Глава тридцатая

В понедельник утром Босх опоздал в суд на целых десять минут: он хотел убедиться, что Сильвия действительно доехала на такси до самой школы, а потом пришлось заезжать домой, чтобы переодеться в тот же костюм, что был на нем в пятницу. Однако, поспешно войдя в зал заседаний, он увидел, что ни Чандлер, ни судьи Кейеса нет на месте. Вдова Черча сидела одна, с благочестивым видом глядя прямо перед собой.

– Что здесь происходит? – спросил Гарри, усаживаясь рядом с Белком.

– До сих пор мы ждали вас и Чандлер. Теперь ждем только ее. Судья очень недоволен.

В этот момент секретарь суда встала со своего места и постучала в дверь судейского кабинета, просунула туда голову и сказала:

– Детектив Босх уже здесь, а секретарь миз Чандлер все еще не может ее разыскать.

Босху сдавило грудь; он почувствовал, что начинает покрываться потом. Как же он мог упустить это из виду? Наклонившись вперед, он уткнулся лицом в ладони.

– Мне нужно позвонить, – сказал он и поднялся с места. Белк повернулся к нему, вероятно, хотел сказать, чтобы он никуда не ходил, но в этот момент дверь кабинета открылась, и оттуда вышел судья Кейес.

– Сидите, сидите! – сказал он.

Заняв свое место, он велел секретарю пригласить присяжных. Босх опустился на стул.

– Сейчас мы начнем без миз Чандлер, а с ее опозданием разберемся потом, – сказал судья.

Когда присяжные расселись по местам, он спросил, нет ли у них каких-либо вопросов, например по срокам. Никто не проронил ни слова.

– Ну хорошо, тогда мы отправим вас совещаться дальше. Попозже пристав заглянет к вам насчет обеда. Да, кстати, миз Чандлер сегодня утром должна быть в другом месте, и поэтому ее сейчас нет за столом защиты. Не обращайте на это внимания. Всем большое спасибо.

Присяжные потянулись обратно. Судья предложил присутствующим сторонам задержаться еще на пятнадцать минут, а когда они истекли, велел секретарю продолжать поиски Чандлер. С этими словами он встал и прошел в свой кабинет. Проворно вскочив, Босх устремился к выходу. Подойдя к автомату, он набрал номер телефона узла связи. Сообщил свое имя и номер жетона и попросил телефонистку поискать в базе данных отдела транспортных средств адрес Хани Чандлер. Он будет ждать.

В подземном гараже ровер не работал. Выехав на Лос-Анджелес-стрит, Босх вызвал Эдгара, у которого ровер был постоянно включен, и дал ему адрес Чандлер. Она жила в Брентвуде, на Кармелина-стрит.

– Встретимся там.

– Уже еду.

Свернув на Третью улицу, Босх проехал по ней через туннель и выбрался на Портовую автостраду. Не успел он выехать на автостраду Санта-Моника, как в кармане у него запищал пейджер. Высветившийся номер был ему незнаком. Съехав с трассы, Босх затормозил у бакалейного магазина в Корея-тауне, на стене которого висел телефон-автомат.

– Зал заседаний номер четыре, – ответил женский голос.

– Это детектив Босх. Меня кто-то вызывал?

– Да, мы вас вызывали. У нас есть вердикт. Вам нужно немедленно прибыть сюда.

– Что вы говорите? Я же только что оттуда. Как они…

– Здесь нет ничего необычного, детектив Босх. Вероятно, они приняли какое-то решение уже в пятницу и решили подождать до понедельника – вдруг кто-нибудь передумает. Понимаете, это дает им лишний день, чтобы не выходить на работу.

Вернувшись в машину, он снова взял в руки ровер.

– Эдгар, ты уже там?

– Гм, еще не совсем. А ты?

– Мне придется вернуться. Уже есть вердикт. Ты можешь там все проверить?

– Без проблем. А что я должен проверять?

– Дом Чандлер. Она блондинка. И сегодня не явилась в суд.

