Сепфорис был самым крупным городом в окрестностях Назарета, и во времена Иисуса его жизнь была глубоко пропитана иудаизмом, как показывают раскопки последних двадцати лет. Но что же мы можем сказать о жизни в самом Назарете? Вероятнее всего, жители маленьких еврейских селений, вроде Назарета, были крайне преданы традициям веры.

То немногое, что канонические Евангелия рассказывают нам о Назарете, позволяет думать, что местные жители здесь были одновременно и набожны, и консервативны. Когда Иисус проповедовал в своем родном селении, его слова восприняли не слишком дружелюбно. У Марка кратко говорится: «И когда настала суббота, начал Он учить в синагоге» (Мк 6:2)¹⁵. Евангелист не говорит нам, чему именно Иисус здесь учил. Лука же говорит, как Иисус цитирует отрывок из главы 61 Книги пророка Исайи («Дух Господа на Мне, ибо Он помазал Меня. Послал Меня благовествовать…»), а затем провозглашает: «Ныне исполнилось писание это» (Лк 4:18–21). Вероятно, детальный рассказ Луки отражает суть учения Иисуса: он нес Благую весть о царствовании Бога (Мк 1:15). Хотя вначале это вызвало положительный отклик у слушателей, вскоре они, если верить Луке (Лк 4:22), резко переменили свое отношение к Иисусу.

Жители Назарета охотно слушали субботнюю проповедь, посвященную Благой вести о царствовании Бога, но они явно не верили в то, что Иисус обладает правом делать подобные заявления, либо им не понравилось, как Иисус понимает эту Благую весть и какие практические выводы из нее делает. О первом варианте нам говорят евангелисты Матфей и Марк. В их Евангелиях жители Назарета спрашивают:

Они упоминают о его ремесле («плотник»), о его статусе («сын Марии»), о его братьях и сестрах, и за этими словами стоит презрение. Эти слова показались слишком оскорбительными евангелисту Матфею, так что у него просто говорится: «Не Мать ли Его называется Мариам?» (Мф 13:55). Выражение «сын Марии» у Марка (вместо более приемлемого для того времени «сын Иосифа»), возможно, указывает на толки вокруг его зачатия: они точно не знают, кто его отец. У Матфея нет ничего подобного (и, разумеется, в истории о рождении Иисуса он объяснил, что тот был зачат от Духа Святого и Иосиф принял Иисуса как собственного сына). Эти риторические вопросы показывают, что в глазах односельчан Иисусу не хватало авторитета для заявлений о приходе царствования Бога и исполнении библейских пророчеств. Поскольку Иисус – один из нас, думают жители Назарета, в нем нет ничего особого. В ответ на это скептическое отношение Иисус заявляет: «Не бывает пророк без чести, разве только в отечестве своем и между сродниками своими и в доме своем» (Мк 6:4).

Лука объясняет отвержение Иисуса иначе. Собравшиеся рады услышать, что пророчество Исайи исполнилось прямо сейчас (Лк 4:21, в буквальном переводе: «Ныне это Писание исполнилось в ушах ваших»), но их глубоко оскорбили слова о том, что Благая весть о царствовании Бога коснется и язычников, включая врагов Израиля, как то показывают деяния знаменитых пророков прошлого, Илии и Елисея (Лк 4:25–27). Упоминание об этих пророках особенно приковывало внимание людей по той причине, что Илия и Елисей были уроженцами северного царства Израиля, к которому во времена Иисуса относили Галилею. Эти пророки славились своими деяниями, а не словами. Они совершали исцеления (4 Цар 5:8-14), воскрешения умерших (3 Цар 17:17–24, 4 Цар 4:29–37; 13:20–21) и даже умножение хлебов (4 Цар 4:42–44). Илия даже ассоциировался в умах иудеев с грядущим днем Господним (Мал 4:5: «Вот, Я пошлю к вам Илию пророка пред наступлением дня Господня, великого и страшного»: см. также Сир 49:10). Во многом эти знаменитые пророки, «местные герои» в глазах жителей Галилеи, послужили образцами для самого Иисуса. Подобно им, Иисус исцелял людей и, как Илия, возвещал наступление особого эсхатологического времени.

