Босх, Феррас и Чу сидели по одну сторону стола в зале оперативных совещаний, напротив лейтенанта Гэндла и капитана Боба Доддса, начальника отдела по расследованию грабежей и убийств. Между ними на полированном столе были разложены документы и фотографии, относящиеся к расследованию. Среди них резко выделялись распечатки с изображениями Бо-Джинг Чанга, заснятого камерой слежения в магазине «Фортуна».

— Я не уверен, что вы меня убедили, — произнес Доддс.

Дело было во вторник утром, ровно шесть часов спустя после того, как Босх и Чу завершили свое наблюдение за Чангом, и тот отправился к себе на квартиру, не покидая при этом, естественно, Монтерей-Парк. Прибыв домой, он, судя по всему, улегся спать.

— Ну, кэп, на данный момент это и понятно, — рассудительно заметил Босх. — Потому-то мы и хотим продолжить наблюдение и поставить телефон на прослушку.

— Я все-таки сомневаюсь в необходимости такой схемы действий, — возразил Доддс. — Наблюдение — это прекрасно. Но прослушивание телефона — это долгая история, и результаты могут проявиться не скоро.

Босх все понимал. Как сыщик Доддс имел превосходную репутацию, но теперь он, администратор, так же далек от сыскной работы, как глава нефтяной компании от газового насоса. Он давно уже имел дело лишь с кадровыми вопросами и с бюджетом. Ему приходилось изыскивать способы, как сделать больше меньшими средствами и не допустить снижения показателей арестов и раскрытия дел. Это делало его реалистом, а реальность состояла в том, что электронная слежка — штука очень дорогая. Так, очень много рабочего времени уйдет на составление аффидевита, необходимого для получения соответствующего разрешения суда, затем надо будет подыскать помещение для круглосуточного прослушивания, ну и, конечно, назначить тех, кто будет вести перехват. Часто после первых дней наблюдения за тем или иным номером приходилось брать в разработку и других абонентов, а в соответствии с законом каждая линия должна иметь своего перехватчика. Подобная операция до крайней степени истощала бюджет фонда сверхурочной оплаты, и без того обескровленного наложенными на отдел финансовыми ограничениями. В общем, Доддсу очень не хотелось идти на такие жертвы ради расследования убийства какого-то мелкого виноторговца из южного района. Он бы скорее приберег эти средства на черный день — на какое-нибудь крупное, сенсационное дело, действительно стоящее дополнительных затрат. Доддс, конечно, ничего этого не высказал вслух, но Босх, как и любой другой из участвовавших в этой оперативке, понимал, что именно об этом радел капитан и именно эти соображения довлели над ним, при том что не имели никакого отношения к конкретике данного дела.

Босх предпринял последнюю попытку.

— Это только вершина айсберга, капитан. Речь идет не просто об убийстве в винном магазине. Мы находимся на пороге настоящего большого дела. В конечном счете мы могли бы ликвидировать целую триаду.

— В конечном счете? Я выхожу в отставку через девятнадцать месяцев, а такие расследования могут длиться годами.

Босх пожал плечами.

— А почему бы не связаться с ФБР и не поработать совместно? Они всегда готовы заняться делом с межэтнической окраской, и у них полно денег на прослушку и слежку.

— Да, но тогда придется с ними делиться результатами, — посетовал Гэндл, имея в виду дивиденды, получаемые вследствие успешно проведенных полицейских операций: сенсационные заголовки газет, пресс-конференции и тому подобное.

— Мне не нравится эта идея, — не очень уверенно объявил Доддс, беря со стола фото Бо-Джинг Чанга.

Босх предъявил свой последний козырь.

— Что, если бы мы занялись этим без оплаты сверхурочных? — спросил он.

Капитан уже держал в руке авторучку. Вероятно, он воспринимал эту канцпринадлежность как своего рода атрибут его начальственных полномочий. Ведь он есть человек, ставящий подпись на важных документах. Вертя в руке этот символ власти, он на какое-то мгновение впал в раздумье над неожиданным предложением Босха, но вовремя очнулся и пришел в себя.

— Вы же знаете, я не могу просить вас об этом, — глядя куда-то в сторону, проговорил он. — Я даже не имею права об этом знать.