– Я все понял.

Босх никогда не думал, что когда-нибудь будет страстно желать вновь увидеть Чандлер за столом защиты, но на сей раз он действительно надеялся ее увидеть. Тем не менее Чандлер там не оказалось. Рядом с истицей сидел какой-то незнакомый мужчина.

Подходя к столу защиты, Босх заметил в зале несколько репортеров, в том числе и Бреммера.

– Кто это? – спросил он Белка, кивая на человека рядом со вдовой.

– Дан Дейли. Кейес вытащил его прямо из коридора, чтобы тот посидел с ней во время оглашения вердикта. С Чандлер невозможно связаться. Ее не могут найти.

– Кто-нибудь ездил к ней домой?

– Не знаю. Думаю, туда тоже звонили. А вам-то какая разница? Вас должен беспокоить только вердикт.

Заняв свое место, судья Кейес кивнул секретарю, и та вызвала присяжных. Когда они входили в зал, никто из них даже не взглянул на Босха, но почти все смотрели на мужчину, сидевшего рядом с Деборой Черч.

– Опять-таки, друзья, – начал судья Кейес, – другие дела не позволили миз Чандлер здесь присутствовать. Мистер Дейли, прекрасный адвокат, согласился ее заменить. От пристава я знаю, что вы уже вынесли вердикт.

Некоторые из присяжных утвердительно кивнули. Босх наконец заметил, что один из них взглянул на него, но уже через несколько секунд отвел глаза. Сердце бешено стучало, и Босх не мог сказать, что тому причиной – предстоящий вердикт или исчезновение Хани Чандлер. А может, и то и другое?

– Нельзя ли получить текст вердикта? Будьте добры!

Старшина присяжных передал приставу тонкую пачку бумаги, тот передал ее секретарю, она, в свою очередь, судье. Для Босха это была мучительная процедура. Надев очки, судья принялся изучать бумаги. В конце концов он вернул бумаги секретарю и сказал:

– Огласите вердикт.

Молча пробежав глазами первые строки, секретарь начала читать вслух.

– «На вышеозначенный вопрос о том, действительно ли ответчик Иероним Босх нарушил гражданские права Нормана Черча в части защиты от незаконного обыска и задержания, решение выносится в пользу истца».

Босх замер. Окинув взглядом помещение, он заметил, что теперь на него смотрят все присяжные. Взглянув на Дебору Черч, он увидел, что она улыбается, вцепившись в руку сидящего рядом с ней незнакомого мужчины. Когда Белк, в свою очередь, схватил Босха за рукав, ее улыбка стала прямо-таки торжествующей.

– Не беспокойтесь, – прошептал Белк. – Главное – это размер возмещения.

Секретарь продолжала читать:

– «Соответственно состав присяжных назначает истцу компенсационную выплату в размере одного доллара».

– Есть! – вполголоса воскликнул Белк.

– «Что же касается штрафной компенсации, то ответчик должен выплатить ее в размере одного доллара».

Белк снова повторил свое восклицание, но на этот раз значительно громче, чтобы его было слышно на галерее. Босх взглянул на Дебору Черч – улыбка слетела с ее лица, глаза погасли. Все это казалось Босху чем-то сюрреалистическим, словно он смотрел пьесу, находясь на сцене вместе с актерами. Сам по себе вердикт для него ничего не значил – он только наблюдал за другими действующими лицами.

Судья Кейес завел благодарственную речь, напоминая присяжным о том, что они-де исполнили свой конституционный долг, и это должно вызывать у них чувство глубокого удовлетворения, а также гордости за то, что они американцы. Босх сразу же отключил звук. Он думал о Сильвии, жалея о том, что так и не смог с ней поговорить.

Судья стукнул молотком, и присяжные в последний раз удалились из зала. После этого он тоже вышел, причем Босх заметил на его лице раздраженную гримасу.

– Гарри, – сказал Белк, – это чертовски хороший вердикт.

– Разве? Я как-то не заметил.

