Кирилл Туманов, 28 сентября
200… года, Нижний Новгород

– Насчет женщин – это Тургенев напрасно, – заявила Арина. – Это у него дискриминация по половому признаку. А то, что я сказала насчет милиции и всего такого, – совершенно точно. От этих ребят лучше держаться подальше.

– И не говорите! – закивал Кирилл, все еще посмеиваясь. – Я сам от них буквально вчера еле ноги унес.

– Да что вы? – весело удивилась Арина. – Неужели вы хулиганили на Покровке и вас замели? Не могу поверить!

– Конечно, нет. Просто вчера вечером мы с нашими ребятами из студии были у Жанны в гостях, отмечали мой отъезд…

Арина понимающе кивнула. Всем в школе бальных танцев, где преподавал Кирилл, было известно, что Жанна Сергеевна, известный в городе хореограф и директриса модного ночного клуба «Барбарис», была «первой учительницей» Кирилла. Именно она сделала из него то, чем он стал теперь: отличного танцора, безупречного педагога и разбивателя женских сердец. Начав работать в «Барбарисе», Жанна фактически отдала Кириллу свою собственную школу, они по-прежнему дружили, поэтому неудивительно, что свой отъезд Кирилл отмечал именно у нее.

– Выпили замечательно, я ушел чуть живой. Маршрутки не дождешься, пошел пешком. Потащился зачем-то через парк Кулибина. И вдруг вижу…

Он осекся. Странное вдруг возникло чувство. Как будто кто-то прошел за его спиной – аж сквозняком повеяло! – и мимоходом что-то шепнул ему в ухо. Что? Кирилл не расслышал: уж очень тихий был шепот. Но до чего жутко стало!..

– И что же вы увидели? – раздался голос Арины.

Как она смотрит! Все-таки у нее потрясающие глаза!..

– Неужели привидение? Неосторожно это – по ночам по парку Кулибина шататься. Все-таки бывшее кладбище, мало ли кого там можно встретить.

Вот штучка! То манит этими своими глазищами, а через минуту смеется как ни в чем не бывало. Играет! Кокетка, типичная кокетка. А таким девушкам верить нельзя.

– Не видел я привидений, – не без угрюмости ответил Кирилл. – Зато видел людей. Парочку. Мужчина прижимал к себе женщину, а потом вдруг что-то произошло – и он упал. А она убежала.

Арина похлопала ресницами. Кирилл заметил, что ресницы у нее тоже красивые. Не очень густые, но длинные и загнутые вверх. И накрашены аккуратно, ровненько, не то что у некоторых девчонок намазюкано абы как, тушь на щеки осыпается.

– То есть она его ножом пырнула, что ли? – предположила Арина.

– Нет… – загадочно протянул Кирилл. – Нож тут совершенно ни при чем! Этот человек задохнулся, вы понимаете?

– Да вы что?! – Брови Арины взлетели на лоб. Густые подвижные брови, тщательно выщипанные, но отнюдь не в ниточку. Как раз такие брови нравились Кириллу. – Она его задушила?! Голыми руками?

– Да нет, вряд ли. Думаю, брызнула на него чем-нибудь, каким-нибудь средством защитным типа «Дракона».

– Ну, это не смертельно, – пренебрежительно пожала плечами Арина. – Ну, обчихался бы дядька, слезами бы залился…

– Ага-а! – таинственно протянул Кирилл. – А если у него была, к примеру, аллергия на слезоточивый газ? Конечно, милиции я этого не сказал…

– А что, там уже и милиция была?

– Да, то есть нет. Там случайно оказался один тип, следователь какой-то, не помню откуда, а фамилии он не назвал. Но он сразу позвонил 02, вызвал оперов. Вот тут-то я и сделал ноги.

– Серьезно? И не исполнили свой гражданский долг, не дали показаний? А почему?

– Да вы ж сами говорили, что с ментами все круто! – возмущенно воскликнул Кирилл. – Да меня сразу как свидетеля пришили бы к этому делу. Показания, допросы, подписка о невыезде, то да се. А у меня виза, билет! Меня в Париже ждут! Плевать бы они хотели на Париж, особенно если бы я им сказал, что узнал…

Он не договорил, потому что Аринина сумка вдруг разразилась звонками. Девушка с трудом отвела глаза от Кирилла и тряхнула головой, словно просыпаясь.

