Глава 7
Мои тюремщики вернулись несколько часов спустя с таким видом, будто после продолжительных споров отыскали приемлемое для всех решение проблемы. Тувун даже посмеивался.
– О, ты будешь в восторге, Богоборец, – сказал он, и я впервые в жизни понял, что Туманный Призрак всегда завидовал моей репутации. – Ты отправишься в отпуск!
Висс недовольно взглянула на сына, потом повернулась к великанам.
– Отнесите пленника в мою алхимическую лабораторию, – приказала она, – и следите, чтобы он не освободился, а то я с вас всю шкуру спущу!
Великаны с преувеличенной осторожностью понесли меня по извилистым коридорам, а Висс зашагала рядом – Ты поставил нас в затруднительное положение, Крапивник. Мы не можем ни убить тебя, ни держать в плену, ни принять твою клятву…
Должно быть, Висс заметила вспыхнувшее в моих глазах негодование и потому одарила меня мимолетной улыбкой.
– Я знаю, что ты всегда держишь слово, и лично я могла бы тебе довериться. Но мои союзники со мной не согласились.
– Клятва, данная по принуждению, и все такое прочее, – пробурчал По Шианг. – Это просто неблагоразумно – Наше решение не идеально, – продолжала Висс, – но ничего другого нам не остается. Мы бы не стали этого делать, но нам просто необходимо лет на сто вывести тебя из игры.
Тувун залился безумным смехом.
– Как тебе понравится стать человеком, а, лорд Демон?
Эта идея мне совершенно не понравилась, но я все равно не представлял себе, как они могли бы это сделать Конечно, мне можно придать человеческий облик, но ведь от этого я не сделаюсь человеком!
– Сын мой, насмехаться над поверженным врагом неприлично, даже если он повел себя по-дурацки! – одернула его Висс, тряхнув головой. – Как я уже говорила, я все еще надеюсь, что Крапивник может стать нашим союзником. Когда завершится первый этап завоевания, он будет просто бесценен!
Теперь мы оказались в комнате со сводчатым потолком и полом, выложенным плиткой. Свет проникал сюда через слуховые окна и ряд отверстий, расположенных под потолком, и потому в комнате было довольно светло, несмотря на толстые каменные стены.
На полках и стойках выстроились бутылки и реторты. Из разнообразных горшков и котлов исходили любопытные запахи.
Висс понюхала пар, шедший от большого железного котла: ни дать ни взять – молодая хозяйка, проверяющая, как там себя чувствует суп на плите. По Шианг направился туда, где над синим пламенем горелки Бунзена что-то клокотало в пробирке. Тувун же прислонился к дверному косяку и тихо хихикал себе под нос.
– Похоже, все готово, – заметила Висс. – Тувун, прекрати ржать, как придурок, и принеси сундук, окованный серебром.
– Слушаюсь, мэм! – отозвался Тувун. Видимо, вспомнил, что с его матушкой шутки плохи.
Нет, ну как же я мог забыть, что сила Висс может быть обращена и против меня? Околдовали они меня, что ли? Или опоили? Или, как сказала сама Висс, я и вправду стал жертвой собственных чувств? Я не мог найти ответа и потому чувствовал себя еще более уязвимым.
Отослав великанов и приказав им охранять лабораторию снаружи, Висс открыла сундук и принялась выставлять его содержимое на свободную полку. При виде этого зрелища мое сердце заколотилось, как у перепуганного кролика.
Чаши, бутылки, фляги, вазы, кувшины, даже один чайничек – все они были прекрасны, все являлись настоящими произведениями искусства… и все были сделаны мною. Я помнил их все: вон бутылка Девора, вон чаша, сделанная по заказу Ловкача, а вон той вазе полагалось находиться в Смитсоновском институте в Вашингтоне, федеральный округ Колумбия…
– Работы Кая Крапивника, – издевательским тоном заметил По Шианг, – известны тем, что приносят своим владельцам удачу и здоровье. Интересно, повлияет ли это на наши планы?
Висс нежно коснулась изящной вазы из розового стекла. Я полагал, что эта ваза находится в одной частной коллекции во Франции. Впрочем, поразмыслив, я понял, что последним моим сведениям об этой вазе было лет пятьдесят, никак не меньше.
– Я собирала эту коллекцию около века, Крапивник, – сказала она. – Полагаю, это самое большое собрание твоих работ, не считая, естественно, твоей собственной коллекции.
– Весьма польщен, мэм, – кое-как выдавил я. Висс пропустила мою реплику мимо ушей.
– Они прекрасны, но при этом они являются еще одним примером твоей глупости. Ты как-то сказал мне, что наполняешь каждую свою работу некой долей собственной ци. Не той ци, которую все мы умеем производить и накапливать, создавая пейзажи и все такое прочее, но твоей личной, неповторимой ци.
По Шианг принялся переливать содержимое своей пробирки из фляжки в фляжку – возможно, для того, чтобы охладить жидкость, поскольку он то и дело касался этих фляжек тыльной стороной ладони, проверяя, насколько они горячие.
– Подобное тянется к подобному, – сказал он. – Это известно даже самым неопытным магам. Итак, мы располагаем некоторым количеством твоей личной ци. А когда мы завершим свою работу, твоя ци вытечет из тебя.
– Вся, кроме того минимума, который необходим для существования в виде человека, – перебила его Висс.
– И по всем своим свойствам и способностям ты действительно станешь человеком, – закончил По Шианг.
– И довольно потешным, – добавил Тувун. – Если, конечно, мы не проявим любезность и не предложим тебе самому принять человеческий облик.
– Если ты этого не сделаешь, Крапивник, – сказала Висс, – мы силой заставим твое тело измениться. У Тувуна есть несколько многообещающих идей по этому поводу.
– Но зачем делать меня человеком? – не выдержал я.
– Когда ты исчезнешь, любой, кто захочет разыскать тебя, будет искать демона, а не человека, – пояснил По Шианг. – А поскольку мы уже не будем держать тебя в заключении, нам не придется бояться расследования.
– И мы, – добавила Висс, – собираемся перенести тебя на Землю, так, чтобы ты не смог ни с кем связаться самостоятельно.
Тувун расхохотался.
– Мне тут пришла одна идея!.. Лечебница для душевнобольных будет идеальным вариантом. Ты можешь говорить, что тебе заблагорассудится, – все равно тебя никто не станет слушать!
