Вечеринка удалась на славу. Богатый стол с необычными яствами и обильной выпивкой был накрыт на огромной гондоле, медленно плывущей по протокам между островами. Была уже ночь, небо мягко светилось мириадами звезд, среди которых царила овальная диадема туманности.

Кроме Яролина и Чейна, на гондоле пировали три пары мужчин и женщин. К ночи они были уже изрядно навеселе. Вхолланский офицер оказался компанейским парнем, знавшим бездну анекдотов и готовым на любую озорную проделку. После нескольких бутылок вина его потянуло на пение, и сейчас он сидел, обнявшись с соседкой Чейна, очаровательной девушкой по имени Ланиах, и распевал с ней во все горло развеселую песенку на галакто. В ней говорилось о любви, о цветах, вздохах при луне и прочих, на взгляд Чейна, пустяках. Он любил совсем иные песни — о мужестве Звездных Волков, их славных набегах, об опасностях, поджидающих героев в безднах галактики, и, конечно, о богатой добыче.

Тем не менее вхолланцы ему понравились своим добродушием и гостеприимством. Планета также оказалась недурна — она находилась немного дальше от местного солнца, красного гиганта, чем Кхарал, и поэтому имела более мягкий тропический климат.

Чейн сидел, развалясь в мягком кресле, погрузив руку в воду. Гондола тихо скользила по темной протоке, в которой отражались причудливые созвездия. Легкий ветерок доносил с берегов едва различимых во мгле островков непривычные запахи цветущих деревьев. В одном из таких оазисов, где располагалась вилла родителей Яролина, и началась эта славная пирушка, которая грозила закончиться только к утру.

Он внезапно вспомнил предостережения Дилулло и его наказ держаться настороже и только усмехнулся. Что стоящего он мог выловить в пьяной болтовне местной богемы?

— Чейн, почему вы грустите? — услышал он внезапно нежный голос Ланиах. — Мне так приятно с вами разговаривать — ведь у нас в последние годы бывает так мало чужеземцев, особенно знаменитых наемников.

— И как вы нас находите? — спросил Чейн, несколько раздосадованно взглянув на девушку. Ему было неприятно, что его, варганца, приняли за землянина — хотя только это его до сих пор и спасало.

— Вы… вы безобразны, — откровенно призналась девушка, не сводя с него сияющих глаз. — Только не обижайтесь, но природа как-то странно вас устроила… Волосы у землян почему-то не белокурые, как у нас, вхолланцев, а самых разных цветов, даже черные, как у вас Красная, а порой и до черноты загорелая кожа… бр-р-р… — В голосе Ланиах звучало отвращение, но она тем не менее ласково улыбалась Чейну, словно не находя его уродливым.

Чейн внезапно вспомнил о варганской девушке Граал — самой прекрасной из созданий женского пола, которых он до сих пор встречал. Но сейчас, насмотревшись на грациозных вхолланок, он вдруг засомневался в этом. Да, у Граал было сильное, мускулистое тело с тяжелыми бедрами, золотистая кожа, красивой формы голова, наголо обритая по варганской моде, но… Но так ли уж это и красиво, как ему до сих пор казалось?

Гондола тем временем причалила к берегу одного из островов, откуда слышались музыка, смех и пение. Яролин немедленно захотел присоединиться к общему веселью, и вместе со своими гостями смешался с празднично разодетой толпой. Вскоре они вышли к шумной ярмарке — нескольким десяткам пестрых шатров, расположенных под пышными деревьями, разукрашенными гирляндами огней. Чейн с любопытством глазел по сторонам. Его поразило, как нарядно одевались вхолланцы — их короткие, до колен, туники были украшены причудливыми узорами из самоцветов, в волосы были вплетены жемчужные нити, кожа сверкала серебристыми блестками.

Друзья остановились около праздничного стола, расположенного под ветвистым деревом. Пока они утоляли жажду прекрасным фруктовым вином, Яролин, не обращая внимания на сердитый взгляд Ланиах, увлек Чейна в сторону и, дружески обнимая, начал изливать душу.

— Если бы вы знали, мой друг, как я вам завидую! — заплетающимся языком говорил он. — Вы побывали в глубинах галактики, посетили десятки самых разных миров. А я… я вынужден довольствоваться жалким барахтаньем в нашей провинциальной системе на примитивных планетолетах…

Лицо Яролина порозовело от выпитого вина, да и сам Чейн чувствовал, что изрядно пьян — и все же он старался держать себя в руках.

— Не понимаю, о чем вы толкуете? — удивленно спросил он. — Вхолла же имеет звездолеты, я сам их видел в космопорту.

