом» Миша, видимо, понимает сожителя своей матери.
Миша нахмурил брови.
– Ты можешь мне объяснить все по порядку?
– То есть ты не в курсе, где он и чем занимается? – переспросила Лариса.
– Нет, и откровенно говоря, знать не хочу!
Она заметила, что Михаил украдкой взглянул на кассету на ее коленях. «Что ж, по-моему, пора», – решила она.
– Вот кассета, – выложила она перед Михаилом «Мясо». – Сразу скажу, что фильм на меня произвел колоссальное впечатление. Правда, с негативным оттенком. Это ужасы, так называемый антихеппи-энд, как рекламировал мне ее продавец. В одном из, с позволения сказать, актеров я узнала твоего отца. Да и твоя мама это подтвердила. Собственно говоря, я и приехала только затем, чтобы тебе об этом сообщить.
Михаил осторожно, словно не веря словам Ларисы, взял в руки видеокассету и начал вертеть ее в руках. Брови его сдвинулись вместе и образовали единую линию.
– А где ты взяла эту кассету? – наконец спросил он после почти минутного молчаливого ее разглядывания.
– Купила на лотке за большие деньги. Двести рублей…
Михаил еще больше нахмурился. Потом он вытащил из кармана пачку «Мальборо» и закурил.
– Видишь ли, Лара, – сказал он. – Наша фирма занимается продажей за рубеж российских произведений искусства, и я по долгу своей профессии обязан разбираться во всем, что касается музыки, кино и живописи. Пожалуй, даже большее впечатление на меня произвело то, что я не знаю фамилию этого режиссера и само название боевика, а это, судя по всему, именно боевик. – Михаил кивнул на обложку кассеты. – Но… Так что, ты говоришь, на пленке – мой отец?
Шумилин выпустил струю дыма в сторону и воззрился на Ларису серыми, почти немигающими неподвижными глазами.
– Да. Сомнений в этом быть не может, – отрезала она.
– Угу… Угу… – сумрачно произнес Михаил и затушил сигарету в пепельнице. – Василий Андреевич! Я возьму видик в соседнюю комнату?
– Да, конечно, – сказал седой, который уже разговаривал с человеком в кожаной куртке и кивал в ответ на его красочные рассказы о своих последних картинах.
Исходя из его слов, они представляли собой «прорыв на изобразительной парадигме однополой любви и попытку квазиэкспрессионным способом отразить ее асимметрию». «Кожаная куртка» также утверждала, что на пороге нового тысячелетия, когда мир «чуть начинает клониться набок», именно такой подход к творчеству является наиболее выражающим пульс времени.
Лариса вместе с Михаилом прошли в соседнюю комнату, и спустя несколько минут на экране появился человек в резиновой маске.
– Лара, если ты не возражаешь, я посмотрю все до конца… – сказал Михаил, снова закуривая и усаживаясь поудобнее в кресло. – Если, конечно, у тебя есть время. Просто мне самому интересно, что это такое…
– Конечно, конечно, – тут же согласилась она…
…За время, пока шел фильм, Михаил искурил, наверное, половину пачки. Когда началась финальная сцена, Лариса, которой и без того зрелище было неприятно, почувствовала, что у нее начинает болеть голова от дыма, буквально столбом стоявшего в комнате.
Михаил не произнес ни слова во время действия. Как только фильм закончился, он, не дожидаясь самых последних титров, резко встал и нажал на пульт.
– Пойдем обратно, – сказал он. – Извини, если я обкурил тебя. Зрелище действительно не из легких.
Вернувшись в комнату, он сел за стол, вздохнул и тихим голосом сказал:
– Да, это он. Мразь такая!
И, стукнув кулаком по столу, повернулся к сейфу и достал оттуда бутылку «Наполеона».
– Будешь? – спросил он у Ларисы.
– Да, пожалуй…
Михаил разлил напиток по изящным рюмкам из богемского стекла, которые также достал из сейфа, и одним глотком выпил коньяк. После этого он следом наполнил и опрокинул вторую.
– Я не видел его восемь лет, – сам начал рассказывать Шумилин-младший. – Тогда он в пьяном состоянии изнасиловал маленькую девочку, причем, как потом выяснилось, это была дочь его начальника. И загремел в зону. Я и раньше-то с ним особо близок не был – сколько себя помню, он постоянно пил и скандалил с матерью. Мама, если ты с ней разговаривала, то должна была заметить, женщина недалекая, терпела все это. Но после того…
Михаил тяжело вздохнул и снова налил себе коньяк.
