Глава восьмая
Двигаясь по шоссе, он пытался представить себе эту жизнь. Какую надежду она лелеяла – словно свечу под дождем, – когда вот так лежала на спине и невидящим взглядом смотрела на копошащегося на ней чужого мужчину? Надежда – это единственное, что у нее оставалось. Босх хорошо знал, что именно надежда заставляет сердце биться. Без нее нет ничего – одна пустота.
Он думал о том, каким образом могли пересечься пути убийцы и жертвы. Возможно, семя похоти и смертоносного желания заронила как раз та «петля», которую он сегодня увидел. Возможно, убийца брал напрокат то же самое видео, которое Босх только что купил за пятьдесят долларов. Был ли это Черч или кто-либо другой? Коробка, вспомнил Босх, и остановил машину на бульваре Ван-Нуйс, в Пакоиме.
Съехав на обочину, он достал коробку из коричневого бумажного мешочка, которым снабдил его маленький. Включив свет, он принялся внимательно изучать поверхность коробки, вчитываясь в каждое слово. Увы, здесь отсутствовал знак копирайта, который мог бы подсказать, когда выпущен фильм, – до или после смерти Черча.
После этого он двинулся на север, в долину Санта-Кларита. Выбравшись на Букет-Каньон-роуд, поехал через жилые кварталы, мимо домов, выстроенных в традиционном калифорнийском стиле. На дель-Прадо он остановился перед зданием, на котором виднелось объявление риэлторской фирмы «Райхенбах реалти».
Сильвия уже больше года безуспешно пыталась продать этот дом. Босх всегда вспоминал об этом с чувством облегчения – ведь иначе ему пришлось бы решать, что им с Сильвией делать дальше.
Сильвия открыла дверь еще до того, как он успел подойти.
– Привет!
– Привет!
– У тебя еще остались дела?
– Так, есть кое-что по работе. Нужно будет еще сделать пару звонков. Ты поела?
Наклонившись, он поцеловал ее и вошел в дом. На Сильвии было серое платье, которое она любила носить дома, после работы. Распущенные волосы свисали до плеч, на осветленных прядях играли отблески света, проникавшего из гостиной.
– Съела салат. А ты?
– Еще не ел. Я бы съел что-нибудь вроде сандвича. Слушай, я очень извиняюсь. С этим судом, а теперь с этим новым делом… ну, ты понимаешь.
– Ничего страшного, я просто по тебе скучала. Прости, что я так разговаривала по телефону.
Она обняла его и поцеловала. С ней он чувствовал себя легко и непринужденно. И это было прекрасно – такое вот ощущение. Раньше он никогда его не испытывал и иногда забывал о нем, когда находился от нее далеко. Но как только он возвращался к ней, возвращалось и это чувство.
Взяв Гарри за руку, она отвела его на кухню и, велев садиться, принялась готовить сандвич. Поставив на плиту сковородку, она зажгла газ, потом положила на сковороду четыре куска бекона. Пока они жарились, Сильвия нарезала помидор вместе с авокадо и уложила их на листья салата. Встав, Босх достал из холодильника банку пива и поцеловал Сильвию в шею. И тут же отступил, раздраженный воспоминанием о том, как та женщина схватила его сегодня в кабинке. И надо же было этому случиться!
– Что такое?
– Да нет, ничего.
Она положила в тостер пару кусков хлеба с подсолнечным маслом и сняла бекон со сковородки. Через несколько минут она положила сандвич на стол, а сама села рядом.
– Кому ты должен позвонить?
– Джерри Эдгару и, возможно, одному парню в отдел по борьбе с безнравственностью.
– С безнравственностью? Она что, снималась в порно, эта новая жертва?
Когда-то Сильвия была замужем за копом и теперь сама мыслила как коп. Босху это в ней нравилось.
– Думаю, что да. У меня на нее есть одна зацепка. Но у меня суд, поэтому мне придется им ее отдать.
Она кивнула. Ее не нужно было просить не задавать слишком много вопросов – она всегда знала, где нужно остановиться.
– Как дела в школе?
– Прекрасно. Ты ешь, ешь. Побыстрее сделай свои звонки, потому что я хочу, чтобы мы забыли о суде, школе и твоем расследовании. Давай откроем вино, зажжем свечи и ляжем в постель.
Он улыбнулся в ответ.