– Ну, он, конечно, неоднозначный, но в основном присяжные признали то, с чем мы уже согласились. Мы заявляли, что вы допустили ошибки, но управление вас за них уже наказало. Присяжные установили, что с точки зрения права вы не должны были вот так, ударом ноги, открывать дверь. Но, присудив только два доллара, они показали, что верят вам. Верят, что Черч сам спровоцировал выстрел. И что Черч – это и есть Кукольник.

Он похлопал Босха по спине, вероятно, ожидая, что Гарри начнет его благодарить, но тот не стал этого делать.

– А как насчет Чандлер?

– Ну, тут есть определенная проблема. Жюри вынесло решение в пользу ответчика, так что нам придется заплатить ей гонорар. Вероятно, она запросит сто восемьдесят, может быть, двести. Но, думаю, мы сойдемся на девяноста. Это неплохо, Гарри. Совсем неплохо.

– Мне надо идти.

Встав, Босх сквозь небольшую толпу направился к выходу. Быстро подойдя к лифту, он принялся доставать из пачки последнюю сигарету. Бреммер вскочил следом, держа наготове раскрытый блокнот.

– Мои поздравления, Гарри, – сказал он.

Босх испытующе посмотрел на него: кажется, репортер говорил искренне.

– Это по какому же случаю? Тут ведь заявили, что я прямо-таки растоптал конституцию.

– Это так, но ты отделался всего двумя баксами. Это совсем неплохо.

– Ну да, пожалуй…

– Может, дашь какой-нибудь официальный комментарий? Я так понимаю, что «растоптал конституцию» – это не для записи, верно?

– Ну да, конечно. Спасибо тебе на этом. Я вот что тебе скажу – дай мне немного подумать. Сейчас мне нужно идти, но потом я тебе позвоню. Кстати, тебе стоит вернуться и поговорить с Белком. Ему как раз нужно, чтобы о нем упомянули в газетах.

Выйдя из здания, он закурил сигарету и вытащил из кармана ровер.

– Эдгар, ты меня слышишь?

– Слышу.

– Как там дела?

– Тебе надо бы сюда подъехать, Гарри. Здесь уже собралась целая толпа.

Босх швырнул сигарету в урну.

Сохранить в тайне ничего не удалось. Когда Босх приехал на Кармелину, над домом, где жила Чандлер, уже кружил вертолет одной из служб новостей, а на земле расположились репортеры двух других телеканалов. Вскоре тут будет настоящее столпотворение: ведь в деле одновременно фигурируют Последователь и Хани Чандлер.

Из-за того, что улица была по обеим сторонам заставлена служебными машинами, Босху пришлось припарковаться, не доезжая до нужного ему дома. Уличное движение только что начали перекрывать.

Дом уже был огорожен желтой лентой. Расписавшись в списке посетителей, Босх поднырнул под ограждение. Стоявший на холме двухэтажный дом был построен в стиле «Баухауз». Из высоких окон верхнего этажа открывался великолепный вид на окружающую местность. Босх заметил два дымохода. Это был прекрасный дом, стоявший в прекрасной местности, в котором проживали прекрасные адвокаты и профессора Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе. Вот именно, проживали, подумал он. Входя в дом, он пожалел, что у него нет сигареты.

Эдгар стоял возле самого входа в облицованном плиткой вестибюле и разговаривал по мобильному телефону. Кажется, он просил отдел по связям с прессой прислать сюда людей. Увидев Босха, он указал в сторону лестницы.

Поднявшись на второй этаж, Босх обнаружил там широкий коридор, в который выходили четыре двери. Возле дальней из них копошилась группа детективов, время от времени поглядывая на что-то, находившееся в глубине квартиры. Босх подошел поближе.

Босх был уверен, что давно натренировал свое сознание так, чтобы воспринимать окружающее не совсем нормальным образом. Оказываясь на месте преступления, он старался относиться к телам убитых как к вещам, как к вещественным доказательствам. Убитые переставали быть людьми и становились предметами. Такая вот психология «предметизации» давала единственную возможность выполнить свою работу и вообще выжить. Вот только это было легче сказать, чем сделать. Зачастую случались накладки.

