Глава 10
Боярин Вышата бухнулся царю в ноги, боясь гнева правителя:
– Батюшка, прибыли послы от князя Зыра Тумановича из сопредельного Захребетья. Говорит он, что обиду великую ты ему нанёс. Что по твоему приказу Заповедный Дуб с огромной золотой цепью развалил охотничий домик и конюшню.
– Зови, разбираться будем, только сначала на постой устрой да проследи, чтобы обедом накормили. Кликни Ярину, Василису Премудрую и Змея Горыныча, да Яду ко мне приведи.
Береника примчалась через пару минут и вопросительно посмотрела на Кощея.
– В общем, так: беременную Шаллу отправь с Алёной и кикиморой Маришкой в окружении охраны на нашу турбазу на Азовском море. «Тьмутараканская царевна» самое то в её положении. Не стоит ей здесь находиться в такое неспокойное время, от греха подальше: лучше перебдить, чем недобдить.
– Я тоже могу поехать, составить компанию Шалассе.
– Э, нет, Ядвига, ты мне тут понадобишься. Девушки и сами управятся. Омара вон с ними пошлю, там клиника и пансион полный, быстрее поправится, а то Ирина его скоро совсем со свету сживёт. Время надо выждать, чтобы обида на мужа ослабела.
Спящую жену через провешенный портал царь сам перенёс в уютный коттедж и оставил под бдительным присмотром Алёны и Маришки. Местная охрана, которая там несла постоянную службу, усилила охранные меры, чтобы на небольшой островок, где стоял аккуратный домик из кедровых брёвен, никто из посторонних попасть не мог. Богатыри работали не за страх, а за совесть, так как мораль Неяви к служилым людям была не менее строга, чем к молодым парням и девицам.
Ласково поцеловав Шаллу в висок, правитель Двувосьмого Царства с явной неохотой вернулся в тронный зал, чтобы разобраться с нотой пртеста от соседнего княжества.
Посол Зыра Тумановича даже представляться не стал, не то, что дипломатические политесы проводить. Раскрыл грамоту и зачитал полный перечень погибшего по вине зловредного Кощея Бессмертного имущества и озвучил сумму в тысячу полновесных золотых.
– Видите ли, любезный, – вперёд выступил Змей Горыныч, облачённый в праздничный алый кафтан, расшитый драгоценными каменьями и шёлком, в котором мужчина был чудо как хорош – нам бы тоже очень хотелось узнать, где зародилась колдовская буря, и кто её сотворил. Правда, последнее, скорее всего, невозможно, но вот ответить на вопрос, откуда бедствие пришло, вполне реально. Приглашаю вас войти в состав Комиссии и исследовать этот неприятный и очень накладный для обеих сторон инцидент.
Посол растерялся, такого поворота они с князем не рассматривали. Было только две альтернативы рассмотрены: уплата ущерба и категоричный отказ. В первом – победное возвращение домой со златом, во втором – объявление войны.
Василиса Премудрая расчехлила странное устройство, которое разработали и испытали учёные Папоротниковой Долины. Хитрая техническая штучка по остаточным следам колдовства или магии позволяла локализовать источник возникновения магического или чародейного плетения.
Пока посол заинтересованно пялился на царевну, вытирая внезапно вспотевшие ладони об собственный плащ, девушка набрала несколько команд и вывела на монитор с диагональю в тринадцать дюймов подробную карту местности.
– О! – она кокетливо захлопала синими ресницами, украдкой бросив насмешливый взгляд на Горыню. – Колдовская буря зародилась на территории княжества Захребетье. Вёрст семь или восемь вглубь земель Зыра Тумановича от нашей восточной границы. Это ещё посмотреть надо, кто и кому счёт об убытках выставить должен.
Змей Горыныч проходя мимо незваного гостя, словно ненароком, наступил ему со всей дури на ногу, обутую в сафьяновый сапог и сладким голосом обратился к царевне:
– Василисушка, распечатай-ка нам семь копий карты, да иди отдыхать. Умаялась, поди, с раннего утра хлопочешь, точно пчёлка на летнем лугу, – он осторожно вытурил девушку вон и велел не покидать горницы до тех пор, пока ушлый человек Зыра не покинет столицу. – За бумагами я сам зайду, – и прямо на глазах у посла нагло поцеловал сестру Кощея в губы.