— Но их же очень, очень мало! Только очень знатные люди могут служить на них… но когда-нибудь я буду среди них, буду…

К ним подошла скучающая Ланиах и капризно сказала:

— Ну конечно, мужчины говорят только о своих противных звездолетах. Яролин, я хочу развлекаться, иначе я отсюда сбегу… да хотя бы с вами, Чейн!

Яролин с досадой взглянул на красавицу, но сдержался и, расхохотавшись, увлек ее за собой в толпу. За ними последовали и остальные участники пирушки. На них обрушился новый калейдоскоп впечатлений: фокусники, искусно жонглирующие серебряными колокольчиками — цветами, которые мгновенно вырастали из семян и падали на головы зрителей ароматным дождем; то вино; то бурлящая весельем толпа; то танцовщицы; то снова вино…

Наконец они забрели в корчму, расположенную в низком и длинном, похожем на барак, здании. Внутри царил полумрак, рассеиваемый тусклым красноватым светом стен и желтыми огнями жаровни. Яролин осмотрелся вокруг мутным взглядом — и внезапно с приветственным криком пошел в дальний конец длинного стола.

— Эй, Пиам! Сколько лет мы не виделись, дружище! Пойдемте, Чейн, я вас познакомлю с этим парнем, вам будет любопытно с ним поболтать.

Яролин, нежно обнимая Чейна за талию, повел его в другой конец комнаты, где перед кружкой вина и куском жаркого на глиняном блюде сидел приземистый вхолланец. Рядом с ним на лавке расположилось странное существо, прикованное к руке хозяина тонкой цепочкой. Его пухлое тельце имело форму репы с двумя маленькими ножками и остроконечной, без признаков шеи головой, с мерцающими глазками и детским капризным ртом.

Дружески поздоровавшись с Пиамом, Яролин представил ему Чейна и с довольным видом уселся на лавку, с любопытством поглядывая на спокойно сидящее рядом существо.

— Эй, Пиам, зачем ты таскаешь с собой это чучело? — спросил он. — Оно что, умеет разговаривать?

— Еще как, — хрипящим голосом ответил Пиам, прикладываясь к кружке с вином. — Даже на галакто! Смышленый, подлец… Знаешь, Яролин, сколько монет он мне заработал?

— Монет? — заинтересовался Яролин. — Этакий-то уродец? Да откуда ты его раздобыл?

— Это редкий обитатель наших лесов, вполне разумный и даже обладающий замечательными талантами. Хочешь, я покажу твоему другу, на что он способен?

Пиам что-то сказал по-вхоллански уродцу. Тот внимательно взглянул на Чейна своими мерцающими глазками. Что-то в его завораживающем взгляде вызывало тревогу…

— О да, да… — затараторил монотонно уродец. — Я вижу, вижу… Вижу людей с золотистыми волосами и их полеты на маленьких кораблях к странной планете, огромной планете, с бесконечными пустынями, заснеженными горами, редкими поселениями, около каждого находится свой космопорт…

С внезапной тревогой Чейн догадался, в чем состоял талант уродца — он мог проникать в память человека! В любой момент он мог разболтать о его тайне и тем самым приговорить его к смерти.

— Что за вздор несет это чучело? — возмущенно воскликнул он. — Неужели он выдает себя за телепата?

Приземистый вхолланец кивнул, с безразличным видом потягивая вино из кружки.

— Хорошо, проверим, — продолжил Чейн, недобро усмехнувшись. — Пусть попробует прочитать сейчас мои мысли — держу пари, ему не удастся, потому что он записной шарлатан!

Он пристально взглянул на репообразное существо, с ненавистью думая: «Если ты, урод, действительно можешь читать мои мысли, то знай: если ты не заткнешься, то я немедленно прикончу тебя!»

Глаза уродца тревожно блеснули.

— О да, да… я вижу, вижу… — пробормотал он, съежившись.

— Что же ты видишь? — небрежно спросил Яролин.

— Я вижу, вижу… ничего я не вижу. Ничего! О да, да, ничего…

Хозяин странного существа был явно смущен.

— В первый раз с ним случилась такая штука, Яролин, — начал оправдываться он. — И что на него нашло?

— Ничего, Пиам, бывает, — рассмеялся Яролин и дружески похлопал вхолланца по плечу. — Может, его сила не действует на землян? Ладно, пока, нам надо идти к друзьям, а то они без нас соскучились.

Он небрежно бросил на стол монету, которую хозяин уродца поймал с неожиданной ловкостью и немедленно спрятал в карман.