– В общем, дали ему десять лет. Но, судя по его появлению на большом экране, его уже в зоне нет.
– И… как ты это можешь объяснить? – спросила Лариса.
– Ну… не знаю… Мы с ним связь не поддерживали с тех пор. Наверное, сбежал…
– И как я поняла, тебе совершенно неинтересно знать, где он, и я только напрасно тебя потревожила?
– Отчего же? – прищурившись, ответил Михаил. – Небезынтересно… Но еще более интересно для меня побеседовать с господином Мороженым. В принципе, я знал, что такие фильмы существуют, но ни разу не сталкивался с этим вплотную.
– Насколько я понимаю, это все должно быть у нас в городе.
– Совершенно необязательно. Если ты думаешь так потому, что увидела вдруг моего папаню на экране, то ошибаешься. Он сейчас руководствуется принципом «Мой Дом – Россия» и может вполне оказаться в любом уголке нашей огромной страны.
– Да, кстати, – вдруг вспомнила Лариса, – а ты знаешь, что в твоей квартире тоже снимают фильмы? – Угу, – промычал Михаил. – Они как раз работают на нас. Но это совсем другое…
Лариса немного подумала и рассказала ему о случае, произошедшем с ней вчера, и разговоре с Сергеем Николаевичем.
– Он талантливый режиссер, из наших местных, но иногда перебарщивает, – слегка поморщившись от услышанного, сказал Михаил. – У него, кажется, не все в порядке с гормонами – слишком кипят, вот и выплескивает, так сказать, все это дело в искусство.
– А что ты скажешь по поводу этого фильма? – Лариса кивнула на кассету. – Как специалист…
– Взглядов может быть два, – вздохнул Шумилин. – Эмоциональный и абстрактно-профессиональный. С точки зрения первого – кино абсолютно грязное, это даже не «дети до шестнадцати» и не «кино не для всех». Порнография плюс насилие. По законодательству многих стран может быть запрещено для массового просмотра. Что совершенно правильно. С другой стороны, то есть абстрактно-профессиональной, могу сказать, что этот фильм во многом больше, чем простая порнуха, ну, скажем, производства известной немецкой студии «Магна». Здесь есть идеология, пускай и экстремистская, можно сказать, даже фашистская. И что самое интересное, что зло в какой-то степени наказывается. Пускай таким же экстремальным способом, каким действовала и противная сторона. Могу также отметить несколько удачных аллегорий. Съемки неплохие, оператор хорошо работал. Музыкальный ряд подобран ничего, хотя, конечно, и с большим цинизмом… Словом, если этому Виталию Мороженому слегка подправить мозги, то не исключено, что из него может получиться интересный режиссер.
– Но это же безобразие! – вырвалось у Ларисы.
– Никто и не спорит. Но ты же просила профессиональное мнение, и ты его получила.
– Ну, хорошо… А что делать-то будем? – Лариса посмотрела на одноклассника в упор.
– Что, тоже горишь желанием познакомиться с Виталием Мороженым? – слегка ухмыльнулся Михаил.
– Почему нет? Я замужем за богатым человеком, не работаю, делать мне нечего… А фильм меня задел.
– Н-да? – недоверчиво скосил взгляд Шумилин. – И что же ты предлагаешь?
– Ну, наверное, логичнее всего было бы начать с лотка, где я купила кассету…
– Абсолютно правильно, – тут же поддержал Михаил. – Ты, кстати, милицию к этому делу не подключала?
– Нет, я не верю во все эти аббревиатуры: МВД, ФСБ, ОБЭП, РУОП и прочее.
– Не исключено, что потом это и потребуется. Но, поскольку речь идет о моем, так сказать, папе, я предпочел бы начать разыскивать его сам.
– Да, конечно, – согласилась Лариса, для которой вмешательство в дело правоохранительных органов означало бы одновременно конец собственных приключений, которые всегда ее заводили и придавали ее жизни насыщенность и смысл.
– Куда это ты собрался? – раздался голос Василия Андреевича, который уже закончил разговор с представителем сексуального меньшинства и принимал двух господ в кашемировых пальто.
– Я все объясню потом, – быстро и даже несколько раздраженно сказал ему Михаил. – А с тобой, Лара, давай договоримся, где мы встречаемся. Я намерен лететь сегодня вечером.
– В таком случае я еду заказывать два билета, – сказала Лариса и направилась к выходу из офиса.
