ГЛАВА 13. Арест
В этот солнечный воскресный день «Гольфстрим» возвращался в Атланту, но за все время полета душок той досадной оговорки так и не выветрился из салона. Чарли восседал на своем королевском троне за шикарным столом; напротив сидела Ленор Нокс, а через проход — старый губернатор Нокс и Летти Уизерс. Джин-не-Жид Ричман с женой Маршей, Хауэлл, Франсин Хендрикс, Тэд Нэшфорд, «гражданская» Лидия, Серена и Уолли расположились в задней части салона, а Билли и Дорис полетели на собственном самолете. Слим и Вероника Такеры, а также судья Маккоркл остались в округе Бейкер. Они-то остались, а вот душок — нет, он все еще витал в салоне. И пока Чарли и Джин-не-Жид будут находиться рядом, от него не избавиться.
Чарли все никак не верилось, что он ляпнул такое. Не верилось, и все тут. Может, потом, когда пройдет время, все сочтут это безобидной оговоркой…
«Как же, размечтался!»
— А что Бичем-младший имеет сказать по поводу современного Чикаго? — обратился Чарли к Ленор Нокс. Однако на какие бы серьезные темы он ни пытался заговорить, воздух в салоне свежее не становился. Чарли мучился мыслью о том, что все присутствующие вспоминают эту его оговорку, только о ней и думают.
Он проинструктировал Гвинетт, и та поминутно предлагала гостям напитки и закуски. А из кабины пилотов, дабы уделить внимание пассажирам, выходил Луд Харнсбаргер; золотистый пушок на его крепких руках поблескивал в лучах солнца. Но ничто не могло обеззаразить распространившуюся по салону вонь: «Джонни, знакомься… Жид Ричман».
«Гольфстрим» коснулся посадочной полосы ПДК; Чарли все обдумывал, как бы ему достойно расстаться с Джином Ричманом. И даже не глянул на раскаленную от солнечного жара полосу. «А если… а если сойти с трапа первым и тепло, как гостеприимный хозяин, попрощаться с гостями? Особенно с Джином и Маршей. Как будто ничего не произошло».
Самолет замер. Стоило Чарли встать с кресла, как колено снова задергало. Спустили трап. Крокер, прежде чем перенести вес тела на больную ногу, поглядел перед собой и потому не заметил группы из десяти человек, выходящих из зала прибытия и быстро пересекающих заасфальтированную площадку. Спустившись по трапу и щурясь на солнце, Чарли изобразил на лице крайнее дружелюбие; Ленор Нокс, Летти Уизерс, Тэд Нэшфорд и «гражданская» Лидия уже шли следом. И тут раздался резкий голос:
— Мистер Чарлз Эрл Крокер?
Чарли обернулся.
И увидел низенького, лысеющего крепыша лет сорока с бульдожьей челюстью. На нем были серый костюм и галстук расцветки «вырви глаз»; в волосатых руках он держал пачку бумаг. Из-за слепящего солнца Чарли не сразу разглядел остальных.
— Мистер Крокер, — продолжал Бульдог, — меня зовут Мартин Торген, я юрист, представляю интересы «ГранПланнерсБанка». У меня с собой предписание, — тут он махнул в сторону Чарли пачкой бумаг, — суда округа Декальб… Я уполномочен произвести арест и изъятие самолета номер семьсот сорок один Эф-эс, модель «Гольфстрим-пять». Данное движимое имущество является залоговым и может быть отчуждено в качестве частичной уплаты невозвращенных кредитов, выданных вышеупомянутым банком корпорации «Крокер Глобал».
Чарли уставился на Бульдога, из пасти которого так и сыпались юридические формулировки. Попривыкнув к солнцу, Крокер разглядел и остальных. За спиной Бульдога стоял молодой высокий парень атлетического сложения, во взгляде которого читалась готовность немедленно вступить в схватку — как будто в серый костюм юриста обрядили борца. За этими двумя в сером стояли трое — в шляпах лесников, синих рубашках и серых брюках с черной полоской, — патрульные из полицейского управления округа Декальб. Все трое отличались высоким ростом; двое — типичные сельские парни, коренастые любители надраться в субботу вечером и пошвырять камнями в проходящий мимо шоссейного перекрестка поезд. За полицейскими стояли несколько молодчиков в темно-синих ветровках; Чарли не сразу разобрал надпись на куртке. Дальше — еще двое в костюмах; этих Чарли узнал сразу — Рэй Пипкас и… как его… не то Зелл, не то Зейл… тот самый, с квадратным подбородком и скрежещущим голосом.