Он оживленно потер руки.
– Ну так как, примешь ты человеческий облик, или мне самому приниматься за дело? Я никак не решу, чем тебя лучше наделить: заячьей губой или косолапостью. А может, и тем и другим?
Возможно, Тувун просто насмехался надо мной, но я решил не рисковать. Все равно я не сомневался, что Висс и По Шианг способны сотворить задуманное заклинание. Подобное и вправду притягивается к подобному. Именно это было одной из причин, по которым я так замечательно себя чувствовал в своей домашней галерее.
– Я изменюсь! – прохрипел я.
– И чтобы никаких фокусов! – предупредила Висс, извлекая из соседнего пространства изящный смертоносный клинок. – Это твой меч духа. Мне очень не хочется пускать его в ход, но в случае чего я это сделаю. Мне хватит мастерства ослабить тебя, не убивая.
Я кивнул.
– Никаких фокусов.
Они не оставили мне ни малейшего шанса. Парализующее заклятие было ослаблено ровно до такой степени, чтобы я смог направить ци и изменить облик. И все это время Висс держала меч у моего горла.
Как только я принял тот самый человеческий облик, которым пользовался для визитов к Ли Пяо, меня снова парализовали. По Шианг перелил свое варево в шприц и всадил иглу мне в руку. Меня тут же охватили головокружение и тошнота, и я перестал понимать, что происходит вокруг. Я смутно, словно сквозь туман, видел, что делают мои враги, но не понимал смысла их действий. Я чувствовал, что становлюсь все слабее.
В конце концов я провалился во тьму и обрадовался ей, как избавлению от страданий.
* * *
Первым, что я ощутил, придя в себя, был больничный запах, резкий и едкий. Потом я понял, что не могу двигаться. Я лежал на спине, и меня опутывали разнообразные ремни. Через некоторое время мне пришло в голову, что стоит, пожалуй, открыть глаза.
Я обнаружил, что нахожусь в белой квадратной комнатке. Одну из стен украшал безвкусный пейзаж, выполненный в пастельных тонах. Насколько я мог разобрать в своем вынужденно расслабленном состоянии, кровать, на которой я лежал, тоже была совершенно белой. Судя по всему, я был один, но, кроме ремней, меня опутывали еще и тонкие проводники, а они тянулись к какому-то равномерно попискивающему следящему прибору.
Я решил вести себя тихо, пока у меня не прояснится в голове. Если я сейчас переполошу местный персонал – а я явно находился в психушке, как мне и пообещал Тувун, – сюда непременно кто-нибудь придет. И несомненно накачает меня наркотиками, чтобы заставить снова уснуть.
Нечто подобное случилось с одним парнем в романе, который мне как-то довелось прочитать. Враги засунули его в частную лечебницу и велели тамошнему персоналу держать его в одурманенном состоянии. Но оказалось, что тот тип обладал сверхчеловеческой силой и способностью ее восстанавливать и потому вырвался на волю. А мне теперь до него далеко…
Почувствовав себя немного лучше, я попытался поднять свое тело в воздух. Безуспешно. Затем я последовательно попробовал пустить в ход заклинания огня, бури, превращения в камень и простейшей смены облика. Результат остался прежним. Под конец я, тихо поскуливая, попытался порвать ремни. И снова никакого результата. Если, конечно, не считать того, что мои труды каким-то образом привлекли внимание медиков. Несмотря на все мои протесты, мне снова сделали укол, и я уснул.
Я пребывал в заключении примерно с неделю, если не больше. Мне было позволено передвигаться в пределах комнаты, но и только. Здешний персонал называл меня Харви. Мельком заглянув в свою медицинскую карточку, я узнал, что якобы полностью меня зовут Харви Вонг. К счастью, через некоторое время мне хотя бы удалось убедить их звать меня просто Харв, а то мне все казалось, что обращаются к кому-то другому.
Отчаяние сделалось моим постоянным спутником. Я пытался представить, что сейчас происходит в Конг Ши Дже. Почему Висс приняла сторону богов? Чего она надеется этим добиться? Доступа в Изначальное измерение? И чем она должна за это заплатить?
Иногда отчаяние ненадолго отпускало меня, сменяясь ненавистью. Но легче от этого не становилось. Я привык в подобных случаях поступать, как мне заблагорассудится. А испытывать подобный гнев, пребывая в тюрьме человеческого тела, отягченной к тому же ремнями и наркотиками, – нет, это было еще хуже отчаяния.
И в тот день, когда мне в окно постучался какой-то старик, я понял, что нахожусь на грани безумия.
За окном вечерело. Даже если бы окно не было таким манящим, но совершенно бесперспективным путем к бегству, я все равно избегал бы его, поскольку все, что в него было видно с моего двенадцатого этажа, – это большая асфальтированная автостоянка.
Я расхаживал мимо окна взад-вперед, не глядя в его сторону. Сперва я даже не обратил внимание на постукивание, приняв его за стук дождевых капель. И лишь когда это постукивание приобрело осмысленный ритм – «стрижем-бреем!» – я поднял глаза.
За окном парил худощавый старик. Матовое стекло искажало его черты, но я видел, что старик радостно улыбается. Сперва я признал белозубую улыбку. Потом развевающуюся бороду, кустистые брови… Ли Пяо!
Я вылупился на него, разинув рот. Меня немного удивляло – с чего вдруг мое безумие приняло именно такую форму?
– Привет, Ли Пяо! – окликнул я.
Ли Пяо прижал палец к губам. Я послушно умолк, а старик снова принялся барабанить по окну. На этот раз я понял, что он изучает стекло. Я слегка заволновался и посмотрел на часы. До следующего обхода оставалось по крайней мере двадцать минут – а может, и тридцать, если я не стану напоминать персоналу о своем существовании.
Я все еще был убежден, что схожу с ума, но это безумие было самым занимательным событием за все то время, что я провел в этой лечебнице. Благодаря своим ежедневным походам в душ я знал, что большинство пациентов целыми днями стоят у окна и смотрят наружу. Точно так же поступил теперь и я – скорее из обычного любопытства, чем из осознанного стремления заслонить окно, чтобы от двери не было видно, что происходит за стеклом.
