У Мадрака только один шанс выйти живым из этой мясорубки, и он его использует. Он отшвыривает свой посох и ныряет головой вперед.

Правильно делает.

Он проскакивает под псом, когда тот прыгает за подброшенным вверх посохом.

Под рукой ощущает Мадрак странную ткань брошенной псом рукавицы.

И вдруг нисходит на него успокоительное ощущение собственной неуязвимости. Вселить в него подобное чувство не под силу даже наркотикам.

Он быстро соображает, в чем дело, и натягивает рукавицу на правую руку.

Пока пес поворачивается, Тифон встает на дыбы.

Между Мадраком и псом падает черная тень.

Щекочется, шевелится рукавица, ползет к локтю Мадрака, заползает ему на спину, расползается по груди.

Пес бросается вперед и тут же воет, ибо настигает его тень черной лошади. Безжизненно свисает одна его голова, скулят остальные.

— Уходи, Мадрак! Уходи в условленное место! — говорит Тифон. — Я займу эту тварь, пока она сама себя не прикончит, а потом последую за тобой по-своему!

Рукавица уже спускается по его левой руке, охватывает ее кисть, покрывает всю грудь, спускается уже до пояса.

Мадрак, всегда слывший силачом, вдруг хватает здоровенный булыжник и, сжав в кулаке, стирает его в порошок.

— Тифон, я не боюсь его. Я сам уничтожу его.

— Во имя моего брата, заклинаю, уходи! Склонив голову, уходит Мадрак. За спиной у него раздаются звуки яростной битвы. Он минует логово Минотавра. По коридорам поднимается к поверхности.

К нему пристают бледные твари с горящими зелеными глазами. Он по ходу дела убивает их голыми руками и идет дальше.

Когда на него набрасывается следующая орава, он разгоняет их, но не убивает, экономя время для размышлений.

Вместо этого говорит он им:

— Вам, может быть, стоит рассмотреть возможность того, что есть в каждом из вас частичка, которая способна пережить уничтожение ваших тел, и отнести эти гипотетические кванты удобства ради к разряду душ. Тогда, если начать с предположения, что такие…

Но они снова нападают на него, и он вынужден их всех перебить.

— Жаль! — говорит он и повторяет Литанию Возможно Должной Смерти.

Продвигаясь все выше, добирается он наконец до условленного места. И ждет там. У Врат Преисподней. На Уолдике…

— Ад разворошен, — говорит он. — Я наполовину непобедим. Это, должно быть, рукавица Сета. Странно, что она покрывает меня лишь наполовину. Хотя, может быть, я просто человек в большей степени, чем был он. Оглядев свое брюхо. А может, и нет. Но сила, заключенная в ней… Всемогущий! Подчинить развращенные души и побудить их к обращению — может быть, для этого она и передана в мои руки. Божественен ли Тот? По правде говоря, не знаю. Любопытно. Если да, тогда я не прав, если ее ему не отдам. Если только на то не его тайная воля. Разглядывает свои обтянутые сетчатой тканью руки. Неизмерима теперь моя сила. Как я ее использую? Весь Уолдик мог бы я обратить с ее помощью, дайте только срок. Пауза. Но он дал мне специальное задание. И все же… Улыбка. (Сеть не покрывает его лица.) Что, если он божественен? Сыновья, зачинающие своих отцов? Вполне может статься. Вспоминаю миф о Рае. Я знаю, что эта схожая со змием рукавица может свидетельствовать о Запретном. Пожимает плечами. Но добро, которое можно с ней сделать… Нет! Это ловушка! Но я мог бы втемяшить им Слова… И я так и сделаю! «Хоть и зияет жерло Ада», как говорит Врамин.

Но когда он поворачивается, сверху опускается смерч, высасывает у него изо рта все слова, бросает его в широкий, пустой, холодный колодец.

Позади сражаются тени, широко разевает рот Уолдик, но Мадрак уже вне досягаемости, ибо Принц отозвал его домой.