«Вот сволочи! Дождались, когда у меня в самолете будет полным-полно гостей, и решили провернуть свое дельце!» Летти, Ленор, Тэд Нэшфорд и «гражданская» Лидия слышали все до последнего слова и не могли не понять, что происходит.
Чарли смерил юриста Торгена холодным взглядом:
— Дайте-ка ознакомиться с этим вашим предписанием. Юрист протянул лист бумаги; Чарли даже не глянул в него — взял и разорвал. Сначала на две части, потом на четыре, на восемь… И швырнул под ноги Бульдогу. Несколько наэлектризованных клочков прилипли к брюкам.
— Ваши утверждения голословны, — заявил Чарли. — И поискал глазами Пипкаса. — Рэй, твоя работа? Ты все это придумал? Или твой напарничек?
— Ничего подобного, — возразил Пипкас. — Мы давно уже вели с вами переговоры по поводу самолета. Но вы так и не выставили его на продажу. Мы даже брокера вам подыскали. А вы? Все кормили его «завтраками».
Чарли не ожидал от Пипкаса такой твердости. Что это приключилось с тихоней Рэем?
Тем временем заговорил юрист:
— Что бы вы ни сделали с письменным предписанием, мистер Крокер, сути дела это не изменит. Решение уже вынесено, и корпорация «Крокер Глобал» больше не является собственником данного транспортного средства. Теперь оно поступает в распоряжение «ГранПланнерсБанка». И эти джентльмены, — тут он показал на троих полицейских, — и я… все мы присутствуем здесь с единственной целью — огласить решение суда.
Чарли шагнул к Бульдогу и, нависая над ним, низким, угрожающим тоном произнес:
— Хрена вы получите, поняли? А теперь убирайте своих прихвостней с дороги — я занят, у меня гости. — Чарли перевел взгляд на Пипкаса. — Будь любезен, собери-ка всех своих клоунов и вали отсюда. Ты что, Рэй, не видишь — у меня гости? Либо мы сейчас договоримся по-хорошему, либо это будут уже наши с тобой личные счеты. Понимаешь, о чем я?
— Говорите что хотите, Чарли, — ответил Пипкас, — но факт останется фактом. «Гольфстрим» теперь принадлежит нам.
Чарли ушам своим не верил. Пипкас вдруг осмелел и даже огрызается! Припадая на больную ногу, Чарли шагнул к гостям. Летти и Ленор уже сошли с трапа, Тэд Нэшфорд и «гражданская» Лидия тоже спускались, за ними шли Хауэлл Хендрикс с женой. По их лицам было ясно, что они все слышали.
Чарли изобразил лучезарную улыбку. И самым беззаботным тоном сказал:
— Вы пока идите… подождите в зале ожидания. Я быстро. — Крокер с трудом верил в реальность того, что с ним происходило. Он лихорадочно соображал, пытаясь придумать какой-нибудь выход.
«Так… надо попросту игнорировать этих ублюдков. Дождаться, пока сойдут все гости, а там уже разобраться с наглецами». Чарли заулыбался Бичему Ноксу и Марше Ричман, спускавшимся по трапу, а затем — Хауэллу и Франсин Хендриксам, Тэду Нэшфорду, Летти Уизерс и Ленор Нокс, которые задержались из любопытства. Нелегко было стоять вот так, улыбаясь всем и каждому, и делать вид, будто за спиной нет этой вражеской армии из десяти человек, среди которых к тому же и трое полицейских.
Положение Чарли только ухудшилось, когда юрист громко объявил:
— Как только ваши гости и экипаж сойдут, мистер Крокер, транспортное средство будет арестовано и изъято.
По трапу спускался Уолли, за ним — Джин Ричман и Серена.
— Пап, что случилось? — спросил Уолли.
— Ничего, — успокоил его Чарли, — ровным счетом ничего.
Однако Уолли, судя по всему, не очень-то поверил. Юрист поинтересовался:
— Сколько еще человек осталось на борту?
— Не ваше дело, — бросил Чарли.
— И все-таки мое. Теперь этот самолет принадлежит «ГранПланнерсБанку».
