Перелет на Марс – сущий пустяк. Пассажиры доставляются транспортными челноками на борт висящего на орбите межпланетного лайнера «Иоганн Кеплер», где их ожидает три месяца развлечений и пиршеств, веселья и отдыха. Именно таким приятным времяпрепровождением и были заняты пассажиры на тридцатый день после вылета с Земли.

И именно в этот день в космический корабль угодил метеорит, летевший встречным курсом. Попал чуть ли не в самый центр корпуса.

Самонаводящиеся корабельные лазеры оказались не в состоянии отвести угрозу. Наружная бронированная обшивка корпуса лишь немного ослабила удар. Метеорит, словно бумагу, прошил переборки восемнадцати отсеков, пока наконец не застрял где-то глубоко среди грузов в трюмах корабля.

На своем разрушительном пути метеорит пробил главный водяной резервуар и центральную рубку управления. Погиб капитан корабля Кардид, а также еще двенадцать членов экипажа. Кроме того, скончались шестнадцать пассажиров.

Положение складывалось угрожающее. В момент столкновения с метеоритом лейтенант Дональд Чейз лежал на койке в корабельном лазарете, читая толстенную книгу под названием «Атрофирование костной ткани в условиях невесомости». Вдруг металлический каркас койки задрожал, вибрация передалась книге, но Дон в течение нескольких мгновений не придавал этому значения.

И тут смысл случившегося внезапно дошел до его сознания. Вибрация! На космическом корабле, летящем в вакууме, не может быть никаких толчков или резких сотрясений. Он отбросил книгу, вскочил на ноги, и в тот же миг сработал сигнал тревоги.

По ушам ударил рев сирены, а перед глазами бешено пульсировало красное табло. Затем звук сирены сменился голосом из громкоговорителя:

«Авария!!! Корпус корабля поврежден. Происходит утечка воздуха. Автоматические двери между отсеками закрываются. Действуйте в соответствии с инструкцией».

Как только завыла сирена, аварийный шкаф, расположенный в противоположной стене комнаты, с треском распахнулся по команде тех же устройств, что включили звуковую сигнализацию.

«Снять комбинезон и надеть скафандр», – вспомнил Дон инструкцию. Когда-то это было просто очередное правило, которое следовало запомнить. Он даже не думал, что оно ему пригодися.

Он быстро расстегнул комбинезон и запрыгал на одной ноге, стягивая с себя одежду. Вместе с комбинезоном он сбросил легкие сандалии и подскочил к шкафу.

Аварийный скафандр покачивался на конце штанги, которая сразу же выдвинулась из открывшихся дверей. Скафандр был цельнокроеным, плотно облегающим и точно подходил по размеру. Он был обращен к Дону расстегнутой по всей длине спиной, шлем свисал на грудь.

– Голова, правая нога, левая нога. Правая рука, левая рука, застегнуть, – бормотал Дон себе под нос, вспоминая порядок действий.

Ухватившись за ручки, укрепленные на подставке, он наклонился вперед и нырнул головой в шлем, одновременно сунув правую ногу в скафандр. Автоматические клапаны открылись, штанина наполнилась сжатым воздухом и раздулась наподобие воздушного шара. Когда нога вошла до конца, пальцы ступни коснулись выключателя, и подача воздуха прекратилась. Штанина скафандра плотно обтянула ногу.

Потом, преодолевая сопротивление воздушного потока, заняли свое место левая нога и руки. Дон сунул пальцы в перчатки и протянул руку к красной кнопке с надписью, выполненной большими белыми буквами: «Герметизация».

Герметизирующее устройство крепилось на скафандре у самой поясницы. Оно тотчас же, подобно огромному насекомому, зигзагами поползло вверх, закрывая и герметизируя скафандр. Достигнув шлема, устройство отсоединилось. Теперь, одетый в воздухонепроницаемый костюм, Дон мог свободно передвигаться по кораблю.

Вся процедура, от начала до конца, заняла не более двенадцати секунд.

Шлем Дона напоминал круглый аквариум с прорезью для рта и носа. Легкое металлическое забрало автоматически захлопывалось, как только давление воздуха падало ниже пяти фунтов на квадратный дюйм. Запас кислорода в скафандре был ограничен и использовался только в том случае, когда возникала настоятельная необходимость.

Чемоданчик для срочной медицинской помощи также находился в аварийном шкафу. Дон схватил его и подбежал к терминалу, подключенному непосредственно к корабельному компьютеру. Дон быстро отпечатал свой кодовый номер, который идентифицировал его как офицера медицинской службы корабля; это было нужно для того, чтобы компьютер мог определить, доступ к какой информации доктору разрешен. Затем отпечатал запрос:

Последовала секундная пауза – компьютер анализировал вопрос, отыскивал требуемую информацию и проверял, имеет ли запросивший право получить ее. Затем решение было принято, принтер ожил, и печатающая головка забегала по бумаге:

Дон подошел к схеме внутренних помещений корабля, и у него перехватило дыхание: 107-JN был центральной рубкой управления, мозгом лайнера.

Как только принтер «умолк», Дон вырвал лист, сунул его в карман на колене и, схватив аптечку, выскочил из лазарета, направляясь в рубку управления.

Наверняка в пострадавших отсеках есть мертвые и, возможно, раненые, которых, если не медлить, еще можно спасти. Но сначала – люди в рубке управления! Без них этот громадный космический корабль превратится в кувыркающуюся глыбу металла. Беспорядочно вращаясь, он пронесется мимо Марса и затеряется в бесконечной тьме.

Впереди был лестничный колодец, ведущий вниз с палубы В на палубу А и заканчивающийся прямо у входа в рубку управления.

