Глава 8
Коттенхэм-Ньютаун
Для сэра Ричарда Лонсдейла завтрак был лучшим временем дня. А в такую чудесную погоду утренняя трапеза была просто совершенством. Стол поставили у распахнутого окна; по розовому кусту прыгала малиновка, в траве возились дрозды. В воздухе — ни ветерка. Рядом с тарелкой лежал свежий номер «Тайме», в подставочках стояли два яйца всмятку, дымился горячий тост. Сэр Ричард налил себе кофе. За столом он сидел один — терпеть не мог разговаривать с кем-нибудь во время завтрака. Эмили появится перед самым его уходом, не раньше. Прежде чем развернуть газету, Лонсдейл понаслаждался последним мигом покоя, пока неугомонный мир еще не успел его нарушить.
Ричард Лонсдейл был директором компании «Фармацевтические химикаты». Эта работа давала ему отличную зарплату, а кроме того, еще кое-какие приятные привилегии. Бумаги, которые он захватил с собой, были все просмотрены и уже лежали в «дипломате» вместе с письмами, которые предстояло перепечатать секретарше. Скоро начнется рабочий день, полный новых проблем. Сэр Ричард аккуратно отрезал верхушечку первого яйца, чуть-чуть посолил и поперчил, зачерпнул ложечкой. В самый раз. Потом взглянул на заголовки в «Тайме», и день начался.
Новости делового мира, как всегда, были удручающими, поэтому он оставил их на потом: прочтет в автомобиле. Мало хорошего происходило на Ближнем Востоке, в Испании, в Корее. «ПРОЕКТУ «ПРОМЕТЕЙ» ПРЕДСКАЗЫВАЮТ НЕУДАЧУ». Вот это то, что надо: зловещее карканье ученых способно разогреть кровь. Одни ученые что-то изобретают, другие предсказывают, что изобретение первых погубит мир, разрушит окружающую среду и заразит все человечество раком. К сожалению, вторые, как правило, оказываются правы. Он как раз сворачивал газету, когда в столовую вошла его супруга, облаченная в длинный, до пола, халат.
— Доброе утро, милый, — сказала Эмили, рассеянно чмокнув сэра Ричарда в лоб. — Не забудь, что к нам на ужин приглашены иностранные гости. Не опаздывай. Ты сам назначил эту встречу еще на прошлой неделе, помнишь? У тебя осталось немного кофе? Я бы выпила. Какой кошмар! Ты посмотри на этот заголовок. Я знаю, что газетчики преувеличивают, но звучит просто пугающе. Неужели возможны землетрясения?
— Дорогая, это произойдет в России. К тому же если ракета взорвется да еще если обстановка действительно окажется сейс-моопасной.
— А как же все остальные ужасные вещи — «лучи смерти» и прочее?
— Уверяю тебя, дорогая, что бы ни случилось с «Прометеем», на нас это никоим образом не отразится. Ну а теперь мне пора.
«Роллс-Ройс» уже ждал у подъезда, ибо сэр Ричард всегда выходил из дома в 8.15. Шофер как раз смахивал невидимую пылинку с черного капота. Просияв улыбкой, он распахнул дверцу перед директором.
— Чудесный денек, сэр. Погода просто коллекционная, как говаривала моя мамаша.
— Ваша мамаша была совершенно права, Эндрю. Такого лета у нас не было с 75-го года.
Автомобиль мягко покатил по аллее, похрустывая гравием. Утренняя поездка всегда была очень приятной, несмотря на то что машина принадлежала не сэру Ричарду, да и Эндрю был служащим «Фармацевтических химикатов». Окошко было открыто, по третьей программе радио передавали струнное трио Баха. Утро и в самом деле выдалось восхитительное. Сэр Ричард даже решил сегодня не читать деловых новостей. Они могут подождать, а погода ждать не будет. До завода было десять миль — пятнадцать минут быстрой езды, главным образом по проселочным дорогам. Можно было бы поехать по автостраде, получилось бы на милю длиннее, но по времени гораздо быстрее. Однако сэр Ричард никогда этой дорогой не пользовался. Ему и так целый день предстояло находиться среди суеты современного мира — большие скорости, телефонные звонки и все такое прочее. Чем дольше утром длится очарование деревенского покоя, тем лучше. Мимо проплывали сложенные из неотесанных камней стены, зеленые луга, на которых паслись коровы, стада овец. Ягнята уже подросли и больше не выглядели такими очаровашками. Лесистый пригорок, за ним сельскохозяйственные постройки, потом горбатые, покрытые брусчаткой улочки деревни Драй-Этертон. Магазины уже открывались, и в дверях «Коричневой коровы», как всегда, торчал Гарри Мур, лениво ковыряя в зубах спичкой. Он помахал «Роллс-Ройсу» рукой — этакий добродушный трактир-шик. Сэр Ричард ответил на приветствие. В «Коричневой корове» чудесно готовили бифштекс и пудинг с говяжьими почками. Давненько Лонсдейл не навещал это заведение. Может быть, в воскресенье получится?
Дорога выпрямилась и пошла вверх, на известняковые холмы, высившиеся за городком. Вокруг были поля и фермы, как бы рассеченные автострадой, из-за которой и выросли здесь районы новостроек. Потом показался сам город. Сэр Ричард знал, что прямо в центре еще сохранился кусок старой деревни, но отсюда его видно не было. Многоэтажные башни домов выстроились длинными шеренгами, похожими на пчелиные соты.
За жилыми домами располагались приземистые белые корпуса завода. В отличие от новостроек они довольно гармонично вписывались в ландшафт и были по-своему даже красивы. Дорога описала дугу вокруг территории завода; небо заслонили огромные цистерны с химикатами, выкрашенные в оранжевый цвет. Поначалу эти яркие пятна очень раздражали Лонсдейла, но потом он обнаружил, что оранжевый цвет куда веселее, чем серо-стальная окраска, нагоняющая тоску.
Охранник у завода приветливо отсалютовал директорской машине — можно сказать, просто помахал рукой, — и «Роллс-Ройс» медленно подъехал к главному входу.
— Как обычно, сэр? — спросил Эндрю.
— Точнее, как положено: в полшестого. Мне редко удается уехать так рано, но я торжественно поклялся жене, что вернусь вовремя. Если в полшестого меня не будет, позвоните мне в кабинет и напомните.
— Да, сэр. Хорошего вам дня,
— Спасибо, вам того же. И одна просьба, Эндрю: поменьше налегайте на виски из автомобильного бара. Бутылки пустеют так быстро, что я уже начинаю это замечать.
Лонсдейл распахнул стеклянную дверь и вошел в здание. Начинался самый обычный рабочий день.