8
Апартаменты «Гранд-Ройял» оказались двухэтажной уродиной, разрушающейся коробкой в ошметках штукатурки. Их претензии на стиль начинались и заканчивались модным дизайном прибитых над входом букв названия. Улицы Западного Голливуда и других относительно равнинных районов буквально заросли такими коробками с квартирами повышенной вместимости, вытеснившими в пятидесятые – шестидесятые одноэтажные коттеджи. Они заменили настоящий стиль фальшивыми декоративными завитушками и названиями, отражающими суть с точностью до наоборот.
Маккалеб и Уинстон вошли в квартиру на втором этаже, принадлежавшую Эдварду Ганну, вместе с управляющим домом, человеком по фамилии Роршак. Если бы не знал, куда смотреть, Маккалеб не заметил бы того, что осталось от пятна крови на ковре, где умер Ганн. Ковер менять не стали – просто почистили. Виднелся лишь слабый светло-коричневый след, который следующий арендатор, возможно, примет за остатки пролитого кофе.
Квартиру убрали и приготовили для сдачи в аренду. Но мебель осталась прежней. Маккалеб узнал ее по видеозаписи.
Он посмотрел на застекленный шкафчик. Пусто. Пластмассовая сова отсутствовала. Маккалеб посмотрел на Уинстон.
– Ее нет.
Уинстон повернулась к управляющему:
– Мистер Роршак, на том шкафчике сидела сова. Мы считаем, что это важно. Вы уверены, что не знаете, что с ней случилось?
Роршак развел руками:
– Нет, не знаю. Вы уже спрашивали, и я подумал: «Я не помню никакой совы». Но если вы так говорите…
Он пожал плечами и выпятил подбородок, потом кивнул, словно неохотно соглашаясь, что сова на застекленном шкафчике была.
Маккалеб истолковал его язык тела и слова как классические манеры лжеца. Отрицай существование украденного предмета – и кражи вроде как не было. Видимо, Уинстон это тоже уловила.
– Джей, у тебя есть телефон? Можешь позвонить сестре и перепроверить?
– Я все еще жду, пока округ купит мне телефон.
Маккалебу не хотелось занимать телефон на случай, если перезвонит Брасс Доран, но он положил кожаную сумку на мягкий диван, отыскал телефон и подал ей.
Уинстон пришлось вынуть из портфеля блокнот и найти там номер сестры Ганна. Пока она звонила, Маккалеб медленно обходил квартиру, все разглядывая и пытаясь уловить резонанс этого места. В столовой он остановился перед круглым деревянным столом, вокруг которого стояли четыре стула с прямыми спинками. В отчете об изучении места преступления говорилось, что на трех стульях было множество смазанных, неполных и полных отпечатков пальцев – все принадлежали жертве, Эдварду Ганну. На четвертом же стуле отпечатков не было вообще – ни смазанных, ни четких. Стул аккуратно вытерли. Скорее всего это сделал убийца после того, как для чего-то брал стул.
Маккалеб сориентировался и подошел к нужному стулу. Осторожно, чтобы не коснуться спинки, поддел его рукой под сиденье и отнес к шкафчику. Поставил посередине и залез на сиденье. Поднял руки, словно ставя что-то наверх. Стул зашатался на неровных ножках, и Маккалеб инстинктивно протянул руку к верхнему краю шкафчика, чтобы удержаться. И тут его осенило. Не успев ухватиться за шкаф, он просунул руку сквозь раму одной из стеклянных дверок шкафа.
– Осторожно, Терри.
Он посмотрел вниз. Рядом стояла Уинстон. В руке телефон.
– Конечно. Так птица у нее?
– Нет, она даже не знает, о чем я толкую.
Маккалеб приподнялся на носки и осмотрел верх шкафа.
– Она сказала тебе, что забрала?
– Только кое-какую одежду и старые детские фотографии. Больше ей ничего не нужно.
Маккалеб кивнул, по-прежнему разглядывая верх шкафа, покрытый толстым слоем пыли.
– Ты сказала, что я подъеду поговорить с ней?
– Забыла. Я могу перезвонить.
– Джей, у тебя есть фонарик?
Она порылась в сумочке и подала ему маленький фонарик-карандаш. Маккалеб включил его и поднес к верху шкафа под пологим углом. На свету пыль на поверхности стала видна отчетливее, и теперь он увидел восьмиугольный отпечаток, оставленный чем-то поставленным на шкаф поверх пыли. Подставкой совы.