У нас есть основания считать, что современники Иисуса относили пророчество из главы 61 Книги пророка Исайи только к праведникам Израиля: это подтверждает текст свитка, фрагменты которого были найдены в районе Кумрана. В документе 11Q13, который также называют Свитком Мелхиседека, пророчества Исайи 61:1–3 («Господь помазал Меня благовествовать нищим, послал Меня исцелять сокрушенных сердцем, проповедывать пленным освобождение») исполняет загадочный Мелхиседек (см. Быт 14:17–20, Пс 109:4). Он не только освободит Израиль и даст ему прощение грехов, но и сокрушит Сатану (или Велиала) и его союзников, то есть врагов Израиля. Если такая интерпретация пророчества Ис 61 в 11Q13 хоть сколько-нибудь пользовалась популярностью, жители Назарета, как можно предположить, верили, что помазанник Господень, о котором говорится в пророчестве, принесет благословение Израилю и осудит врагов Израиля. И если Иисус из Назарета был бы тем, о ком говорится в главе 61 Книги пророка Исайи (то есть помазанным вестником Божьим, несущим Благую весть о дне благоволения Господа), он должен был бы принести благословение жителям Назарета и наказать их врагов. Но Иисус понимал пророчество Исайи иначе, его слова о пророках Илии и Елисее указывают на нечто иное.

Собравшиеся в синагоге были возмущены словами о том, что Благая весть обращена не только к Израилю, но и к его врагам, и потому выгнали Иисуса из синагоги «и повели до обрыва горы, на которой построен их город, чтобы сбросить Его» (Лк 4:29). Хотя никто (за исключением экскурсоводов!) не знает, где находился этот обрыв, данное описание соответствует топографии Назарета и его ближайших окрестностей.

Обе версии евангелистов, рассказывающих о неудачном посещении Иисусом Назарета, соответствуют тому, что мы знаем об этом селении из скудных археологических данных и из общей доступной нам картины тогдашней жизни в Галилее. Данная история отражает умонастроения жителей маленькой галилейской деревни, где люди серьезно относились к традиционной вере и ожидали исполнения пророчеств Писания. Когда галилейские иудеи размышляли о предсказаниях местных пророков древних дней, они полагали, что их ждут благословенные времена. Но это благословение касается только народа Божьего, оно для Израиля, но не для прочих, не для язычников и тем более не для врагов Израиля. И ни один местный человек, включая плотника, чью семью прекрасно знало все селение, был не вправе понимать это как-то иначе.

Можно предположить, что конфликт между Иисусом и жителями Назарета начался раньше, чем во время описанного евангелистами посещения этого селения. Как говорят Евангелия, в самом начале своего служения Иисус, оставив Назарет, «пришел и поселился в Капернауме приморском» (Мф 4:13). Что вынудило Иисуса переселиться в Капернаум? Не происходило ли нечто, подобное тому, что случилось в назаретской синагоге, уже в самом начале его общественного служения? Евангелисты описывают и другой случай, который однозначно свидетельствует о напряженных отношениях между Иисусом и его родственниками. Неясно, где именно это происходило, вероятнее всего, в Капернауме. По словам евангелистов, когда Иисус узнал, что его разыскивают мать и братья, он ответил, обведя взором своих собеседников: «Вот матерь Моя и братья Мои; ибо кто исполнит волю Божию, тот брат Мой и сестра и матерь» (Мк 3:34–35, Мф 12:4850, Лк 8:21). Как бы ни рассказывали эту историю евангелисты, она ясно указывает на то, что отношения между Иисусом и его родственниками были напряженными.

Мы не можем однозначно ответить на вопрос о причине этой напряженности, но рассказы о проповеди Иисуса в синагоге дают нам важный ключ к пониманию. Родственники Иисуса, подобно большинству жителей Назарета, не могли поверить в то, что он – один из них – был вправе возвещать Благую весть о царствовании Бога и тем более толковать значение этого царствования непривычным для всех образом. В конце концов, один из первых учеников Иисуса вопрошал: «Из Назарета может ли быть что доброе?» (Ин 1:46). Стоит ли удивляться тому, что жители Назарета сомневались в Иисусе и что даже его братья не верили в него, по крайней мере, сначала (Ин 7:5)?

В данной главе мы немного говорили о синагоге. Я полагаю, что именно синагога дает нам тот контекст, в котором нам следует понимать развитие Иисуса и его мышление, а вовсе не город, такой, например, как близлежащий Сепфорис, где на Иисуса могла бы повлиять греческая философия. В следующей главе мы подробнее поговорим о синагоге. Существовали ли синагоги во времена Иисуса? Что об этом может сказать археология? И если они существовали, как они выглядели и какую роль в жизни людей играли?