Теперь в руках у Ли Пяо появилось нечто красное и светящееся. Должно быть, небольшая паяльная лампа. Она оказалась неимоверно горячей – настолько горячей, что прорезала стекло вместе со впаянной в него сеткой. Сигнализации тут не было – какая сигнализация на двенадцатом этаже? Ли Пяо вырезал фрагмент стекла и, просунув руку сквозь решетку, выдавил этот кусок.
– Сколько осталось до обхода? – сразу же спросил он. Я снова взглянул на часы.
– Пятнадцать минут. Или десять. Или двадцать пять.
– Ну что ж, мы можем успеть, если вы мне поможете, – сказал Ли Пяо. – Берите лампу и вырезайте такую дыру, чтобы вы могли в нее пролезть. А решетку можно будет отпереть отсюда – здесь подумали о пожарной безопасности.
Я послушно взял лампу и принялся резать окно, припоминая, как пользовался подобными инструментами при работе со стеклом. Звяканье металла сообщило мне, что Ли Пяо трудится над замком решетки.
Теперь, когда часть стекла была удалена, я увидел, что Ли Пяо не висит на веревке и не стоит на лестнице, как я сперва предполагал. Внезапно до моего затуманенного рассудка дошло: он попросту летает!
Первой моей реакцией, как ни странно, оказалась зависть. Но я ее подавил. Ли Пяо был мокрым, как мышь. Несмотря на хорошо подогнанную водонепроницаемую одежду, старого китайца била дрожь. А руки у него тряслись настолько сильно, что Ли Пяо никак не мог справиться со ржавым замком.
– Как вы меня нашли?
– Потом расскажу, – пообещал Ли Пяо. – Можете вы выбраться сквозь это отверстие?
Я кивнул.
– Думаю, да.
Я передал лампу Ли Пяо и уже начал было взбираться на подоконник, но тут мне вспомнилась одна неприятная подробность. Я же не могу летать – сейчас не могу! А падать с двенадцатого этажа высоковато, пожалуй.
– А как я спущусь? – поинтересовался я. Ли Пяо сунул лампу куда-то в складки одежды вместе с отмычкой, которой он открывал замок решетки.
– Я вас отнесу, – сказал он. – Боюсь, лететь с двойной ношей я не смогу, но надеюсь, что смогу контролировать спуск.
Чего я за собой никогда не замечал, так это недостатка храбрости. Хотя победой над Чахолдруданом я во многом был обязан чистейшему везению, я не боялся сражений. Точно так же я никогда не боялся встать лицом к лицу со своими врагами. Но теперь, когда оказалось, что мне придется доверить свою жизнь, сколь бы жалкой она ни стала, трясущимся от изнеможения рукам слабого старика, я дрогнул.
Ли Пяо распахнул объятия.
– Скорее! Если нас кто-нибудь заметит, то, возможно, нам не удастся скрыться после приземления. А во второй раз ваши враги могут оказаться не столь милосердны.
Я уселся на подоконник, свесив ноги во влажную заоконную тьму. Я оцарапал левую руку, и теперь она кровоточила. Ли Пяо прижался к стене, чтобы дотянуться до меня, и подхватил меня под мышки.
– Ну что, поехали, – пробормотал он. Я услышал, как Ли Пяо оттолкнулся от стены, а потом мы начали падать.
Мне потребовалось все мое самолюбие, чтобы не завопить от ужаса, но тем не менее я даже не пикнул, чем горжусь и поныне. Сперва земля стремительно ринулась нам навстречу, а потом я почувствовал, что наш спуск замедлился. По ощущениям это напоминало не парашют, раскрывшийся над головой, а скорее подхватившую нас снизу подушку из горячего воздуха. В результате мы грохнулись о землю весьма чувствительно, но не настолько, чтобы разбиться насмерть.
Ли Пяо издал пронзительный звук – нечто среднее между криком боли и смехом, и указал на небольшой автофургончик.
– Там нас ждет моя внучка.
Потом он шагнул в сторону фургона – и рухнул.
– Ох! Нога!
Я попытался поднять старика и обнаружил, что даже теперь, сильно ослабев, его я могу нести без особых усилий. Боковая дверь фургончика была открыта. Едва нырнув со своей ношей внутрь, я услышал, как заработал мотор. Ли Пяо жестом велел усадить его на переднее сиденье. Я пристегнул старика, а фургон тем временем задним ходом выезжал со стоянки. Изящная рука сунула одно полотенце мне, а второе – Ли Пяо.
– Вытрись, дедушка. А вы забирайтесь назад и спрячьтесь получше.
Голос был женский, юный и очень решительный. Я не стал спорить – совет был вполне дельный.
Несколько миль, если верить моим ощущениям, мы ехали по грунтовой дороге. За это время я устроил себе укрытие среди тюков, занимавших заднюю часть фургона. Я как раз занимался тем, что прилаживал сверху аккуратно свернутое полотенце, когда фургон затормозил и остановился.
Через ткань до меня донесся приглушенный голос внучки Ли Пяо:
– Да, все в порядке, спасибо. Видимо, она ответила на чей-то вопрос. Боковая дверь фургона скользнула в сторону, и по салону зашарил луч фонарика. Я затаил дыхание. Достаточно ли хорошо я спрятался? Ожидание казалось бесконечным, но в конце концов дверь захлопнулась. Девушка что-то сказала – я не разобрал ее слов за стуком собственного сердца, – и машина стремительно сорвалась с места. Но все-таки я предпочел подождать, пока Ли Пяо не позволит мне вылезти.
– Мы сейчас едем в гостиницу, – объяснил старик. – А завтра отправимся обратно в Сан-Франциско.
– Кстати, а где мы находимся сейчас? – спросил я.
– Неподалеку от Нэшвилла, штат Теннесси. Одним словом, в глухой дыре. А я собираюсь спрятать вас посреди большого города.
– Как вы меня нашли?
В голосе Ли Пяо смешалось удивление и в то же время некоторое самодовольство.
– Мне рассказал об этом дракон. Я не смог ни связаться с вами, ни войти в вашу бутылку, и потому решил погадать. Это немного походило на подслушивание, но я очень беспокоился…
– Спасибо вам огромное, – сказал я. – Отныне я – ваш вечный должник. И этой леди тоже.
– Это моя внучка, Ли Вишень, или попросту Вишенка, – с нескрываемой гордостью сказал Ли Пяо. – Она – единственный член нашего семейства, не считающий, что я впал в старческий маразм.