Он посветил еще, потом выключил фонарик и слез со стула. Вернул фонарик Джей.
– Спасибо. Возможно, тебе стоит подумать о том, чтобы снова вызвать сюда спецов по следам.
– Зачем? Ведь совы там нет?
Маккалеб бросил взгляд на Роршака.
– Угу, нет. Но тот, кто поставил ее туда, воспользовался этим стулом. Когда стул зашатался, ему пришлось за что-то ухватиться.
Он вытащил из кармана ручку, потянулся вверх и постучал по стенке шкафа рядом с местом, где в пыли увидел отпечатки.
– Здесь довольно пыльно, но отпечатки могут быть.
– А что, если этот кто-то забирал сову?
Отвечая, Маккалеб многозначительно посмотрел на Роршака.
– То же самое. Могут быть отпечатки.
Роршак отвел глаза.
– Можно еще раз воспользоваться телефоном?
– Давай.
Пока Уинстон вызывала специалистов, Маккалеб вытащил стул в центр гостиной и поставил в нескольких футах от пятна крови. Потом сел и оглядел комнату. При такой конфигурации сова смотрела бы не только на жертву, но и на убийцу. Какой-то инстинкт говорил Маккалебу, что этого и хотел убийца. Он посмотрел на пятно крови и вообразил, что смотрит на Эдварда Ганна, борющегося за жизнь и медленно проигрывающего битву. Ведро, подумал он. Соответствует все, кроме ведра. Убийца подготовил сцену, однако спектакль смотреть не смог. Ему понадобилось ведро, чтобы не видеть лица жертвы. Это беспокоило Маккалеба, потому что не соответствовало общей картине.
Подошла Уинстон и подала ему телефон.
– Одна бригада как раз заканчивает со взломом в Кингсе. Они будут здесь через пятнадцать минут.
– Повезло.
– Очень. Что ты делаешь?
– Просто думаю. Мне кажется, он сидел здесь и наблюдал, но потом не выдержал. Ударил жертву по голове, чтобы, возможно, поторопить смерть. Затем взял ведро и надел на голову, чтобы не видеть.
Уинстон кивнула.
– Откуда ведро? В деле ничего не…
– Мы полагаем, что оно из-под раковины на кухне. На полке есть влажный круг, соответствующий дну ведра. Курт написал об этом в дополнении. Наверное, забыл вложить в папку.
Маккалеб кивнул и встал.
– Будешь ждать своих спецов, верно?
– Да, они должны скоро подъехать.
– Я хочу пройтись.
Он направился к открытой двери.
– Я пойду с вами, – сказал Роршак.
Маккалеб обернулся.
– Нет, мистер Роршак, оставайтесь с детективом Уинстон. Нам нужен независимый свидетель для наблюдения затем, что мы делаем в квартире.
Он бросил взгляд через плечо Роршака на Уинстон. Она подмигнула, намекая, что поняла его липовую отговорку и подыграет.
– Да, мистер Роршак. Пожалуйста, останьтесь здесь, если не возражаете.
Роршак снова пожал плечами и поднял руки.
Маккалеб спустился по лестнице во внутренний двор здания. Обошел его, рассматривая плоскую крышу. Сову он нигде не увидел, повернулся и вышел через холл на улицу.
На другой стороне Суицер-авеню стоял Бракстон-Армз, трехэтажный дом в форме буквы «L». Маккалеб перешел через улицу к шестифутовым воротам. Скорее декорация, чем препятствие. Маккалеб снял ветровку, сложил и засунул между двумя прутьями ворот. Потом поставил ногу на ручку ворот, примерился и перелез. Спрыгнул с другой стороны и огляделся, чтобы проверить, не смотрит ли кто на него. Все было тихо.
Он взял ветровку, поднялся на третий этаж и прошел по коридору к фасадной стороне здания. От подъема на ворота, а потом и по лестнице он громко и надсадно дышал. Добравшись до фасада, положил руки на ограду и какое-то время стоял, наклонившись вперед, пока не отдышался. Потом посмотрел через улицу на плоскую крышу дома, где жил Эдвард Ганн. И снова не увидел пластмассовой совы.
