С безоблачного синего неба падали два громадных космолета. Связи с космоцентром у них не было, никто снизу не управлял приземлением, потому они двигались не к посадочным шахтам, а к широкой бетонированной площади летного поля. Поодаль от самолетов они обрушились на аэродром, опираясь на ревущие, грохочущие столбы пламени, при давящей пятикратной перегрузке. Команды кораблей и солдаты, пристегнутые к скамьям, терпели, стараясь хоть как-то вздохнуть: каждый нормальный человек весом в 80 килограммов вдруг потянул на все 400. Едва корабли встали на опоры, двигатели прекратили работу. Посадка. Железобетон растрескался и просел под чудовищной тяжестью, но компьютеры моментально сбалансировали гидравлику посадочных опор, и корабли не шелохнулись.

Едва заглохли двигатели, все щитки наружных телекамер «Даннеборга» откинулись, и на каждом экране внутри корабля появилось свое изображение, давая круговой обзор. Десантный транспорт, до сих пор окутанный дымом, вдруг изменился: одновременно распахнулись все двери и люки, откинулись разгрузочные пандусы и оперлись на бетон, трещали, разворачиваясь, складные лестницы — началась высадка. Легкие танки скатывались по пандусам и исчезали в клубах дыма, а по лестницам, один за другим, как муравьи, быстро спускались пехотинцы. Никаких признаков сопротивления не было; атакующие быстро рассредоточивались и устремлялись к зданиям за летным полем.

Адмирал Скугаард слушал радиосвязь командиров десанта. Потом удовлетворенно кивнул и выключил приемник.

— Все выгрузились, все в порядке. Вошли в контакт с израильтянами и теперь объединенными силами давят остатки сопротивления. Мы свое дело сделали, теперь их черед.

Ян смотрел, как войска растекаются среди зданий космоцентра, исчезают из виду, — а в мыслях беспрерывно крутились одни и те же вопросы. Неужели свершилось? Неужели война закончилась? Или земные силы будут продолжать борьбу? Если да — остановить их будет нечем. Повстанцев — защитников базы — одолеют превосходящие силы землян и выбьют их отсюда. Тогда придется здесь все взорвать. Достаточно будет такой угрозы, чтобы предотвратить катастрофу?

— Держи, — сказал Скугаард, подавая ему высокий стакан. — Выпьем за нынешний успех — и за скорую победу.

В стакане была не вода, а водка, но адмирал осушил его, не поморщившись, и смачно облизнул губы. Ян выпил один большой глоток — для него и это оказалось более чем достаточно.

— Подают наземный транспорт, — сообщил радист.

Адмирал кивнул:

— Отлично. Выйдем через люк энергоблока.

В тот момент, когда они вышли из космолета, возле него резко затормозила штабная автомашина. На дверце ее сохранилась бело-голубая эмблема Земных сил, хотя ее украшала зловещая россыпь пулевых пробоин. Дверь распахнул водитель-израильтянин.

— Вас обоих ждут в штабе.

Едва они сели, машина рванула вперед и, визжа резиной на крутом развороте, помчалась к выезду. Вприпрыжку через обломки взорванной изгороди — и дальше, на внешнюю дорогу. В местах самых жестоких схваток еще дымились развалины и лежали бездыханные, скрюченные тела. Потери были, особенно тяжелые возле здания управления, главного объекта атаки. Временный штаб разместился на первом этаже. Они вошли туда прямо сквозь брешь, проделанную взрывом в наружной стене. Увидев их, генерал Блонштейн, говоривший с кем-то по радио, бросил трубку и заторопился навстречу.

— Здесь мы закончили, — сказал он. — Только что последние сдались. Но сюда движутся две танковые колонны и дивизия парашютистов. Мы надеемся их остановить, чтобы вообще не ввязывались в бой. Сейчас идут переговоры — и похоже, что все проблемы вот-вот решатся.

Он показал рукой в сторону ближнего стола, на человека, говорящего по телефону. Даже со спины легко было узнать Тергуд-Смита. Тот закончил разговор и обернулся.

— С возвращением, Ян. Приветствую вас, адмирал. Как видите, все идет по плану.

На лице его были кровавые пятна, а одежда вся залита кровью.

— Ты ранен? — спросил Ян.

Уголки рта Тергуд-Смита чуть приподнялись в подобии улыбки.

— Зря ты на это надеешься, Ян. Кровь не моя. Она принадлежит одному коллеге, который пытался помешать моим планам. Огюст Бланк, директор этого центра… Точнее, теперь уже бывший директор. Он отменял мои приказы земному флоту.