И это была правда. Полицейское управление столько раз привлекалось к суду за нарушение нормативов в сфере трудовых отношений, что никто в администрации никогда и ни за что не даст оперативникам даже молчаливого согласия работать сверхурочно.

Злость и раздражение Босха на всесилие бюджета и бюрократию в конце концов взяли верх над его рассудительностью.

— Тогда что нам прикажете делать? Давайте арестуем Чанга. Всем понятно: он не скажет ни слова, и дело рассыплется прямо у нас на глазах.

— Босх, вы ведь знаете: никто не запрещает вам работать над делом. Дерзайте, добивайтесь появления в нем хоть какого-то перелома. Трясите свидетелей. Откапывайте улики. Всегда найдется какая-то ниточка. Я пятнадцать лет занимался тем, чем занимаетесь вы, и знаю, собственно, так же как и вы, что в конце концов всегда проклюнется какой-нибудь фактик. Не пропустите его. Прослушивание телефона — игра с очень дальним прицелом, и вам это известно. Живая сыскная работа, беготня, сбор вещдоков всегда надежнее. Итак, есть ли у вас еще вопросы?

Гарри почувствовал, как его лицо наливается кровью. Капитан закрывал эту тему. При этом особенно злило то, что в глубине души Босх сознавал: Доддс прав.

— Благодарю, капитан, — отрывисто бросил он и поднялся.

Следственная группа, оставив капитана с лейтенантом в конференц-зале, собралась в отсеке Босха. Тот досадливо швырнул на стол ручку.

— Ну и козел же он у вас, — усмехнулся Чу.

— Не все так просто, — быстро поправил его Босх. — Он еще и капитан, а потому кругом прав.

— Тогда что будем делать?

— Продолжим пасти Чанга. Мне наплевать на сверхурочные, а то, чего кэп не узнает, не испортит ему настроение. Итак, следим за Чангом и ждем, когда он совершит ошибку. Мне не важно, сколько времени это займет. Могу заниматься этим в свое личное свободное время, если понадобится.

Босх оглядел своих товарищей, опасаясь, что те откажутся от участия в слежке, которая скорее всего выйдет за рамки восьмичасового рабочего дня.

К его удивлению, Чу согласно кивнул.

— Я уже говорил со своим лейтенантом. Я прикомандирован к этому делу, готов работать в вашей команде. — Босх тоже кивнул и впервые подумал, что, возможно, был не прав в своих придирках в отношении Чу, однако тут же поймал себя на том, что недоверие его вполне обоснованно, а покладистость Чу мотивирована просто желанием держаться поближе к расследованию и наблюдать за ним.

Гарри повернулся к своему напарнику:

— Ну а ты как?

Феррас нехотя кивнул и указал в сторону конференц-зала. Через стеклянную стену было видно, как Доддс все еще разговаривает с Гэндлом.

— Вы же понимаете: они прекрасно представляют то, чем мы сейчас занимаемся. Они не собираются финансировать нашу инициативу и хотят, чтобы мы сами решили, выйти нам из игры или нет. Это несправедливо, черт возьми!

— Да, ну и что? — теряя терпение, спросил Босх. — Жизнь вообще несправедлива. Так ты с нами или нет?

— Я с вами, но с оговорками. У меня семья, знаете ли. Я не смогу сидеть в засаде всю ночь. Просто не смогу! Особенно за бесплатно.

— Ладно, хорошо, — смирился Босх, хотя тон его выдавал недовольство Феррасом. — Будешь делать что можешь. Займешься обеспечением оперативной деятельности, а мы с Чу сосредоточимся на разработке Чанга.

Уловив явную нотку разочарования в голосе Босха, Феррас выразил свой — весьма, впрочем, сдержанный — протест, то есть применил уже хорошо освоенный им прием.

— Послушай, Гарри, ты не понимаешь, каково это. Трое ребятишек… Как объяснить дома, что ты обязан сидеть всю ночь в машине, выслеживая какого-то китайского бандита, хотя твоя зарплата при этом ничуть не изменится, сколько бы часов ты там ни проторчал?

Босх вскинул руки, как бы подтверждая то, что он все понял.

— Ты прав. Я не собираюсь никому ничего навязывать. Я просто высказываюсь в рабочем порядке — и все. Я должен это делать.