Княжеский челобитчик аж позеленел от злости и пожелал сопернику подавиться за обедом костью говяжьей.
– Вот что, любезный гость, возьми Горыныча, отряд богатырей и с твоей стороны народа столько же, да на месте разберитесь, в чём там дело.
– Я тоже пойду, – вскинулась Баба-Яга, – Зыра Туманович прислал своего главного Чародея Нария, так что, чтобы не было соблазна данные подтасовать в свою пользу, придётся и мне там присутствовать.
Кудесник аж с лица спал, далеко не так могуч он был, как царская бабка, в делах колдовских. Больше интриги тонкие плести умел, вот и выбился в люди.
Князь Зыра Туманович уже и не рад был, что связался с Кощеем. Теперь могло сложиться и так, что ему возмещать ущерб Двувосьмому Царству придётся, а был он гораздо жаднее соседа. Только вот зарабатывать он не умел, только обирал, да подворовывал в приграничных землях чужих владений. Впрочем, идти на попятный, было уже слишком поздно. Пришлось открывать портал для Высокой Комиссии. Самым неприятным для Зыры оказался тот факт, что верховодила там именно Баба-Яга. С бабкой Кощея в прошлом у него уже были тяжбы, которые тогда с треском и проиграл. Впрочем, делать «морду на публику» этот правитель умел всегда.
Разместил делегацию на самом лучшем в столице постоялом дворе, естественно, за счёт хозяина. Потом хитрый князёк посетовал на скудость казны, поэтому подарков никаких нежданные гости не дождались. Лишь Ядвиге пожаловали медовый пряник и недвусмысленно намекнули, что такой красоты, отродясь, не видели. Яда подарок приняла, но, как разумная девица, предъявила Ярине, которая велела отдать его первой попавшейся страшной горожанке. Ушлый аристократ решил обманом прибрать белокурую беренику к жадным грабкам.
Больше всего гостей поразил герб князя с драконом, лежащим на груде драгоценных камней и девиз: «Идти по жизни с гордо поднятой головой даже, если зад нечем прикрыть»!
Поутру, с первыми петухами, верхами направились на место, откуда отправился в свой разрушительный поход Колдовской Ураган.
– Ну что, касатик, молчал бы, платить бы не пришлось! – сладким голосом пропела Баба-Яга, разворачивая длиннющий перечень убытков от разгула магической стихии с подбитым итогом.
Из-за её спины ужом выскользнул юрист кощеев, с довольным видом потирающий руки. Надо сказать, что за каждое успешно выигранное дело при получении возмещения, царь отстёгивал ему солидный процент, в данном случае денег хватит не только, чтобы рассчитаться с жадным Колываном, но и подарков жене накупить и кое-что на чёрный день отложить. Настроение у Юрия Анатольевича зеркально быстро улучшалось прямо пропорционально тому, как скисал Зыра Туманович.
Князь прекрасно знал, что если он посмеет нарушить древнее слово Неявской Правды, все соседи сразу хай поднимут и не только заставят выплатить всё до медной полушки, но ещё и солидно пощипают его казну, припомнив все многочисленные грешки, которых накопилось так много, что он мог по миру пойти с дырявой сумой и босиком.
Впрочем, никто не помешает поплакаться Ластанскому Кагану на то, как за неумелость незнакомого мага-стихийника ему пришлось почти полностью казну опорожнить. За наводку ему причитался солидный куш в десятую часть добычи. Если бы только правители прознали, откуда жадный восточный правитель всегда в курсе, у кого нынче в кармане больше всех звенит, мало вредителю не показалось бы. Только вот Зыра Туманович был очень осторожен, страдали частенько простые гонцы, даже никак не связанные с его княжеством.
Довольный Кощей оделил всех причитающей долей за труды. В те поры и Колыван с деловым визитом сподобился. Боярин был дюже недоволен, когда в присутствии царя пришлось в мелкие клочья изорвать кабальную грамоту, а Змей Горыныч ещё и обрывки спалил, чтобы никак восстановить мерзкую бумажку не вышло.