— Старый мошенник, — пробормотал Яролин сквозь зубы. — Чейн, друг мой, что вы так нахмурились — это же была шутка, недурная шутка! — И он расхохотался, обнажая два ряда безукоризненно ровных жемчужных зубов. — Я думал, вам будет интересно узнать кое-что о себе…

Чейн молча присоединился к остальным друзьям, весело разговаривающим о чем-то, а сам мрачно подумал: «Мне было интересно? Нет, дружок, это тебе было интересно разнюхать, что за мысли у меня в голове, потому-то ты и затащил меня в эту грязную корчму. Дилулло был прав, с тобой надо держаться настороже».

На его лице не отразилось и тени тревоги. Вскоре Чейн уже беззаботно хохотал над чьей-то незатейливой шуткой, подмигивая раскрасневшейся Ланиах, которая явно была к нему неравнодушна. У него в голове сложился план действий, и он стал опрокидывать стакан за стаканом — так, чтобы это заметили.

— Эй, Чейн, не увлекайтесь! — рассмеялась Ланиах, выразительно прижимаясь к нему. — Впереди еще вся ночь.

Чейн глупо усмехнулся:

— Меня мучает жажда, красавица — ведь в галактической пустоте нет ни капли вина!

Он продолжал пить, вызывая восхищение всех мужчин, а затем умело притворился в стельку пьяным, хотя на самом деле его голова лишь немного гудела. Время от времени он искоса поглядывал в другой конец зала, где сидели Пиам и его уродец. Вокруг них толпились люди. Время от времени уродец что-то пищал им, видимо, прочитав мысли очередного клиента, а хозяин, кланяясь, получал за это деньги. Наконец толстяк встал, рассчитался с хозяином корчмы и, ведя уродца за руку, как ребенка, вышел на улицу.

Чейн выждал некоторое время, а затем, пошатываясь, встал с лавки.

— Я сейчас вернусь, друзья, — произнес он заплетающимся языком и не очень уверенной походкой пошел в дальний угол зала, где находился туалет. Сзади до него донесся смешок Яролина: «Похоже, наш новый друг недооценил вхолланское вино!»

Дойдя до угла, Чейн обернулся и заметил, что за ним никто не следит. Тогда он быстро прошмыгнул в расположенную рядом дверь и оказался в темном переулке.

Впереди он увидел приземистую фигуру Пиама, что-то напевающего себе под нос. Чейн побежал за ним вслед, стараясь не производить шума, но уродец, по-видимому, почувствовал его приближение и встревоженно пискнул. Но было уже поздно. Чейн нанес Пиаму удар в голову — вполсилы, чтобы не иметь впоследствии неприятностей с Дилулло.

Толстяк, охнув, медленно завалился на бок, увлекая за собой отчаянно верещавшего уродца.

«Эй ты, заткнись! — с яростью подумал Чейн. — Если будешь вести себя тихо, я не причиню тебе вреда».

Уродец немедленно замолчал и раболепно поклонился, согнув свои коротенькие ножки.

Чейн выхватил конец цепочки из рук неподвижно лежащего вхолланца, а затем оттащил его в темный проулок между двумя сараями.

Уродец захныкал, но Чейн успокаивающе похлопал его по остроконечной макушке, мысленно сказав ему: «Не тревожься, приятель. Скажи: зачем твой хозяин привел тебя в эту корчму?»

— О да… — ответил уродец, дрожа всем телом. — Я знаю… Золотые монеты, много золотых монет…

— Хм… Можешь ты прочитать мысли тех, кто находится сейчас в таверне?

— О да, да, — запищал уродец, хотя в голосе зазвучало сомнение. — О да… если я увижу его лицо… мне надо видеть лицо…

— Говори тише, — предупредил его Чейн. — Иначе будет больно, понял? А теперь пойдем, я покажу тебе его лицо.

И он пошел назад к корчме, волоча за собой упирающегося уродца. Подойдя к входной двери, Чейн слегка приоткрыл ее и мысленно сказал: «Меня интересует человек, с которым я недавно подходил к тебе. Вот он сидит рядом с красивой девушкой, на ближнем конце стола».

— О да, да, я вижу… Этот Чейн… почуял ловушку… как он смог… ведь он выглядит таким простаком… жаль, ничего не вышло… мне придется докладывать Тхрандирину, что наши подозрения не оправдались… нам не повезло… что Чейн делает в туалете так долго… может, его тошнит… надо пойти и убедиться… он мог сбежать…

Чейн торопливо захлопнул дверь и вновь пошел по темному переулку, волоча за собой уродца, не спускавшего с него перепуганных глаз.

«Мне сказали, что ты некогда жил в лесу, — мысленно произнес Чейн. — Хочешь вернуться туда?»

— О да, да!

— О да, да, да…

Он без труда разорвал стальную цепочку и снял ее с руки уродца. Тот, быстро семеня коротенькими ножками, исчез в соседнем темном переулке, а сам Чейн торопливо пошел назад к корчме. Ведь его друг Яролин так тревожился о нем…