Глава 18
— Итак, леди, отвечать вы отказываетесь?..
Нагловатая ухмылка, блуждающая по лицу сидящего напротив парня, отчего-то не вызывала отвращения. Более того, Аля находила ее привлекательной, чего нельзя было сказать о предмете разговора, вяло текущего последние полчаса. Все ее вопросы о том, как они попали на охраняемую территорию, ребята оставили без ответа. Зато сами поспешили забросать ее вопросами. И чего только она не услышала: кто, откуда, сколько она заплатила киллеру и так далее, и тому подобное. Не был задан лишь один, как ей казалось, самый важный вопрос: зачем ей это? Парни поигрывали мускулатурой, обнажали то и дело левые подмышки, где явственно просматривалось наличие кобуры, но вот этого самого вопроса так и не задали.
«Придурки», — разочарованно подумалось ей, и она решила им немного помочь.
— Уважаемый, как вас там, — она улыбнулась одной из самых своих убийственных улыбок. Иван всегда говаривал, что когда она вот так улыбается, то ее хочется придушить в тот же момент. — Вы потратили слишком много красноречия за эти тридцать минут. А я так и не поняла, что же вас конкретно интересует?
Нагловатая ухмылка медленно сползла с лица парня, уступая место злобному прищуру и яркому румянцу на скулах. Проняло и его.
Еще бы не пронять, когда баба смотрит на тебя как на олигофрена и улыбается так паскудно, что чувствуешь себя обделавшимся в штаны.
— Я вот сейчас дырку в твоей башке сделаю, узнаешь тогда, — прошипел он, едва не брызгая слюной. — Умница!!!
— Опять неразумно, — Аля откровенно издевалась над ним. — С дыркой, как вы изволили выразиться, в башке разговаривать я вряд ли смогу. Но чтобы удовлетворить ваше неуемное любопытство, все же отвечу: я не убивала вашего хозяина, не нанимала убийц, никогда не связывалась с криминалом, мне не известно ни одного имени приличного киллера, которому можно было бы заплатить…
— Я тебе не верю! — громким шепотом просипел парень и, подскочив на месте, перегнулся к ней через стол. — Я, сука ты такая, не верю тебе!!!
Так… С нервами у парня проблемы, надо бы ей быть поосторожнее или…
Неожиданно возникшее решение ударило в голову, и Аля медленно открыла нижний ящик стола.
— Или ты говоришь, кто замочил Шаталова, или я всю твою контору к чертям собачьим взорву!!! — Парень низко наклонился над столом, приблизив свое лицо почти вплотную к ее.
И тут же он почувствовал, как ее ладонь легла ему на затылок, немного придавив, и в глаз ему уперлось что-то холодное.
— Заткнись, дорогой, — ласково попросила Алевтина и медленно, нарочито поэффектнее, щелкнула предохранителем. — Заткнись или уйдешь следом за своим боссом. А сейчас скажи, чтобы твои мальчики быстренько убрались за территорию предприятия. Быстро!!!
Парень нервно сглотнул и хрипло выдавил:
— Валите отсюда все. Ждите меня в машине…
С дисциплиной у них было все в порядке.
Ребята, мгновение недовольно посопев, растворились за дверью. Алевтина медленно убрала руку с тяжелого затылка парня и, указав дулом пистолета ему на стул, попросила:
— Присядь и посиди тихонько. Я буду говорить…
Он сел на краешек стула, скрипя зубами от ярости. Надо же было так попасться! И ладно бы мужик его снял подобным образом, а то… баба! Теперь ему от насмешек не будет покоя, надо же было так подставиться! Пришел попугать ее, а вышло, что испугали его. Что теперь младшой скажет?! Сереге это будет на руку.
Не-ет, сучка, что бы ты сейчас ни сказала, приговор себе ты уже вынесла. Это точно…
— Мне не нужна была смерть твоего хозяина, — медленно начала Аля, стараясь не видеть полыхающий ненавистью взгляд. — Более того… За несколько минут до его смерти… Черт! Мне нелегко говорить об этом. Короче, мы едва не переспали с ним. Понимаешь?!
— Черта с два я понимаю! — сипло выдавил он. — Если ты с ним собиралась трахнуться, то как он оказался на берегу озера? Я слышал, что кто-то разбил тебе окно? А не было ли это сделано с целью выманить его на улицу? Темнишь, сучка! А зря…
— Ты внимательно меня слушал? — ледяным тоном перебила его Алевтина, уже успевшая пожалеть о своем откровении. — Мне не нужна была смерть твоего хозяина…
— А кому же она тогда нужна?! Кому?! — все же заорал он.
— Тебе, — выпалила она и кротко улыбнулась. — Тебе. Ведь ты Гена Широухов. Ведь так?..
— Мне?! — Вся гамма оттенков от мертвецки-белого до темно-бурого пробежала волной по его, в общем-то, не лишенному привлекательности лицу. — Мне?!
— А кому же! Ведь вас было двое. Я имею в виду претендентов на кресло генерального.