«Проклятье, — выругался про себя Крокер. — Нужен адвокат. А от моего одна головная боль — все требует гонорар в триста пятьдесят четыре тысячи. Что же делать? А возьму-ка я и… оспорю их правомочность».
— Это не входит в юрисдикцию окружного суда, — вслух произнес Чарли. — И данная собственность подпадает под торговое соглашение между штатами.
— Данная ЛДС, — преувеличенно скучающим тоном ответил Мартин Торген, — обременена залоговыми обязательствами и подлежит, лишению права выкупа in situ . То есть в округе Декальб.
— Что еще, черт возьми, за ЛДС?
— ЛДС — личная движимая собственность. А «Гольфстрим-пять» является таковой вне всяких сомнений.
— Вне всяких сомнений? — передразнил Чарли. — И как же это вы собираетесь его сдвинуть?
— Обычным способом — поднимем в воздух. — Торген показал на троих парней в куртках. — С нами механик и двое дипломированных пилотов, имеющих лицензию на управление любой моделью «Гольфстрима», да и вообще многими реактивными самолетами.
Троица скользнула по Чарли равнодушными взглядами. Чарли посмотрел на всех по очереди и поинтересовался:
— И как оно? Нравится участвовать в подобных гнусностях? Самый молодой из пилотов, долговязый парень с большой головой и слишком маленьким ртом, лениво ответил:
— По мне, так лучше на «Конкорде» полетать. Или на «Эф-шестнадцать». Да пока никто не предлагал.
Небрежно-дерзкий тон юнца порядком разозлил Чарли:
— Значит, продаемся, да? Хорош, ничего не скажешь! Юнец пожал плечами:
— Люблю летать. Мне не впервой, уже бывал здесь, на ПДК… по таким же делам. «Гольфстрим-пять» — машина хорошая.
Крокер заметил, что Серена и Ричман спустились и теперь стоят рядом. Чарли уже не ломал себе голову над тем, как бы попрощаться с Ричманом. Теперь у него была другая забота — скрыть позорное банкротство.
Серена спросила:
— Чарли, что случилось?
— Ничего, — буркнул Чарли. — Так… маленькое недоразумение.
Ричман стоял позади Серены. На его губах играла легкая улыбка, он казался еще более сонным, чем обычно.
По трапу начал спускаться Луд Харнсбаргер, держа в руке темно-синюю сумку с вещами; за ним Чарли разглядел Джимми Кайта и Гвинетт.
Чарли поднял руку, останавливая их:
— Задержись-ка, Луд! Вы мне можете понадобиться.
И Серене:
— Дорогая, проводи Джина — «только не Жида! не Жида!» — и остальных в зал ожидания. Машины уже должны быть на месте. Распорядись, кто куда сядет. Да и сами поезжайте домой. Я тут малость задержусь. Съезжу кой-куда.
Чарли повернулся к трапу; в колене что-то щелкнуло, и его пронзила адская боль. Когда же Крокер поднял голову, впереди, преграждая путь, уже стояли трое полицейских; Чарли и не подозревал, что эти бугаи могут быть такими прыткими.
Тот, что посередине, с выпиравшим из-под широкого кожаного ремня пузом, сказал:
— Мистер Крокер, вы не можете подняться на борт. Самолет арестован, и у нас имеется, — вышло: «имеецца», — судебное предписание.
— Как же, имеецца… А на основании какого такого предписания вы примчались сюда в воскресенье, а? Когда у меня гости!
— Мистер Крокер, мы лишь выполняем приказ.
— Ага, просто делаете свою работу. Так, да?
Его здорово унизили, и с каждой минутой он закипал все больше и больше. Постыдный фарс разыгрывался прямо на глазах жены, сына, подчиненных, Ричмана, других гостей… а ведь среди них есть важные люди, к ним прислушивается вся Атланта: словоохотливые Хауэлл Хендрикс и Летти Уизерс. Как же обойти этих окороков, этих макак, нарядившихся полицейскими? Как отстоять свой «Гольфстрим» и улизнуть у них из-под носа? Если бы только он мог раскидать эти туши — а ведь лет тридцать назад запросто мог, — то прорвался бы к трапу, а там приказал бы Луду и Джимми взлетать. У легавых бы челюсти так и отвисли. И плевал бы он на этих макак. Но сейчас, когда ему уже шестьдесят, он далеко не так уверен в своих силах. Каждый шаг отдается дикой болью в колене, а этих троих так просто с места не сдвинешь. Тот, что с пузом… ему небось лет тридцать пять… прямо Дервуд в молодости. Такой ждать не станет — возьмет и изваляет в пыли. Еще и дубинкой по уху заедет. Да так, что взвоешь от боли и, чего доброго, оглохнешь на всю оставшуюся жизнь.