— Это те корабли, что нас встречали? — спросил адмирал.

— Совершенно верно. Хотя я не имею права его обвинять, потому что все приказы рассылал от его имени. Если бы возникли какие-нибудь затруднения — ответил бы он, а не я. Он обнаружил, что происходит, и решил схитрить, вместо того чтобы конфликтовать со мной. И отменял мои приказы в самый последний момент. Это могло бы сильно помешать.

— Тебе помешать… — Голос Яна зазвенел от ярости. — А мы все погибнуть могли!

— Но вы же не погибли, верно? В конечном итоге задержка оказалась совсем короткой. Бедный Огюст был настолько глуп, что сам мне все рассказал, похвастался, что натворил. Конечно, только после того, как забрал мой пистолет. Похоже, что нынче никто без оружия не ходит… Я постарался от него уйти, но надо было сделать это медленно, чтобы его не всполошить… — Тергуд-Смит посмотрел вниз и провел ладонью по залитой кровью одежде. — Он был очень удивлен, когда пистолет взорвался. Это его кровь. Меня слегка контузило, а ему пришлось гораздо хуже. Я был уверен, что он попытается меня арестовать сам, потому и подготовил свое оружие. Ужасный он был дурак, абсолютный.

— Мистер Тергуд-Смит помог нам захватить ракетный пульт без повреждений, в полной сохранности, — сказал Блонштейн. — И он же выпустил ракеты по космолетам, атаковавшим вас. А сейчас он ведет переговоры о капитуляции Земных сил. Его вклад в наше дело неоценим.

Краем глаза Ян увидел ручной пулемет, прислоненный к стене. Он отвернулся и медленно — так что никто не обратил внимания — пошел в ту сторону. Только когда он схватил пулемет и резко обернулся, все заметили, что он сделал.

— Разойдись! — крикнул Ян. — Чтобы быть уверенным, что он мертв, я готов расстрелять любого, кто окажется рядом!

Ствол пулемета качнулся из стороны в сторону, описав короткую дугу. В помещении стало очень тихо. Все вокруг были вооружены, но никто не шелохнулся. Никто не ждал такого поворота событий и не был к нему готов.

— Бросьте оружие, Ян! — скомандовал адмирал. — Этот человек за нас. Неужели вы не понимаете, что он для нас сделал?

— Я все понимаю. Не только то, что он сделал сейчас, но и все остальное. Он убийца и предатель, верить ему нельзя. Почему он сделал то, что сделал, — мы не узнаем никогда, но это и неважно. Пока он жив, мы все в опасности.

Кто-то пошевелился, шагнул вперед — Ян направил автомат в ту сторону. Это оказалась Двора.

— Ян, ну пожалуйста! Ведь он же с нами. Он нам нужен…

— Нет. Нам он не нужен. Он намерен снова вылезти наверх, не сомневайся. Герой революции, сама подумай!.. Если он что-то делает — так только ради себя, ради собственной выгоды. Ему наплевать и на нас, и на революцию — на все, кроме своих интересов. И есть только один способ его остановить.

— Ты и меня застрелишь?

Она стояла прямо перед ним.

— Если придется, — медленно ответил он. — Отойди.

Она не шелохнулась — его палец лежал на спусковом крючке.

— Не будь дураком, — сказал Скугаард, — если убьешь его, ты и сам труп. Неужели стоит?

— Да, стоит. Я знаю, что он творил. И не хочу, чтобы такое повторилось.

Тергуд-Смит прошел вперед, отодвинул Двору в сторону и встал перед Яном, прямо напротив пулемета.

— Ладно, Ян. Теперь на твоей улице праздник. Убей меня и кончай с этим. Никого из мертвых не воскресишь, зато успокоишься наконец. Давай стреляй. Ведь если я буду жив — я могу стать политической силой в вашем прекрасном новом мире, могу даже выставить свою кандидатуру на ваших первых демократических выборах. Забавно было бы, правда? Тергуд-Смит, враг народа — спаситель народа, — приходит к власти в результате свободного выбора народа. Стреляй. Не настолько ты веришь в свою новую свободу, чтобы позволить кому-нибудь вроде меня жить при ней. Верно? А ты — кто так восставал против всякого убийства — станешь первым убийцей в новой республике. Можешь стать даже первым, кого будут судить и приговорят по новым законам.