– Ну вот, – пробормотала она с досадой, нашаривая трезвонивший мобильник. – На самом интересном месте! Алло? Ой, привет, Маришка! Нет, я еще не в самолете. Регистрация-то прошла, а теперь сидим и сидим, как в осаде!

Тут она виновато улыбнулась Кириллу, шепнула:

– Сестра! Извините, я одну минуточку! – И отошла в сторону.

Кирилл тоже улыбнулся, подавляя при этом вздох зависти. «Эриксон» у нее был замечательный – маленький, серебристый, изящный до невозможности. Такой не меньше четырех сотен стоит. В смысле, баксов. Да, сразу видно, что девушка в расходах не стесняется. А между прочим, в точности такой «Эриксон» он видел вчера у этого, как его там, следователя прокуратуры. Хотя у того мужика вид был совершенно скупердяйский. Даже странно, что он позволил себе такой дороженный мобильник. Сам аккуратный весь такой, прилизанный, губки поджаты, глаза узкие, как лезвия. Недобрая физиономия, даже злая, а взгляд прямо режет, насквозь просекает. Ну, а все же не просек, что Кирилл его обойдет на повороте! Решил, что он пьян, как фортепьян, а зря!

Он оглянулся. Арина все еще разговаривала по телефону, стояла спиной к Кириллу, и он с удовольствием скользил взглядом по ее длинным ногам, обтянутым джинсами. Приятная она все-таки девушка, с какой стороны ни посмотри. Попку не вредно бы подкачать, но ладно, не стоит придираться. А сестру ее младшую, значит, Марина зовут. Ну, приколисты их родители! Катерина, Арина и Марина. А может, Арина, Катерина и Марина? В смысле, Арина старшая? Он так и не узнал, сколько ей лет. Может, двадцать пять, как и ему. А может, и больше. Что-то иногда мелькает в ее глазах, какой-то напряг, что-то вроде усталости или…

– Пассажиров, вылетающих рейсом Аэрофлота 43—90 в Шарджу, просят пройти паспортный контроль и проследовать на посадку в самолет, – прервал его мысли голос из динамика. – Повторяю. Пассажиров, вылетающих в Шарджу, просят пройти паспортный контроль и проследовать на посадку в самолет. Информация для пассажиров, следующих в Париж рейсом 169, будет передана дополнительно. Приносим свои извинения за доставленные вам неудобства.

«Приносим свои извинения»! Спасибо большое, можете их обратно унести, лучше бы посадку объявили!

Примерно половина бродивших по залу ожидания людей ринулась к осветившимся будочкам паспортного контроля и вытянулась в три аккуратные очереди. На лицах всех светилось радостное оживление. Оставшиеся пассажиры смотрели на них с откровенной завистью. Очереди двигались быстро, и совсем скоро народу в зале заметно поубавилось.

– Ну, может, и нам наконец повезет, – послышался рядом голос Арины. – Когда-нибудь… А вас в Париже должны встречать?

– Вообще-то да, но, если что окажется не так, мне придется позвонить из аэропорта. Вот, видите, визитная карточка месье Сарайва? Мне подробно рассказали, где купить телефонную карту и все такое.

– Да, мы теперь прилетаем в терминал В, там как раз пункт продажи телефонных карт, – кивнула Арина. – Раньше прилетали в С, было не очень удобно с этим делом. Хотя зачем вам карта? Я дам вам свой мобильник, вот и позвоните. А где примерно живут эти ваши Сарайва?

– Помню, что станция метро «Ледрю-Роллин» или что-то в этом роде, а улица и номер дома у меня записаны.