Витенька был уж очень властолюбивым. Никак не хотел уступать бразды правления ни одному из своих помощников, какими бы одаренными они ни были.
— А почему мне, а не Сереге?! — Геннадий так разволновался, что принялся теребить галстук и верхнюю пуговицу воротничка рубашки.
— Да полно тебе, Гена! Всем ясно, что Сергей Олегович не способен кошке дать под зад, не то чтобы убить или приказать убить.
Он гений в своем деле, но как вершитель судеб он ничтожество. Так что твоему новому хозяину есть над чем задуматься…
Ну и сука!!! Это надо же так повернуть все дело!!! А Шаталову-младшему только и нужно, чтобы зерно подозрения попало в его душу, — и пошло-поехало. Надо поспешить, иначе век не отмоешься…
Гена почувствовал, что еще немного — и он будет на коленях просить эту бабу заткнуться. Она говорила и говорила без остановки, приводя массу доводов, по которым на него должно было бы упасть подозрение в первую очередь. А ему с каждым ее словом становилось все гаже.
Нет! Надо спешить! Надо быстренько запускать в ход запасной вариант, что предложила та разукрашенная шлюха. Она гарантировала, что подобный удар деморализует эту леди не на один десяток лет. И смерть ее партнера как нельзя кстати…
— Я понял… — выдавил он и через силу улыбнулся. — Будем искать в другом месте…
Аля едва не вздохнула с облегчением, но, наткнувшись на его взгляд, взгляд загнанного в угол хищника, решила с этим повременить.
Время покажет, на что способен этот здоровенный, косая сажень в плечах, парень. Может быть, он и на самом деле страшен и подл, каким ей его нарисовал Иван, а может, труслив без меры. Она же видела, как он вспотел под грузом ее аргументов. Ладно, время покажет, кто чего стоит.
— Ступай отсюда. — Она едва не с отвращением вернула пистолет на место и кивком указала Широухову на дверь. — И поостерегись в следующий раз попадаться у меня на пути.
— Понял, — криво ухмыльнулся он и прежней походкой уверенного в себе человека двинулся к двери. — Я же сказал, что буду теперь в другом месте.., искать.
Он тихонько исчез из кабинета, оставив ее едва ли не в полуобморочном состоянии. Одному богу было известно, чего ей стоило это показное спокойствие и хладнокровие, если во время разговора ей хотелось не только орать и топать ногами, но также вцепиться когтями в эти самодовольные, сытые физиономии и рвать их в клочья. А когда она уперлась дулом пистолета в глаз этому нахалу, то и сама испугалась своей холодной решимости и желанию нажать на курок. Вот вам и здравствуйте! Из уравновешенной бизнес-women превратиться в убийцу… Это ли не признак того, что она постепенно съезжает с катушек? Нет, надо срочно что-то делать. Или уехать куда-то… Нет, оставить за себя некого. Но отдых, отдых-то может себе позволить? Иначе она за себя не отвечает, вот уже и за оружие хватается…
Аля погрузила пальцы в волосы и глухо застонала: что же делать?! Так недолго всех начать подозревать. Вроде бы сумела договориться с этим парнем, но что-то все равно свербит внутри. То ли его прощальный взгляд показался ей на редкость гнусным, то ли в словах почудился какой-то скрытый смысл.
Как он заявил: «В другом месте…» Что он хотел этим сказать? Какое другое место? Посоветоваться теперь не с кем. Ох, как не хватает ей Ивана! Скоропупов, конечно же, хороший человек. И желанием помочь пронизан весь от пяток до макушки, но вот житейской мудрости Ивана, его умения разобраться во всех хитросплетениях криминально-коммерческой структуры тому явно не хватает…
Мысли ее неожиданно приняли совсем другое направление. Как же интересно Лидка вышла на них? Неужели у нее хватило наглости просто прийти к ним и предложить себя?
Вряд ли парни, привыкшие к длинноногим молоденьким свиристелкам, польстятся на сэконд хэнд. Что же она могла им предложить взамен? Денег у нее нет. Не то, чтобы совсем.
Иван оставил строгие указания на ее счет.
Только самое необходимое: еда, одежда. Никакой роскоши. Что же она могла? Выдать их коммерческие секреты? Могла, конечно же.
Но, судя по череде утренних звонков, в этом отношении теперь можно быть спокойной не один и не два месяца. Что-то эта голоногая мерзавка им предложила… Но вот что?..
Тяжко одной. Ох, как тяжко! Был бы сейчас рядом… Денис. От неожиданно нахлынувших воспоминаний о муже у Алевтины мгновенно сбилось дыхание. Господи! Как она могла забыть о нем?! За всем этим хаосом, смертями и разборками она совсем забыла о Денисе. А ведь он единственный человек, которому она может сейчас доверять без остатка.
Когда же он звонил ей в последний раз?
Аля потерла лоб, вспоминая, но то ли память отказывала ей, то ли действительно это было почти месяц назад. Ну, может, и не месяц, но что более двух недель — это точно.