Гаджет Баюнович был жутко занят: его ушастая башка мелькала из-за смородинового куста. Юное дарование сидело на пятой точке, обхватив всеми четырьмя лапами крынку со сметаной и, утробно урча, засовывало в неё голову по самые плечи. Увлечённый этим нехитрым занятием, кот не заметил, как над ним сгущаются тучи. На росшей неподалёку рябинке легонько зашевелились ветви, и среди узких резных листьев промелькнул рыжий мех. Это была его давняя врагиня – белка, грызшая волшебные орехи с золотой скорлупой и изумрудным ядром, которую Кощей выменял у князя Гвидона в обмен на джинсовую мини-юбку для царевны Лебедь.
«Бах»! – и драгоценный снаряд звонко щёлкнул по затылку незадачливого наследника Кота-Баюна. Тот судорожно дёрнулся и попытался вытащить глупую башку из кринки, но не тут-то было. Как говорил один очень умный Кролик: «Она застряла»! Пошатываясь, Гаджет попытался встать на задние лапы. Остатки жирной сметаны, булькая, потекли по и так довольно замурзанной шерсти. Поскользнувшись на белой жиже, он картинно грохнулся наземь. Однако тяжеленная «Шапка Мономаха» всё ещё крепко держалась на его пустой голове.
Победно застрекотав, Римуся, соскочила на зелёную травку и воинственно запрыгала к поверженному супостату, угрожающе вереща:
– Я ваша белочка, я пришла»!
Кошак судорожно заскрёб лапами в жирной грязи, но встать так и не сумел, снова опрокинувшись на спину. Рыжая воительница, которая частенько величала себя не иначе, как Соня, и могла продрыхнуть в золочёной клетке трое суток к ряду, запрыгнула на глиняную крынку и немедленно поинтересовалась самочувствием «грязнули Васьки».
Выслушав невразумительный ответ, она покрутила пальцем у виска и заявила:
– Если кот сошёл с ума, значит, кончилась весна!
Пустим мы его на мясо, чтобы было что пожрать!
Затем «Рыжая Соня», ловко балансируя на задних лапах, пробралась к тому месту, откуда рос довольно пошарпанного и облезлого вида хвост, и соскочила с него на зелёную травку. Перекинув через плечо предмет гордости каждого уважающего себя кошака, она, подражая жителям Двувосьмого Царства, волоком потащила тяжёлый груз за собой, распевая при этом во всю глотку:
– Эх, дубинушка, ухнем,
Сама, родимая, пойдёт.
Путешествие длилось долго. В дороге тушка отпрыска Кота-Баюна покрывалась налипшими листьями, мелкими камешками, сучками, травинками и прочим хламом. Вскоре в воздухе повеяло речной прохладой, и Римуся остановилась. Отерев лапкой пот со лба и выкрутив кисточки на ушах, гордая собой забияка важно заявила:
– Ну вот, мой милый друг, и пришла пора расставаться! Помнишь, как ты мне хвост вишнёвым клеем намазал, пока я спала в царском блюде с засахаренными орешками, а потом меня Ярина застукала? Тогда была дана клятва на Чёрном Жёлуде, что месть моя будет жестокой и ужасной! Пришла пора расплаты за грехи твои тяжкие! – и подтащила ослеплённого глиняным горшком пленника к краю обрыва.
Свесившись с него по пояс, она долго разглядывала что-то внизу. Потом снова взялась лапками за хвост и произнесла:
– Стало быть, быть тебе первым лётчиком в Двувосьмом Царстве! – затем наглая зверушка с размаха заехала задней лапой в то самое место, откуда задние лапы растут.
С душераздирающим мявом Гаджет прыгнул вперёд. Затем он с нарастающим ужасом понял, что под ним только воздух! Свободное падение длилось недолго.
– Мяяяумочки! – раздался истошный визг, когда пухлый зад успешно приземлился на густой ковёр особо жгучей крапивы, который Баба-Яга специально вырастила на речных берегах, чтобы парни не подглядывали за купающимися, в чём мать родила, девками.
«Рыжая Соня» так неуёмно ликовала и праздновала победу, что оступилась на комке сухой глины и чуть сама не навернулась вниз.
После этого пушистая вертихвостка умчалась прочь, учуяв сытный запах малинового пирога, потянувший из-за излучины реки. Джинн Омар надолго неугомонную супругу оставлять не решался, поэтому несколько раз на дню неожиданно объявлялся дома, чтобы послужить живым укором ревнивой супруге, а заодно и, воспользовавшись оказией, предаться чревоугодию. Увы, более приятные стороны бытия пока что были ему не доступны благодаря стараниям любвеобильной Рины.