– «Ледрю-Роллин», правильно. Это 12-й район, я его знаю, потому что там базарчик хороший, мы с сестрой туда не раз ездили, – объяснила Арина. – Недалеко от площади Бастилии. Сначала из аэропорта вы поедете автобусом Руасси-Бас до «Гранд-опера», потом на метро – прямая линия номер 8, направление Кретель…

Арина выпевала эти слова, как песню, а Кирилл не мог оторвать взгляда от ее губ. Только сейчас он разглядел, какие у нее красивые, яркие губы. Причем они накрашены не помадой, а бесцветным блеском. Очень сексуально!

Он невольно облизнулся и тотчас покраснел, опасаясь, что она угадает его мысли. Хотя там и угадывать-то нечего! В том смысле, что нет у него никаких таких мыслей. Только о работе!

Вдруг его кто-то толкнул. Кирилл едва удержался, чтобы не налететь на Арину. На какое-то мгновение их глаза и губы оказались близко-близко… Она буйно покраснела, просто-таки залилась краской. Да и у него так загорелись щеки, что он понял: выглядит не лучше, чем она.

– Поосторожней надо! – буркнул Кирилл, с преувеличенным возмущением оборачиваясь на невысокого крепыша в джинсовой потертой куртке, который прошел мимо как ни в чем не бывало и даже не извинился. – Ноги не держат?

Крепыш в джинсе зыркнул на Кирилла припухшими темными глазами – зло, даже угрожающе – и пошел своим путем. Теперь его глаза шныряли по залу: такое впечатление, что он кого-то искал.

«Где-то я его уже видел, – подумал Кирилл, провожая его взглядом. – Но где? Может, мы знакомы, он хотел со мной поздороваться?»

– Не обращайте на этого хама внимания, – спокойно сказала Арина. – Знаете что, давайте пойдем в буфет. Вы не хотите перекусить или попить чего-нибудь? А то неизвестно, сколько тут еще придется куковать.

Кирилл покосился на нее в замешательстве. Русских денег у него практически не было: полсотни, не больше, все остальное обратил в евро. Ну не менять же их обратно?! А что можно купить в аэропортовском буфете на пятьдесят рублей? Жевательную резинку? Ха-ха. Как бы это половчее отказаться и Арину отговорить? Он не может допустить, чтобы девушка платила за себя, а тем паче – угощала его, а денег жалко. Показать же этого никак нельзя – женщины не любят жадных. Ох как не любят!

А кто их любит? Мужчины, что ли?

– Вниманию пассажиров, вылетающих в Париж рейсом 169. Администрация аэропорта приносит вам свои извинения за вынужденную задержку рейса и просит пройти в буфет. Вам будет предложен легкий завтрак.

Ух ты! Да это настоящий подарок судьбы!

– Вот вам и буфет! – радостно воскликнул Кирилл. – Здорово!

– Да уж, прямо европейский сервис. Только насчет завтрака – это они опоздали. Сейчас уже время обедать.

– Ладно, пусть это будет второй завтрак, – покладисто согласился Кирилл. – Пошли в буфет?

– Пошли!

Буфет, размещенный на втором этаже, оказался маловат и не смог, понятное дело, вместить всех пассажиров. Половина расселась за столиками, половина осталась ждать своей очереди.

Кириллу и Арине повезло. Они успели занять места. Неподалеку от них очутился тот самый, в джинсовой куртке, который толкнул Кирилла, и он волей-неволей порою косился на этого человека, но уже отказался от мысли вспомнить, где видел его раньше. У него вообще была плохая зрительная память.

«Эриксон» Арины снова зазвонил. Она виновато улыбнулась, и Кирилл, чтобы не смущать ее вниманием, начал глазеть по сторонам.

Две официантки с невероятной скоростью раздали сидящим по упаковке сыра «Виола», вишневому йогурту «Фрутис», крошечной пачке печенья и запечатанной в целлофан сосиске на ломтике черного хлеба и еще выдали одноразовую ложку и маленький брикетик с соком.

Кто-то возмущенно бухтел при виде этой так называемой еды, кто-то решил не отказываться от халявы, пусть и столь скудной. Честно говоря, Кирилл был из числа последних, он уж совсем было собрался распечатать целлофан, но вовремя бросил взгляд на возмущенное лицо Арины. И отдернул руки от сосиски, как будто ее заминировали.

