32
Они еще раз постучали в дверь Пенга, но так и не получили ответа. Босх опустился на одно колено, чтобы перезавязать шнурок на ботинке. Проделывая это, он осмотрел замок на дверной ручке.
— Что будем делать? — спросил Сун после того, как Босх выпрямился.
— У меня есть отмычки. Я могу открыть дверь.
Он увидел даже сквозь черные очки, как лицо Суна мгновенно омрачилось.
— Моя дочь может быть там. А если даже и нет, то в квартире может оказаться какое-нибудь указание на то, где она. Ты встань позади меня и заслони от посторонних взглядов. Это займет не больше пяти минут.
Сун посмотрел на здания-великаны, окружающие их со всех сторон.
— Давай понаблюдаем сначала, — сказал он.
— Понаблюдаем? — переспросил Босх. — За кем?
— За дверью. Пенг может возвратиться и привести нас к Мэделин.
Босх посмотрел на свои часы. Было половина второго.
— Думаю, у нас нет времени. Нам нельзя терять темп.
— Что ты имеешь в виду?
— Мы просто не можем бездействовать. Если мы хотим ее найти, то не должны останавливаться.
Сун, перестав оглядывать дома, посмотрел прямо на Босха.
— Один час. Понаблюдаем. Если вернемся открывать дверь, не бери с собой пистолет.
Босх кивнул. Он понял. Быть пойманным на взломе и проникновении в жилище — это одно, а совершить то же самое, имея при себе оружие, — совсем другое. За подобное полагалось лет десять, а то и больше.
— О'кей, один час.
Они спустились на лифте и вошли в вестибюль. По дороге Босх спросил у Суна, какой из почтовых ящиков значится за квартирой Пенга. Сун нашел нужный ящик, и они увидели, что замок давно уже сбит. Босх оглянулся на охранника с газетой, после чего открыл ящик. Там лежало два письма.
— Похоже, субботнюю почту никто не забирал, — заметил Босх. — Мне кажется, Пенг и его родичи уехали.
Так как Сун предложил перегнать машину в менее заметное место, они проехали дальше по улице, развернулись и припарковались у стенки, ограждающей мусорные баки здания через дорогу. Отсюда им по-прежнему была хорошо видна галерея шестого этажа дома Пенга и дверь квартиры.
— Я думаю, мы только зря теряем время. Они не вернутся.
— Один час, Гарри. Пожалуйста.
Босх заметил, что впервые Сун назвал его по имени, и это его отнюдь не успокоило.
— Так мы даем им лишний час форы, только и всего.
Босх вытащил из кармана пиджака полученную от старухи коробочку, открыл ее и посмотрел на телефон.
— Последи за домом, — сказал он. — Я поработаю вот над этим.
Пластмассовые шарниры мобильника спеклись, и Босху стоило немалых трудов его раскрыть. Когда же он приложил слишком большое усилие, телефон развалился надвое. Жидкокристаллический дисплей был расколот и частично расплавился. Босх отложил эту часть в сторону и сосредоточился на другой половинке. Крышка батарейного отсека тоже расплавилась, стыки его заварились. Он ударял телефон о бордюр тротуара до тех пор, пока швы наконец не разошлись и крышка отсека не отлетела.
Гарри забрался обратно в машину и закрыл дверь. Батарейка телефона оказалась неповрежденной, но деформированная пластмасса не позволяла ее вынуть. На сей раз Босх достал свой футляр с полицейским жетоном и вынул из него отмычки. Воспользовавшись ими как рычагом, он поддел и извлек батарейку. Под ней было углубление для карты памяти.
Оно было пусто.
— Черт!
Босх швырнул телефон под ноги, на пол машины. Еще один тупик.
Он посмотрел на часы. Прошло только двадцать минут с того момента, как он согласился по просьбе Суна подождать час. Но Гарри не мог оставаться в бездействии. Все его инстинкты твердили ему, что надо проникнуть в квартиру. Там могла быть его дочь.
— Извини, Сун Йи, — сказал он. — Ты можешь ждать, но я не могу. Я иду.
Он наклонился и извлек из-за пояса сзади пистолет. Ему хотелось оставить оружие за пределами «мерседеса», на случай если его застукают в квартире и полиция установит его связь с машиной. Он завернул пистолет в одеяло дочери, открыл дверцу и вышел. Пройдя сквозь проем в стенке вокруг переполненных мусорных баков, он положил сверток на крышку одного из них. Он сможет легко забрать его назад, когда вернется.
Выйдя из мусорного закутка, он увидел, что Сун стоит возле машины.
— Хорошо, — сказал Сун. — Мы идем.
Они двинулись обратно к дому Пенга.
— Позволь спросить тебя кое о чем, Сун Йи. Ты когда-нибудь снимаешь эти очки?
— Нет, — последовал краткий, без всяких объяснений, ответ.