Входя в первую спецгруппу по Кукольнику, он видел шесть последних жертв, приписанных тогда серийному убийце. Он видел их, что называется, «на месте» – там, где их нашли. И каждый раз ему приходилось нелегко. Жертвы вызывали у него такое чувство беспомощности, что оно подавляло все его попытки «предметизации». И сознание того, что все они были уличными девицами, лишь ухудшало ситуацию. Казалось, будто пытка, которой перед смертью подверглась каждая из них, была последним звеном в длинной цепи жизненных унижений.

Сейчас, когда он смотрел на обнаженное, истерзанное тело Хани Чандлер, никакие мысленные уловки не могли ослабить ужас, который он испытывал. Впервые за все годы работы по расследованию убийств Босху хотелось закрыть глаза и бежать куда-нибудь подальше.

Но он этого не сделал. Напротив, он остался стоять здесь вместе с другими людьми, бесстрастно смотревшими на тело убитой – словно сборище серийных убийц. Что-то заставило его вспомнить об игре в бридж в тюрьме Сан-Квентин, о которой рассказывал ему Локке. Четыре психопата сидят за столом, и карт на нем меньше, чем совершенных ими убийств.

Чандлер лежала лицом вверх, руки вытянуты по бокам. Лицо было ярко раскрашено косметикой, в значительной мере скрывавшей синеватое пятно на шее. Вырезанная из лежавшей на полу сумочки кожаная полоска плотно облегала шею; узел находился справа, как будто он был затянут левой рукой. Как и в предыдущих случаях, кляп и веревки убийца забрал с собой.

И все-таки кое-что не вписывалось в привычную картину. Босх видел, что Последователь, которому больше не требовалось маскироваться под Кукольника, начал импровизировать. Тело Чандлер было покрыто укусами и ожогами от сигарет. На некоторых из них виднелись пятна крови и синеватые кровоподтеки, и это означало, что пытка производилась, когда жертва была еще жива.

Находившийся в комнате Ролленбергер вовсю распоряжался, диктуя даже фотографу, под каким углом ему снимать. Здесь же находились Никсон и Джонсон. Босх вдруг понял – как, вероятно, это успела понять и Чандлер, – что последнее унижение заключалось в том, что ее неприкрытое тело будет в течение нескольких часов выставлено напоказ людям, которые презирали ее при жизни. Подняв глаза, Никсон заметил в коридоре Босха и вышел из комнаты.

– Гарри, как ты догадался, что это она?

– Она сегодня не пришла в суд, ну вот я и решил проверить. Она ведь была блондинкой. Жаль, что я сразу этого не понял.

– Ну да.

– Уже установили время смерти?

– Ориентировочно да. Эксперт службы коронера говорит, что смерть наступила по меньшей мере сорок восемь часов назад.

Босх кивнул. Это означало, что она умерла еще до того, как он обнаружил записку. Так будет немного легче.

– О Локке что-нибудь слышно?

– Неа.

– Вас с Джонсоном назначили на это дело?

– Угу, Ганс Вверх и назначил. Тело обнаружил Эдгар, но он занят тем делом, что завели на прошлой неделе. Я знаю, что это ты обо всем догадался, но Ганс Вверх, наверно, учел ситуацию с судом и…

– Об этом не беспокойся. Что мне нужно делать?

– А ты сам скажи. Чем ты хочешь заняться?

– Хочу уйти отсюда подальше. Она мне не нравилась и в то же время нравилась – ты понимаешь, что я имею в виду?

– Кажется, понимаю. Да, штука скверная. Ты заметил, что он меняется? Теперь он кусает. И прижигает.

– Угу, заметил. Еще есть что-нибудь новенькое?

– Ничего такого, о чем бы мы знали.

– Я собираюсь осмотреть остальную часть дома. Там чисто?