– Рада с вами познакомиться, лорд Демон, – сказала Вишенка. Она на миг обернулась, и я увидел изящный профиль. – Дедушка много рассказывал о вас.
– А о вас он почти не рассказывал, – слегка обиженно заметил я. – Вы живете где-то далеко?
– Да нет, недалеко, когда я в Штатах, – отозвалась девушка. – Но мне приходится много путешествовать. Вот сейчас я только что вернулась из длительной поездки в Гонконг и Новую Зеландию.
– Моя внучка – эксперт по фэн шуй, – заметил Ли Пяо. – Она очень известный специалист.
Это произвело на меня немалое впечатление. Искусство фэн шуй по сути своей подобно тому искусству, которым пользовались демоны, чтобы доставить ци в Конг Ши Дже. Интересно, а может, Вишенка еще и чародейка?
Примерно через час мы добрались до мотеля. Вишенка остановила машину перед дверью домика с номером 11 – потенциально этот номер можно было считать благоприятным предзнаменованием.
– Лорд Демон, – сказала Вишенка, – сейчас я проверю, все ли в порядке, и если да, то подам знак. И я хочу, чтобы после этого вы как можно быстрее оказались внутри домика. Ваш наряд не годится для общественных мест, и мы не знаем, когда вас могут начать искать. Так что лучше всего вообще никому на глаза не попадаться.
– Да, мэм, – отозвался я. Она была права. Моя изорванная больничная пижама явно способна была возбудить нездоровое любопытство.
– Дедушка, не тревожь ногу! Я сейчас тебе помогу.
– Хорошо, Вишень.
Интересно, это мне показалось, или Ли Пяо и вправду вздохнул?
В домик мы перебрались без затруднений. И там я наконец-то получил возможность рассмотреть мою спасительницу. Вишень оказалась весьма хорошенькой девушкой, чистокровной китаянкой, но, похоже, она не слишком строго придерживалась традиций. Во всяком случае, стрижка у нее выглядела довольно необычно: спереди – косая челка, а сзади черные волосы цвета воронова крыла были подстрижены в виде ласточкиного хвоста. Видимо, эта прическа была модной, поскольку наряжена Вишенка была соответственно: в черную футболку, обшитую кружевом, джинсы с круглыми дырками на бедрах и жакет, густо обшитый бахромой. Украшения тоже были выдержаны в весьма модернистском стиле.
Интересно, что о ней думают ее клиенты? Кто их знает… Наверно, даже гордятся таким современно выглядящим консультантом.
– Мы с дедушкой решили, что у вас скорее всего никаких вещей с собой нет, – сказала Вишенка, неодобрительно осмотрев мой наряд. – Мы купили вам кое-какую одежду. Надеюсь, она подойдет.
– Спасибо, – отозвался я.
Рыжевато-коричневые брюки оказались немного широковаты, но бывает и хуже. К брюкам прилагался поясной ремень и несколько футболок. Я выбрал ярко-красную, понадеявшись, что она будет удачно сочетаться по цвету с брюками. В качестве обуви мне перепали простенькие парусиновые туфли. Зашнуровав их, я понял, как глубоко обязан этим людям.
Переодевшись, я вышел к своим спутникам. Вишенка тут же принялась изучать меня – я даже застеснялся.
– В целом прилично, – вынесла она свой вердикт. – Пиццу есть будете?
Эти слова вызвали всплеск печальных воспоминаний, и я вдруг осознал, что после смерти Олли совершенно перестал есть пиццу. И теперь мне словно послышался его голос, сообщающий, что сейчас самое время перекусить.
– Здесь можно заказать еду в номер, – сказала Вишенка, передавая мне меню. – Что вы предпочитаете?
– Пожалуй, колбасу, – ответил я, решив смириться с печалью, в которой я прежде не признавался даже себе, – и пепперони.
Ли Пяо попросил еще грибов, и Вишенка передала заказ. Потом мы уселись вокруг небольшого столика, поставили посередине коробку с заказом, и к тому времени, как я одолел второй кусок пиццы, ко мне вернулась способность думать.
– А не может ли кто-нибудь проследить путь вашего фургона?
Вишенка покачала головой.
– Перед тем как отправляться к больнице, я слегка подправила номер черной краской. А потом подчистила. И еще я добавляла пару магнитных бегущих полосок. Мы можем их снять, прежде чем вернем фургон в пункт проката при аэродроме.
– У нас три билета на завтра, на первый утренний рейс, – сообщил Ли Пяо. – Надеюсь, там нас не станут искать.
Я остро почувствовал, как мне недостает магической силы. Несколько штрихов иллюзии, и мы могли бы приобрести любой облик или, что даже лучше, я просто провел бы нас домой через соседнее измерение. Но я был лишен своих сил и зависел теперь от милосердия этих людей.
Потом я кое-что вспомнил. Нет, кой-какие ресурсы у меня еще остались!
– У меня есть несколько банковских счетов в Сан-Франциско, – сообщил я.
– Вы помните их номера? – спросила Вишенка.
– Помню.
– Вам нужно побыстрее перевести с них деньги, – посоветовала она, – прежде чем ваши враги поймут, что вы бежали и теперь нуждаетесь в средствах.
– Хорошо, переведу, – согласился я. – Жаль, что охранник при психушке вас видел. Он наверняка вспомнит, что мимо проезжали двое китайцев – особенно если учесть, что сбежавший пациент тоже китаец.
– Это так, – не стала спорить Вишенка. – Но без фургона мы бы вас не вытащили. Слишком уж там большое расстояние. Нам пришлось пойти на этот риск. Дедушке и так понадобились все его силы, чтобы до вас добраться.
– Да, верно, – согласился я, но беспокойство по-прежнему не отпускало меня.
– Возможно, они и не станут искать нас в аэропорту, – постаралась успокоить меня Вишенка. – Все, что у них есть, – это расплывчатые описания и неверный номер машины. А завтра мы напустим на себя уверенный вид и непременно прорвемся.
– А поскольку мне не нужно будет поддерживать нас в воздухе, я пущу в ход небольшое заклинание, чтобы нами уж точно никто не заинтересовался, – добавил Ли Пяо.
Я кивнул.
