Мы любим подчиненного, помощника и заботимся о нем. Мы учим его, награждаем и наказываем. Мы помним, что не все приказы императора надо выполнять и что последний приказ полководца должен быть выполнен. Поэтому если поручаем что-нибудь подчиненному, то в этом отношении он выше нас. Теперь мы у него в подчинении:

– Говори,

чем тебе помочь,

я все, что могу, для тебя сделаю,

можешь не слушать моих советов,

я не обижусь,

я полностью в твоем распоряжении,

я – твой слуга!

Но за результат я с тебя спрошу!

Ты один несешь за него ответственность!

Если уж мы что-то поручили подчиненному – поднимем его над собой, словно ребенка. Что он может увидеть отсюда? Свой путь.

Путь – всегда путь добра. Добро доступно всем. И путь доступен всем. Подчиненный нам не слуга, а пока неравный. Неравный до тех пор, пока не увидел свой путь.

И, если он чувствует, что, касаясь наших дел и забот, он прозревает все больше и больше, он доверяет нам свою судьбу. Но чем лучше мы им руководим, тем быстрее он нас покинет. Потому что увидит путь.

И приходит минута расставания. Он не видит ее и не ощущает.

Как юноша, готовый вот-вот выпорхнуть из родительского гнезда, не ощущает близости расставания, что-то упоенно рассказывает. А родители со светлой грустью смотрят на него любящими глазами и не очень внимательно слушают его.

Мы крадем его сами у себя. Но не в силах изменить что-нибудь. Нас влечет собствен-ный путь, заставляя отпускать людей.

Не допускает он для нас вечных подчинен-ных, вечных помощников.

Грустно.