– У нас не было времени, чтобы проверить. Давай оглядись. Возьми перчатки и дай мне знать, если что найдешь.

Подойдя к стоящим вдоль стены ящикам с оборудованием, Босх достал пару полиэтиленовых перчаток; они лежали в упаковке, напоминающей коробку с «клинексом».

По лестничной площадке мимо него молча прошел Ирвинг, их взгляды пересеклись едва ли не на секунду. Спустившись к выходу, Босх заметил стоявших на крыльце двух помощников шерифа. Они ничего не делали: просто стояли там, где их наверняка засняли бы для телевидения – серьезных и сосредоточенных. Возле желтой линии собиралось все больше репортеров и операторов.

Домашний кабинет Чандлер находился в маленькой комнате рядом с гостиной. Две стены занимали встроенные полки, сплошь уставленные книгами. Из единственного окна видно было скопление народа, толпившегося сразу за лужайкой. Натянув перчатки, Босх начал осматривать ящики письменного стола. Он не нашел того, что искал, но мог с уверенностью сказать, что в столе рылся кто-то еще. Вещи были разбросаны, бумаги вытащены из папок. В общем, все это мало походило на тот образцовый порядок, в котором Чандлер раскладывала свое имущество на столе истца.

Он посмотрел под промокашкой: записки от Последователя там не было. На столе лежали две книги – «Юридический словарь для черных» и «Уголовный кодекс Калифорнии». Он пролистал обе книги, но записки не оказалось и там. Откинувшись на спинку стоявшего возле стола кожаного кресла, он окинул взглядом книжные полки.

На то, чтобы осмотреть все книги, понадобилось бы часа два, причем результат не был гарантирован. И тут он заметил книгу в потрескавшемся зеленом переплете, стоявшую возле окна на второй сверху полке. Он узнал ее – эту книгу Чандлер цитировала во время своего заключительного выступления. «Мраморный фавн». Встав, он снял книгу с полки.

Записка была заложена между страницами книги – вместе с конвертом. Он быстро убедился в том, что его прежняя догадка все-таки была верна. Нынешняя записка оказалась ксерокопией той, которую подбросили в полицейский участок в прошлый понедельник, в день вступительных заявлений. Отличие заключалось только в конверте. Записка не была подброшена, а пришла по почте. Конверт опустили в Ван-Нуйсе в субботу, перед вступительными заявлениями.

Глядя на штемпель, Босх понимал, что толку от письма не будет никакого. Вдобавок на нем оставили свои отпечатки пальцев многочисленные почтовые служащие. Да, как вещественное доказательство записка особого значения не имеет.

Он вышел из кабинета, держа за краешки записку и конверт. Чтобы найти эксперта с его мешочками для вещественных доказательств, пришлось подняться на второй этаж. Заглянув в спальню, он увидел, как два труповозчика вместе с экспертом из службы коронера раскладывают на тележке пластиковый мешок. Последнее появление Хани Чандлер на публике подходило к концу. Чтобы ничего не видеть, Босх сделал шаг назад. Прочитав записку, к которой эксперт уже успел прикрепить бирку, к нему подошел Эдгар.

– Он прислал ей ту же самую записку? Зачем?

– Мне кажется, он хотел гарантировать, что мы не скроем ту, которую он нам оставил. Если бы мы попытались это сделать, он мог рассчитывать на то, что Хани даст ход записке.

– Если письмо все время было у нее, зачем ей понадобилось приобщать к делу наше? Она могла просто принести в суд это.

– Думаю, она хотела побольше из нас выжать. Записку представила полиция, и это придало ей большую легитимность в глазах присяжных. Если бы она просто представила свою собственную, мой юрист мог ее отвергнуть. В общем, не знаю. Это догадки.

Эдгар кивнул.

– Между прочим, – сказал Босх, – как ты сюда попал, когда прибыл на место?

– Входная дверь была не заперта. На замке никаких царапин и вообще никаких признаков взлома.