Розовощёкая женщина ловко вынимала деревянной лопатой из пышущего жаром зева печи румяные ватрушки с растёкшейся алым малиной со сливками и желтоватыми островками запёкшегося творога, унизанными чернильными озерцами черники. Затем аккуратно перекладывала выпечку на застеленный рушниками подоконник. Про себя Ирина что-то негромко напевала, чтобы работа спорилась.
Джинн Омар развалился на широкой лавке за выскобленным до сияющей желтизны столом. Перед ним лежала стопка тёплых пирогов и стоял запотевший жбан ледяного тернового кваса. Супруг хозяйки дома, тяжело вздыхая, отламывал румяную корочку и медленно её жевал, причитая вполголоса:
– Вот шайтан баба: сначала чуть не загрызла до смерти, теперь кормит, как на убой. Вах! – и он с шумом отхлебнул из деревянной посудины пенного напитка.
Аккуратно выковыряв сырную лепёшку, сунул её в рот, облизывая перепачканные черникой пальцы. Корж пропечённого теста так и остался лежать на досках сиротой.
– Солнышко моё, – сладко защебетала от окна расторопная хозяйка, – тебе подложить тёпленьких?
Едок лишь ослабил завязки шаровар и отмахнулся от жены, как от назойливой мухи. Наблюдавшая за этой сценой Римуся, укрывшаяся от любопытных глаз в пышном кусте бузины, чуть слюной не подавилась и завистливо пробурчала:
– Везёт же этому пузану! А меня, такую красавицу, ведающую государевыми секретами, никто за стол никто не спешит усадить, – и она принялась раскачиваться на упругих ветвях.
Дразнящий запах властно сжал в цепких лапках остатки сознания «Рыжей Сони». Заворожённо глядя на заветный подоконник, она вспрыгнула на бревенчатую стену и двинулась к нему лёгким скоком, напоминая серых крыс, идущих за зовом волшебной дудочкой, как рассказывал купец Колыван, побывавший в далёких заморских землях.
Выпуклые глаза цвета зелёной тины заволокло влажным туманом алчности. Крепкие лапки с острыми чёрными коготками крепко цеплялись за бревенчатую поверхность. Зов оказался настолько силён, что белочка, подойдя к подоконнику, застыла деревянной статуэткой, капая на пушистый мех тягучими ниточками слюны.
С самого края на улицу свешивался пирог с малиновым варевом. Растомившаяся в печном жаре ягода внезапно выпустила крупную каплю сладкого сока, которая, медленно скатилась по румяной корочке ватрушки, и тяжело плюхнулась на чёрную бусинку носа исстрадавшейся от вожделения воительницы. Это оказалась та самая, последняя, которая переполнила чашу белкиного терпения.
Цепляясь лапами за малейшие неровности стены, маленькая диверсантка ловко поползла вверх, полубезумно бормоча себе под нос ключевую фразу: «Я в раю, я в раю»! В глазах метались радостные всполохи, а реальность была напрочь отгорожена завесой грёз.
До вожделенного лакомства оставалась пара рывков, как внезапно из распахнутого окна показалась загорелая женская рука, которая бесцеремонно схватила чудесное лакомство и остальных его собратьев и уволокла прочь, не забыв затворить окно.
Отнявшиеся от неожиданности лапы не удержали упитанную белочку на вертикальной поверхности, и она тяжело плюхнулась на ковёр густого подорожника, где и осталась безучастно лежать с задранными вверх хвостом и конечностями, тяжело переживая утрату беличьего рая.
По пыльной улице столицы Двувосьмого Царства уныло брёл несчастный отпрыск Кота-Баюна с опухшими от крапивной примочки лапами и животом. В правой лапе он нёс крепко зажатый в когтях булыжник. Глаза его так оплыли, что напоминали лишь узкие щёлочки.
Кикимора Маришка, которую Ярина послала по воду, увидев в каком состоянии находится Гаджет, аккуратно опустила тяжёлые вёдра на коромысле наземь и всплеснула белыми руками:
– Эко тебя разнесло, Васька! Идём со мной к Бабе-Яге, сейчас я тебе верное средство дам от синяков и оплывов.