– Что случилось? Почему тревога? – спросил испуганный мужчина в фиолетовом костюме, выходя из каюты и пытаясь загородить Дону путь.

– Авария. Оставайтесь в вашей каюте, как вас инструктировали.

Дон проскочил мимо, зацепив его плечом, и пассажир, среагировавший недостаточно быстро, отлетел в сторону. Дон повернулся к лестничному колодцу и натолкнулся на закрытую дверь.

Это была герметичная дверь, которая автоматически запиралась, когда в расположенных за ней отсеках происходила утечка воздуха, и, чтобы локализовать аварию, одновременно с ней должны были закрыться подобные же двери между самими отсеками, а также с внешних сторон первого и последнего поврежденного помещения.

На панели у двери горела зеленая лампочка, означавшая, что в отсеке за ней есть воздух. Дон принялся шарить в кармане в поисках специального ключа для автоматических дверей, но тут услышал за спиной быстрые шаги.

– Позвольте мне открыть ее, док! – крикнул человек, и Дон посторонился.

Это был рядовой Голд, помощник инженера-электрика, тоже одетый в скафандр с открытым шлемом: в подобной ситуации все члены команды – уцелевшие члены команды – должны быть в скафандрах. Голд вставил ключ в замочную скважину – дверь, скользнув в сторону, открылась и, как только они переступили порог, снова плотно закрылась за их спинами. Они побежали вниз по лестнице, перескакивая через ступеньки.

Дверь у основания лестницы была закрыта, а рядом с ней горела красная лампочка.

– Они остались без воздуха, – произнес Голд, и голос его прозвучал как-то глухо.

– Нам нужно туда войти!

– Теперь используйте свой ключ, док. Моим нельзя открыть дверь в отсек, где нет воздуха.

На космическом корабле, выполняющем межпланетный перелет, воздух – этот источник жизни – необходимо строго беречь. Поэтому только у нескольких офицеров команды были ключи, позволявшие открывать двери, по другую сторону которых был вакуум. Дон вставил ключ и повернул его.

Они услышали, как натужно загудели электромоторы, преодолевая силу давления. Наконец дверь начала медленно сдвигаться в сторону. Как только между ней и косяком образовалась щель толщиной в волос, раздалось зловещее шипение. По мере расширения щели оно становилось все громче. Их барабанные перепонки чуть не лопнули, когда воздух с шумом устремился из лестничного колодца.

Неожиданно раздалось едва слышное в разреженной атмосфере клацанье автоматически захлопнувшихся крышек на их шлемах.

Дверь свободно распахнулась, Дон и его напарник оказались в отрезке коридора непосредственно перед рубкой управления. Дверь в рубку была полуоткрыта.

Полностью закрыться ей мешало тело капитана Кардида.

Широко раскрытые глаза капитана – голубые, пустые, замерзшие – пристально смотрели на прибывших. На лице застыло злое выражение, как будто он был недоволен тем, что они не поспели вовремя. Дон отвел глаза от этого обвиняющего взгляда и повернул ключ в замке. Дверь открылась полностью, и они вошли в рубку; в вакууме их шаги по металлическому полу были беззвучными.

Трагедия предстала перед ними в виде груды тел у самой двери. Когда произошла катастрофа, люди, находившиеся ближе к выходу, пытались выбраться из рубки. Но даже стремясь спасти собственные жизни, экипаж делал все, чтобы уцелел капитан, – ведь он был самым нужным человеком на борту. Двое офицеров так и продолжали держать своими скрюченными пальцами дверь, пытаясь и после смерти остановить ее, чтобы она не зажала капитана. Первый помощник еще сжимал в руках ключ: видимо, пытался вставить его в замок, чтобы не дать двери захлопнуться.

И ни один из них не смог осуществить своего намерения.

Они погибли.

А с ними и все остальные, находившиеся в рубке. Пол был усеян замерзшими телами, скорчившимися в агонии. Дон подошел к аппаратуре радиосвязи и посмотрел на то, что от нее осталось. Главная радиостанция была разбита и искорежена. Вокруг застыли капли расплавившегося в момент удара металла. Он наклонился и заглянул в дыру величиной с кулак, которая проходила насквозь через изоляцию, баки с водой и обшивку корпуса. По ту сторону, во тьме, мерцали звезды. Он обернулся и посмотрел на выходное отверстие в противоположной переборке, которое также пробил метеорит. Здесь, в компании мертвецов, ему было нечего делать. Следовало позаботиться о живых. Повернувшись к выходу, Дон увидел Голда, который жестами подзывал его к себе. Они подошли друг к другу и соприкоснулись шлемами.

– Вы можете залатать эту пробоину? – спросил Дон, и его голос передался вибрацией от шлема к шлему.

– Конечно. Это не трудно, док. Мы наложим временные заплаты, пока команда ремонтников не сможет выйти наружу и капитально заделать дыру. Но это не так важно.

– Что вы имеете в виду?

– Посмотрите на эти тела – их слишком много. В рубке управления не должно быть одновременно столько людей. И взгляните на их золотые нашивки.

Охваченные тревогой, они стали быстро переворачивать мертвых и заглядывать в их лица. Когда они вновь соприкоснулись шлемами, Дон высказал вслух то, о чем они думали, но в чем боялись признаться:

– Должно быть, капитан проводил совещание офицеров. Они все до единого здесь.

Голд угрюмо кивнул в знак согласия.

– Все офицеры погибли, – мрачно подтвердил он, – даже второй инженер. Нам остается лишь надеяться, что первый инженер Хольц цел и невредим.

– Неужели вы считаете, что…

– В том то и дело, док. Если первый инженер тоже выведен из строя, вы, как это ни прискорбно, – единственный офицер на борту. И вам не остается ничего другого, как принять на себя командование кораблем.