27

Гараж таксомоторной компании во многом напоминал отделение полиции. Он служил центром, где заправляли и ремонтировали машины и откуда их рассылали по всей территории, на которую распространялась лицензия. И разумеется, здесь же по автомобилям рассаживали тех, кто управлял ими. Такси были постоянно в работе, если только поломка не заставляла их сойти с линии. Таков был ритм здешней жизни: машины въезжали и выезжали, водители появлялись и исчезали, приходили и уходили механики. Одни диспетчеры сменяли других.

Босх и Чу час просидели на Говер-стрит, наблюдая за фасадом таксомоторной компании «Черное и белое», пока не появился человек, который, как они решили, и есть Маккуиллен. Остановив машину у кромки тротуара, он вошел в открытые ворота гаража. Мужчина оказался не таким, каким представлял его Босх. Он рисовал себе того Маккуиллена, которого помнил двадцать пять лет назад. Того, чья фотография разлетелась по всем средствам массовой информации и кого специальная комиссия сделала козлом отпущения в деле борьбы с удушающим захватом. Двадцативосьмилетнего жеребца с коротко остриженной головой и бицепсами, перед которыми, казалось, не устоит человеческий череп, не говоря о какой-то сонной артерии.

У того, кто зашел в гараж таксомоторной компании «Черное и белое», бедра были шире плеч, растрепанные волосы забраны в неухоженный седой хвост, и шагал он с видом человека, явно не желавшего идти туда, куда он идет.

– Он, – проговорил Босх. – Думаю, он.

Это были его первые слова за двадцать минут. С Чу ему больше не хотелось разговаривать.

– Уверен? – спросил напарник.

Гарри взглянул на сделанную Чу распечатку фотографии с водительских прав Маккуиллена. Несмотря на ее трехгодичную давность, Босх полагал, что не ошибся.

– Уверен. Пошли.

Не ожидая ответа напарника, Босх вылез из машины и направился наискосок через Говер-стрит к гаражу «ЧБ». Он услышал, как хлопнула вторая дверца и по асфальту зашаркали подошвы Чу – тот старался нагнать его.

– Слушай, мы работаем вместе, или теперь ты у нас один в поле воин?

– Вместе, – бросил Босх.

А сам подумал: в последний раз.

Только через несколько секунд глаза привыкли к тусклому освещению гаража. Работа кипела здесь активнее, чем в прошлое их посещение. Начиналась пересменка. Въезжали и выезжали машины, менялись водители. Они направились прямиком в диспетчерскую, чтобы Маккуиллену не успели сообщить об их приходе.

Босх, открывая дверь, постучал в створку. Внутри, как и в прошлый раз, находились двое мужчин – но не те, что тогда. Один – Маккуиллен, другой – тоже новенький. Маккуиллен стоял у рабочего места и распылял дезинфицирующее вещество на то, что собирался надеть. Казалось, его ничуть не встревожило появление двух человек в костюмах. Он даже кивнул, словно давал понять, что ждал их.

– Детективы, чем могу служить?

– Марк Маккуиллен? – спросил Гарри.

– Да, это я.

– Детективы Босх и Чу из полицейского управления Лос-Анджелеса. Хотим задать вам несколько вопросов.

Маккуиллен снова кивнул и обратился ко второму диспетчеру:

– Энди, один удержишь оборону? Надеюсь, это ненадолго.

Тот успокаивающе повел рукой – мол, ничего, справлюсь.

– Возможно, это потребует некоторого времени, – объяснил Босх. – Может, лучше вызвать замену?

На этот раз Маккуиллен, обращаясь к товарищу, смотрел в упор на гостя.

– Энди, позвони Джеффу, пусть придет. Приду, как только освобожусь.

Гарри повернулся и показал на дверь, Маккуиллен сделал шаг к выходу. На нем была мешковатая, не заправленная в брюки рубашка. Босх следовал сзади, не сводя глаз с его рук. Когда они вышли в помещение гаража, он коснулся спины Маккуиллена и направил его к такси, стоящему на домкрате.

– Вас не затруднит положить на секунду руки на капот?