– То есть Последователь пришел сюда, и его впустили… Ее бы он просто так не обманул. Да, тут что-то происходит. Он меняется. Он кусает и прижигает. Он допускает ошибки. Он экспериментирует. Зачем ему понадобилось приходить за Чандлер вместо того, чтобы заказывать жертвы по объявлениям?

– Плохо, что Локке – подозреваемый. Спросить бы его, что все это значит.

– Детектив Гарри Босх! – позвал голос снизу. – Гарри Босх!

Подойдя к краю лестницы, Босх посмотрел вниз. Возле входа стоял молодой патрульный – тот самый, у которого находился список посетителей.

– Тут у ограждения один парень хочет к вам пройти. Говорит, что он психиатр, который работал с вами.

Босх посмотрел на Эдгара, и их взгляды встретились. Он снова взглянул на патрульного.

– Как его зовут?

– Джон Локке из УЮК, – прочитал по бумажке патрульный.

– Давайте его сюда.

– Я сейчас отведу его в ее кабинет, – жестом поманив к себе Эдгара, сказал Босх. – Скажи Гансу Вверх и тоже приходи.

Предложив Локке усесться за стол, в кресло, сам он предпочел стоять. В окно было видно, как журналисты в ожидании брифинга тесной группой обступили кого-то из отдела по работе с прессой.

– Ни к чему не притрагивайтесь, – сказал Босх. – Что вы здесь делаете?

– Я приехал сразу, как только услышал, – сказал Локке. – Правда, мне показалось, будто вы говорили, что у вас есть подозреваемый, находящийся под наблюдением.

– Так оно и было. Но мы ошибались – это не он. Как вы узнали о Чандлер?

– По радио. Я как раз вел машину, поэтому отправился прямо сюда. Они не сообщили точного адреса, но когда я приехал в Кармелину, найти было уже не сложно. Нужно было просто следовать за вертолетами.

Проскользнув в комнату, Эдгар закрыл за собой дверь. Кивнул, но руки доктору не подал и тоже остался стоять, привалившись спиной к двери.

– Где вы были? Мы со вчерашнего дня пытаемся вас найти.

– В Вегасе.

– В Вегасе? А что вы там делали, в Вегасе?

– Как что – играл. Я также подумываю о том, чтобы написать книгу о легальных проститутках, работающих к северу от… Послушайте, зачем мы теряем здесь время? Я бы хотел осмотреть тело на месте. Тогда я мог бы что-то вам подсказать.

– Тело уже забрали, док, – сказал Эдгар.

– Да? Черт! Тогда, может, я мог бы осмотреть место преступления и…

– Там и так сейчас слишком много народу, – сказал Босх.

– Может быть, позже. Что бы вы сказали о следах укусов? Ожогах от сигарет?

– Вы говорите о том, что нашли в этот раз?

– К тому же она совсем не цыпочка из сексуальных таблоидов, – добавил Эдгар. – Он сам пришел сюда, а не она пришла к нему.

– Он быстро меняется. Похоже на полный распад личности. Или же находится под воздействием какой-то неизвестной силы.

– Например? – спросил Босх.

– Я не знаю.

– Мы пытались связаться с вами в Вегасе. Вы там так и не появились.

– В «Звездной пыли»? Ну, когда я туда приехал, то увидел, что там только что открылась новая гостиница МГМ, и решил проверить, есть ли в ней свободный номер. Свободный номер был, так что я вселился туда.

– С вами кто-нибудь был? – спросил Босх.

– Все это время? – добавил Эдгар.

На лице Локке появилось удивленное выражение.

– Что тут…

Поняв, что происходит, он сокрушенно покачал головой:

– Гарри, вы что, шутите?

– Нет. А вы разве не шутите, когда вот так сюда приходите?

– Я думал, вы…

– Нет, пока не отвечайте. Я вот что скажу – для нас всех, наверно, будет лучше всего, если вы узнаете о своих правах до того, как мы двинемся дальше. Джерри, у тебя есть карточка?