Чарли прекрасно помнил правило лидера: «Никогда не ввязывайся в схватку в присутствии своих людей. Особенно если не уверен, что выйдешь из нее победителем». А из этой схватки победителем он точно не выйдет, по крайней мере если дело дойдет до потасовки. Чарли со вздохом огляделся. В дверном проеме ангара, в его полутемных недрах, виднелся силуэт механика Лансфорда, Ланни; он работал на ПДК, но вот уже шесть лет обслуживал самолеты Крокера. При виде механика у Чарли родилась идея. Настроение у него мгновенно поднялось.
Глядя на здоровенного полицейского, он расплылся в широкой улыбке:
— Что ж, офицер, понятно… Кстати, могу я узнать, как вас зовут?
Полицейский замялся, не зная, называть свое имя или нет. Но искренняя улыбка Чарли успокоила его.
— Ханникат. Офицер полиции Хай Ханникат. — По крайней мере так показалось Чарли: Хай. Он не сразу догадался — парень из местных и зовут его Гай. В округе Бейкер все вместо Гай говорили Хай. Точно так же у них вместо «наступить на гвоздь» выходило «наступить на хвост», а «пахнет гарью» слышалось как «пахнет харей».
— Что ж, офицер Ханникат, я вижу, с вами шутки плохи. Однако должен предупредить — лучше вам не трогать этот самолет.
— Это претензии не ко мне, — ответил полицейский. — Я лишь выполняю приказ.
— В таком случае, — Чарли снова улыбнулся, — прошу передать мое предупреждение по адресу.
С этими словами он жестом предложил Луду и Джимми спуститься:
— Давайте, ребята, сходите. И ты, Гвинетт. Пошли выпьем по пиву.
Чарли направился в сторону зала ожидания, однако, поравнявшись с Пипкасом и Зейлом, остановился. Пипкас съежился, как будто прячась в панцирь, однако Зейл бесстрашно уставился на Крокера.
— Кстати, — весело заметил тот, глядя на Зейла, — вы в курсе, что двигатель по правому борту является залоговым обеспечением, права на которое принадлежат компании «Мэг Траст»? Когда «ГранПланнерсБанк» отказал нам в дальнейших кредитах, мы обратились к ним. Так что подумайте хорошенько — стоит ли взлетать, увозя на борту чужое залоговое обеспечение. Я бы на вашем месте не стал рисковать.
— Ничего, мы будем иметь в виду, — громко проскрежетал Зейл. — Уведомим кого надо.
Смелый на язык юнец-пилот шагнул вперед и заговорил. Но не с Чарли, а с Лудом Харнсбаргером:
— Прошу прощения, нам нужно с вами переговорить.
Только теперь Чарли увидел, что написано на спине ветровки пилота. Светящейся желтой краской на материале было крупно выведено: «ИЗЪЯТИЕ ЗА НЕПЛАТЕЖИ». А чуть ниже, мелким шрифтом, каким обычно пишут имена игроков на футболках: «ГранПланнерсБанк». Так вот, значит, что видно сейчас гостям через стеклянные окна зала ожидания.
Луд посмотрел на Крокера, как бы спрашивая, говорить ли ему с этим нанятым пилотом. Чарли зычным голосом бросил:
— Само собой, пожалуйста.
Луд, Джимми и Гвинетт к тому времени уже спустились по трапу и стояли на покрытой гудроном полосе. Чарли, сильно прихрамывая, подошел к ним и вполголоса сказал Луду и остальным:
— Расскажите ему обо всем, о чем спросит. И вообще, поговорите с ним подольше. Чем дольше, тем лучше.
А сам отправился в зал ожидания. Серена и Ричман шли впереди, на некотором расстоянии. Они ушли не сразу, а еще немного постояли, желая понять, что происходит.
Серена спросила у мужа:
— И что ты собираешься делать?
