Глава 5. У мистера Матекони есть повод для размышлений

До мистера Матекони не сразу дошло, что мма Потокване уверена в том, что он принял ее предложение. По его мнению, все было ясно. Он сказал: «Я подумаю об этом, мма», а это совсем не значит, как понятно любому, что он определенно согласился. Возможно, лучше было бы, если бы он отказался сразу, но мистер Матекони был человеком добрым и, как все добрые люди, не любил отказывать. Многие сказали бы «нет» без всяких угрызений совести, отказали бы совершенно определенно, даже если бы это могло задеть чьи-то чувства.

Мистер Матекони тщательно обдумывал случившееся. Сообщив ему сногсшибательную новость, мма Потокване стала объяснять, что имеет в виду, а он молчал. Сначала ему показалось, что он ослышался, что она попросила его починить парашют, как всегда просила починить что-нибудь из оборудования. Нет, конечно, она просила его не об этом, потому что в сиротском приюте было полно людей, которые могли бы починить парашют гораздо лучше, чем он. Чинить парашют означает шить, пришел он к выводу, и, конечно, приютские воспитательницы большие мастерицы в этом деле, ведь они всегда шьют сиротам одежду, ставят заплатки на протертые брюки или отпускают юбки, которые стали коротковаты. Эти женщины легко могли бы зачинить порванный парашют, пусть даже пришлось бы поставить на него заплатку из мальчишеских штанов. Нет, мма Потокване имела в виду не это.

Ее следующая ремарка все объяснила.

– Это отличный способ собрать деньги, – сказала она. – Этот трудный проект начался еще в прошлом году. Человек с радиостанции – очень известный, с таким смешным голосом – согласился прыгнуть. И девушка, которая чуть было не стала мисс Ботсвана, сказала, что она бы тоже прыгнула. И они собрали кучу денег. Кучу.

– Но я не умею прыгать, – возразил мистер Матекони. – Я даже никогда не летал на самолете. Мне не хочется прыгать с самолета.

Казалось, мма Потокване его не слышит.

– Это очень легко сделать. Я разговаривала с людьми из Аэроклуба, они сказали, что научат вас. К тому же у них есть брошюра, где нарисовано, как надо ставить ноги, когда приземляешься. Очень просто. Даже я могла бы.

– Тогда почему вы не прыгаете? – спросил он, но так тихо, чтобы она не услышала, и мма Потокване продолжала, словно он ничего не говорил.

– Нет причин бояться, – сказала она. – Я думаю, что это очень приятно – вот так лететь по воздуху. Вас могут сбросить на одно из наших полей, а я пошлю кого-нибудь из воспитательниц с пирогом вам навстречу. У нас есть носилки, и мы можем на всякий случай держать их поблизости.

Я не хочу этого делать, хотел сказать мистер Матекони, но по какой-то причине у него вырвались такие слова: «Я подумаю».

Теперь он понял, что вот здесь и крылась его ошибка. Разумеется, нетрудно все отменить. Нужно только позвонить по телефону мма Потокване и сказать ей, недвусмысленно и твердо, что теперь он подумал и решил, что не станет прыгать. Он с радостью даст денег тому, кого она убедит это сделать, но этим человеком, к сожалению, будет не он. Это единственный способ иметь дело с мма Потокване. С ней нужно быть твердым, как он был тверд, когда речь шла о насосе. Таким женщинам надо противостоять.

Трудность такого противостояния заключалась в том, что оно мало что меняло. В конце дня мужчина не может на равных состязаться с женщиной, особенно если эта женщина вроде мма Потокване. Остается одно: избегать ситуаций, в которых женщина может загнать тебя в угол. А это трудно, потому что женщины знают способ аккуратно притиснуть тебя к стенке, именно это с ним и случилось. Надо было быть внимательнее. Надо было насторожиться, когда она предложила ему пирог. Это ее манера, теперь он это понял. Как Ева использовала яблоко, чтобы поймать Адама, так мма Потокване использовала фруктовый пирог. Фруктовый пирог, яблоки – какая разница! О, мужчины, такие глупые и слабые!

