П. Сергеич говорит: «Избегайте предположений о самом себе и о присяжных. У нас часто говорят: если у меня разгромили квартиру… если я знаю, что от моего показания зависит участь человека… и т. п. Такие выражения просятся на язык, потому что придают речи оттенок непринужденности; но они переходят в привычку, которой надо остерегаться. Не замечая этого, наши защитники и обвинители высказывают иногда о себе самые неожиданные догадки, вроде следующих: „Если я иду на кражу со взломом, я, конечно, запасаюсь нужными орудиями…". Нельзя думать, чтобы судьям было особенно приятно выслушивать подобные речи».

Не соглашусь опять. П. Сергеич, видимо, имеет в виду коронного (федерального, по-нашему) судью, а не присяжных. Может быть, судье, умудренному чужим опытом преступлений и своим опытом рассмотренных уголовных дел, не особо приятна будет такая речь адвоката. Действительно, зачем судье сообщать о том, что сделал бы ты, если бы ты был преступником. Судья знает, что сделали сотни других, которые прошли через его судебный зал заседаний. Но присяжный – это не опытный судья. Он примеряет на себя поступок человека, которого судят. И пример в речи со ссылкой на себя, на ваше отношение, на то, как вы бы поступили, заставит присяжного в совещательной комнате сказать: «А я вот не стал бы делать так!» Или присяжный произнесет даже лучшую для вас фразу: «А я вот согласен с защитником, какой дурак будет стирать отпечатки пальцев с ручки двери, а на ноже оставит. Уж наверное стер бы. Я бы стер. И нож выкинул».

Добавлю еще от себя: не стесняйтесь приводить примеры из своей жизни. Если вам позволит такую роскошь председательствующий, конечно, и не остановит ваш порыв. Например, понимая, что среди присяжных есть бывшие военные, я неоднократно пользовался этим приемом и говорил: «Как-то, когда я служил молодым офицером в армии, у нас был вот такой случай».

Таким приемом вы, во-первых, дадите сигнал части присяжных: «Я – свой». Потому что среди них будет или офицер-пенсионер, или родственник военного.

Во-вторых, скорее всего, ваш пример окажется похожим на случай из его жизни. Тогда он вспомнит свою молодость и расскажет о ней в совещательной комнате. Тут надо, конечно, понимать, что ваш случай из практики может не совпадать по результату со случаем из опыта присяжного, поэтому нужно тщательно взвешивать, как говорить, чтобы ваш случай оказался универсальным, а результат – одинаковым для всех обстоятельств.

Например, возможна такая речь:

«У нас в карауле один солдат расстрелял сослуживцев. Стали разбираться, почему, оказалось – его бросила девушка, написала ему письмо, он не выдержал и сорвался на своих. Конечно, его посадили. Но за убийство в состоянии аффекта. Ведь помимо девушки были еще старослужащие, которые заставили солдата учить устав перед заступлением на пост, был подзатыльник, который позволил себе начальник караула. В общем, неуставные взаимоотношения. На них солдат не обратил бы внимания, если бы не девушка со своей изменой. Но виновата ли тогда была девушка? И наказал ли кто-то девушку за нарушенное обещание ждать? Никто. А вот командира части и всех офицеров наказали. За то, что не знали, что этого солдата бросила девушка, и поставили его в караул в таком состоянии, за чтение устава, за подзатыльник. Моего подзащитного также предала девушка. Он пошел на убийство совершенно посторонних людей, которые его унизили оскорблением. Он не обратил бы на это никакого внимания вчера, так как в его душе были покой и гармония, он любил и был любим. Но сегодня… Сегодня его предали. Кто-то наказал его любимую за предательство? Как и в случае с тем солдатом из моей молодости – нет. Кто-то наказал его отцов-командиров? Нет, так как у моего подзащитного нет отцов-командиров. Нет никого, кто частично мог бы смягчить его вину и наказание. Он один. Он один был тогда, он один и сейчас. Если только.». Далее стоит упомянуть о присяжных, кому дано право решать судьбу человека. И присяжные, уверяю, будут его обвинять, но по девушке точно пройдутся. Если вы им, конечно, расскажете, как она его предала, в цветах и красках.

Или вот еще пример. Когда в деле об убийстве мужа обвиняли жену, приехавшую к нему на дачу (они жили раздельно), моей задачей было заронить в головы присяжных мысль о том, что убийство мог совершить некто, перелезший через забор. Этого некто зафиксировала видеокамера, когда он просто проходил вдоль забора в это время. Прокурор сообщил присяжным, что никто не мог перелезть через забор, так как специальных приспособлений не обнаружено, а забор был высокий – примерно два с половиной метра, так просто не перепрыгнешь. Я, выйдя к присяжным, держал в руках свой планшетный компьютер. Честно говоря, мысль показать фотографию для наглядности пришла мне в голову в процессе съемки программы. Я намеревался просто сказать, что забор в два с половиной метра – это не такое уж серьезное препятствие для ловкого мужчины. И еще подумал, что неплохо бы для наглядности поднять руку над головой, показав, что два с половиной метра – это вот столько. Но тут я вспомнил, что буквально на днях вернулся из Лозанны, из Швейцарии, где удалось посетить Музей Олимпийских игр. На входе в музей установлена планка с мировым рекордом по прыжкам в высоту среди мужчин, которая отмеряет высоту в 2 метра 40 сантиметров. Я тогда сделал фотоснимок, как тянусь рукой к этой планке, почти касаясь ее кончиками пальцев. Вот этот снимок и был у меня в планшете.

Выйдя к присяжным, я в нужный момент речи, говоря о высоте забора, включил экран планшета и показал присяжным снимок, сказав: «Вот я около Музея Олимпийских игр. Вот планка мирового прыжка в высоту, почти два с половиной метра. Прокурору кажется, что это нереальная высота для преодоления. А ведь люди (некоторые) прыгают через нее без всяких приспособлений. Бог их знает, как им это удается, но они это делают. А с обычной ловкостью ничего не стоит подтянуться и перемахнуть через этот забор любому здоровому мужчине, ведь верно?» В этот момент я обратился к двум молодым людям из числа присяжных с краю, которые дружно закивали головами, а остальные присяжные это увидели.

Так что не бойтесь экспериментировать с собой и приводить свои примеры. Так вы становитесь ближе к присяжным, они начинают вам верить, а это главный залог успеха. И будьте готовы к тому, что председательствующий судья вас остановит словами: ваш опыт не имеет отношения к делу, говорите по существу, не ссылайтесь на другие доказательства, которые не были исследованы нами. К таким фразам нужно быть готовым и отвечать что-то вроде: «Ваша честь, я и не думал ссылаться на доказательства, я произношу речь, а она не состоит из перечисления доказательств по делу. Речь – это взгляд защиты, и я не могу не подкрепить его примерами, которые к делу отношения не имеют, но облегчают понимание сказанного и его осмысление. Ведь ради понимания того, что произошло, мы здесь и собрались. Не употреблять сравнения, метафоры и другие языковые приемы было бы преступлением со стороны защиты!»

Если судья вас все-таки заставит замолчать, будьте уверены, очки у присяжных вы уже все равно заслужили.