ВО ВРЕМЯ ЗАСУХИ

Cара поливала помидоры, пристроив шланг так, чтобы вода текла прямо в канавку между пышными кустами с перепутанными ветвями, на которых в беспорядке висели томаты — зеленые, красные, желтые; и маленькие, грушевидной формы, и побольше, похожие на крупные сливы, и самой что ни на есть классической формы, — так что ей и не разобраться было, какие именно растут на том или ином из шести огромных кустов. Она съела один желтый помидорчик, похожий на маленькую грушу. У него был приятный медовый вкус с легкой кислинкой. Восхитительный горьковатый аромат помидорных листьев уже успел пропитать ей руки. Она подумала, что надо, наверное, сходить за корзинкой и собрать наиболее спелые красные и желтые плоды, но сперва все же следует полить огород, и два старых розовых куста, страстно желавших напиться, и молоденькую азалию, у которой такой вид, словно она умирает от жажды. Косые лучи предзакатного солнца пронизывали воздух, и от этого вода, бившая из шланга, казалась красноватой. Сара пригляделась и решила, что, должно быть, в водопроводных трубах скопилось слишком много ржавчины: вытекавшая из шланга вода становилась все более мутной, красновато-коричневой. Она подняла шланг повыше, чтобы вода била вверх, и стала следить за струей. Цвет воды быстро менялся, став еще темнее, почти алым. Падая на землю, вода образовывала лужицы пугающе насыщенного красного цвета, которые медленно впитывались в почву. К крану Сара не прикасалась, однако напор воды усилился сам собой. Красная струя, бившая из шланга, стала очень мощной и странно плотной на вид. И касаться этой воды совсем не хотелось.

Сара опять пристроила шланг в канавку и прошла к напорной трубе, чтобы немного прикрутить кран. Ей казалось, что вода, имеющая такой страшноватый цвет, может повредить растениям. Озадаченная, чувствуя смутную тревогу, она поднялась на невысокое, в две ступеньки, кухонное крыльцо и, распахнув затянутую сеткой внутреннюю дверь, привычным движением ноги захлопнула ее за собой. Белл стояла у раковины.

— Там что-то странное… — начала было Сара, но Белл только глянула на нее и сказала:

— Смотри.

Из выгнутого стального крана бежала красная струя, разлетаясь брызгами по белой эмалированной раковине, собираясь в лужицу возле сливного отверстия и утекая в трубу.

— Должно быть, нагреватель сломался, — предположила Белл.

— Из шланга в саду такая же течет, — возразила Сара.

Помолчав, Белл сказала:

— Это все наверняка из-за засухи! Что-то в резервуары попало. Ил со дна озера или еще что-то в этом роде.

— Выключи ее немедленно, — велела ей Сара.

Белл выключила горячую воду. Немного подождала и медленно, как бы нехотя, повернула холодный кран. Оттуда тоже вылетела мощная красная струя, орошая раковину обильными брызгами. Белл сунула под струю палец.

— Не надо! — вырвалось у Сары.

— Господи, — сказала Белл, — она же почти горячая! — Она выключила воду.

Обе как завороженные смотрели на красные капли, лениво стекавшие к сливному отверстию.

— Может, слесаря позвать? — предложила Белл. — Нет, наверное, не стоит… А может, в городское водное хозяйство позвонить? Или в управление канализацией и водоснабжением? Ты как думаешь? Хотя, по-моему, то же самое сейчас у всех происходит, так что все сразу и начнут трезвонить. Как при землетрясении.

Сара прошла на крытую веранду и посмотрела в широкое окно за поросшую бурой травой лужайку туда, где по ту сторону улицы, в саду у Мортенсонов, по-прежнему работал разбрызгиватель. Был воскресный вечер, а воскресенье — один из тех двух дней в неделю, когда полив официально разрешен в связи с сильной засухой. Предполагалось, правда, что поливать люди будут только вручную и только плодоносящие кустарники и огороды, но мистер Мортенсон включал свой маленький газонный разбрызгиватель, и никто ничего не говорил и не доносил на него. Мортенсон был крупным мужчиной и имел двоих таких же крупных сыновей-подростков, вечно гонявших на мотоциклах. Он никогда не разговаривал с Белл и Сарой, он даже в их сторону никогда не глядел. Его сыновья тоже никогда с ними не разговаривали, но глаза на них все же иногда пялили, что-то обсуждая при этом со своими приятелями, приезжавшими к ним в пикапах или на мотоциклах. Мистер Мортенсон в данный момент находился, видимо, в своем огромном гараже и пилил дрова; пронзительный визг электропилы, от которого чуть не лопались барабанные перепонки, внезапно на минуту смолк, потом начался снова. Миссис Мортенсон вот уже с час как ушла в церковь; по воскресеньям она ходила туда утром и вечером. И всегда отворачивалась, проходя мимо дома Белл и Сары.

Зазвонил телефон, и Сара сняла трубку, только чтобы он заткнулся. Это оказалась Нини.