Мистер Матекони взглянул на часы. Девять утра, а ему надо было приехать в гараж не позже восьми. Работы ученикам хватало – простой работы по техобслуживанию, – возможно, он мог бы оставить их один на один с заданием, но он не любил оставлять их надолго без присмотра. Он бросил взгляд в окно. Приятный день, не слишком жаркий для этого времени года, было бы хорошо поехать куда-нибудь за город и просто погулять по тропинке. Но он не мог этого сделать, потому что должен думать о клиентах. Лучше перестать мечтать об этом и заняться обычными делами. Проверить выхлопные трубы, сменить шины, заменить тормозные колодки; эти дела действительно имели смысл, не то что нелепый прыжок с парашютом, который задумала мма Потокване и который он, во всяком случае, не собирается совершать. Это можно легко уладить, если быть решительным. Все, что нужно сделать, поднять телефонную трубку и сказать мма Потокване «нет». Он вообразил себе этот разговор.

– Нет, мма. – Только и всего – «нет».

– Что «нет»?

– Нет. Я не сделаю этого.

– Что вы имеете в виду под «нет»?

– Под «нет» я имею в виду «нет». Именно это. Нет.

– Нет? Ох!

Такова, во всяком случае, теория. Когда речь дойдет до разговора, это может оказаться труднее. Но, по крайней мере, у него есть представление о том, что сказать и в какой манере.

Мистер Матекони, пытаясь, по большей части успешно, не думать о парашютах и самолетах и даже о небе, пустился в недолгий путь от своего дома к «Быстрым моторам». Этот путь он проделывал так часто, что знал каждую выбоину на дороге, каждые ворота, мимо которых проезжал, и, что удивительно, людей, которых он часто видел стоящими примерно на одном и том же месте. Да, люди похожи на свои привычные места, размышлял мистер Матекони. Оборванный мужчина, который обычно прогуливался в конце Маратадиба-роуд, выглядел так, словно что-то потерял. Это был отец девушки, работавшей в одном из домов поблизости, она поселила его у себя. Это, конечно, правильный поступок дочери, но если бы этим человеком или даже, скажем, его дочерью был мистер Матекони, он бы считал, что лучше всего для этого отца, выбитого из колеи, было бы вернуться в деревню или поехать за город или на пастбище. В деревне он бы смог, не сходя с места, наблюдать за всем, что делается кругом. Он мог бы смотреть за скотом, а это хорошее занятие для стариков. Можно многое узнать, просто наблюдая за скотом и за его окраской. Это могло бы стать занятием для этого человека.

А потом, сразу за углом, на Ботели-роуд, по пятницам и субботам можно увидеть интересную машину, припаркованную в тени дерезы. Автомобиль принадлежал брату человека, жившего в одном из домов на Ботели-роуд. Это был мясник из Лобаце, который приезжал в Габороне на уик-энды, которые, по его мнению, начинались в пятницу утром. Мистер Матекони видел его мясную лавку в Лобаце. Большая, с современным оборудованием, с нарисованной на стене коровой. Вдобавок этот человек владел небольшой фирмой, производившей штукатурные работы, поэтому мистер Матекони считал его очень богатым, во всяком случае, по меркам Лобаце, если не Габороне. Но свидетельством этого в глазах мистера Матекони была не столько собственность, сколько то, что он владел таким прекрасным автомобилем и, несомненно, прекрасно о нем заботился.

Это был «Ровер-90» выпуска 1955 года, то есть очень старый. Синего цвета, с серебристой эмблемой спереди, изображавшей челн с высоким носом. Первый раз проезжая мимо, мистер Матекони остановился, чтобы рассмотреть машину, и отметил превосходные красные кожаные сиденья и блестевший серебром рычаг переключения передач. На него производила впечатление не отделка автомобиля, а то, что находится внутри: двигатель 2,6 литра, механическое переключение скоростей и при этом знаменитая муфта свободного хода. Такого сейчас не увидишь, и мистер Матекони однажды взял своих учеников посмотреть на автомобиль снаружи, чтобы они могли получить представление о его великолепной конструкции. Он, конечно, понимал, что от этого мало толку, но все же попробовал. Ученики присвистнули, а старший, Чарли, сказал: «Очень красивая машина, рра! О!» Но как только мистер Матекони на минуту отвернулся, Чарли тут же наклонился, чтобы полюбоваться своим отражением в зеркале на переднем крыле автомобиля.

Мистер Матекони понимал, что это безнадежно. Между этими молодыми людьми и им самим существовала пропасть, которую нельзя было преодолеть. Ученик признал, что машина прекрасная, но понимал ли он на самом деле, что именно делает ее прекрасной? Мистер Матекони очень в этом сомневался. На учеников производили впечатление спойлеры и блестящие алюминиевые колеса, которыми производители сейчас снабжали автомобили, то есть вещи, которые не значили ничего, ровным счетом ничего для настоящего механика вроде мистера Матекони. Это было что-то внешнее, украшения, чтобы пленять воображение тех, кто не разбирается в автомобилях. Для настоящего механика красота заключена в точности и сложности тысячи движущихся деталей в груди автомобиля: стержней, пальцев, поршней. Считалось именно это, а не безжизненные части, которые служили только для того, чтобы отражать солнечный свет.