Маккуиллен повиновался, обшлага, обнажая запястья, задрались, и Босх наконец увидел то, что хотел, – часы армейского образца. У них была большая стальная оправа стекла с высокими закраинами.

– Отнюдь. И сразу скажу, что в правом кармане моего пиджака вы найдете маленький двухзарядный пугач. У нас не самая безопасная на свете работа, и я привык к нему. Понимаю, у вас бывают ситуации покруче, но мы здесь сидим по ночам, и ворота гаража всегда нараспашку. В конце смены собираем у водителей выручку, да и сами таксисты не ангелы, как вы понимаете.

Босх обвил рукой его широкую талию и нащупал оружие. Вытащил и показал Чу. Это был пистолет «кобра-дерринджер» с двумя крупнокалиберными стволами. Маленький, симпатичный, но совсем не пугач. В него заряжались два патрона тридцать восьмого калибра, и с близкого расстояния они могли натворить немало дел. «Кобра» была в числе единиц оружия, зарегистрированных Маккуилленом и внесенных в базу данных Бюро.

– Незарегистрированное оружие есть? – спросил Гарри.

– Вроде нет.

– Так я и думал.

Закончив охлопывать бывшего копа, Босх понял, что в правом кармане его пиджака лежит мобильник, но, сделав вид, что не заметил, оставил на месте.

– Вы всех обыскиваете, кому хотите задать вопросы?

– Таков закон, – ответил Гарри. – Не имею права сажать тебя в машину без наручников, если до этого не обыскал.

Он имел в виду скорее не законы полицейского управления, а свои собственные. Увидев в базе данных зарегистрированную «кобру», Босх понял, что это любимое оружие Маккуиллена. В самом деле, не так уж много пистолетов, которые можно положить в карман. Следовательно, основная задача – отобрать у него «кобру», а также все остальное, что не зарегистрировано в базе данных.

– Хорошо, – сказал он. – Пошли.

Выйдя на улицу и оказавшись в лучах послеобеденного солнца, детективы встали с двух сторон Маккуиллена и повели его к машине.

– И куда мы едем для нашей добровольной беседы? – спросил тот.

– В управление, – ответил Босх.

– В новом здании не бывал, но если оно такое же, как прежнее, предпочел бы голливудское отделение – ближе, и я скорее вернулся бы на работу.

Это было началом игры в кошки-мышки. Босх считал, что ключ к успеху – поддерживать в Маккуиллене готовность помогать следствию. Все застопорится, если он закроется и потребует адвоката. Как бывший полицейский, Маккуиллен понимал это и начал игру с ними.

– Сейчас проверим, найдется ли там место, – ответил Босх. – Напарник, позвони.

Он употребил кодовое слово. Затем открыл дверцу машины и ждал, пока Маккуиллен заберется на сиденье. Закрыл и над капотом подал Чу знак рукой – таким жестом, будто что-то обрубал, сообщил, что в голливудское отделение они не едут.

Когда все трое уселись в машину, Чу притворился будто говорит с дежурным лейтенантом голливудского отделения, в ведении которого находились помещения для допросов.

– Лейтенант, это детектив Чу из отдела тяжких преступлений. Мы с напарником поблизости от вас. Не предоставите ли нам на часок одну из ваших комнат для допросов? Будем у вас через пять минут. Это возможно?

Последовала долгая пауза. Затем Чу три раза повторил:

– Понятно. Понятно. Понятно, – поблагодарил мнимого лейтенанта и закрыл телефон. – Ничего не получится. Они только что накрыли склад контрафактных ди-ви-ди, и все три комнаты завалены дисками.

Босх взглянул на Маккуиллена и пожал плечами:

– Похоже, вам все-таки придется посмотреть новое здание управления.

– Я уже понял.

Гарри не сомневался, что Маккуиллен разгадал их уловку. Остаток пути он старался разговорить его – отчасти для того, чтобы выудить какую-нибудь информацию, отчасти, пытаясь лишить Маккуиллена бдительности. Однако бывший коп разбирался в хитростях профессии и почти всю дорогу молчал. Из этого Босх сделал вывод, что допрос в управлении будет непростым. Ничего нет труднее, чем расколоть бывшего полицейского.