Эдгар достал бумажник и вытащил оттуда белую пластмассовую карточку с напечатанным на ней «предупреждением Миранды», после чего начал зачитывать их Локке. И Босх, и Эдгар знали это предупреждение наизусть, однако в распространяемой вместе с карточкой инструкцией говорилось, что лучше всего зачитывать инструкцию прямо с карточки. Это лишало адвоката защиты возможности потом утверждать в суде, что права его клиенту разъясняли как-то не так.

Пока Эдгар читал текст предупреждения, Босх смотрел в окно на огромную толпу репортеров, окружавших одного из помощников шерифа. На сей раз Бреммер был здесь. Однако слова помощника шерифа, видимо, не представляли для него большой ценности, поскольку репортер ничего не записывал. Он просто стоял чуть в стороне и курил. Вероятно, дожидался настоящей информации от подлинных шишек – Ирвинга и Ролленбергера.

– Я арестован? – спросил Локке, когда Эдгар закончил чтение.

– Пока нет, – сказал Эдгар.

– Нам просто нужно кое-что прояснить, – добавил Босх.

– Мне это совсем не нравится.

– Я понимаю. А теперь – вы хотите дать пояснения насчет своей поездки в Вегас? С вами кто-нибудь был?

– С шести часов вечера в пятницу и вплоть до того момента, когда я десять минут назад оставил свою машину в квартале отсюда, со мной постоянно находилась одна особа – за исключением того времени, что я находился в ванной. Это неле…

– И кто эта особа?

– Моя подруга. Ее зовут Мелисса Менкен.

Босх сразу вспомнил молодую женщину по имени Мелисса, сидевшую у Локке в приемной.

– Которая специализируется по детской психологии? Блондинка? Из вашей приемной?

– Да, это она, – неохотно ответил Локке.

– И она скажет нам, что все это время вы были вместе? В одном номере, в одной гостинице и вообще все вместе?

– Да. Она все это подтвердит. Мы как раз возвращались обратно, когда услышали об этом по радио – станция KFWB. Она ждет меня там в машине. Пойдите поговорите с ней.

– А что это за машина?

– Голубой «яг». Послушайте, Гарри, идите поговорите с ней, и покончим с этим делом. Если вы не станете поднимать шум насчет того, что я был со студенткой, я не пророню ни звука относительно этого… этого допроса.

– Это не допрос, доктор. Поверьте мне – если мы начнем вас допрашивать, вы об этом узнаете.

Он кивнул Эдгару, и тот отправился искать «яг». Когда они оказались одни, Босх отодвинул от стены кресло и уселся перед столом.

– Что случилось с подозреваемым, за которым вы следили, Гарри?

– С ним все в порядке.

– Что вы имеете…

– Так, ничего.

Они молча сидели почти пять минут, когда наконец Эдгар просунул голову в дверь, приглашая Босха выйти наружу.

– Все сходится, Гарри. Я говорил с девушкой – она утверждает то же самое. В машине есть квитанции об оплате кредитной карточкой. В МГМ они поселились в субботу, в три часа. Есть также квитанция с автозаправки из Викторвилля, на ней отмечено время – суббота, девять часов утра. Викторвилль где-то в часе езды. Похоже, они действительно были в дороге, когда с Чандлер это случилось. Кроме того, девушка говорит, что они провели вместе еще и ночь с пятницы на субботу – в его доме в горах. Можно еще проверить, но мне кажется, что он нас не обманывает.

– Ну… – начал Босх, но так и не закончил свою мысль.

– Тогда поднимайся и скажи там, что он, кажется, чист. Я собираюсь отвести его наверх, чтобы он там все осмотрел – если после всего он, конечно, захочет.

– Будет сделано.

Вернувшись в кабинет, Босх сел в стоящее перед столом кресло.

– Ну? – пристально глядя на него, спросил Локке.

– Она слишком напугана, Локке. Ее не удалось уговорить. Она рассказала нам правду.

– Да что за чушь вы несете? – заорал Локке.