Молодой кот отчаянно затряс опухшей башкой, он прекрасно знал, что синеглазая ведьма вызнает у него всю подноготную. Признаваться же в том, что его так отделала сумасшедшая белка, сыну Кота Баюна, ой, как не хотелось.
Ученица Главной Колдуньи Двувосьмого Царства церемониться с хвостатым нахалом не собиралась. Придерживая одной рукой тяжёлое коромысло с увесистыми вёдрами, на кисть второй намотала весьма облезлый тёмно-рыжий хвост страдальца и поволокла почти неподъёмную ношу на двор Ярины, отпуская весьма едкие замечания по поводу присутствия ума в черепушке у молодого котяры.
Баба-Яга вытащила всё, даже причину свары с злопамятной Римусей.
– Хорошо, что за девками не подглядывал, но плохо, что с кощеевой любимицей поссорился. Надо бы вас замирить, – синеглазая красавица в момент завернула бедолагу в холстину, смоченную в отваре, благоухающем лесными травами, а на опухшую морду положила примочку.
Алёна с Ядвигой положили кота на широкую лавку и отправились по своим делам. Старая ведьма бездельничать никому не дозволяла, считая, что праздная жизнь до добра никого не доводит.
Береника тревожно принюхалась и поделилась с подругой дурным предчувствием:
– Ой, Алёнка, чую, беда у самых границ наших бродит. Не спокойно на душе, муторно, ночами просыпаюсь от кошмаров, в которых огонь, стрелы калёные и сабли кривые кочевников степных.
– Наверно, голову напекло тебе красное солнышко, Яда, вот и мерещится всякая небывальщина, – деревенская девушка была практичной и никаким призрачным снам и предсказаниям не верила, как позже оказалось, напрасно.
Ярина затворив дверь и скрыв от пригляда горницу специальным заговором, которому ещё прабабка обучила, вытащила из-за пазухи заветный костяной гребень, дунула, плюнула, и встал перед ней упрямый швед, никак не желающий жениться на своей синеглазой зазнобе.
– Яра, когда сходились, никакого разговора про женитьбу не было! Любовь не должна быть отягощена никакими ритуалами и печатями государственными в паспортах. Иначе свобода пропадёт, золотой клеткой став, – белокурый рок-музыкант нахмурился и старательно уставился в окно, занавешенное украшенной ручной вышивкой шторкой.
– То не любовь, а блуд! – горячилась Баба-Яга, даже ножкой, обутой в красный сафьяновый сапожок, топнула на приятеля, рассердившись за его упрямство.
– Не был ни разу женат и не собираюсь собственноручно хомут на шею вешать! – мужчина продолжал упорствовать, как-то упустив из виду, кто перед ним и чем это может быть чревато.
– Ах, вот ты как, значит, касатик, запел?! Всё равно будет по-моему! – синие очи стали почти чёрными от ярости, красавица что-то прошептала и дунула в лицо упрямцу и плюнула ему на грудь.
Раздался печальный звон, точно хрустальный бокал ненароком рукавом со стола на мраморный пол смахнули. Посреди небольшой горницы стояла ванна из прозрачного стекла, точно такая, какую Старшей Ведьме Двувосьмого Царства показывала Шаласса, которую сейчас восхищало всё изящное, необычное и пропускающее свет.
– Я тебе покажу, ирод иноземный, как неявскими красавицами помыкать! Женишься, никуда не денешься! Мне всё равно, сколько придётся ждать, пока ты сломаешься и покоришься моей воле! Знаешь ли, никто не помешает и мне дать тебе почувствовать, каково это видеть, как твою женщину то один, то другой мужичок навещает. А развратничать стану прямо в тебе. Либо женишься, либо эта пытка станет для тебя вечным проклятием!
Синеглазая радетельница за права и свободы женские велела служанкам наполнить стеклянное чудо на две трети горячей водой, добавила туда разных отварчиков и снадобий и со счастливым вздохом отправилась купаться. Грязи она хронически не переносила, а в делах и заботах испачкаться не мудрено.
Василиса Премудрая попрощалась со Змеем Горынычем, который неизменно провожал её до дверей уютного особнячка, чтобы ладная и остроумная девушка снова не попала в беду. Порядка в Папортниковой Долине было на порядок меньше, чем в Двувосьмом Царстве.