Свечи всегда служили у нее сигналом к тому, чтобы заняться любовью. Босх вдруг понял, что сам никогда никаких сигналов не подавал – почти всегда инициативу проявляла она. Его беспокоило то, что их отношения, возможно, базируются исключительно на тайнах и фигурах умолчания. Босх надеялся, что это все же не так.
– Ты уверен, что все в порядке? – спросила она. – Ты выглядишь подавленным.
– Все хорошо. И сандвич очень вкусный. Спасибо.
– Сегодня звонила Пенни. Два человека заинтересовались покупкой, так что она собирается в воскресенье показать им дом.
Все еще продолжая есть, он молча кивнул.
– Может быть, мы можем куда-нибудь уйти на день? Не хочу быть здесь, когда она будет их водить по дому. Мы даже можем уехать в субботу и где-нибудь переночевать. Тогда ты сможешь передохнуть от всего этого. Мне кажется, «Одинокая сосна» вполне подойдет.
– Звучит неплохо. Но давай сначала узнаем, что происходит.
Когда она ушла в спальню, Босх позвонил в бюро. Трубку взял Эдгар.
– Ну, я насчет той штуки, которую показывали по телевизору, – изменив голос, сказал Босх. – Той, у которой нет имени.
– Вы можете нам помочь?
– Конечно.
Чтобы сдержать смех, Босх прикрыл рот рукой. Только сейчас он понял, что не продумал свою линию поведения, и теперь лихорадочно пытался что-нибудь изобрести на ходу.
– Ну, и кто же это, сэр? – нетерпеливо спросил Эдгар.
– Это… это…
– Это кто?
– Зануда Паундс!
Босх расхохотался, и Эдгар легко догадался, кто с ним говорит. Шутка получилась глупой и даже не слишком смешной, но оба тем не менее засмеялись.
– Чего ты хочешь, Босх?
Не сразу остановившись, он наконец сказал:
– Просто решил проведать. Ты звонил Рею Мора?
– Не-а, я позвонил в «нравы», и там сказали, что он сегодня вечером не работает. Собираюсь поговорить с ним завтра. А у тебя как дела?
– Думаю, я узнал ее имя. Я позвоню Мора домой, чтобы он сразу вытащил все, что они на нее имеют.
Назвав Эдгару имя жертвы, он услышал в ответ его смех:
– Что ж, по крайней мере это оригинально. А откуда… с чего ты взял, что это она?
Босх понизил голос, чтобы его не было слышно в спальне:
– Я видел «петлю», и потом, у меня есть коробка от видео с ее изображением. Там она похожа на то гипсовое лицо, что у тебя есть. Парик немного не тот, но я все же думаю, что это она. Коробку я завезу тебе завтра по дороге в суд.
– Отлично.
– Может быть, Мора сможет пораньше выяснить для тебя ее настоящее имя и найти отпечатки пальцев. Возможно, у нее была лицензия на развлечения для взрослых. Ничего, если я ему позвоню?
– Нормально. Ты же его знаешь.
Разговор окончился. У Босха не было домашнего телефона Мора, поэтому он позвонил в детективную службу, назвал свое имя и номер удостоверения и попросил, чтобы его соединили. Это заняло около пяти минут, и после третьего гудка Мора снял трубку. Дышал он как-то учащенно.
– Это Босх. У тебя есть минутка?
– А, Босх! Что случилось, парень?
– Как твой бизнес?
– Все еще сосет.
Он рассмеялся над тем, что, вероятно, было профессиональной шуткой.
– На самом деле дела идут все хуже и хуже. Видео все губит, Босх. Индустрия разрастается, а качество продукции все падает. О качестве больше никто не заботится.
Мора говорил так, словно сам был сторонником порно.
– Я скучаю по тем прокуренным театрикам в Кауэнге и Хайленде. Тогда мы лучше справлялись с ситуацией – по крайней мере я. А как там суд? Я слышал, вы наткнулись еще на один случай, который похож на работу Кукольника. Что там происходит? Как такое…
– Вот поэтому я и звоню. У меня есть имя – мне кажется, это по твоей части. Я имею в виду имя жертвы.
– И как же ее зовут?
– Отличница Секса или, возможно, просто Мэгги.
– Угу, я о ней слышал. Некоторое время она пользовалась популярностью, а потом – ты прав – то ли исчезла, то ли бросила эту работу.