Босх внимательно следил за его реакцией. Отразившиеся на лице доктора испуг и удивление были вполне искренними. Теперь Босх был уверен, что Локке тут ни при чем, и одновременно испытывал сожаление и некое извращенное чувство превосходства.

– Вы вне подозрений, доктор Локке. Мне просто нужно было в этом убедиться. Наверно, это только в кино преступник возвращается на место преступления.

Вздохнув, Локке опустил взгляд. Босх подумал, что сейчас он похож на водителя, остановившегося на обочине после того, как только что чудом избежал лобового столкновения с мчавшимся навстречу грузовиком.

– Черт побери, Босх, это был настоящий кошмар!

Босх кивнул. Он хорошо знал, что это такое.

– Эдгар пошел наверх, чтобы расчистить путь. Он должен спросить лейтенанта, нельзя ли вам подняться и осмотреть место преступления. Если вы все еще хотите пойти.

– Прекрасно, – сказал Локке, но в его голосе не слышалось энтузиазма.

После этого они некоторое время опять сидели молча. Вытащив сигареты, Босх обнаружил, что пачка пуста. Он сунул ее обратно в карман – чтобы не оставлять фальшивых улик в корзине для мусора.

Разговаривать с Локке ему не хотелось. Вместо этого он смотрел в окно на то, что происходило внизу. После брифинга собравшаяся было толпа журналистов уже рассеялась. Сейчас некоторые телерепортеры фиксировали на пленку изображение «дома смерти». Опрашивая соседей, Бреммер яростно строчил что-то в своем блокноте.

– Можно идти, – сказал вошедший Эдгар.

– Джерри, ты можешь сам отвести его наверх? – задумчиво глядя в окно, сказал Босх. – Я только что вспомнил об одном деле.

– Да пошли вы! – глядя на детективов, сказал Локке. – Вы оба. Идите вы на… Так вот, мне просто нужно было это сказать. А теперь обо всем забудем и пойдем работать.

Встав, он подошел к Эдгару. Он был уже в дверях, когда Босх его остановил.

– Доктор Локке!

Тот повернулся к Босху.

– Этот парень сейчас, наверно, торжествует, а?

– Да, – немного подумав, сказал Локке, – сейчас он должен очень гордиться собой, своими достижениями. Самое для него трудное сейчас – сдерживаться. Ему хочется торжествовать.

Они ушли, а Босх просидел, глядя в окно, еще несколько минут.

Когда он вышел из дома, репортеры, знавшие, кто он такой, прижались к желтой ленте и принялись выкрикивать вопросы. Поднырнув под ленту, Босх заявил, что не может дать никаких комментариев и что скоро появится шеф Ирвинг. Это как будто на время их успокоило, и Босх не спеша двинулся по улице к своей машине.

Он знал, что Бреммер мастерски действует в одиночку. Предоставив толпе сделать свое дело, он затем подходит один и успешно добивается того, чего хочет. Босх не ошибся и на этот раз. Когда он подошел к машине, рядом показался Бреммер.

– Уже уезжаешь, Гарри?

– Нет, просто мне нужно кое-что взять.

– Как там, очень плохо?

– Тебе как, официально или неофициально?

– Как захочешь.

– Неофициально – да, очень плохо. Официально – без комментариев.

Открыв дверцу машины, он заглянул внутрь и, порывшись в бардачке, не нашел там то, что искал.

– Как вы его называете? Ну, после того, как взяли Кукольника?

– Последователем, – выпрямившись, сказал Босх. – Это тоже неофициально. А вообще спроси Ирвинга.

– Неплохо.

– Ну да, думаю, репортерам понравится.

Вытащив из кармана пустую пачку из-под сигарет, Босх смял ее и бросил внутрь машины.

– Дай мне прикурить.

– Не вопрос.

Вытащив из кармана спортивной куртки пачку «Мальборо», он подал Босху сигарету, а затем поднес к ней зажигалку марки «Зиппо». Левой рукой.

– В каком ужасном городе мы живем, Гарри!

– Точно. Этот город…