Но Босха это не пугало. Он был готов к борьбе и прятал в рукаве нечто такое, о чем Маккуиллен не подозревал.

В управлении детективы провели его через просторное помещение отдела тяжких преступлений и поместили в одну из двух комнат для допросов своего отдела.

– Мы ненадолго отлучимся по делам и тут же вернемся, – сказал Босх.

– Знаю, как это бывает, – ответил Маккуиллен. – Теперь увижу вас не раньше чем через час.

– Нет-нет, мы быстро.

Гарри закрыл дверь, и замок автоматически защелкнулся. Из коридора он зашел в соседнее помещение – аппаратную видеозаписи – и включил видео– и аудио-магнитофоны, после чего направился в отдел. Чу сидел за столом и открывал конверты с распечатками операций по кредиткам Джорджа Ирвинга. Босх сел на свое место.

– Сколько ты намерен мариновать его? – спросил напарник.

– Не знаю. Что-нибудь с полчаса. Во время обыска я сделал вид, что не нашел мобильный телефон. Вдруг он захочет позвонить, ляпнет что-нибудь неосторожное, а мы запишем это на видео. Хорошо бы повезло.

– Такое бывало. Он выйдет сегодня отсюда?

– У меня на этот счет большие сомнения. Даже если он ни в чем не признается. Ты видел его часы?

– Нет. У него длинные рукава.

– А я видел. Все совпадает. Заведем на него дело, изымем часы и отправим к экспертам. Сделаем анализ ДНК и выясним, соответствуют ли повреждения на теле Ирвинга размеру и форме циферблата. Анализ ДНК займет какое-то время. А с часами эксперты разберутся завтра к обеду. Тогда обратимся к окружному прокурору.

– Хороший план. Хочу выпить чашку кофе. Тебе что-нибудь принести?

Босх повернулся и пристально посмотрел на напарника. Чу сидел к нему спиной, складывал распечатки в стопку и разглаживал края.

– Нет, ничего не хочу.

– Пока ты маринуешь его, взгляну-ка я на эти бумажки. Как знать, что может обнаружиться.

Чу сложил распечатки в новую зеленую папку.

– Да, как знать, что может обнаружиться.

Босх проводил напарника взглядом, затем подошел к кабинету лейтенанта Дюваль, заглянул в дверь и доложил, что они поместили Маккуиллена в комнату для допросов и что он приехал с ними добровольно.

Затем вернулся за свой стол и отправил дочери эсэмэску с просьбой подтвердить, что она благополучно вернулась домой. Мэдди тут же ответила. У молодежи телефон – словно продолжение правой руки и привычка не тянуть с ответом.

Босх не понял, на что она намекает. Утром он сделал все, чтобы ликвидировать следы пребывания Анны Стоун. Послал еще какую-то невинную фразу. И получил разоблачительный ответ.

Они называли посудомоечную машину по имени производителя. Гарри понял, что оставил улику. Немного подумал и напечатал:

Босх сильно сомневался, что дочь примет его версию. Но прошло две минуты, а она не отвечала. Ему стало не по себе из-за того, что он скрыл правду. Но сейчас некогда обсуждать с Мэдди его любовные похождения.

Сочтя, что дал Чу достаточно времени, Босх спустился на лифте на первый этаж, пересек Спринг-стрит и вошел в здание редакции газеты «Лос-Анджелес таймс». Там на нижнем этаже располагалось настоящее кафе. В управлении были только автоматы с закусками. И когда полиция переехала в новое здание, редакция в качестве жеста доброй воли предложила всем полицейским и работникам управления пользоваться их кафе. Босх всегда считал, что это неискреннее предложение продиктовано только финансовыми соображениями – некогда могучая газета прогорала, и руководство решило: пусть хоть кафетерий приносит доход, раз другие службы на это неспособны.

Показав значок и миновав пост охраны, Босх вошел в кафе. Оно располагалось в гротообразном зале, где до этого десятилетиями трудились старые печатные машины. С одной стороны находилась буфетная стойка, с другой – столики. Босх быстро обвел глазами зал, надеясь заметить напарника раньше, чем тот увидит его.