– Боюсь, – сказал я, – что я буду нуждаться в вашей помощи даже после того, как мы доберемся в Сан-Франциско. Если, как говорит Ли Пяо, обычный путь в мою бутылку перекрыт, мне потребуется воспользоваться черным ходом.
Я сглотнул. Мне потребовалось все мое мужество, чтобы признаться:
– У меня сейчас совсем нет магии. Ли Пяо хитро прищурился.
– Зато у меня ее гораздо больше, чем когда-либо прежде. Подозреваю, это результат вашего «целительного» прикосновения, лорд Демон. Не беспокойтесь, мы все уладим.
В ту ночь я делил комнату с Ли Пяо, а Вишенка скромно устроилась в соседней. Почтенный старец мирно похрапывал, а я лежал без сна, и меня снедало беспокойство. Слишком уж многое сейчас совершенно от меня не зависело. Я не чувствовал себя таким беспомощным вот уж больше тысячи лет – пожалуй, с тех самых пор, как Висс обучала меня искусству фехтования.
Мои мысли то и дело обращались к Висс. Почему она меня предала? Я думал, что нас связывает дружба, а может, даже и нечто большее. Неужели ее честолюбие оказалось настолько могущественным, что по сравнению с ним все прочие чувства потеряли значение? Невольно я вспомнил, как Семипалый пытался предостеречь меня. И почему я его не послушал?
И кто такой По Шианг?
В конце концов я все же уснул. Сны мои были яркими, красочными и совершенно бесполезными.
* * *
На следующее утро, вопреки моим опасениям, мы отбыли из Нэшвилла строго по расписанию. К вечеру я уже обосновался в доме Вишенки, в комнате для гостей. Остановиться у Ли Пяо я не мог – там бы я и вовсе оказался на виду. На самом деле, Ли Пяо и сам собирался на следующий день сменить место жительства. Что же до его родственников, то они в целом очень недоверчиво относились к чужакам, и потому можно было не беспокоиться, что они дадут кому-нибудь адрес Вишенки или скажут, где остановился Ли Пяо.
Вишенка отправилась вместе со мной в поход по банкам. Я закрыл все три своих счета и получил на руки значительную сумму наличными. К счастью, в банках с меня не потребовали никакого удостоверения личности – им хватило номера счета и моей подписи.
Первое, что я сделал, получив деньги, – возместил Вишенке и Ли Пяо расходы на организацию моего бегства. А потом обзавелся гардеробом – небольшим, зато разнообразным, на все случаи жизни. Вишенка несколько кривилась, не одобряя моего консерватизма в выборе одежды, но я не сдался. Эх, если бы я мог показать ей мою парчу и шелка, мои шляпы с перьями, мои высокие сапоги! Я поймал себя на том, что размышляю: не кажусь ли я ей старым пнем?
Откуда только взялись все эти чувства? Неужели Висс и По Шианг и вправду превратили меня в человека? До сих пор я полагал, что являюсь по сути своей демоном, только без магических способностей, но теперь я начал задумываться – а вдруг изменения оказались более существенными? Это предположение обеспокоило меня, и потому до кухни Вишенки добрался весьма задумчивый и слегка угрюмый Кай Крапивник.
Вишенка сидела за полированным кленовым столом и разбирала груду почты. Большинство поступлений летело в стоявшую тут же, под рукой, корзину для бумаг, но некоторую часть Вишенка откладывала для более подробного изучения.
– Привет, Крапивник, – сказала девушка, оторвавшись от какого-то послания, написанного от руки. Я попросил Вишенку не называть меня лордом Демоном. – Кофе готов. Или, если хотите, можете поставить чайник.
– Сойдет и кофе, – сказал я, наливая себе чашку. Добавив туда сливки и сахар, я обнаружил, что вспоминаю, как часто пил кофе с Висс и Тувуном. Неужели они уже тогда плели свой заговор? Я невольно содрогнулся.
– Может, дать вам свитер? – поинтересовалась Вишенка.
– Нет, спасибо, мне не холодно.
Я посидел напротив Вишенки, попивая кофе и остро ощущая собственную бесполезность. Минут через пятнадцать я встал из-за стола, взял блокнот и карандаш и удалился к себе в комнату – строить планы на будущее.
Прежде всего я должен попытаться получить доступ в мою бутылку. В нее вели два главных входа: один из Конг Ши Дже и один из мира людей. Точнее, должны вести, если бутылка до сих пор находится там, где я ее оставил. Если же ее переместили, все становится намного хуже. Впрочем, существует еще и черный ход, известный лишь мне одному и оставленный специально для таких вот чрезвычайных случаев. С помощью Ли Пяо его вполне можно будет открыть.
И что дальше? Все мои надежды на восстановление сил были связаны с некоей собственностью, хранящейся в бутылке. Как я ни размышлял, обойти этот пункт плана мне не удавалось.
Я машинально рисовал на бумаге какие-то каракули и грезил о мести, когда появился Ли Пяо.
– Я решил перебраться сегодня же вечером, – сообщил он, поздоровавшись. – Вокруг уже начали шнырять какие-то чужаки и задавать вопросы.
– А они не явились сюда следом за тобой? – спросила Вишенка.
– Не думаю.
– Что ж, хорошо, – девушка улыбнулась мне. – При помощи методики фэн шуй я сделала так, чтобы мой дом стал как можно более незаметным.
– Что, только из-за меня? – удивился я. – Не стоит!
– Да нет, не только из-за вас, – отозвалась Вишенка. – Я пользуюсь определенной профессиональной известностью. Мне уже давненько приходится иметь дело с почитателями и подражателями. А существуют еще и воры… Так что, поскольку мне приходится много путешествовать, я предпочитаю, чтобы мое жилье не привлекало к себе ничьего внимания.
Я припомнил внешний вид дома и его наружную отделку. Теперь, поразмыслив над этим, я понял, что Вишенка проделала отличную работу. Понаблюдав за тем, как меняется выражение моего лица. Ли Пяо рассмеялся:
– Я же говорил, что спрячу вас посреди города!
Он взглянул на лежащий передо мной листок бумаги.
– Строите планы?
– Пытаюсь, – отозвался я, – но должен признать, что нахожусь сейчас в замешательстве. Слишком многое зависит от того, сумею ли я пробраться в свою бутылку.
– Хотелось бы мне знать, – сказал Ли Пяо, – она все еще на прежнем месте?