Босх ждал продолжения. Ему показалось, что в трубке послышался еще чей-то голос, и Мора попросил его минуту подождать. Что было сказано, Босх не разобрал и не понял также, звучал этот голос вживую или по телевизору и кто говорил – мужчина или женщина. Это навело его на мысль о том, чем Мора занимался до его звонка. По управлению ходили слухи, что Мора слишком тесно связан с той самой сферой, экспертом в которой он являлся. Это была обычная для копов болезнь. Тем не менее Босх знал, что в первые годы службы в «нравах» Мора успешно отразил все попытки перевести его на другой участок, ну а теперь, когда он накопил такой опыт, было бы просто нелепо его куда-то передвигать. Он был специалистом в том, что делал, поэтому должен был здесь и остаться.
– Хм, Гарри, я даже не знаю. Думаю, что она была популярна года два назад. Да что я говорю – если это она, значит, это не может быть Черч. Ты понимаешь, что я имею в виду? Не знаю, как это стыкуется с тем, чем тебе приходится сейчас заниматься.
– Не беспокойся об этом, Рей. Если ее убил не Черч, то убил кто-то другой, и мы все равно его найдем.
– Конечно. Давай тогда продолжим. Между прочим, как ты ее вычислил?
Босх рассказал ему о своем визите в «Марку Икс».
– Угу, я знаю этих ребят. Тот, что побольше, – племянник Карло Пинци, Джимми Пинци. Они называют его Джимми Штырь. Он кажется полным дураком, но на самом деле именно он управляет тем, вторым – маленьким, которого зовут Розовым. Присматривает там за порядком. Маленького зовут Розовый за розовые очки. Розовый и Штырь. Так у нас записано. И кстати: они взяли с тебя монет на сорок больше, чем стоит это видео.
– Я так и подумал. Да, я вот о чем собирался тебя спросить – на коробке от видео нет знака копирайта. Должен ли он быть на видеозаписи, и можно ли как-то выяснить, когда она была сделана?
– Обычно на коробке не ставят копирайт – клиентам нужна свежатинка. Если они увидят, что видео снято года два назад, то купят что-нибудь другое. Это скоропортящийся товар. Так что никаких дат. Иногда их нет даже на видеокассете. В любом случае, у меня в конторе есть каталоги за последние двенадцать лет. Так что дату я выясню – нет проблем.
– Спасибо, Рей. Возможно, я не смогу сам зайти – у меня суд. Тогда к тебе заглянет парень из стола по убийствам, Джерри Эдгар.
– Хорошо, Гарри.
Босх, которому больше нечего было спрашивать, уже собирался было прощаться, когда Мора сам нарушил молчание:
– Знаешь, я много об этом думал.
– О чем?
– О спецгруппе. Жаль, что в тот вечер я рано ушел и не смог быть вместе с тобой. Кто знает – может, мы взяли бы этого парня живым.
– Угу.
– Тогда не было бы суда – я имею в виду, над тобой.
Босх молча разглядывал фотографию на коробке из-под видео. Лицо женщины было повернуто вбок – так же, как у гипсовой скульптуры. Это она – он был в этом уверен.
– Рей, а по одному имени – Отличница Секса – ты можешь выяснить ее настоящее имя, получить отпечатки пальцев?
– Конечно, могу. Независимо от того, что думают об этом деле вообще, тут есть легальный продукт и нелегальный продукт. Эта отличница Мэгги, похоже, успела распределиться на работу в легальный мир. Она выбралась из «петель» и прочего дерьма и попала в серьезное видео для взрослых. Это означает, что у нее, вероятно, были свой агент и лицензия на развлечения для взрослых. Они обязаны иметь их, чтобы подтвердить, что им больше восемнадцати лет. Стало быть, в лицензии должно быть указано ее настоящее имя. Я могу просмотреть эти лицензии и ее найти – там есть фотографии. Дай мне пару часов, и я ее найду.
– Ладно, хорошо. Может, ты сделаешь это утром, и если Эдгар к тебе не заскочит, отправишь отпечатки в голливудский стол убийств?
– Джерри Эдгар. Я это сделаю.
Несколько секунд они молчали, думая о том, что сейчас делают.
– Эй, Гарри!
– Да?
– В газете сказано, что там была еще одна записка, – это верно?
– Угу.