– Это не завтрак, а подачка! – сердито сказала Арина. – Нет, совки навсегда останутся совками, это у нас в крови.

Она огляделась, поливая откровенно презрительным взглядом тех, кто поглощал совковую еду. Многие делали это не без аппетита, и Кирилл завистливо вздохнул. «Может, хоть сыру поесть? И йогурт?» – подумал он, опасливо оглядываясь на Арину.

Нет, вряд ли удастся, не уронив своего престижа. Вон какая хмурая сидит! Уставилась в одну точку. На кого это она смотрит? Да на того наглого дядьку-толкача. Он не стал есть этот хилый «завтрак аристократа», а пробирается между тесно стоящими столиками к выходу. И вот на его место проворно устремилась какая-то обширная особа в вязаной кофте и косынке.

С ума сойти! Чтобы в таком виде отправиться в Париж – надо вообще без мозгов быть! А как она набросилась на сосиску! Будто сроду не ела!

– Странно… – пробормотала в эту минуту Арина. – Очень странно!

– Что именно? – спросил Кирилл, радуясь возможности отвлечься от этой несчастной сосиски. Черт, и смотреть-то не на что, фиговинка какая-то, а слюнки текут.

– Да тот человек, который вас толкнул… Он знаете что сделал сейчас?

– Не стал есть? Пошел в выходу?

– Это само собой. А по пути… он вынул из кармана сотовый телефон и положил его в сумку вон той женщины.

Она незаметно, подбородком, указала Кириллу на маленькую полненькую брюнетку в дорогой куртке и тяжелых серьгах, которые сверкали так, как могут сверкать только бриллианты. Ее пухлые пальчики также были унизаны бриллиантами, и сосиска (все ели эти презренные сосиски, все оказались совками, даже дамы в бриллиантах! Не выдержали проверку халявой!) смотрелась в них чем-то несусветно нелепым. Рядом на полу стояла небрежно приоткрытая дорожная сумка с надписью «Nina Ricci».

А что? Судя по этим бриллиантам, очень может быть, что самая настоящая «Нина Риччи»!

– Телефон туда сунул? – не поверил Кирилл. – Зачем?

– Если бы я знала!

– А вам не показалось?

Арина только хмыкнула.

– А может быть, это ее собственный телефон? Может, она давала этому мужику позвонить? – не унимался Кирилл.

Арина посмотрела на него, как на дауна.

– А почему он не отдал ей аппарат из рук в руки, на стол не положил, а украдочкой опустил в сумку? Молчком, втихаря? И немедленно смылся!

– Да куда он денется? Сквозь таможенный контроль он обратно уже не пройдет, – успокаивающе сказал Кирилл. – И все-таки мне кажется, это вам почудилось.

– Сейчас вы скажете: когда чудится – крестятся, да? – зло зыркнула на него Арина. – Говорю же: мне ничего не показалось! Я видела, видела это, понятно? Своими глазами! И мне знаете что это напомнило?

– Ну, что? – терпеливо и ласково, как если бы разговаривал с маленькой девочкой, спросил Кирилл.

– Один фильм. Американский, про террористов. Там вот точно так же парень незаметно подсунул в аэропорту в сумку кому-то мобильный телефончик, а потом через пару часов набрал номер, раздался звонок – и самолет взорвался в воздухе. Телефон был не телефон, а радиоуправляемое взрывное устройство, понятно?

– С ума сошла! – пробормотал Кирилл, от растерянности незаметно переходя на «ты». С другой стороны, давно пора!

– Ничуть, – фыркнула Арина. – Ты можешь оставаться спокойным после всего, что я сказала? Нет. Ну а я это видела! Видела!

– И что предлагаешь?

– Секьюрити сообщить! Здешним ментам.

У Кирилла вдруг забурчало в животе. Но это не от тоски по сосиске. Со вчерашней ночи у него начиналось несварение желудка при одном только упоминании о милиции.

– Погоди, – примирительно пробормотал он. – До посадки дело еще не дошло. Мы даже паспортный контроль не прошли. Давай пока незаметно за тем дядькой понаблюдаем – и за этой женщиной. Может, они тайные любовники и обмениваются посланиями с помощью телефона. Пишут эсэмэски, читают…

Он сам удивился чепухе, которую сказал.