Мистер Матекони притормозил и посмотрел на прекрасный автомобиль под раскидистой дерезой. И тут он заметил что-то под автомобилем, на что простой наблюдатель вряд бы обратил внимание, но что он не мог пропустить, заметил и встревожился. Съехав к краю дороги, он выключил двигатель и вышел из машины. Затем, приблизившись к синему «роверу», он встал на четвереньки и всмотрелся в темное днище автомобиля. Да, это было то, что он предполагал; и он лег на живот и пополз под автомобиль, чтобы получше все рассмотреть. Ему понадобилась всего минута, чтобы понять, в чем дело, но то, что он увидел, заставило его затаить дыхание. На землю под автомобилем натекла лужа масла, окрасив песок в черный цвет.

– Что вы делаете, рра?

Раздавшиеся звуки были неожиданностью для мистера Матекони, но он хорошо знал, что не стоит быстро поднимать голову. Так всегда поступали его ученики. Они часто стукались головами о днища автомобилей, когда слышали телефонный звонок или что-то еще. Нормальная человеческая реакция – посмотреть вверх, когда тебя потревожили, но механик быстро учится контролировать ее. Или должен быстро этому научиться. У его учеников это не получалось, и он подозревал, что не получится никогда. Мма Макутси, разумеется, знала об этом и однажды нарочно окликнула Чарли по имени, когда он лежал под машиной. «Чарли!» – крикнула она, и послышался глухой удар, когда незадачливый молодой человек попытался сесть и стукнулся головой о поддон картера. На самом деле мистеру Матекони не сильно понравилась шутка, но он не мог не улыбнуться, встретившись с ней взглядом. «Я просто проверяла, все ли с тобой в порядке, – крикнула мма Макутси. – Береги голову, когда ты там, внизу. Знаешь, за мозгами надо хорошенько присматривать».

Мистер Матекони выбрался из-под автомобиля и встал, отряхивая брюки. Как он и подумал, это был сам мясник, полный мужчина с толстой шеей, напоминавшей бычью. С первого взгляда любому становилось ясно: это богатый человек, – даже если не знать о мясной лавке, штукатурной фирме и даже об этом чудесном автомобиле с серебристой эмблемой.

– Я смотрел ваш автомобиль, рра, – сказал он. – Я был под ним.

– Это я видел, – отозвался мясник, – видел ваши торчащие ноги. Заметив их, я так и подумал, что кто-то залез под мой автомобиль.

Мистер Матекони улыбнулся:

– Должно быть, вам интересно, что я там делал, рра.

Мясник кивнул:

– Вы правы. Именно это мне было интересно.

– Знаете, я механик, – сказал мистер Матекони. – Я очень высокого мнения о вашем автомобиле. Это очень хорошая машина.

Мясник, казалось, вздохнул с облегчением:

– О, я понял, рра. Вы из тех, кто понимает в старых автомобилях. Я буду рад, если вы опять слазите под него и посмотрите.

Мистер Матекони оценил щедрое предложение. Он собирался вернуться под машину, но его действия были больше чем простое любопытство. Если он полезет назад, то с целью починить. Надо сказать мяснику, что он увидел.

– Там было масло, рра, – начал он. – В вашем автомобиле подтекает масло.

Мясник устало поднял руку. Всегда масло. В этом риск со старыми машинами. Масло, запах горящей резины, таинственный перестук. Старые машины все равно что буш ночью – всегда странные запахи и звуки. Он отводит машину в гараж и просит починить то и это, но все время повторяются одни и те же проблемы. А теперь еще один механик, которого он даже не знает, говорит о том, что масло подтекает.

– У меня были неприятности с маслом, – сказал он. – Масло всегда подтекает, и мне всегда приходится наливать больше масла. Каждый раз, когда я еду из Лобаце, я должен наливать больше масла.

Мистер Матекони поморщился:

– Это плохо, рра. Но вы не должны этого делать. Если тот, кто обслуживает эту машину, убедится, что на стержне, который удерживает цилиндр с маслом, резиновый сальник на месте, такого не случится. – Он помолчал. – Я могу это починить. Я сделаю это за десять минут.

Мясник посмотрел на него.