– Это не подделка? Мы что, прокололись?
– Еще не знаю, Рей, но все равно ценю, что ты говоришь «мы». Большинство указывает на меня одного.
– Да, слушай, я должен тебе сказать, что сегодня получил повестку от этой суки Мани.
Это не удивило Босха, поскольку Мора входил в состав спецгруппы.
– Об этом не беспокойся. Вероятно, она вызывает всех, кто был в составе спецгруппы.
– Ладно.
– Но все-таки, если сможешь, постарайся не выдавать эту новую информацию.
– Сколько смогу.
– Прежде чем спросить, она должна знать, что спрашивать. Я просто хочу некоторое время поработать над этим и понять, что оно означает.
– Никаких проблем, парень! Мы-то с тобой прекрасно знаем, что убит тот, кто надо. Не сомневайся в этом, Гарри.
Босх, однако, понимал, что сомнения все-таки есть. Мора мучили те же самые вещи, что и его самого.
– Тебе завезти завтра эту коробку – чтобы ты знал, как она выглядит, прежде чем начать поиск?
– Нет, не надо. Как я уже говорил, у нас есть любые каталоги. Я только взгляну на «Сыщиков из склепа» и сразу все найду. А если нет – посмотрю в журналах агентства.
Разговор закончился, и Босх закурил сигарету, хотя Сильвия не любила, когда он курит в доме. Не то чтобы это было так для нее важно – просто она считала, что потенциальных покупателей можно отпугнуть, если они решат, что здесь жили курильщики. Несколько минут Босх просидел один, счищая этикетку с пустой пивной бутылки и размышляя о том, как быстро все может измениться. Четыре года верить во что-то, а затем убедиться, что ты не прав.
Захватив с собой бутылку вина и два бокала, он отправился в спальню. Сильвия лежала в постели, накрытая простыней, доходившей ей до обнаженных плеч. При свете лампы она читала книгу под названием «Никогда не позволяй им видеть, как ты плачешь». Подойдя к постели, Босх присел рядом с ней и налил вина в бокалы. Они чокнулись и сделали по глотку.
– За победу в суде! – сказала она.
– Звучит неплохо.
Они поцеловались.
– Ты опять там курил?
– Извини.
– Что, плохие новости? Я имею в виду звонки.
– Нет. Просто всякая ерунда.
– Может, поговорим?
– Не сейчас.
С бокалом в руке он прошел в ванную и наскоро принял душ. Вино, которое до сих пор казалось прекрасным, после чистки зубов стало отвратительным на вкус. Когда он вышел из ванной, лампа была уже погашена, а книга отложена в сторону. На тумбочках и комоде горели свечи в серебряных подсвечниках, украшенных звездами и полумесяцами. Дрожащие язычки пламени в немой какофонии отбрасывали неясные блики на стены и занавески.
Сильвия теперь лежала на трех подушках, простыня была отброшена в сторону. Тоже совершенно обнаженный, Босх несколько мгновений постоял возле кровати, с улыбкой глядя на Сильвию. Он считал ее прекрасной: стройное загорелое тело казалось почти девичьим. У Сильвии были небольшие груди и маленький плоский живот. Грудь была испещрена многочисленными веснушками – в юности Сильвия чересчур много времени провела на пляже.
Он был на восемь лет ее старше и выглядел на свой возраст, чего, однако, не стыдился. В свои сорок три года он все еще имел плоский живот, а тело бугрилось мышцами: Босх накачал их не в спортзалах – он нарастил их, ежедневно поднимая тяжкий груз своего долга. Как ни странно, волосы на теле седели у него быстрее, чем на голове. Сильвия нередко поддразнивала его, обвиняя в том, что он красит волосы – из тщеславия, которым, как они оба хорошо знали, он вовсе не обладал.
Когда он лег рядом с ней, она погладила пальцем сделанную во Вьетнаме татуировку и шрам от пули, угодившей ему в левое плечо несколькими годами раньше. Каждый раз, когда они были вместе, она всегда вот так проводила пальцем по этому шраму.
– Я люблю тебя, Гарри, – сказала она.
Повернувшись, он горячо ее поцеловал. Прикосновение ее теплой кожи помогало ему освободиться от тревог сегодняшнего дня и стоявших перед глазами сцен насильственной смерти. «Я люблю тебя», – подумал он, но вслух этого не сказал.