– Вот и мне хотелось бы.
– Лучше попытаться определить местонахождение вашей бутылки при помощи гадания, – сказал Ли Пяо, – чем бегать и проверять лично. Если вашим врагам уже известно о вашем бегстве – а я подозреваю, что они об этом знают, – то они могут поставить там наблюдателей.
Вишенка отложила в сторону свою почту и принялась с профессиональным интересом наблюдать, как Ли Пяо смешивает в чаше воду и масло. Когда жидкость успокоилась, старик принялся изучать ее поверхность.
– Вот дом, – сказал он наконец, – и вот комната, в которой хранилась бутылка. Я вижу стол. На нем ничего нет. А вот заговорил дракон.
Ли Пяо умолк и прислушался. Когда же он поднял голову, лицо его было очень серьезным.
– Бутылки там нет. Молодой человек продал ее какому-то коллекционеру за крупную сумму – наличными.
– Проклятие! – я грохнул кулаком по столу. Эта новость хотя и не являлась неожиданной, но была крайне неприятной.
– В таком случае, – поинтересовалась практичная Вишенка, – как же мы доберемся до того черного хода, о котором вы говорили?
– Раз бутылки нет, – объяснил я, взяв в ладони чашку с кофе, чтобы погреть руки, – нам, точнее, вашему дедушке придется войти в резонанс с ци черного хода. Ему для этого потребуется немного потренироваться, но когда он освоится, полагаю, он обнаружит, что этот способ не слишком отличается от привычного ему гадания с чашей.
Судя по виду Ли Пяо, мое утверждение внушало ему некоторые сомнения. Я поспешил уточнить:
– Я не знаю, как вам это объясняли ваши учителя, но когда вы гадаете, вы на самом деле открываетесь ци того предмета, который используете в гадании, и вступаете с ним в резонанс. Именно потому и существует так много приспособлений для гадания: монеты и-цзин, хрустальные шары, карты таро, камни с вырезанными рунами, сосуды с водой…
Старик понимающе кивнул.
– Тут все зависит не от материала, из которого сделано приспособление, а от ваших намерений. Вы понимаете, что я имею в виду?
– Вероятно, да, – сказал Ли Пяо. – Продолжайте.
– Когда вы создаете этот резонанс и сообщаете свое намерение, то получаете информацию.
– А почему же тогда, – недоверчиво поинтересовался Ли Пяо, – предметы наподобие драконьей чаши намного лучше справляются с этой задачей?
– Да потому, что изготовитель этого предмета, – я слегка поклонился, – при изготовлении заложил в него некую схему, облегчающую проникновение вашего намерения. Если вы возьмете обычную миску и воспользуетесь водой из лужи, вы все равно сможете гадать, но, поскольку присущая этому предмету ци будет рассредоточена, вам потребуется приложить больше волевых усилий, чтобы заставить ее выполнить задачу.
При помощи этой драконьей чаши, – продолжал я, постепенно увлекаясь, – прорицать может любой мало-мальски одаренный человек. А мастер вашего уровня сможет не только увидеть некие образы, но и «поговорить» с драконом и таким образом уточнить полученные сведения.
Вишенка понимающе кивнула – впрочем, если учитывать ее профессию и мнение Ли Пяо об ее способностях, я вполне мог поверить, что она и вправду все понимает.
– Так, значит, эта ваша дверь, – спросила Вишенка, – откроется перед тем, кто войдет в резонанс с ее ци, имеющей строго определенную длину волны?
– Совершенно верно, – ответил я. – Поскольку я считал, что эта частота не понадобится никому, кроме меня, то я никому ее и не сообщал.
– А не называли ли вы ее Висс или ее сыну? – спросил Ли Пяо.
– Нет. Я не сообщал ее даже Олли. Я полагал, что, если неприятности подобного рода и вправду стрясутся, Олли будет в этот момент со мной.
На лице Вишенки явственно отразилось все, что она думает о моей беспечности.
– Я не хотел, чтобы с ним стряслось что-нибудь нехорошее, – пояснил я. – Оливер О'Киф был музыкантом, верным слугой и добрым другом, но не имел при этом ни малейших магических способностей. Даже если бы я и сообщил ему частоту этой двери, он все равно не смог бы ею воспользоваться.
Черты девушки смягчились.
– Я вовсе не намеревалась порицать вас, Крапивник. Я просто удивилась.
Ли Пяо выглядел усталым – и неудивительно, если учесть, что нам сегодня пришлось провести несколько часов в самолете. Мне не терпелось попасть в свою бутылку, но Ли Пяо требовался отдых. Если заставить его пользоваться магией в таком усталом состоянии, это может плохо кончиться.
– Лучшее время для установления резонанса – раннее утро, – сказал я, почти не покривив душой, – когда час Тигра переходит в час Зайца.
– Очень хорошо, – с явным облегчением произнес Ли Пяо. – А до тех пор я вздремну.
Вишенка лукаво взглянула на меня.
– Так на какое время ставить будильник?
– Мы должны будем предпринять попытку около пяти утра, – сказал я. – Значит, встать надо немного раньше.
Вишенка забавно сморщила носик, протестуя против такого раннего подъема, но промолчала. Поговорив еще чуть-чуть, мы разошлись по своим комнатам. В эту ночь я действительно ухитрился спать без снов.
Я поднялся примерно в середине часа Тигра, принял душ и облачился в купленный накануне удобный халат с синими цветами, рассыпанными по белому фону. Когда я вошел на кухню, Ли Пяо и Вишенка уже сидели там, полностью готовые к действиям. В воздухе витал аромат зеленого чая.
– Лорд Демон, а вы уверены, что это самый подходящий наряд для возвращения домой? – поинтересовалась Вишенка. – Нет, он, конечно, очень мил и удобен, но все-таки…
Я покраснел. Честно говоря, я просто позабыл, что не способен сейчас изменять облик и одежду в соответствии со своими прихотями. Пришлось выкручиваться.
– Я услыхал, как вы тут ходите, и подумал, что стоит прямо сейчас выйти и показать вашему дедушке нужную частоту. А пока он будет упражняться, я успею переодеться.