— Сара! Какой кошмар! Ты просто не поверишь! Я пошла пописать, заглянула в унитаз, и, представляешь, там все было красным! И я с дуру еще подумала: господи, никак месячные начались, и только потом вспомнила, что мне ведь шестьдесят шесть! Да и яичники у меня давным-давно удалены! Ну, я, конечно, решила, что у меня почки не в порядке и, значит, я скоро умру, а потом пошла помыть руки, и в ванной из-под крана тоже потекла совершенно красная вода. Так что дело оказалось вовсе не во мне. Видимо, что-то с городским водопроводом случилось. Ну разве это не странно? А может, просто кто-то подшутить вздумал? Элеонора, правда, считает, что в водопроводную воду вместе с илом попала красная глина, засуха ведь, и воды в реке совсем мало, но я все-таки позвонила в город, и мне сказали, что пока им никто ни о чем подобном не сообщал. У вас-то небось вода нормальная из крана течет?

— Тоже красная, — сказала Сара, стоя у окна и глядя, как низкие лучи солнца просвечивают сквозь кристально чистые струи, вылетающие из разбрызгивателя, установленного на лужайке мистера Мортенсона. — Послушай, Нини, я тебе перезвоню, мне сейчас нужно один срочный звонок сделать. Ты насчет воды-то особенно не волнуйся, хорошо?

— Нет, нет, не буду я волноваться, просто все это так странно, пока, — скороговоркой пробормотала Нини и прибавила: — Белл привет!

Сара позвонила Эндрю и услышала его голос на автоответчике: «Здравствуйте! Извините, но мы с Томом в данный момент подойти к телефону не можем. Перезвоним вам в ближайшее время». Она дождалась сигнала и сказала в трубку:

— Эндрю, это Сара. — Она немного помолчала и продолжила: — У нас что-то странное творится с… — и тут Эндрю сам взял трубку.

— Привет, Сара! А я тут радиоперехватом занимаюсь! Том говорит, что ничего страшного в этом нет и я могу не особенно беспокоиться…

— Слушай, Эндрю, вопрос, конечно, странный, но у тебя с водой все в порядке? С водопроводной водой?

— Мне что, посмотреть?

— Да, если не трудно.

Пока Сара ждала, в комнату вошла Белл. Она поправила вязаную шерстяную шаль, лежавшую на диване, и застыла, глядя на ту сторону улицы.

— А у них вода выглядит совершенно нормально, — сказала она чуть погодя.

Сара кивнула.

— Там, у них, радуги, — прибавила Белл.

После длительного молчания в трубке вновь послышался голос Эндрю:

— Алло, Сара, ты ее на вкус не пробовала?

— Нет, — сказала Сара, представив себе ту мощную плотную струю ярко-красного цвета, что била из шланга.

— А я пробовал, — сказал он и немного помолчал. — Я спросил у миссис Симпсон из нижней квартиры. У них вода есть. И не такая… как у нас.

— Что же нам делать? — спросила Сара.

— Позвони в город, — с энтузиазмом откликнулся он. — Мы же платим за воду. Как они могли допустить, чтобы тут такое творилось?!

— Допустить?

Эндрю задумался.

— Ну, значит, нам нельзя допускать такого.

— Я позвоню, — сказала Сара.

— Позвони, пожалуйста. А я позвоню Сэнди в газету. Мы же не можем просто…

— Нет, — сказала она. — Не можем. Перезвони мне, если что-нибудь узнаешь. Или что-нибудь придумаешь.

— Ладно. И ты тоже перезвони. До скорой связи. Выше нос, это еще не конец света! — И Эндрю повесил трубку; Сара тоже повесила трубку и повернулась к Белл. — Надо что-то предпринимать, — сказала она. — В водопроводной сети вроде бы все в порядке.

Белл снова пошла на кухню; Сара последовала за нею. Белл открыла оба крана на полную мощность, и сильная струя красной воды так и хлынула в эмалированную раковину, кольцами расплываясь на ее поверхности.

«Не надо, не надо», — шептала Сара, глядя, как Белл сует обе руки под эту красную струю, поворачивает их так и сяк, трет одну об другую — моет их в этой воде.

— Об этом даже песни сложены, — сказала Белл. — Только это не мои песни. — Она завернула краны и решительно вытерла руки бело-желтым посудным полотенцем, оставляя на нем отвратительные красные пятна, которые, ясное дело, скоро высохнут и станут коричневыми. — Я городскую воду вообще терпеть не могу. Она никогда мне не нравилась. Даже в маленьких городках вкус у воды какой-то не такой. У нее привкус пота. Вот в горах воду можно пить прямо из ручейков, что берут начало в ледниках и бегут вниз, когда лед начинает подтаивать. Такую воду пьешь, как воздух. Или как небо. И в ней пузырьки, как в шампанском. Я хочу вернуться в горы, Сара!

— Мы поедем, — сказала Сара. — Мы скоро туда поедем. — Они некоторое время постояли, крепко обнявшись и не говоря ни слова.

— А что же мы теперь будем пить? — прошептала Сара. И голос у нее дрогнул.

Белл выпустила ее из объятий, чуть отклонилась назад, пригладила ей волосы, откинув их с лица, и сказала:

— Молоко, дорогая. Мы будем пить молоко.