20

Фэбээровцы побывали в моем доме. Этого следовало ожидать. Надо отдать им должное: операцию провели деликатно – не то что после обычного обыска, когда в комнатах все вверх дном. Большинство вещей оставалось на местах. Обеденный стол, где я разложил бумаги, касающиеся убийства Анджеллы Бентон, был чист, словно стеклышко. Создавалось впечатление, что, собрав документы, они отполировали столешницу. Мои заметки, докладные и досье – все исчезло. Они мне ничего не оставили. Я мрачно посмотрел на свое отражение на блестящей поверхности стола и решил, что, перед тем как сделать следующий шаг, надо поспать.

Я достал из холодильника бутылку минералки и отправился на заднюю веранду посмотреть, как из-за гор поднимается солнце. Подушка на плетеном кресле пропиталась утренней росой. Я смахнул капельки, сел и задрал на скамейку ноги. В воздухе чувствовался холодок, но на мне был пиджак. Я поставил бутылку воды на ручку кресла и сунул руки в карманы. После ночи, проведенной в камере, хорошо оказаться дома!

Из-за перевала Кауэнга выглянул солнечный диск. В рассеянном свете его лучей носились мириады мельчайших частиц. Надо бы надеть солнцезащитные очки, но вставать неохота. Я закрыл глаза и уснул. Мне снилась Анджелла Бентон, ее руки – руки женщины, которой я не знал, но она оживала в моих мыслях и тянулась ко мне.

Я проснулся через два часа. Лицо немилосердно жгло солнце. Жутко стучало в голове. Нет, кто-то действительно барабанил в переднюю дверь. Вставая, я нечаянно смахнул непочатую бутылку с ручки кресла. Она покатилась по веранде и упала в кусты. Я подошел к перилам. Веранда, поддерживаемая стальными укосинами, висела над глубоким ущельем. Никакой бутылки там не было видно.

Стук повторился, я услышал свое имя. Через гостиную и передний коридор я приблизился к двери и открыл ее. Передо мной стоял озабоченный Рой Линделл.

– Пора вставать, Босх, – произнес он, переступая порог.

Обеими руками я оттолкнул его от себя и помотал головой. Рой понял намек. Я вышел на крыльцо и закрыл за собой дверь.

– Пошли в мою машину.

– Хорошо. Моя все равно на Вудланд-Хиллз.

Служебный автомобиль Линделла стоял на неположенном месте – на шоссе, у въезда к моему дому. По Вудро Вильсон-драйв мы добрались до поворота к Малхолланд-драйв. Наша поездка не имела намеченной цели.

– Что случилось? – спросил Рой. – Появился слух, что тебя ночью забрали.

– Это ваша команда работает.

– Не похоже, что тебя потрепали. У тебя даже румянец на щечках заиграл.

– Спасибо за комплимент, Рой. Так зачем ты прибыл?

– Думаешь, в твоем доме установили «жучок»?

– Вероятно. Я не успел посмотреть. Ну так что тебе нужно? Куда мы направляемся? – промолвил я, хотя, кажется, догадывался.

Малхолланд-драйв огибает холм и тянется на возвышенность, откуда открывается вид на город, теряющийся сразу же за зданием «Кэпитол рекордс». Видимость зависела от тумана, поднимавшегося с залива Санта-Моника.

Линделл въехал на небольшую парковку и резко затормозил около автофургона «фольксваген», какие были в ходу лет тридцать назад.

– Как подвигается твое расследование? – поинтересовался Линделл, поворачиваясь ко мне.

Я внимательно посмотрел на него, пытаясь определить, приехал ли он потому, что его волнует судьба Марты Гесслер, или его послал спецагент Пиплз – проверить мое настроение. Конечно, Линделл и Пиплз – существа одной породы, но разных видов. Они носят одинаковые значки, однако работают на разных этажах федерального здания. И все же – как знать? Может, на Линделла оказали давление.

– Никак не подвигается. Его нет, расследования.

– Ты вешаешь мне лапшу на уши?

– Нет. Я понял, в чем мое настоящее призвание.

– Неужели намерен бросить дело?

– Угадал. Хочу поехать в отпуск. Скорее всего в Лас-Вегас. Я уже начал загорать сегодня утром. Заодно денежки потрачу.

– Катись ты! – Рой улыбнулся своей проницательности. – Думаешь, меня послали проверить тебя на благонадежность?

– Сам катись. Но сначала отвези меня домой. Мне надо собрать вещи для поездки.

– Не отвезу, пока не скажешь, что происходит.

Я отворил дверцу.

– Как хочешь, могу и пешочком. Для здоровья полезно.

Я вылез из машины и направился в сторону Малхолланд-драйв. Линделл распахнул дверцу, ударив ею «фольксваген», и догнал меня.

– Послушай, Босх… – Он загородил мне дорогу, прижав кулаки к груди, словно пытался разорвать надетую на него цепь. – Гарри, я сам приехал. Никто меня не посылал! Те ребята, наверное, просто хотели напугать тебя.

– Скажи это тем, кого они держат в камерах. Я не желаю пропасть без вести. Понимаешь, о чем я?

– Бред какой-то! Ты не из тех, кто…

– Эй ты!

Мы обернулись. Отодвинув дверцу, из фургона вылезли двое. Бородатые, длинноволосые – таким бы на мотоциклах носиться, а не тащиться на старой колымаге.

– Ты поцарапал мне бок! – крикнул один.

– Чем докажешь? – рявкнул Линделл.

Началось, подумал я. На передней дверце «фольксвагена» виднелась десятисантиметровая царапина. Дверца автомобиля Линделла уперлась в ее край. Явная улика.

– Это тебе не шуточки! – заорал один из незнакомцев. – Сейчас мы тебе на роже царапину сделаем!

Быстрым движением Линделл выхватил из-под пиджака пистолет. В то же мгновение он схватил противника за грудь рубашки, зацепив при этом его бороду, рванул к себе и приставил дуло к его горлу.

– Полегче, Рой! – воскликнул я.

– А ну убирайтесь на своем тарантасе к чертовой матери!

Из фургона донесся запах марихуаны. Увидев пистолет, второй незнакомец застыл, как столб.

– Ладно, парни, – проговорил наконец первый. – Все путем. Сейчас отвалим.

Линделл оттолкнул его и спрятал пистолет.

– Отваливайте, да поскорее. А трубку мира раскурите где-нибудь в другом месте.

Мы молча смотрели, как двое забрались в фургон и покатили, сделав на прощание по непристойному жесту.

– Здорово ты его, – обратился я к Рою. – Странно, что с такими способностями тебя еще не взяли на девятый этаж.

– Так что же все-таки будет, Босх?

Линделл только что угрожал пистолетом двум незнакомым людям. У него был прилив мужской силы. Но сейчас волна спала. Он успокоился. Одним взмахом руки происшествие было стерто с экрана радара. Такие резкие перемены в поведении я чаще всего наблюдал у лиц, страдающих психопатией. Впрочем, это можно объяснить и заносчивостью, которой страдают фэбээровцы.

– Поехали?

– Не-а, – усмехнулся я.

Я повернулся и двинулся в сторону Вудро Вильсон-драйв. Рой чертыхался мне вдогонку, но не останавливал.