Вишенка не стала больше ни о чем расспрашивать. Я вздохнул с облегчением, сел рядом с Ли Пяо и начал объяснять ему, какого состояния сознания ему следует добиться. Это описание заняло больше времени, чем я предполагал, поскольку, хотя и усилил магические способности Ли Пяо, я не обучил его сложной терминологии, необходимой для обсуждения этих способностей. В результате Ли Пяо походил на пятилетнего мальчишку, внезапно получившего все юридические и социальные права взрослого человека, но не понимающего их смысла и значения.
Сделав все, что мог, я поспешил к себе в комнату, натянул джинсы, тонкую джинсовую рубашку, туристские ботинки и, за неимением меча, позаимствовал крепкую трость, стоявшую за дверью.
На этот раз, увидев мой наряд. Вишенка улыбнулась. Ее одобрительный кивок согрел мне душу.
Ли Пяо без дальнейших проволочек принялся устанавливать контакт с потайным входом в мою бутылку. Мне пришлось сосредоточиться изо всех сил и положить руки на плечи Ли Пяо, чтобы почувствовать, как он управляет потоками ци. М-да, а ведь раньше я проделывал это без малейших усилий… Но этот способ все-таки позволял мне чувствовать, что старый китаец действует совершенно верно. И тем не менее, несмотря на все старания, он никак не мог войти в резонанс с порталом.
Час Зайца сменился часом Дракона, и нам пришлось признать свое поражение. Когда Ли Пяо позволил себе уронить голову на стол, его морщинистая кожа была белой как мел. Вишенка поспешила принести деду чашку какого-то горячего сладкого питья. А я принялся делать старику точечный массаж, одновременно и жалея, что не могу восстановить силы Ли Пяо, перелив ему демонскую ци, и радуясь тому, что сохранил хотя бы это искусство.
– Мне очень жаль. Крапивник, – сказал Ли Пяо, справившись с напитком. – Я видел этот вход своим внутренним зрением, ощущал его присутствие, но не мог до него дотянуться. Я нахмурился.
– Подозреваю, мои враги поместили бутылку в какое-то место с мощной собственной ци – например, в проточную воду. Я встречался с чем-то подобным, когда моя бутылка канула на дно Восточно-Китайского моря. Возможен и другой вариант – они забрали бутылку в Конг Ши Дже.
Вишенка протянула мне чашку чая.
– Выпейте. Вы выглядите почти так же скверно, как дедушка.
Я подчинился. Мысль о том, что даже подобное простейшее действие далось мне настолько тяжело, привела меня в ужас.
Глотнув из своей чашки с чаем, девушка нерешительно произнесла:
– Знаете, Крапивник, еще с тех пор, как дедушка впервые рассказал мне о вашей бутылке, я никак не могла понять, почему вы держите ее на Земле. Ведь здесь она значительно более уязвима.
– Так может показаться на первый взгляд, – сказал я, – но это не соответствует действительности. Земля обладает сильной естественной ци, которую я мог использовать для охраны бутылки. А кроме того, разместив бутылку на Земле, я создал собственные, мои личные врата в это измерение. Если бы я хранил ее в Конг Ши Дже, мне бы пришлось пользоваться какими-нибудь общественными вратами или постоянно пробираться через путешественное измерение. В обоих случаях мои дела могли привлечь к себе чье-нибудь нездоровое внимание.
Вишенка понимающе кивнула.
– Так, значит, кроме вашего собственного, особого измерения, бутылка создает еще и врата между измерениями?
– Совершенно верно.
– И сколько подобных изделий вы создали?
Я пожал плечами.
– В молодости я не тратил много времени на отдельные проекты. А вот над последней вещью я работал примерно сто двадцать лет…
Брови Вишенки удивленно поползли вверх.
– Правда, я одновременно трудился и над другими вещами. Завершающая стадия занимает всего лишь несколько часов, но для подготовки всяких редких материалов требуется немалое время. В общем, если не считать последнего изделия, я делал в среднем бутылку в год.
– И сколько же бутылок вы сделали?
– Я давно сбился со счета, – признался я. – Может, две сотни, может, три. Но, хотя я накладываю на свои изделия заклинание прочности, они все-таки стеклянные и потому иногда разбиваются.
– Значит, можно считать, что вы создали сотни ворот между Землей и Конг Ши Дже, – сказала Вишенка. – А не может ли этот самый принцип сработать с бутылкой, перенесенной в Изначальное измерение?
Я нахмурился.
– Это весьма спорный вопрос. Поскольку мы были изгнаны, ни один демон не может вернуться в Изначальное измерение. Все наши битвы с богами проходили в Конг Ши Дже или в соседних измерениях, расположенных между Конг Ши Дже и Изначальным измерением.
– Да не в том дело! – не унималась Вишенка. – Можно ли использовать ваши бутылки для создания врат между Конг Ши Дже и Изначальным измерением?
– У меня нет причин считать, что это невозможно – признал я и серьезно задумался.
– Неудивительно, что боги вас боятся, – сказала Вишенка. – Если бы вы осознали, что ваши бутылки – возможное орудие вторжения…
– Но они же слишком хрупкие! – попытался возразить я. – Ни одно разумное существо не доверится вратам, которые можно захлопнуть увесистым пинком.
– А если такая бутылка хорошо спрятана? – продолжала размышлять Вишенка. – Да, лорд Демон. Я понимаю, почему боги вас боятся и почему Висс не хотела вас убивать. А наделен ли еще кто-нибудь из демонов этим талантом?
Скромность не входит в число демонских добродетелей.
– Нет, – ответил я. – Это наше фамильное искусство, а я – последний в роду. Более того, еще когда я был подмастерьем, мой учитель сказал, что я – венец многих поколений.
Ли Пяо оторвался от изучения своих скрещенных рук.
– В это я охотно верю. Но какими бы интересными Ни были теории, Вишень, они не решат нашей проблемы. Как нам добраться до бутылки Крапивника?
Мы размышляли над этим все время чаепития, а потом, когда Вишенка предложила перекусить, продолжили размышления и за завтраком. Я, конечно, пожалел, что у меня под рукой нет моих служителей и моей заколдованной кладовки, но на нет и суда нет: за неимением всего этого я предложил свою помощь в приготовлении еды. Работа со стеклом и керамикой развила во мне умение рассчитывать время нагревания различных вещей. А недостающие знания я восполнял аккуратностью.
Мы позавтракали и задумчиво принялись мыть посуду. И тут Вишенка повернулась ко мне.