И вновь охранник в вестибюле даже не посмотрел на них. Здание было достаточно большим, и потому всегда в холле перед лифтом оказывался кто-то с ключом. Уже через пять минут они опять были перед дверью Пенга. Сун, вставший у перил, не только следил за окружающей обстановкой, но также загораживал Босха от нескромных взглядов. А тот тем временем опустился на одно колено и занялся замком. Работа отняла у него больше времени, чем он ожидал — почти четыре минуты, — но все же он сделал это.
— Есть.
Сун отвернулся от перил и вошел вслед за Босхом в квартиру.
Еще прежде чем закрыть за собой дверь, Босх знал, что в квартире они найдут чью-то смерть. Нет, в первой комнате не было ни тошнотворного запаха, ни крови на стенах, никаких других физических признаков разыгравшейся здесь трагедии, но за долгие годы работы Босх повидал больше пяти тысяч сцен преступления и выработал в себе что-то вроде нюха на кровь. Он не знал научного обоснования этому своему чутью, но был убежден, что пролитая кровь как-то меняет состав воздуха в замкнутом пространстве. И вот сейчас он учуял это изменение. Сознание того, что это может быть кровь его родной дочери, придавало этому предчувствию жуткий привкус.
Он чуть поднял руку, удерживая Суна на месте.
— Ты чувствуешь, Сун Йи?
— Нет. Ты о чем?
— Здесь кто-то умер. Ничего не трогай и постарайся ступать по моим следам.
Планировка была такой же, что и в соседней квартире. Тоже двухкомнатное жилье, на сей раз занимаемое матерью с двумя детьми-подростками. В первой комнате не было никаких признаков беспорядка, следов вторжения или указаний на возможную опасность. Тут стоял диван с неубранной постелью, и Босх предположил, что парень спал на ней, тогда как его сестра и мать занимали вторую комнату.
Соблюдая осторожность, Босх прошел в спальню. Занавеска на окне была задернута, и в помещении было темно. Босх локтем нажал настенный выключатель, и зажегся верхний свет, освещая кровать. Она тоже была неубрана и пуста, и опять-таки не было никаких следов борьбы, вторжения или смерти. Босх посмотрел направо. Там были еще две двери. Он предположил, что за одной из них — стенной шкаф, а за второй — ванная.
Босх всегда носил с собой в кармане пиджака латексные перчатки. Он достал одну и, натянув на левую руку, отворил ту дверь, что справа. Это действительно был стенной шкаф, плотно заполненный одеждой, висевшей на плечиках, а также уложенной стопками на полке. Верхний стеллаж был также забит какими-то коробками. Босх закрыл шкаф, перешел ко второй двери и решительно распахнул ее.
Маленькая ванная комната вся была покрыта засохшей кровью. Ею были заляпаны раковина, унитаз и кафельный пол. На задней стенке и на грязной пластиковой занавеске — белой в цветочек — были кровавые брызги и потеки.
Невозможно было ступить в комнату, чтобы не угодить ногой в кровь. Но Босха это уже не останавливало. Ему надо было добраться до душевой занавески. Ему надо было знать.
Он быстро сделал несколько шагов и отдернул пластик.
Душевая кабинка была крохотной по американским стандартам — не больше старой телефонной будки в ресторане на Фермерском рынке, — но кто-то ухитрился втиснуть туда три человеческих тела.
Затаив дыхание, Босх наклонился, пытаясь рассмотреть жертвы. Они были полностью одеты. Парень, самый крупный из всех, лежал лицом вниз поверх тела женщины лет сорока, сидевшей скрючившись, спиной к стене. Их поза приводила на ум нечто фрейдистское, на тему эдипова комплекса, что вряд ли входило в намерения убийцы. Глотки у обоих были перерезаны от уха до уха.
Позади и частично под телом женщины, словно бы прячась, находилось тело молодой девушки. Ее длинные темные волосы закрывали лицо.
— Боже! — воскликнул Босх. — Сун Йи!
Сун Йи вошел вслед за ним, и Босх услышал, как тот с шумом вдохнул воздух. Гарри принялся натягивать вторую перчатку.
— Там, под ними, девушка, и я не могу разобрать, Мэдди это или нет, — сказал он. — Надень вот это.
Он достал из кармана еще одну пару перчаток и протянул Суну, и тот проворно их натянул. Совместными усилиями они вытащили из душевой кабинки тело мертвого парня и положили на пол под раковиной. Босх затем начал осторожно перемещать тело матери, пока не открылось лицо девушки, лежавшей под ним на кафельном днище. У нее тоже было перерезано горло. В ее открытых глазах застыл смертельный ужас. При виде этого взгляда у Босха надорвалось сердце, но это лицо не было лицом его дочери.
— Это не она. Очевидно, это ее подруга Хи.
Гарри отвернулся, будучи не в силах далее созерцать жертв этой бойни, протиснулся мимо Суна, вышел в спальню и сел на кровать. Он слышал доносившиеся из ванной глухие тяжелые удары и догадался, что это Сун укладывает тела обратно в том порядке, в каком они их нашли.