– Да ты романтик! – с жалостью поглядела на него Арина. – А звонить друг дружке – это им слабо? Ладно, как скажешь. Давай последим за этим типом. Но только учти: если в том фильме взрывали самолет, то это не значит, что нельзя в сходных условиях взорвать и аэропорт!

– Типун тебе на язык! – пробурчал Кирилл. – Но этот дядька не похож на камикадзе, а значит, до тех пор, пока он находится в поле нашего зрения, никакого взрыва быть не может, верно?

– Ну, предположим, – с сомнением протянула Арина. – Он и правда еще здесь, вон, внизу ходит… Секундочку! Что это с ним?!

Они сидели как раз у ограждения и поэтому все, что происходило внизу, на первом этаже, прекрасно видели. Поскольку народ в основном толпился на лестнице около буфета, внизу было практически пусто. Человек пять, не больше. Одним из этих пяти оказался «толкач». Он стоял, покачиваясь с пятки на носок, задумчиво глядя в пространство. Потом изменил амплитуду колебаний и принялся качаться из стороны в сторону. Затем вдруг рухнул на колени и неуклюже завалился на бок. Голова его моталась из стороны в сторону, а руки и ноги молотили по полу. Видевшие это люди замерли, недоумевающе и испуганно уставившись на «толкача». Он нещадно бился о пол, а из его рта вдруг поползла пена.

– Припадок! – закричал кто-то. – Звоните в «Скорую»!

Теперь и сидящие на втором этаже заметили, что происходит. Интерес к халяве был на какое-то время утрачен, все прихлынули к перилам и жадно таращились вниз.

– Падучая, – пробормотал кто-то над ухом Кирилла. – Эпилепсия! Точно говорю, я такие штуки уже видел. Бедолага!

– Хорошо, что рейс отложили, – раздался женский голос. – А если бы с ним это в самолете случилось? Там же ни врача, ничего! А тут…

«А тут» происходило следующее. Осанистый парень со значком «Служба безопасности» на лацкане пиджака, стоявший доселе у дверей со скучающим видом, поспешно направился к «толкачу», что-то быстро говоря в мини-рацию. Буквально через минуту в зале появились мужчина в темном костюме и еще один охранник со значком. Парни без особых усилий подхватили «толкача» под руки и поволокли к выходу. Мужчина в темном костюме поднял голову, увидел нависших над перилами пассажиров и напряженно улыбнулся.

– Господа, пожалуйста, не напирайте на перила! – крикнул он. – Если рухнут, больно будет падать.

Какое-то мгновение все стояли оцепенев, потом разом отхлынули назад.

– Спасибо! – выкрикнул человек в костюме и удалился. И это были все комментарии, которых удостоилось случившееся событие.

«…Согласно заключению экспертов, оттиск печати на загранпаспорте на имя Шевелевой М.М. 44 № 1933107, который, по данным УВД, значится как утерянный, поставлен с использованием двух печатей. Та часть оттиска, которая имеется на бланке заграничного паспорта 44 № 1933107, проставлена с той же печати, что и представленный образец оттиска печати «Для заграничных документов УВД – 230». Та часть оттиска, которая имеется на фото, не соответствует образцу, то есть проставлена с другой печати. Фотография на паспорте не является первичной. Имеются следующие признаки ее переклейки: наличие под ней на бланке приклеенных остатков белой бумаги, не принадлежащих вклеенной фотографии; частичное повреждение защитной сетки листа бланка, образованное в результате обрыва поверхностного слоя; монтаж печати, полученный в результате переклейки фотографий.

Фотография на загранпаспорте Шевелевой М.М. принадлежит Каретниковой Л.А. Подпись на бланке проставлена рукой Шевелевой М.М.

Выводы по экспертизе загранпаспорта на имя Чепыжиной В.А. с наклеенной фотографией Волковой Т.Н. и загранпаспорта на имя Кулик И.Ф. с наклеенной фотографией Свербеевой А.П. аналогичны вышеизложенным».