В голосе его звучала ирония, но он не улыбался. Если бы улыбнулся — Ян наверняка нажал бы спуск. А так — не нажал. Стоило чуть коснуться, чуть потянуть — и проблема Тергуд-Смита решилась бы окончательно и бесповоротно… Но с Тергуд-Смитом никогда ничего не бывало просто.

— Скажи мне правду, — произнес Ян так тихо, что никто другой расслышать не мог. — Хоть раз в жизни. Ты все это планировал или просто воспользовался возможностью переметнуться и выжать из этого все, что можно? Что это было?

Тергуд-Смит смотрел ему прямо в глаза.

— Драгоценный мой шурин, сейчас с тобой говорить — зря время тратить. Ты все равно не поверишь, что бы я ни сказал. Так что давай разбирайся сам, я тебе помогать не стану.

Он отвернулся, медленно подошел к столу и сел. Ян заставлял себя стрелять — и не мог. Что бы ни творил Тергуд-Смит прежде, каковы бы ни были его побуждения сейчас, — но, в конце концов, он их спас… Без его помощи освобождение Земли не состоялось бы… Внезапно Ян понял, что победу можно было одержать и по-другому, без помощи Тергуд-Смита; но раз уж он оказался вовлечен — главная заслуга в победе принадлежит теперь ему. Выбора больше не оставалось — и Ян даже улыбнулся, ставя пулемет на предохранитель и опуская ствол.

— Ну ладно, Смитти, этот раунд за тобой. Я тебя отпускаю. Пока. Выставляй свою кандидатуру — что хочешь делай. Но помни, я с тебя глаз не спущу. Если примешься за старое…

— Знаю. Ты найдешь меня и убьешь, ни секунды не сомневаюсь. Но это мы отложим на будущее, ладно?

Яну вдруг захотелось выйти на свежий воздух. Избавиться от этого человека, забыть, не видеть его, забыть о нем и о прошлом — и смотреть только вперед, в будущее. Он повернулся и вышел; никто не пытался его задержать. И вот он стоял и дышал — глубоко-глубоко — и пытался разобраться в раздиравших его чувствах. Кто-то появился рядом — он обернулся и увидел Двору. Он обнял ее, не задумываясь, и крепко прижал к себе.

— Я о нем забуду, — горячо прошептал Ян. — Я выкину его из головы и улечу на Халвмерк, к жене, к своим. Там очень много работы…

— Здесь тоже, — перебила она. — И я тоже вернусь к мужу…

— Ты мне ничего не говорила, — удивился Ян, отодвинувшись, но не отпуская ее.

— А ты ничего и не спрашивал… — Она улыбнулась и смахнула волосы с глаз, еще больше запачкав прекрасное, но сейчас покрытое грязью лицо. — Помнишь, я сказала, что замуж за тебя не собираюсь? Он раввин, очень набожный, очень серьезный, — но и отличный пилот к тому же. Вел сюда один из наших самолетов, я очень волновалась за него. Жизнь была такая — обстоятельства очень долго разлучали нас. А теперь, похоже, соединят.

Ян вдруг неожиданно для себя расхохотался. Безо всякой видимой причины, просто так, он смеялся взахлеб, пока слезы не покатились из глаз. Он еще раз прижал к себе Двору — и отпустил. Навсегда.

— Ты права. Все кончено, и придется нам в это поверить. И работать придется, чтобы хорошо было всем. — Он глянул на небо, затянутое клубами дыма, и вдруг у него возникла новая мысль. — Знаешь что? Я вернусь на Землю. Наверно, Эльжбете сначала здесь не понравится, но рано или поздно она привыкнет. Ведь Земля останется центром всех миров, как и была. Здесь я смогу гораздо больше сделать для Халвмерка и его народа…

— Здесь ты для всех сделаешь гораздо больше. Ты знаешь и Землю, и планеты; и что нужно людям — тоже знаешь.

— Свобода им нужна, вот что. Сейчас она есть. Но удержать ее может оказаться сложнее, чем завоевать.

— Так всегда было. Почитай учебники. Почти все революции потерпели поражение уже после победы.

— Давай постараемся, чтобы наша революция осталась победной. — Он снова посмотрел на небо. — Жалко, что сейчас день. Хочется звезды увидеть.

— Они там, никуда не делись. Однажды человечество уже вышло к ним, но получилось не слишком удачно. Сейчас у нас есть еще один шанс. Постараемся, чтобы на этот раз получилось получше.

— Надо бы, — сказал Ян, думая о мощи, которой они обладали, об оружии и бесчисленных способах массового уничтожения и разрушения. — Мы просто обязаны постараться. Если на этот раз не получится — вряд ли у нас будет третий шанс.