– Я не могу сейчас привести автомобиль в ваш гараж, – сказал он. – Мне нужно поговорить с братом о сыне нашей сестры. Он трудный парень, и нам надо что-то придумать. Кроме того, я не могу платить всяким механикам за то, что они смотрят эту машину. Я уже заплатил кучу денег в гараже.

Мистер Матекони поглядел на свои ботинки:

– Я ничего у вас не требовал, рра. Я не поэтому предложил починить.

Несколько минут стояла тишина. Мясник посмотрел на мистера Матекони и вдруг понял, что за человек стоит перед ним. И понял, что его предположение относительно того, что мистер Матекони хочет заработать денег, было неверным, потому что в Ботсване существуют люди, которые продолжают верить в старые ботсванские обычаи и готовы что-то сделать для других просто для того, чтобы им помочь, а не в ожидании награды. Этот человек, которого он застал лежащим под своей машиной, был из таких людей. Но к этому времени мясник уже заплатил кучу денег своим механикам, они уверили его, что все в порядке, и машина работала довольно хорошо, несмотря на небольшую проблему с маслом.

Мясник нахмурился, запустил руку за ворот и потянул его, стараясь ослабить.

– Не думаю, что с моей машиной что-то не в порядке, – сказал он. – Думаю, вы ошибаетесь, рра.

Мистер Матекони покачал головой. Не говоря ни слова, он показал на край темного масляного пятна, явно различимого под автомобилем. Взгляд мясника последовал за указующим пальцем, и он покачал головой.

– Это невозможно, – сказал он. – Я отдаю этот автомобиль в хороший гараж. Плачу кучу денег, чтобы они за ним следили. Они каждый раз ковыряются в двигателе.

Мистер Матекони удивленно поднял бровь.

– Ковыряются? Каждый раз? Кто эти люди? – спросил он.

Мясник назвал владельца гаража, и мистер Матекони тут же все понял. Он потратил годы, способствуя улучшению образа механика, но что бы он и такие, как он, ни делали, им всегда мешала деятельность таких людей, как механики мясника, если их вообще можно было назвать механиками – у мистера Матекони имелись серьезные сомнения на этот счет.

Мистер Матекони вытащил из кармана платок и вытер лоб.

– Если вы позволите мне взглянуть на двигатель, рра, – сказал он, – я очень быстро проверю уровень масла. Тогда мы будем знать, не нужно ли вам поехать долить масла.

Мясник с минуту раздумывал. Было что-то унизительное в том, чтобы тебя уговаривали подобным образом, но отказаться от помощи означало бы проявить неблагодарность. Этот человек определенно искренен и, кажется, знает, о чем говорит, и мясник полез в карман за ключами, открыл водительскую дверь и потянул за серебристый рычаг, открывавший защелку капота.

Мистер Матекони почтительно отступил на шаг. Увидеть такого рода двигатель – двигатель старше самой Республики Ботсвана – особый момент, и ему не хотелось демонстрировать неуместное любопытство при виде прекрасного образца инженерного искусства, который должен был предстать перед его глазами. Поэтому он остался там, где стоял, только слегка наклонился, чтобы иметь возможность разглядеть двигатель. Вдруг он затаил дыхание и онемел – не от восхищения, как ожидал, а от потрясения. Потому что это не был любовно сохраненный двигатель «Ровера-90» выпуска 1955 года. Вместо этого его глазам предстал двигатель, грубо собранный из самых разных частей. Хрупкий карбюратор, составленный из старых деталей, современный масляный фильтр, приспособленный и приделанный к единственной оригинальной детали, которую он опознал, – большому, крепкому блоку двигателя, который был вложен в автомобиль при его рождении много лет назад. Он, по крайней мере, остался нетронутым, но в компании какой механики он оказался!

Мясник вопросительно взглянул на него:

– Ну, рра?

Мистер Матекони потерял дар речи. Бывали случаи, когда ему, как механику, приходилось сообщать плохие новости. Это всегда было нелегко, и иногда ему хотелось обойти суровую правду. Но бывало и так, что ничего нельзя было поделать, и он опасался, что сейчас был один из таких случаев.

– Мне очень жаль, рра, – сумел выговорить он. – Это очень печально. С этой машиной сотворили жуткую вещь. Детали двигателя…

Он не мог продолжать. Здесь был совершен акт вандализма в механике, и у мистера Матекони не нашлось слов, чтобы выразить свои чувст ва по этому поводу. Он повернулся и пошел, качая головой, как человек, на глазах у которого уничтожили великое произведение искусства, испорченное людьми с узким кругозором, обывателями.