31

На обратном пути в Лос-Анджелес я пытался сосредоточиться на обстоятельствах расследования, но напрасно. Почти всю ночь я смотрел, как играет Элеонор. Она выиграла несколько тысяч долларов. Справедливо заметить, что ее партнеры растерялись, когда она обчистила пятерых мужчин. Да и у шестого оставался лишь небольшой столбик фишек, когда она, закончив игру, обменивала свои фишки на деньги.

Элеонор была трезвым, расчетливым игроком, и это производило такое же впечатление, как и ее красота и загадочность. Я потратил всю жизнь, стараясь научиться понимать людей, но никогда не мог понять Элеонор за игрой. Ничто не выдавало ее чувств.

Элеонор разделалась с партнерами-мужчинами, а потом разделалась со мной. Мы вышли из игорного зала, и она заявила, что устала и отправится домой, одна. Она не предложила отвезти меня в аэропорт. Прощание наше было недолгим. Элеонор холодно поцеловала меня – не так, как в шикарном номере на двенадцатом этаже. Мы расстались без обещаний встретиться снова и даже звонить. Просто сказали друг другу: «Пока».

Я добрался до аэропорта сам. В самолете я не мог отделаться от грустных мыслей. Попробовал читать «убойную книгу», но… Я размышлял о загадках жизни. Не о блаженных минутах с Элеонор, а о нашем коротком прощании и о том, как искусно она ушла от ответа, когда я спросил, есть ли у нее кто-нибудь. Она сказала, что ни в кого не влюбилась. Но это не ответ. Я думал о том, почему она не позвала меня к себе и не открыла багажник. На первой странице «убойной книги» я записал номер ее машины и вдруг почувствовал, что словно предал Элеонор. Я вычеркнул номер, но вычеркнуть его из памяти не сумел.