Столько всего произошло за эти дни. Она потянулась к телефонной трубке, но тут же вспомнила, что не знает его номера. Денис всегда сам звонил ей. Есть, правда, почтовый адрес. Выяснить по своим каналам телефонные номера — пара пустяков. Но тут может быть палка о двух концах: а вдруг она навредит ему? Надо написать… От него последнее письмо пришло с неделю назад, но датировано было еще прошлым месяцем. Она должна сама…
Быстренько подвинув к себе чистый лист бумаги, она схватила авторучку и на мгновение замерла.
«Здравствуй, Денис», — вывела Аля аккуратным почерком минуту спустя, но тут же порвала лист и, взяв другой, без раздумий написала: «Любимый мой, родной, здравствуй!»
И тут же все отступило куда-то. Рука не успевала записывать то, что диктовало ей отчаянно колотившееся сердце. Господи! Как долго она сдерживала себя! Зачем?! Кому все это было нужно?! Кого она наказывала: его, себя?! Дура! Чертова дура! Она же любит его!
Плевать на все! Нет ничего важнее того, чтобы слышать его, знать, что с ним все в порядке. Он так долго настаивал на свидании, а она… Неужели нельзя было переломить себя с этой тупой, никому не нужной гордостью?!
Что она выиграла от всего этого?! Да ничего, кроме пустоты и горечи…
«Здравствуй, любимая!» Так он начал свой последний разговор с ней. А она что-то мямлила в ответ, не желая дать выхода всему, что встало комом в горле. Ну почему?! Что стоило ей ответить тогда: «Здравствуй, милый, я так скучаю!..» Неужели нужно пройти через чистилище, чтобы понять истинную природу своих чувств и желаний?!
Ладно, пусть так! Лучше поздно, чем никогда…
Аля писала и писала. Лист сменялся листом, но она все не останавливалась, не замечая, как падают на исписанные страницы тяжелые капли слез.
"…Мне так трудно без твоих рук, любимый. Мне больно вспоминать, как прижимал ты мою голову к себе и тихонько шептал на ухо. Тихо посмеивался всегда над моими страхами. Мне всегда становилось так покойно, так радостно, что хотелось мурлыкать, подобно кошке. Прости меня!!! Прости, что в тот день я так поступила! Я видела и ужас в твоих глазах, и боль, и отчаяние, но не смогла перешагнуть какой-то невидимый барьер идиотской гордости. Прости меня, что за все время, пока велось следствие, пока ты сидел в изоляторе, а затем на зоне, я не нашла ни одного теплого, доброго слова для тебя. Никто, кроме меня, не знает, как ты любишь все это. Как ты всегда оттаивал, стоило мне приласкать тебя…
Но теперь все будет по-другому. Я клянусь тебе!!! Я верну тебе все утраченное. Я буду все время с тобой рядом и в горести, и в радости.
Только найди в себе силы простить меня…"
Не выдержав натиска чувств, рвущихся наружу, Алевтина уронила голову на руки и разрыдалась. Секретарша Оленька опасливо сунула свой носик в дверь и, увидев вздрагивающие плечи начальницы, дрожащим голосом спросила:
— Алевтина, с вами все в порядке? Вас обидели?
— Нет-нет, все в порядке… — Аля сгребла ящик стола исписанные листы бумаги и су дорожным движением промокнула глаза салфеткой. — Сделай мне кофе, пожалуйста. Мне никто не звонил?
— Нет. — Оленька качнула головой и участливо предложила:
— Может быть, вам стоит уйти домой…
— Да, наверное… Который час?
— Почти двенадцать.
— Так чего же ты не ушла в столовую?
— Там посетитель. Все рвется к вам. Я уже не знаю, что говорить ему, а он все твердит, что это важно… — Секретарша обескураженно пожала плечами. — Вот я и сижу…
— Кстати, — Алевтине почти удалось обрести душевное равновесие. — Кто распорядился пропустить этих ребят через проходную?
— У них был пропуск, подписанный женой Ивана Алексеевича, — испуганно залопотала Оленька. — А что? Не нужно было их пропускать?
— Гм-м, — от такого наглого Лидкиного поступка Аля едва не лишилась дара речи, но, видя, что Ольга ждет дальнейших распоряжений, отчеканила:
— Подготовь приказ, что все, — все, слышишь?! — от разрешения на покупку букетов в подарок до чековых книжек, от пропуска до увольнительной подписывается только мною! Мною, и никем другим! Повтори!..
— П-подготовить п-приказ о… — залопотала секретарша, растерявшись от такого натиска. — Я поняла… Так что сказать посетителю? Пусть подождет или вы не сможете его принять?
— Что у него за вопрос? — Алевтина быстренько бросила взгляд в зеркало пудреницы.
Глаза опухли и покраснели. Лицо бледное и какое-то помятое. Ну ничего, если у него столь срочное дело — переживет.
— Он говорит: вопрос жизни и смерти!
Дерганый какой-то. — Оленька нервно хихикнула.
— Да ну?! И кто же он?! Откуда?! — Она саркастически подняла бровь: не слишком ли много жизненно важных вопросов за день?
— Он не потрудился ответить, назвался лишь Сергеем Олеговичем…