– Василисушка, я по делам государевой службы должен уехать за Калинов Мост, может, привести тебе чего?
– Не надо, Горыня, всё и так есть, что надобно, а лишнее ни к чему, как я считаю, – синие волосы в масть глазам делали внучку Бабы-Яги настолько обаятельной, что змей в который раз не удержался и поцеловал девушку в губы без спросу.
– Увидит баушка, быть нам поротым жгучей крапивой! Сколько раз просила тебя не делать так! – обиженно надула чуть припухшие губки царевна.
– Прости, не удержался! Не владею я собой, когда гляжу в твои очи! – черноволосому сердцееду было внове, что все остальные дамы вмиг перестали привлекать его.
Сотник Ластанского Кагана осмотром был доволен. Под видом заморского купца с караваном верблюдов он проник в Папортниковую Долину, чтобы вызнать, что здесь можно взять. Двувосьмое Царство не должно было заподозрить, что конечной целью полномасштабного набега является именно столица Кощея Бессмертного. Синеволосая девица не больно его впечатлила, зато он положил жадный глаз на Елену Гадьевну. Пышнотелая змеевна как раз строила глазки молодому программисту и задорно хохотала над его сальными шуточками.
Научный Центр Кристальный Град таил немало богатств, главным из которых были молодые красивые женщины. Довольно прищёлкнув языком, степняк дождался, пока Змей Горыныч уберётся восвояси, и легонько приложил царевну мешочком с мелкими камушками по голове. Не ожидавшая такого подвоха девушка без звука кулём осела на мостовую. С сестрой ухажёра Василисы Премудрой Жараб поступил так же. Диковинную девицу он решил подарить кагану, а зеленоглазую хохотушку собирался оставить в своей кибитке, где и так было уже пяток молодых жён, которые постоянно ссорились и нередко опускались до безобразного рукоприкладства. Степняк надеялся, что такая женщина сможет навести в его доме порядок, ведь служба правителю оставляет слишком мало времени на личную жизнь.
Завернув обеих пленниц в ковры, но так, чтобы их красота не пострадала, и они могли нормально дышать, Жараб и его воины покинули ни о чём не подозревающую Папоротниковую Долину. Впереди было два выходных дня, поэтому обеих умыкнутых дам раньше понедельника вряд ли хватятся, когда те не явятся на работу в урочный час.
Ядвига с истошным воплем села на постели, её била крупная дрожь. Примчавшаяся на шум Баба-Яга долго отпаивала безутешно рыдающую беренику успокоительным отваром, чтобы вместо судорожных всхлипов добиться более-менее внятного ответа. Синеокая ведьма сразу почуяла, что бывшую ляшскую королевну посетил не простой кошмар из-за перегрева. Двувосьмому Царству грозила нешуточная опасность. Сердце Ярины защемило нехорошее предчувствие. Она быстро набрала номер мобильного внучки, но в ответ ничего, кроме длинных гудков не услышала. То же самое было и с телефоном сестры Змея Горыныча, что было уже совсем странно. Не отвечала она не только по смартфону и планшету, но и по домашнему телефону. Почуяв неладное, ведьма бросилась к Кощею с докладом, а потом вместе с тремя богатырями и опытным следопытом отправилась в Кристальный Град выяснять, что же там так не вовремя стряслось.
Змей Горыныч вместе со штатными сыскными колдунами и магами буквально на бровях ходил от усердия. Его Кощей Бессмертный с помощью джинна на ковре-самолёте доставил в Научно-Исследовательский Центр «Кристальный Град» в Папортниковой Долине в виду того, что вместе с Василисой Премудрой, как в воду канула, и его родная сестра.
– Сколько раз я вас предупреждал об опасности набегов степняков? – Горыня пронзил свирепым взглядом начальника службы безопасности «Три Болота» богатыря Тырю.
– И раньше они девок и баб подворовывали, – он расстроенно поковырял в ухе, – но с этим местные давно смирились: не убили никого, и ладно. Моя хата с краю – ничего не знаю…
– Идиоты! Пропала моя сестра и царевна Двувосьмого Царства! Вы что с Кощеем Бессмертным решили силой померяться и с дружиной его брата младшего? Сотника Ластанского Кагана Жараба опознали по слепку со следа рядом с отпечатками сапожек обеих пропавших дамочек! Вам Кощей за что жалование платит? – зелёные миндалевидные глазищи пыхнули такой яростью, что богатырь струхнул и невольно попятился.