— Да ничего.
— А они?
Чарли ухмыльнулся:
— Тоже ничего. Так, выпустят пар и успокоятся.
«Картина!» — вдруг мелькнуло у него в голове. Просто так, взяло и мелькнуло.
— И еще, — бросил Чарли вдогонку Пипкасу и Зейлу. — Там, на борту, у меня личные вещи.
Зейл с притворным равнодушием:
— Не беспокойтесь. Все личные вещи вам вернут.
— Одну такую вещицу я хочу получить прямо сейчас, — вышло: «щас», — заявил Крокер. — Картину Уайета, которая на переборке, в передней части салона.
— Не-е, это мы не можем, — ответил Зейл. Он выпятил бойцовскую грудь; под лацканами распахнутого пиджака мелькнули черепа со скрещенными костями. — Картина заявлена как залоговое обеспечение стоимостью в сто девяносто тысяч долларов. И записана на «Крокер Глобал».
Чарли охватили ярость и… тоска. Эта картину он очень ценил, она была ему дороже Терпмтина, поскольку символизировала победы кэпа Чарли Крокера. Однако не стоит выдавать свои чувства. Он должен заполучить ее, сегодня вечером или завтра. Но сначала надо усыпить бдительность этого наглеца, этой обезьяны с тыквой вместо головы.
Чарли заставил себя улыбнуться:
— Ладно, дело ваше… Только предупреждаю: если что случится с самолетом или имуществом на борту, а в особенности с картиной — считайте, что вляпались вы по самые уши.
— Да понял уже, понял. — Зейл еще больше выпятил грудь.
Чарли захотелось убить его на месте. И придушить Пипкаса. Который теперь как воды в рот набрал. Стоял, втянув голову в плечи, как будто вот-вот провалится сквозь землю. Однако Чарли понимал — если он кого хоть пальцем тронет, ему же будет хуже. Троица легавых… больное колено… жадные до сплетен гости, с любопытством взирающие на то, как кэп Чарли Крокер катается по земле… и это в его-то возрасте… в шестьдесят лет… О чем он совсем не хотел вспоминать, так это о возрасте. Поэтому в мыслях вернулся к легавым, больному колену и гостям. Последним Чарли решил преподнести все как очередную свою проделку, как продолжение веселого времяпрепровождения на плантации.
Остальные — Бичем и Ленор Ноксы, Хауэлл и Франсин Хендриксы, Летти Уизерс, Тэд Нэшфорд с «гражданской» Лидией, Марша Ричман и Уолли — уже зашли в зал ожидания — помещение с огромными, от пола до потолка, тонированными окнами, выходившими прямо на летное поле, с диванами, расставленными в форме подковы. На которые, однако, никто из гостей, даже старик Нокс, так и не присел — все столпились у окон, дабы ничего не пропустить. И когда Чарли вошел в зал, гости с любопытством посмотрели на него — им не терпелось насладиться его унижением.
Но Чарли вовсю улыбался.
— Серена, дорогая, — громко позвал он, — подумай, кто в какой машине поедет. И распорядись принести гостям коку или чего еще. Я сейчас, — вышло: «щас», — приду.
С этими словами Чарли, страдая от боли в колене, и не только в нем, поспешил к двери с надписью: «Служебный вход», которая вела в ангар. В сумерках ангара он начал высматривать силуэт механика Ланни, его покатые плечи. И высмотрел — механик стоял в двадцати футах от широко разверстой пасти ангара. Увидев хромавшего к нему Чарли, механик вздрогнул и смутился.
— Кэп, мне очень жаль, что все так вышло. Может, я могу чем помочь?
Чарли улыбнулся:
— А что, Ланни, может быть. Очень даже может быть. Ты мне вот что скажи: как надежнее всего не допустить взлета «Гольфстрима»?
— Не допустить взлета? В смысле, механическим путем?
— Во-во, механическим.
— Эка вы… Надежнее всего сунуть в заборник двигателя гаечный ключ.
— И что выйдет?
— Двигатель включат — лопасти винта и пообломаются. В каждом двигателе — по пять комплектов лопастей. Так что весь двигатель станет ни к черту.
— Ха, так, значит, всего-навсего гаечный ключ?
— Ну да, такое случалось. Сам видал.
— Ланни, сколько ты уже возишься с моими самолетами?