Чу сидел в дальнем конце спиной к нему за одним столиком с женщиной, внешне похожей на латиноамериканку. Она что-то записывала в блокнот. Босх подошел к ним, отодвинул стул и сел. Лица Чу и женщины приняли такое выражение, словно они попали в компанию Чарлза Мэнсона.

– Я передумал насчет кофе, – сказал Босх.

– Гарри, – пробормотал Чу, – а я тут…

– Рассказываешь Эмили о нашем расследовании? – Он посмотрел в упор на Гомез-Гонзмарт. – Я не ошибся, Эмили? Или вы позволите мне называть вас Гони-Гони?

– Гарри, это вовсе не то, что ты подумал, – начал оправдываться Чу.

– Вот как? Неужели? А мне показалось, будто ты пришел в газету и выкладываешь все, что тебе известно о нашем деле.

Быстро протянув руку, он схватил со стола блокнот.

– Эй! – закричала журналистка. – Это мое!

Гари начал читать записи. Они были сделаны в виде стенографии, но он заметил несколько раз повторяющуюся группу букв «Мкн» и фразу «часы + ссадины = ключ».

Этого было достаточно, чтобы подтвердить его подозрения.

– Я ухожу, – объявила Гони-Гони, вырвав у него блокнот.

– Не спешите, – ответил Босх. – Посидите, вам обоим придется изменить планы.

– Вы не имеете права указывать мне! – возмутилась журналистка и так порывисто встала, что стул опрокинулся на спинку.

– Не имею, – согласился детектив. – Но в моих руках будущее и карьера вашего приятеля. Если они для вас что-нибудь значат, вы меня выслушаете.

Он выжидающе глядел на нее. Гомез-Гонзмарт, накинула на плечо ремешок от сумки.

– Эмили, – сказал Чу.

– Мне очень жаль, – ответила она. – А теперь простите – пора идти писать материал.

И удалилась, оставив побледневшего как полотно информатора. Чу смотрел ей вслед, пока Босх не вывел его из ступора.

– Чу, ты понимаешь, что наделал?

– Я думал…

– Ты погорел. Спекся. И теперь тебе лучше подумать, как остановить ее. Что конкретно ты ей сказал?

– Сказал… что мы привезли Маккуиллена и попытаемся его расколоть. Но не важно, признается он или нет: если травмы на теле Ирвинга совпадут с формой его часов, он все равно попался.

Разозлившийся Босх едва сдержался, чтобы не накинуться на Чу и не надавать ему подзатыльников.

– Когда ты начал снабжать ее информацией.

– В тот самый день, когда мы начали расследование. Я знал ее раньше. Несколько лет назад она писала статью, и мы с ней встречались. Она всегда нравилась мне.

– И на этой неделе она объявилась, подергала за веревочку, и ты выложил ей все про мое расследование.

Чу в первый раз поднял на Босха глаза.

– Вот здесь, Гарри, ты попал в точку. Твое расследование, а не наше.

– Но зачем, Дэвид? Зачем ты это сделал?

– Ты сам это сделал. И не называй меня Дэвидом. Я вообще удивляюсь, что ты помнишь мое имя.

– Что? Я это сделал? Что ты мелешь?

– Ты, ты. Отстранил меня от всего, ни к чему не допускаешь, отодвинул в сторону. Сам занимаешься расследованием, а меня бросил на другое дело. И не в первый раз – вечная история. Так с напарником не поступают. Если бы ты правильно вел себя со мной, я бы ничего такого не сделал!

Босх заговорил спокойнее. Он заметил, что сидящие за соседними столиками начали коситься на них. Все они были журналистами.

– Мы больше не напарники, – сказал он. – Закончим эти два дела, и подавай заявление о переводе. Мне безразлично, куда ты денешься, – лишь бы не оставался в нашем отделе. А если заартачишься, я всем расскажу, как ты продал напарника и расследование последней вертихвостке. Ты станешь изгоем, тебя не возьмет ни один отдел, разве что служба внутренней безопасности. Будешь смотреть на всех со стороны.

Босх встал и пошел прочь. Чу едва слышно окликнул его, но он не обернулся.