Босх с шумом выдохнул и, подавшись всем телом вперед, обхватил себя руками. У него никак не шли из головы наполненные ужасом глаза девочки. Он согнулся в три погибели, чуть не свалившись с кровати.
— Что здесь произошло? — прошептал он.
Сун вышел из ванной и замер в своей традиционной позе телохранителя. Он ничего не говорил. Гарри заметил кровь на его обтянутых перчатками руках.
Босх встал и оглядел комнату, как если бы она могла таить какое-то объяснение жуткой сцены в ванной.
— Могло так случиться, что какая-то другая триада забрала ее у Пенга? А потом убила всю семью, чтобы замести следы?
Сун покачал головой.
— Это развязало бы войну между триадами. Но парень не из триады.
— Как? Откуда ты знаешь?
— В многоэтажном Туен Муне есть только одна триада — Золотой треугольник. Я проверил, на нем нет клейма.
— Какого клейма?
Сун запнулся и повернулся было к двери ванной, но затем передумал, снял одну из перчаток, поднес руку ко рту и оттянул нижнюю губу. На мягкой внутренней поверхности имелась старая, смазанная татуировка. Черными чернилами были вытатуированы два китайских иероглифа. Босх понял, что они-то и означали «Золотой треугольник».
— Значит, ты из триады?
Сун отпустил губу и покачал головой:
— Уже нет. Это было больше двадцати лет назад.
— Я всегда считал, что нельзя просто так выйти из триады. Если выходишь, то только вперед ногами.
— Я принес жертву, и совет разрешил мне уйти. И еще мне пришлось покинуть Туен Мун. Вот почему я перебрался в Макао.
— Какую жертву?
Весь облик Суна выразил еще большее смущение, чем когда ему пришлось демонстрировать татуировку. Но все же он опять медленно поднес руку к лицу и на этот раз снял темные очки. В первый момент Босх не заметил ничего необычного, но затем понял, что левый глаз у Суна искусственный. У него был стеклянный глаз. И от внешнего угла глаза загибался вниз едва заметный шрам.
— Черт, тебе пришлось отдать собственный глаз, чтобы выйти из триады?
— Я не жалею о своем решении.
Он снова надел очки.
Страшная сцена в ванной и откровения Суна ввергли Босха на какое-то мгновение в Средневековую эпоху. Он напомнил себе, что его дочери в ванной нет, а значит, она все еще жива и находится где-то в другом месте, за стенами этого дома.
— О'кей. Не знаю, что здесь произошло и почему, но нам надо продолжать идти по следу. В этой квартире должен быть какой-то намек на то, где может находиться Мэделин. Мы должны его отыскать, а у нас остается все меньше и меньше времени.
Босх сунул руку в карман, но там было пусто.
— У меня больше нет перчаток, так что следи, до чего дотрагиваешься. И у нас, вероятно, кровь на подошвах. Нет смысла растаскивать ее по всему помещению.
Босх снял туфли и смыл с них кровь над раковиной в крохотной кухоньке. Сун сделал то же самое. Затем они обыскали квартиру, начав со спальни. Перемещаясь последовательно в сторону входной двери, они не нашли ничего, что могло бы оказаться полезным, пока не добрались до кухни, где Босх заметил, как и в соседней квартире, на столе миску с солью. Только здесь горка соли была выше, и Босх обратил внимание на следы пальцев, оставленные тем, кто соорудил этот холм. Он погрузил пальцы в соль и выудил закопанный в ней маленький квадратик из черной пластмассы. Он мгновенно узнал в нем карту памяти от сотового телефона.
— Нашел кое-что.
Сун поднял взгляд от кухонного ящика, который просматривал. Босх поднес карту поближе к глазам. Он был уверен в том, что это и есть пропавшая карта из телефона его дочери.
— Вот. Это было спрятано в соли. Возможно, он спрятал ее, когда они нагрянули.
Детектив разглядывал крохотную пластиковую карточку, стараясь понять, какая причина заставила Пенг Квинкцая вынуть и спрятать ее, перед тем как сжечь телефон Мэдди. Босх хотел бы тут же заняться этой проблемой, но понял, что оставаться в квартире, где в ванной лежат три трупа, было бы не очень разумно.
— Давай-ка выбираться отсюда.
Босх подошел к окну рядом с дверью и, взглянув сквозь жалюзи на улицу, дал сигнал «путь свободен». Сун открыл дверь, и они быстро вышли. Босх захлопнул за собой дверь и стянул перчатки. Он оглянулся и увидел, что старуха соседка стоит на коленях перед своим алтарем и производит еще одно всесожжение, ублажая духов посредством сжигания одной из полученных от него стодолларовых банкнот.
Он отвернулся и быстро зашагал по галерее в противоположную сторону, чувствуя, что находится в мире, пребывающем за пределами его разумения. Но чтобы найти дочь, ему требовалось лишь и далее осознавать свою миссию. Все остальное не имело значения.