– Вот беда-то! – застенал дородный детина, оседая мешком в пыль и причитая как баба на поминках. – Не сносить нам теперь голов буйных!
– Да не ной ты, Тыря, надо в погоню пускаться и отбивать пленниц.
– Тебе надо, ты и ищи степняков, – насупился мужик, отводя испуганный взгляд, – слыхал, царевна – почти жена тебе!
– Всё сделаю, чтобы так и было! – Змей Горыныч сердито сверкнул очами, потемневшими как грозовая туча. – Уже скачут сюда две дружины, посланные царём моим, чтобы магией не спугнуть воров! Баба-Яга своими методами всё вызнает, степняки и не почуют, что попались.
– Вот и славно, пойду я, на кухне для служивых сегодня пленная ластанка знатный плов приготовила. Грех пропустить такое лакомство, да и бабёнка ничего, авось, и приголубит старого бобыля восточная красавица.
Горыня с досады плюнул на пол и пошёл Кондрата поджидать с дружинами. Царская племянница была девушкой умной, ни с кем не ссорилась, в помощи не отказывала. Любили Васильку и свои, и чужие.
Кондрат был мужчиной суровым, обиды никому не спускал. Боялись соседи пуще морового поветрия и набегов воинственных степняков и морских пиратов Навьего Царя, мужа дочери Бабы-Яги, синеглазой Зорьки. Взгляд чёрных бездонных глаз любого ворога мог повергнуть, ведь помимо воинской науки искушён был он и в чародействе тайном.
Молчаливо выслушав правитель подробный доклад Змея Горыныча, велел воинам на коней садиться и в дорогу отправляться. Как его тёща Ярина не возмущалась, с собой ведьму не взяли.
– Ты тут проследи, чтобы эти дурни, как следует, укрепили стены и продовольствием и водой запаслись. Кому ещё могу доверить такую сложную задачу? Коше скажи, чтобы мух не ловил, а тоже к встрече дорогих гостей из Великих Степей готовился. Ой, чую, неспроста всё это Ластанский Каган затеял, кто-то нашептал ему на ухо, что и Папоротниковая Долина, и Двувосьмое Царство большие богатства скопили. Да и девки, и бабы наши не зря красой на оба мира славятся. Бережёного Бог бережёт. Не спорь, матушка, принимай командование над этой ладьёй утлой!
– Баба-Яга, а Баба-Яга, а это правда, что ты уже третью тыщу лет разменяла, и молодость тебе неверный джинн вернул с синей мордой? – молодой дружинник залюбовался синеглазой красавицей и не смог удержать на языке неприличный вопрос.
– Так правду сказал, соколик, кто ж за правду-то обиду таить будет, – она кокетливо улыбнулась, спрятав глаза под завесой чёрных, как июньская ночь ресниц.
– А ещё бают, швед у тебя есть, в костяной гребень обороченный, за то, что по закону поступить отказался.
– И это истинная правда, – улыбнулась ведьма, сверкнув полоской жемчужно-белых зубок, на мгновение промелькнувших меж приоткрывшихся губ, слегка тронутых вишнёвым лаковым блеском.
– Так зачем тебе этот козёл похотливый, али мужиков свободных вокруг нет?
– Ой, осторожнее касатик, сердце моё ретиво, в полон его возьмёшь, потом вовек не отвяжешься! Я ж – не простая девица: Царь Кощей и Василиса Премудрая – внуки мои, Навий Царь Кондрат – зять любимый…
– Ну, ежели шведа восвояси отправишь, готов попытать своего счастья! Больно уж запали в душу очи твои синие и речи мудрые!
– Ратибор, потом помилуетесь! – зычно хохотнул Кондрат, смерив дружинника многообещающим взглядом. – Ярина, огради нас от бед лихих в дороге, да пора в путь пускаться! Если хоть один волос с головы Василисушки упадёт, камня на камне от Ластанского Каганата не оставлю, а Кагана такая доля ждёт, что он молить о смерти будет, да тщетно!
