Глава 47

Вика рассматривала драгоценности — колье, серьги и браслет. Гарнитур был очень красивым: в платиновой оправе алели рубины и переливались бриллианты. В первый раз в жизни Вика подумала, что драгоценности — это вовсе не плохо и совсем не хуже машины. Соловьев сменил гнев на милость. Он счел, что Вика достаточно наказана, и купил ей этот гарнитур в качестве свадебного подарка. Правда, Вика не сама его выбирала, депутат ограничился готовым подношением. Как говорится, дареному коню в зубы не смотрят. Пусть будет довольна и этим. И Вика была довольна. Она расцеловала Соловьева, от души поблагодарила и сразу же надела на себя все, красуясь перед зеркалом.

— Ну как?

Она повернулась к нему, и он залюбовался колье на точеной шее, серьгами в маленьких ушках и массивным браслетом на изящной руке. Надо признать, Вика была очень привлекательна. Соловьев снова оценивающе взглянул на нее. Он не уложился ни в две тысячи, ни в пять. Драгоценности оказались гораздо дороже, но его секретарь намекнул, что мелочиться в этой ситуации не стоит. Ведь на свадьбу явится тьма-тьмущая народу, среди них наверняка найдутся знающие люди, и будет очень некрасиво выглядеть попытка Соловьева сэкономить на будущей супруге. Ему вдруг захотелось трахнуть невесту прямо сейчас, пока она в рубинах и бриллиантах. Он подошел к девушке и провел рукой по ее маленькой, острой груди. Вика испуганно отпрянула в сторону. «Прямо как коза», — неодобрительно подумал депутат. А вслух произнес:

— Ну что с тобой? Давай займемся этим прямо сейчас!

Вика заупрямилась.

— Мы же почти муж и жена, — нервничал Вадим Александрович.

Ее отказ только раззадорил его. Странная девушка: спала с ним тысячу раз до свадьбы, а перед самой свадьбой прямо ни в какую. Он силой задрал ей юбку и стащил трусики. Вика покрылась красными пятнами от злости.

— Я не хочу, — отбивалась она.

— Зато хочу я, — парировал депутат.

Он приспустил свои брюки и ловко вошел в нее. Она вздрогнула от боли. Соловьев никогда особо не церемонился, получая желаемое. Главное, что ему надо было это, и все тут. О чувствах других он вовсе не беспокоился. Вика злобно подумала, что теперь она не будет переживать, когда останется молодой вдовой. Олежка все правильно рассчитал: у любого депутата есть желающие его убить. Вот и Соловьев не исключение. И следствие поверхностно проверит всех членов семьи и станет прощупывать политические связи, в которых запутается. У Вики будет алиби: она приедет в модельное агентство. Друг Олега позаботится об алиби сына депутата, и все будет тип-топ. Вика долго не соглашалась на этот план. Но Олег все ныл и ныл, что Соловьев не достоин жизни, что он мелкий и гнусный червь, что он бросил святую женщину, мать Олега, и открестился от сына только потому, что тот — нетрадиционной сексуальной ориентации. Да и самой Вике разве не понравится остаться вдовушкой с кучей денег? Правда, эту кучу они должны будут разделить… Олег сначала не рассказал Вике о своем плане до конца, просто намекал, что она разведется с Соловьевым через годик и отсудит у него половину денег. Но депутатские деньги были так глубоко запрятаны, что отсудить их не было шансов, а аппетиты Олега росли. В конце концов он пришел к выводу, что убить депутата будет легче, нежели выколотить из него половину имеющихся средств. А к тому времени, как Олег сообщил ей об изменении плана, прошло уже полтора года, как Вика общалась с Соловьевым, и ей было жалко бросать дело, не доведенное до конца. Она почему-то думала, что это — очередная блажь Соловьева-младшего, что вряд ли он осмелится поднять руку на отца. И лишь в этот момент, когда Соловьев-старший, постанывая, входил в нее раз за разом, она поняла, что Олег вполне мог решиться на такое. Да что там Олег, она сейчас сама готова была убить Вадима Александровича!

В комнату вдруг заглянул охранник. Он хотел что-то сказать, но увидел происходящее между Викой и Соловьевым, и глаза его округлились.

Вика махнула рукой, мол, уходи, и вдруг поняла, что охранник был не кем иным, как Яриком.

Депутат кряхтя стал заправлять рубашку в брюки, а она одернула юбку. Теперь она не будет возражать, если Олег осуществит свой план. Она ненавидела своего жениха с той же силой, с которой любила Ярослава.