– Крапивник, а что это за соседние измерения, – о которых вы упоминали?
– Каждое крупное измерение, – объяснил я, – создает некоторое количество зависящих от него измерений. Обычно мы не рассматриваем их как отдельные измерения, поскольку сами по себе, без основного, они существовать не могут.
– А может, если мы выберемся в одно из таких соседних измерений, дедушке будет легче связаться с вашей бутылкой?
– Если бутылка и вправду в Конг Ши Дже, то да, из соседнего измерения ее действительно будет легче отыскать.
– Ага.
Вишенка ничего больше не сказала, но она навела меня на мысль, от которой я уже не мог отделаться. Где-то после полудня я отправился к Вишенке. Она сидела и разбиралась с какими-то деловыми бумагами.
– Вишенка, как узнать, который сейчас час в Ирландии?
– В Ирландии?
– Да, в Ирландии.
Девушка отложила бумаги.
– Ну, нужно посмотреть на схему часовых поясов или на карту. А что, вам нужно это узнать?
– Да, очень.
Изучив схему, хранившуюся у нее в компьютере, – несомненно, чтобы проще было разбираться с заокеанскими деловыми поездками, – Вишенка сообщила:
– Разница во времени составляет примерно восемь часов.
– У них на восемь часов больше?
– Именно.
– Значит, там сейчас примерно восемь-девять часов вечера.
– Да, – улыбнулась девушка. – Вторая половина часа Собаки.
– Можно, я воспользуюсь вашим телефоном? Кажется, я придумал, кто может нам помочь.
– А кому вы хотите позвонить?
– В паб О'Кифа.
Я объяснил Вишенке, где находится этот самый паб. За каких-нибудь несколько минут она узнала номер, набрала его, дождалась гудка, а потом, пытливо взглянув на меня, передала мне трубку.
Связь была на редкость хорошей. Я мог даже расслышать деловитый гомон на заднем плане.
– Мне хозяина заведения, пожалуйста, – сказал я человеку, который снял трубку.
– Одну минутку.
До меня донесся его возглас:
– Эй, Джордж! Тут тебя!
Несколько мгновений спустя на том конце линии появился и сам Джордж.
– Да?
– Привет, Джордж, – сказал я ему по-ирландски, припомнив уроки О'Кифа. – Ты вряд ли узнаешь мой голос, но я был у тебя в пабе несколько месяцев назад. Я еще оставил тебе кой-какие деньги для нуждающихся.
– Приятель Энгуса! – воскликнул Джордж.
– Ага, я, собственной персоной. Мне как раз Энгус и нужен. Он, случаем, не заходит к тебе в паб?
– Тебе повезло, приятель! Как раз сегодня он здесь. Он заходит примерно раз в неделю – малость выпить и поболтать.
– Можно с ним поговорить?
– Само собой. Энгус! – крикнул он. – Тебя к телефону. Межгород!
Следующим к телефону подошел Энгус.
– Да?
– Энгус, это Кай Крапивник.
– Лорд…
– Дружище, – перебил его я, – пожалуйста, не называй моего имени. У меня неприятности. Я очень надеюсь на твою помощь.
– Что я могу для тебя сделать?
– Это не тот вопрос, который стоит обсуждать по телефону, – сказал я. – Можешь ты добраться в Сан-Франциско?
– А может, лучше ты сюда?
– Э-э… сложновато будет, – сказал я. – Это тоже часть моих неприятностей.
Энгус задумался.
– Да. Я могу добраться к тебе. Только сперва мне тут нужно будет закончить одно дело. Я могу задержаться до утра?
– По твоему времени или по моему?
– По твоему, если у тебя не горит.
– Ничего, несколько часов потерпит. Приходи к старой церкви Девы Марии на окраине Чайнатауна. Я пришлю кого-нибудь встретить тебя, если сам не смогу подойти.
– Я буду в восемь утра по вашему времени.
– Спасибо, Энгус. За мной не пропадет.
Энгус дружелюбно рассмеялся. Судя по голосу, он успел подвыпить.
– После твоего визита у меня нет недостатка ни в хорошем эле, ни в отличной компании. Долг платежом красен!
– Все равно спасибо. До завтра.
– До завтра.
Я повесил трубку. Вишенка созерцала меня с живейшим интересом.
– На каком это языке вы говорили? На гэльском? – спросила она.
– Да, – ответил я. – Один мой ирландский друг придет нам на помощь. Он прибудет завтра, к восьми утра. Я не хотел привлекать внимание к вашему дому и потому предложил ему встретиться у церкви Девы Марии.
– А что это за друг?
– Его зовут Энгус из Холмов. Он – один из духов этого измерения. Ирландцы зовут их народом сидов. Вишенка кивнула и посмотрела на часы. Лишь по проворству, с которым девушка вскочила на ноги, можно было понять, насколько она взволнована.
– Тогда, пожалуй, я схожу куплю пива. Энгус пьет пиво в банках?
– Не могу сказать, – признался я. – Но думаю, лучше взять в бутылках. Я открою вам один секрет. Знаете, какой экзотический напиток сейчас самый модный в английских пабах?
Вишенка покачала головой.
– Я редко бываю в Англии. По делам мне приходится бывать в основном на Востоке.
Я улыбнулся.
– Американское пиво.
– Да ну!
– Честное слово.
– Ты гляди, даже до сидов дошло! – сказала Вишенка. – Как могущественны чары экспорта! Хорошо, тогда я куплю пиво и чего-нибудь вкусненького, чтобы покормить вашего Энгуса. Вы не сообщите эту новость дедушке? Боюсь, он очень тяжело переживает утреннюю неудачу.
– Сообщу, – пообещал я. – И напомню, что у него нет никаких оснований так терзаться. Мои враги – отнюдь не дураки. Это я свалял дурака: мне ведь советовали быть с ними поосторожнее, а я не послушался. Моя доверчивость сильно облегчила им задачу. Но теперь я понимаю, что они все равно добились бы своего, так или иначе.
Вишенка, уже направлявшаяся к двери, притормозила и обернулась.
– Не понимаю, почему они просто не попросили вас о помощи? Ведь вы же наверняка благосклонно бы отнеслись к просьбе Висс, разве не так?
– Я и сам задавал себе этот вопрос, – отозвался я. – И все ответы, которые приходят мне в голову, мне очень и очень не по душе.