Маккалеб облокотился на перила. Прислушался к ритму сердца, когда оно наконец успокоилось. Голова вспотела. Он знал, что дело не в слабости сердца. Проблема в теле, ослабленном медикаментами, которые ему приходилось принимать, чтобы поддержать сердце. Это раздражало. Никогда ему не быть сильным и всю оставшуюся жизнь прислушиваться к сердцу, как ночной грабитель прислушивается к скрипу пола.
Перед домом напротив остановился белый фургон с эмблемой шерифа на дверце водителя. Прибыли специалисты по отпечаткам.
Маккалеб еще раз глянул на крышу с другой стороны улицы и, признавая поражение, повернулся, чтобы уйти. И внезапно остановился. Вот она, сова. Сидит на компрессоре центральной системы кондиционирования на крыше дома, в котором он был сейчас.
Маккалеб быстро подошел к лестнице и влез на чердак. Пришлось обходить какую-то мебель, наваленную на площадке, но дверь оказалась не заперта, и он заторопился по плоской, усыпанной гравием крыше к кондиционеру.
Маккалеб внимательно осмотрел сову, прежде чем коснуться ее. Та самая, с видеозаписи места преступления, с подставкой в виде восьмиугольного пенька. Он убрал проволоку, крепившую подставку к вентиляционной решетке кондиционера. Заметил при этом, что решетка и металлическое покрытие заляпаны старым птичьим пометом. По-видимому, этот помет – большая проблема, и Роршак, очевидно, управляющий не только домом напротив, но и этим зданием, забрал сову из квартиры Ганна, чтобы отпугивать птиц. Маккалеб взял проволоку и обернул вокруг шеи совы, чтобы можно было нести ее не дотрагиваясь, хотя сомневался, что на ней остались годные к употреблению отпечатки пальцев или волокна. Снял птицу с кондиционера и отправился вниз по лестнице.
Вернувшись в квартиру Эдварда Ганна, Маккалеб увидел двух техников, распаковывающих оборудование. Перед застекленным шкафчиком стояла стремянка.
– Возможно, вам лучше начать с этого, – сказал он.
Глаза Роршака расширились, когда Маккалеб вошел в комнату и поставил пластмассовую сову на стол.
– Вы управляете и домом напротив, не так ли, мистер Роршак?
– Э-э…
– Все в порядке. Узнать это достаточно легко.
– Да, – сказала Уинстон, наклоняясь, чтобы посмотреть на сову. – Он был там, когда понадобился нам в день убийства. Он там живет.
– Есть какие-то соображения, как сова оказалась на крыше? – спросил Маккалеб.
Роршак по-прежнему не отвечал.
– Видимо, она просто перелетела туда, верно?
Роршак не мог оторвать взгляда от совы.
– Знаете что, мистер Роршак, вы можете идти. Но будьте поблизости. Если мы снимем отпечатки с птицы или шкафа, нам понадобится взять ваши для сравнения.
Глаза Роршака открылись еще шире.
– Идите, мистер Роршак.
Управляющий повернулся и медленно вышел из квартиры.
– И закройте, пожалуйста, дверь! – крикнул ему вслед Маккалеб.
Когда управляющий вышел и дверь за ним закрылась, Уинстон едва не расхохоталась.
– Терри, ты был так суров с ним. Он же на самом деле не сделал ничего плохого. Мы свое отработали, он позволил сестре взять, что она хочет, и что ему делать потом? Пытаться сдать квартиру с этой дурацкой совой?
Маккалеб покачал головой:
– Он солгал нам. Это неправильно. Я чуть не лопнул от злости, забираясь в дом напротив. Мог бы просто сказать, что птица там.
– Что ж, теперь он как следует напуган. Думаю, получил хороший урок.
– Надеюсь.
Терри отступил, чтобы один из техников мог обработать сову, пока другой влез на лестницу, чтобы заняться шкафом.
Маккалеб рассматривал птицу, пока техник кисточкой наносил черный порошок для снятия отпечатков. Сова явно была раскрашена вручную. Крылья, голова и спинка темно-коричневые и черные. Грудь светло-коричневая с желтыми бликами. Глаза черные и блестящие.
– Эта штука была на улице? – спросил техник.
– К несчастью, – ответил Маккалеб, вспоминая дожди, лившие неделю назад.
– Я ничего не нашел.
– Понятно.
Маккалеб посмотрел на Уинстон, в его глазах вновь вспыхнул гнев на Роршака.
– Здесь тоже ничего, – сказал второй техник. – Слишком пыльно.