— Да, почитай, лет шесть. А то и все семь.
— И как тебе со мной работается?
— Да лучшего и желать нельзя, кэп!
— Ланни, хочу тебя кое о чем попросить. Это очень важно. Только ты сделаешь все так, что комар носа не подточит. Опусти гаечный ключ в заборник по правому борту. Сделай это для меня, ладно?
Механик напрягся, что тут же отразилось у него на лице. В нем происходила борьба — с одной стороны, он был предан Чарли, с другой — боялся потерять работу и пойти под суд.
— Ланни, я не прошу тебя об одолжении, — уговаривал механика Чарли. — Я заплачу. И не поскуплюсь. Четыре тысячи наличными, Ланни. Нет, пять тысяч. Пять тысяч за пять секунд работы. Просто опусти ключ в заборник, и все дела.
Ланни водил головой из стороны в сторону как электрический вентилятор, разгоняющий летнюю духоту, потирал костяшки пальцев, сначала на одной руке, потом — на другой.
— Ну… даже не знаю, кэп… поломать такую машину… Двигатель-то небось полмиллиона стоит…
— Плевать, Ланни, это моя машина. И я хочу ее поломать.
Механик только быстрее замотал головой и все потирал костяшки.
— Ну… даже не знаю, кэп… Ведь мне придется-то… Не, я не могу…
Чарли сделал вид, что сердится:
— Не могу, не могу… Да я приказываю тебе, Ланни! Это мой приказ!
А механик тем временем все мялся; не зная, куда девать руки, он лепил ими воображаемые снежки.
— Да, кэп, я знаю, — снежок, — я понимаю, — снежок, — все это так, — снежок, — но ведь меня с работы попрут, — снежок, — и тогда все, придется класть зубы на полку, — снежок.
Чарли отеческим тоном:
— Ну хорошо, Ланни, хорошо… Я понимаю. Тогда скажи, где взять ключ и комбинезон. Это ты можешь?
Ланни, как ребенок, избежавший наказания, радостно выпалил:
— Конечно! Возьмите мой ключ!
И вытащил откуда-то из кармана гаечный ключ.
— А комбинезонов у нас полно. Вон там, за дверью, на крючках.
— Ланни, только ты запомни — мы с тобой ни о чем не говорили. Будешь молчать — никто тебя ни в чем не заподозрит. Понял?
— Понял, кэп.
Чарли зашел в темный ангар и за дверью, на крючке, как и говорил Ланни, нашел не меньше дюжины комбинезонов.
Наконец выбрав себе тот, что побольше, вмещавший все его двести тридцать пять фунтов, Чарли натянул комбинезон прямо поверх одежды. В кармане другого комбинезона Крокер нащупал бандану. У него родилась идея. Чарли вытащил бандану, на ней оказались белые, серые и черные пятна — как на камуфляже. «Интересно, для чего это? Карабкаться по каменистому склону с тающим снегом? А, не важно». Чарли повязал бандану, закрыв лысую макушку, и затянул концы сзади — так, наверное, делали в свое время пираты. Опустив ключ в один из широких карманов комбинезона, он пошел сквозь густые сумерки ангара к выходу, на заасфальтированную площадку.
«Гольфстрим» стоял так, что левый борт, с трапом и дверью багажного отсека, смотрел в сторону зала ожидания. Правый борт просматривался только со стороны ангара, и сейчас там никого не было. Точнее, никого, кроме Чарли.
Заглянув под брюхо «Гольфстрима», Чарли увидел ноги — группа у левого борта обсуждала самолет. До Чарли то и дело доносился высокий, дребезжащий голос Зейла. «Похоже, там развернулась целая дискуссия. Молодец, Луд!»
Крокер неспешной походкой подошел к двигателю с правого борта. Ключ он пока не высовывал. Под крыльями висели два мощных двигателя. Чарли наклонился и заглянул под крыло, делая вид, будто осматривает самолет. Он подошел к самому двигателю. Приказав себе успокоиться и не оглядываться по сторонам, Чарли вытащил из кармана ключ и сунул в жерло заборника. Затем снова наклонился, делая вид, что тщательно осматривает нижнюю сторону крыла до фюзеляжа. После чего спокойно вернулся в ангар. В спасительном сумраке он сбросил комбинезон и стащил бандану, убрав все туда, откуда взял. Ланни нигде не было видно — механик как будто испарился. Чарли поспешил обратно в зал ожидания, воспользовавшись все той же дверью для персонала.
Серена тем временем усадила-таки Хендриксов вместе с Ноксами в один из «БМВ». Однако остальные, включая Джина Ричмана и его жену, казалось, не торопились с отъездом, желая увидеть, чем кончится небольшая драма, разыгравшаяся на взлетной полосе. Когда Чарли вошел, все посмотрели на него. Гостям было интересно, как Крокер поведет себя в ситуации, принявшей такой постыдный для него оборот.
Тэд Нэшфорд, показав в сторону самолета, заметил:
— Этот народец… они поднимаются на борт «Гольфстрима», Чарли.
И в самом деле — Зейл с Пипкасом шагали вверх по трапу.
— Ну а где же — вжжж — пилоты? — поинтересовался Крокер. И расплылся в широкой улыбке.
Вышло это у него так натурально, что Нэшфорд даже оторопел:
— Оба на борту, они и еще этот, ну этот…
— Механик, — подсказал Чарли; казалось, ситуация здорово забавляет его. — Что ж, я их предупреждал. Но они и слушать ничего не хотели.
— Почему?
— Почему не хотели или почему предупреждал?
— Почему предупреждал?
— Видишь ли, Тэд, «Гольфстрим-пять» — машина с характером. Самолет отличный, слов нет, только прежде его надо как следует изучить. Так, чтоб знать с закрытыми глазами. Едва ли им вообще удастся вырулить на взлетную.
И вот все они, Тэд с «гражданской» Лидией, Джин с Маршей, Летти Уизерс, Уолли, Серена и сам Чарли, смотрели, как трап сложился и исчез в фюзеляже самолета. С такого расстояния видно было Зейла, восседавшего на кресле Чарли, за огромным столом, лицом к картине, и Пипкаса напротив. Оба вовсю улыбались. Очевидно, Зейл сказал что-то очень смешное, потому что Пипкас вдруг сложился пополам от хохота.
— А они там веселятся! — вырвалось у «гражданской» Лидии.
В другой раз Чарли свернул бы эту тощую «гражданскую» шейку. Но сейчас у него вырвался лишь короткий смешок:
— Не забывайте — я ведь их предупреждал. Говорил, — вышло: «грил», — же им — не стоит.
Заработали двигатели. Вдруг из правого вылетел клуб дыма — его видно было из зала ожидания, — а потом раздался звук, похожий на автоматную очередь, быструю, дробную, оглушительно громкую: та-та-та-та… Слышно было даже через толстое, в полдюйма, стекло зала.
Двигатели заглохли; с правого борта самолета поднялась струйка черного дыма. На лицах Зейла и Пипкаса в иллюминаторах появился испуг — как будто эти двое надеялись удрать, прихватив кругленькую сумму, в тридцать восемь миллионов. Очень скоро трап снова развернулся; из самолета показался топающий вниз Зейл, а сразу за ним — Пипкас. Спустившись, они встали, беспомощно глядя на самолет. Затем подошли двое пилотов в куртках с надписью «ИЗЪЯТИЕ ЗА НЕПЛАТЕЖИ. ГранПланнерсБанк»; оба рявкали на шедшего за ними механика — тот, защищаясь от их нападок, в недоумении разводил руками. Потом вся группа — Зейл, Пипкас, пилоты и механик — пошла в обход носа самолета к левому борту.
Чарли усмехнулся:
— А ведь предупреждал… Ну да что тут поделаешь… Не вязать же их, не кричать: «А ну, ни с места!»
Безмерно довольный, Чарли жестом пригласил свою свиту за собой и двинулся в сторону двери, выходившей на парковочную стоянку:
— Машины уже ждут.
Тэд Нэшфорд, шедший сразу за ним, спросил:
— И что же там такое могло произойти?
— Да кто ж его знает, — ответил Чарли. — Хотя… пилот мог слишком разогнать двигатели, не дав им разогреться… ну и что-то случилось с лопастями в компрессорах. Может, и так. Но вообще-то я мало что смыслю в самолетах.
Когда же они вышли на стоянку, к шоферам «Крокер Глобал», уже дожидавшимся их с двумя «БМВ», Чарли хохотал так, будто не было ничего забавнее поломки «Гольфстрима».
